Когда-нибудь все мальчики становятся мужчинами.

Панорамное окно во всю стену затянуто молочной дымкой: крупные хлопья снега, словно перья из разорванной подушки, сплошным потоком летят над землей гонимые сильным ветром. Айко вздыхает и расправляет складки траурно-черного платья с тонкой каймой кружева по подолу. - Адаму, не грызи ногти, - строго говорит она, взглянув на соседнее кресло. - Хорошо, мам, - мальчик убирает руку ото рта и зажимает ее меж острыми коленками, обтянутыми синей джинсой. – А долго нам еще ждать? Я домой хочу… Айко ерошит рыжую макушку сына и бросает взгляд на электронное табло. Их вылет из Сеула откладывают уже второй раз, но метель, из-за которой испортилась видимость и не думает униматься. - Потерпи еще немного, - мягко говорит она, оглядываясь. Зал ожидания заполнен до отказа, поэтому некоторым приходится сидеть прямо на полу, а парочка находчивых европейцев даже достала откуда-то надувной матрас. - Ма-а. - Да? - Я пить хочу. - Сейчас схожу, - Айко поднимается с кресла и поправляет волосы. – Воды или чая? - Мне бы ко-олы, - жалобно вздыхает Адаму, шурша страницами танкобона. Манга на бумажных носителях в последние годы стала редкостью, но Айко, поддаваясь легкой сентиментальности, позволяет сыну это недешевое удовольствие. - Кариес не дремлет, хочешь лишний раз навестить Наваки-сана? – хмыкает она. - Неа! – спешно мотает головой мальчик, - Лучше чаю! Айко смеется: Адаму боится дантистов больше, чем всех киношных монстров вместе взятых. - Яблочный сок. Устроит? – идет Ивасе на компромисс. – Сиди здесь, я скоро вернусь. У автомата с напитками ее настигает звонок из офиса. - Да, Такуми. - Ивасе-сама, у нас тут небольшая… заминка. Судя по голосу заместителя, «заминка» случилась размером с Австралию. - Конкретнее, - устало говорит Ивасе. - Статья Масару о ливерпульском инциденте опаздывает. Айко хмурится и трет кольнувший висок. - Как сильно? - Сильно. - Что есть на замену? - Интервью с главой Центробанка Сусуми. - Это пойдет в следующий номер, - отрезает Айко. – Найдите что-нибудь другое. - Может статью Брауна о динамике фондового кризиса? - Скучно, - отметает Ивасе. – Что еще? В трубке слышится шорох клавиатуры и едва различимые переругивания ассистентов. - Есть еще статья Митсуки, но у него сроки до вторника… - Меня не волнуют его сроки. Перешли мне ее по электронке не позже десяти утра. - Но Митсуки сейчас на Хоккайдо! - Да хоть в Канаде. Десять утра крайний срок, - спокойно говорит Айко и, чтобы подстегнуть работоспособность, добавляет. – Иначе вас ждут серьезные кадровые перестановки. - Д-да, Ивасе-сама. - Вот и отлично. Жду. Убрав мобильник в сумку, Ивасе ударяет ладонью о металлический бок автомата и тяжело вздыхает. Давно пора было гнать этого лентяя Такуми взашей! Чертовы идиоты… Ее не было всего четыре дня, а они умудрились упустить бомбу номера! Да, не зря отец любил повторять: хочешь сделать хорошо - делай сама. Наконец, взяв себя в руки и купив пакетик яблочного сока, Айко возвращается назад. Поначалу ей кажется, что задумавшись, она перепутала ряд, но нет, она не ошиблась – на обоих креслах лежат их вещи: полосатый, ручной вязки плед (подарок Сюзан на Рождество) и дорожный ранец Адаму с героями популярной сенен-манги «Хроники ниндзя: возвращение Бродяги», с которым он не расстается даже дома… Сердце Ивасе пропускает удар, а спину покрывает испарина. Резко вскинув голову, Айко до боли в глазах вглядывается в лица людей вокруг, но все тщетно, кругом лишь незнакомцы. Ивасе сжимает кулаки: нет, она никогда не была склонна к паникерству и женской истеричности, но в эту конкретную минуту проблемы с потерянной статьей кажутся ей грибным дождиком на фоне девятибалльного шторма. Так… Эмоциями делу не поможешь… Это Айко знает наверняка, поэтому приказывает себе успокоиться и начать мыслить логически. Здание аэропорта: охрана, детекторы, камеры наблюдения. А это значит, что никто не смог бы вывести Адаму против воли. Остается лишь один вариант: это был кто-то знакомый. Или Адаму просто наскучило сидеть на одном месте, и он решил размять ноги. Ивасе спешно набирает телефон сына, а в следующую секунду цветной ранец начинает играть веселенькую мелодию из «Хроник». Чертыхнувшись, Айко сбрасывает вызов и высматривает в толпе мужчину в униформе службы безопасности: тот стоит у входа в кафетерий, прижав ладонь к уху с портативным передатчиком. Тревожное предчувствие накрывает Ивасе, и с быстрого шага она переходит на бег. Завидев встрепанную Айко, мужчина о чем-то спрашивает ее по-корейски. - Мой сын… - начинает было Ивасе, но осекается. Ее взгляд падает на две фигуры, сидящие на полу у стены. - Мэм, что случилось? – на этот раз на ломанном английском пробует мужчина. - Ничего, - Ивасе извиняюще машет руками, - простите за беспокойство. Охранник хмурит густые брови, но Айко не замечает этого, ведь ее взгляд прикован к рыжей макушке. - Адам! – нервничая или злясь, Айко всегда называет сына на американский манер. Мальчик вскидывает голову и тут же испуганно вжимает ее в плечи. - Я сейчас все объясню! - Я тебе объясню… – Ивасе подходит вплотную и угрожающе нависает над сыном. - Ну ма, это же он! Мангака «Хроник!.. - Адам… - Эй, не стоит ругать его, - говорит человек, сидящий рядом с Адаму на чистейшем японском, и откидывает с лица капюшон. Айко поворачивается к незнакомцу и собирается было высказать все, что о нем думает, но застывает с открытым ртом. - Ниидзума?! - Акина-кун?.. - Сколько лет, сколько зим! - смеется Эйдзи десятью минутами позже, когда они втроем устраиваются за столиком кафетерия. - И не говори… - Айко отпивает крошечный глоток от своего обжигающе-горячего латте и поднимает взгляд на собеседника. За те десять лет, что прошли с момента их последней встречи на одной из ежегодных вечеринок Джампа, Ниидзума почти не изменился: все та же подростковая худощавость, все те же интонации, все то же округлое мальчишеское лицо… Только балахон поменялся на модные в этом сезоне узкие джинсы и футболку с манга-принтом, да заметно отросшие волосы собраны в «самурайскую» шишечку на макушке. - Так ты знакома с Ниидзумой-сенсеем?! – округляет глаза Адаму и, забыв о недавней взбучке, возбужденно подается вперед. - Да, мы работали вместе. Но это было давно, - говорит Ивасе и придвигает сыну порцию молочного коктейля. - Хочешь, я покажу тебе манускрипты новых глав «Хроник»? – неожиданно предлагает Ниидзума. - Ага! – с энтузиазмом соглашается Адам и блестящими от восторга глазами следит за тем, как Эйдзи достает из сумки пластиковую папку. Ивасе с благодарностью смотрит на Ниидзуму: теперь Адаму занят на добрых полчаса, так что они могут спокойно поговорить. - А это твой племянник? - Нет, - качает головой Айко и улыбается. – Сын. - О! Здорово! У Маширо-сенсея в прошлом году девочка родилась… Я стал крестным, представляешь? - А у Такаги? – спрашивает Ивасе и только потом понимает, что задала вопрос по привычке – инерции, оставшейся от детских чувств. - У Такаги-сенсея уже трое. - Даже так, - вскидывает брови Айко. – Нелегко, должно быть, бедной Кайе. - А то. У Ашироги Муто в этом году стартует новый проект, так что дел невпроворот. - Манга? – зачем-то уточняет Ивасе. - Ага, у них теперь своя студия. - Молодцы… А ты? Насколько я помню, и тебе не были чужды амбиции? – хитро прищуриваясь, спрашивает Айко. - Я мечтал покорить мир, - без тени смущения соглашается Эйдзи. Ивасе вспоминает его мастерскую на Кичичоджи, уставленную глобусами. - И как? - Ну-у… Азия уже моя, - смеется Ниидзума, скашивая глаза куда-то в сторону. Проследив направление его взгляда, Айко натыкается на большой плакат в черно-красной гамме, которыми были увешаны полгорода. - Третий день на них натыкаюсь. Что там написано? – любопытствует она. - Я плохо знаю корейский, но, если вкратце, то «Открытие музея современного искусства имени Ниидзумы Эйдзи». - Ого… - Айко поражена. – Так ты не только мангу?.. - Ну да, - пожимает плечами Эйдзи. – Сенен, конечно, мое призвание, но иногда хочется чего-то нового. По началу я рисовал только для себя: наброски тушью, экспериментировал с цветом и стилем… Но потом менеджер уговорил меня встретиться с одним американцем и пошло-поехало. - Подожди-подожди, - Ивасе вскидывает ладони. – А это не твоя картина «Падающего подтолкни» висит в кабинете министра финансов? - Мм… понятия не имею. Мой менеджер любит придумывать дурацкие названия, а я не интересуюсь покупателями. - Черно-белая картина, там сбоку еще безногий призрак коммунизма в бейсболке. - Аа, вспо-омнил! Значит моя. Айко сдерживает хихиканье: пять ли лет пройдет или пятьдесят, но Ниидзума навечно останется странным парнишкой из Аомори. - А ты больше не занимаешься мангой? – меняет тему Эйдзи. Айко замирает на секунду, а потом качает головой: - Куда там, времени даже на сон не хватает… Я редактор крупного финансового журнала. Ивасе не уточняет какого : Эйдзи слишком далек от этого мира. - Ты пишешь про деньги? – с детской непосредственностью спрашивает Ниидзума. Айко хмыкает: - Ну, если в общих чертах, то да. - Хм… тебе не скучно? - Когда как. Ивасе плохая врунья: скучно невыносимо. - Ну-ну… Помнишь, как мы соревновались с Ашироги Муто? Позже я пытался работать с другими мангаками и писателями, но все не то… Мы хорошо понимали друг друга. Айко мечтательно улыбается и в смущении переплетает пальцы. - «+NATURAL»… Ах, как же я хотела утереть нос Такаги! – выдыхает она. – Слушай, а мне интересно, кто из вас все же выиграл? В ту пору, когда противостояние Ниидзуы Эйдзи и Ашироги Муто вышло на новый виток, ее родители завершили бракоразводный процесс, и ей пришлось переехать в Штаты с матерью. Новая страна, новый язык, все чужое и непривычное… А потом Айко встретила Криса, и жизнь закрутилась с бешеной скоростью – немудрено, что она пропустила финал «битвы века». - Хмм… сложный вопрос. По количеству проданных танкобонов победил я, а вот по рейтингам популярности… шли ноздря в ноздрю. Но, в общем-то, ничья. - Что?! - Ты не поверишь: закончили шикарным кроссовером. Рейтинги были просто нереальные! – Эйдзи всплескивает руками. – Финальная битва была что надо! - Ого… и кому такое в голову пришло? - Хаттори. Он все никак не мог забыть тебя и изредка перечитывал «+NATURAL» и как-то раз в шутку предложил объединение… мы посмеялись, а потом задумались. - Украли мою идею, - сокрушенно качает головой Ивасе. – Кошмар! А еще надежда Джампа! Кстати, а почему Ашироги решили уйти из журнала? - Неформат, - пожимает плечами Эйдзи. – При всей своей талантливости Ашироги-сенсей, увы, так и не смог пробить «стеклянный потолок» жанра. - И где они теперь? - О, они не пропадут. Маширо сказал мне, что уже давно задумывался над идеей создания собственного журнала. - Да? Интересно! - Что-то интеллектуальное, но в то же время драйвовое. С элементами сенена, детектива и триллера. Не для детей, конечно, их целевая аудитория будет иной: старшеклассники, студенты, молодые мужчины и даже женщины. - Они будут публиковать седзе? – усмехается Ивасе, вспоминая Аоки. - Ну-у… это вряд ли. Но у них есть все шансы сманить к себе Хиромару и Фукуду. - Мм, даже так, - Айко в задумчивости теребит звенья браслета на запястье. - Ты замужем? Ивасе касается обручального кольца на безымянном пальце. - Была. Мой муж… Крис был военным корреспондентом, - понижая голос, говорит она. – Он попал в плен когда работал в Африке, и его… Его казнили местные сепаратисты. К концу фразы ее голос стихает до шепота, и она оглядывается на сына: Адаму увлеченно листает манускрипт и его не интересует ничего вокруг. Эйдзи хмурится, неосознанным движением накручивая прядь волос, выбившуюся из пучка. - Мне жаль, - наконец говорит он. - Прошло уже три года, а я все никак не могу расстаться с ним, - Айко печально улыбается и прокручивает кольцо камнем вниз. – Время лечит, но не так хорошо, как говорят… - Понимаю, - говорит Эйдзи. Ивасе внимательно смотрит на него и только сейчас замечает тонкие линии морщин вдоль широкого лба и несвойственную Ниидзуме раньше привычку тяжело смотреть из-под полуприкрытых век. Айко понимает – Эйдзи тоже потерял кого-то. В непривычном ей эмоциональном порыве она подается вперед и накрывает его ладонь своей. Поддержка. Ободрение. Утешение. Эйдзи сжимает ее руку в ответ. Как и десять лет назад им легко понять друг друга без слов. Через час чартерный рейс до Сиднея все же вылетает и в зале ожидания становится заметно просторнее. Они перебираются в удобные мягкие кресла и клюющий носом Адаму засыпает, устроив голову на коленях Айко. - Покупаешь бумажные? – с удивлением спрашивает Ниидзума, кивнув на пухлые томики, выглядывающие из рюкзака мальчика. - Не могла удержаться… К тому же Адаму так больше нравится. - Я тоже не могу читать электронную мангу, - говорит Эйдзи. – Мне нужно чувствовать вес и текстуру… Иначе все становится не так. - А я уже давно не читаю, - признается Айко. – Даже и не знала, что обожаемые Адаму «Хроники» рисуешь ты. - У мальчика хороший вкус - это единственная манга, которую я рисую сам, - Эйдзи вздыхает. – Для всех остальных я просто пишу сюжеты, придумываю дизайны персонажей или консультирую. Ивасе смеется: - Гений нарасхват? - Да… Джамп сейчас уже не тот, что был раньше. Нет духа борьбы, соперничества, жизни. Все тухло. - Ха, ну, тебе, наверное, только кажется что тухло. С постамента лучшего мангаки жанра все видится иначе. - Хмм, может быть, Акина-кун. Айко аккуратно укладывает сына и накрывает его пледом, подтыкая его с боков. - Ты до сих пор не знаешь как меня зовут. - А как? Я помню тебя под именем Акина Айко. - пожимает плечами Эйдзи а потом цитирует. – «Группа крови - А, любимая манга – Адольф ницугу, нравится – быть на вершине, не нравится – не талантливые люди, хобби – чтение…» - … особое умение – изучать иностранные языки, - заканчивает за него немало удивленная Ивасе. – Ты помнишь мое личное дело наизусть? - Сложно забыть что-то, связанное с людьми, которые тебе нравятся, - философски замечает Эйдзи.- Помнишь, ты пыталась убедить меня на кроссовер по «Crow» и «+NATURAL»? - Помню, - Айко не понимает, к чему клонит Эйдзи, но непонятное волнение затапливает ее с головой. - В те дни, когда ты по ночам ходила ко мне… В общем, тогда весь Джамп думал, что между нами что-то есть, и Юджиро решил поговорить со мной на этот счет. Тогда я сказал ему, что в душе навсегда останусь ребенком. - И? - Знаешь… Я был мальчишкой, помешанным на манге. Теперь, десять… двенадцать лет спустя, я стал мужчиной, помешанным на манге. Кажется, я все же повзрослел. Айко хочет было ответить, но ее тихий голос тонет в звуковом сигнале объявления: рейсу Сеул – Токио дали добро на вылет, так что им стоит поторопиться. - Нет, - словно читая ее мысли, качает головой Эйдзи. - Я лечу в Лондон. Айко застывает в нерешительности. Толпа пассажиров с ее рейса уже двинулась в нужном направлении, и соседние кресла опустели. Быть может, все дело в погоде. Или в том, что она, все же, сентиментальна. Или в чем-то другом… Айко достает из рюкзака сына томик манги и отрывает кусочек от первой страницы. Наскоро исписав листочек, Ивасе отдает его Эйдзи, а потом, разбудив Адаму, идет к выходу из зала. Ее сердце, холодное, неприступное сердце колотится, словно у испуганного кролика, гоняя по венам кипящую кровь. С каждым шагом простая и понятная картина мира осыпается хрупким мозаичным полотном. Она не оборачивается, но отчего-то точно знает: Эйдзи смотрит ей вслед. Эйдзи провожает взглядом тонкую фигурку Акины до тех пор, пока она не скрывается за поворотом. «Айко Ивасе. Любимая манга – «Crow», нравится – талантливые люди, не нравится – быть в одиночестве», каллиграфическим почерком выведено на листочке. Несколько секунд Эйдзи сидит неподвижно, а потом переворачивает записку и видит ровный ряд цифр – номер мобильного телефона. А снизу, торопливо и неразборчиво: «Когда-нибудь все мальчики становятся мужчинами». Эйдзи бережно сворачивает бумажку и кладет ее в карман. Кажется, в этом мире все же есть то, ради чего стоит повзрослеть.