Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :) Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замёрзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Гарри с радостью бы поддержал их, но учителя словно сговорились подольше задерживать учеников в классах. Однако все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чём другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по тёплым уютным домам. Нет, в общей гостиной Гриффиндора, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промёрзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь. Хуже всего приходилось на занятиях у профессора Снейпа и профессора Синистры. В подземельях трудно было дышать и приходилось надевать тёплые мантии, шapфы и перчатки. А подняться на Астрономическую башню стало почти невозможно: она продувалась всеми ветрами, и площадка на самом верху оледенела. Уроки в ней отменили и перенесли на дневное время в один из незанятых кабинетов. — Тут хотя бы тепло, — пожаловался Рон, у которого уже началась аллергия на перечное зелье, которое прописывала ученикам мадам Помфри. Зато занятия зельеварения никто переносить не собирался. Снейп, как и прежде, кружил по классу, считая, что онемение пальцев вовсе не повод для того, чтобы неправильно нарезать корень пустырника или не почистить марианских мушек. Вырывавшийся изо ртов пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним. — Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждёт, — громко произнёс Драко Малфой на одном из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль... Произнося эти слова, Малфой смотрел на Гарри. После поражения на квиддичном матче Малфой стал ещё невыносимее, но Гарри почти не обращал на его шутки и подколы внимания. Гермиона одобряла такие действия: она считала, что слизеринец просто пытается привлечь к себе внимание, а если будет натыкаться на стену игнорирования, то в скором времени оставит своё занятие. Рон же рвался в бой, и Гарри с трудом удерживал его от драки с Крэббом и Гойлом. — Да-да, Поттер, держи своего Уизела подальше, — мерзко хихикал Малфой, пользуясь тем, что Снейп стоял в другом конце класса и отчитывал двух девочек, едва не расплавивших котёл. — Заткнись, Малфой! — не выдержал Гарри, оттаскивая Рона. Не хватало ещё получить наказание из-за провокаций хорька. Слизеринец поджал губы и отвернулся. В этот момент подошёл Снейп и скептически оценил зелье, которое Гарри и Рон приготовили на пару. — Порошок морских ежей добавлен в неверной пропорции, — профессор почти касался своим длинным носом голубоватой жидкости. — Вам стоит носить две пары очков, мистер Поттер. Малфой хихикнул, но вставить собственную шутку не решился. Его зелье тоже не было идеальным: от него шёл кисловатый запах гниющих фруктов. — Хей, Гарри, напомни мне, я когда-нибудь набивал морду этому слизняку? — спросил Рон по пути на обед. Гарри напряг память, но вспомнил лишь множество потасовок и один, несомненно, лучший удар Гермионы. — Не помню, — не стал расстраивать друга Гарри. Они вошли в Большой зал. Отражение неба на потолке радовало своим лазурным цветом. Серые тучи ушли, унеся с собой остатки последнего тепла, а на смену им пришло холодное, колючее солнце. Профессор МакГонагалл составляла списки тех, кто останется в Хогвартсе на Рождество. Гарри с радостью внёс себя туда. К тому же братья Уизли тоже оставались — их родители собирались ехать в Румынию, проведать Чарли. У Гарри был безумный план на это Рождество, но Гермиона задавила его ещё в зародыше. Даже будучи маленькой девочкой, она не терялась в сложных ситуациях и могла трезво взглянуть на ситуацию. — Дурная голова ногам покоя не даёт! — ругала она Гарри, когда тот выложил ей свой план. — Это безрассудно! Не говоря уже о том, что это нарушение прав человека. — Человека? — хмыкнул Рон, криво ухмыляясь. — Да, Рон, — Гермиона была неумолима. Она пригрозила Гарри, что если тот попытается осуществить задуманное, то она немедленно доложит об этом Дамблдору. — Придумал тоже, — фыркала она, оставляя мальчишек. Гарри покачал головой. Он и сам понимал, что его план далёк от совершенства, но сидеть без дела и смотреть, как Квиррелл разгуливает по школе, а Дамблдор плетёт какие-то интриги, не было сил. Рон что-то бурчал себе под нос, жуя бутерброд. Гарри его уже не слушал, он отодвинул в сторону нетронутую еду и обернулся назад, глядя на слизеринский стол. Малфой самозабвенно рассказывал что-то друзьям, не замечая жгучего взгляда. «Наверняка дом хорька хорошо защищён», — подумал Гарри. Пробраться в особняк Малфоев было бы затруднительно, зато он разом прервал бы все неприятности будущего года. Если бы только Снейп помог ему! А на это не стоило надеяться, и Гарри отбросил фантастические планы прочь. Ничего. Сначала нужно разобраться с Квирреллом, а дневник Реддла сам попадёт к нему в руки в следующем году. Главное — вовремя забрать его у Джинни. — Говоришь, у Хагрида появится дракон? — тихо спросил Рон. После обеда они направились в библиотеку, чтобы встретить Гермиону. Она с азартом взялась за расследование этого феномена с видением. — Да. Скоро. Но до того времени всё должно идти своим чередом, — предупредил друга Гарри. Около библиотеки собралась толпа когтевранцев. Они шумно о чём-то переговаривались, и Гарри с Роном с трудом смогли мимо них протолкнуться. Гермиона заняла место за одним из крайних столов, спрятавшись за стопкой книг. На неё подозрительно взирала библиотекарь мадам Пинс, сидящая за большим дубовым столом. Она внимательным взглядом следила за своим драгоценным обиталищем, чтобы не пропустить какого-нибудь хулигана, делающего заметки на полях или (не дай бог!) подгибающего страницы. К маленькой девочке, читающей книги, предназначенные для старших курсов, она относилась крайне неприязненно. — Своим чередом? — Рон плюхнулся на стул рядом с подругой. — То есть мы должны пойти в лес с Хагридом и Малфоем? — Нельзя вмешиваться в ход событий, Рон, — подала голос Гермиона. Гарри почувствовал себя неуютно: он не смог отговорить девочку от ночных посиделок с толстенным томом неизвестного Тейма. Волосы Гермионы ещё больше растрепались, а в глазах иногда мелькало нечто... маниакальное. — Я тут почитала про маховики времени... — Это не одно и то же. — Но со временем нельзя шутить! Гарри, ты должен рассказать о своих планах Дамблдору или профессору Снейпу! — с жаром проговорила Гермиона. Рон закатил глаза и устало откинулся на спинку стула. Он уже целую неделю подолгу ночами ворочался в кровати, не давая спать ни себе, ни другим. Гарри обречённо вздохнул. Видимо, никто из их троицы уже давно не высыпался. — Ага, а потом отдать им мантию-невидимку и Карту Мародёров, — страдальчески потянул Уизли. Гарри был полностью с ним согласен. Дамблдор чётко и ясно запретил какие-либо действия по отношению к Квирреллу, а Снейп скорее всего поддержал бы директора. «Директора, а не меня», — грустно подумал Гарри, глядя на тихую перепалку друзей. Они всё ещё относились к Снейпу с недоверием, но готовы были верить каждому слову Дамблдора. Гарри почему-то было обидно. Не за себя, а за профессора зельеварения — единственного, чьи мотивы и мысли Гарри мог знать наверняка. Несколько дней Гарри разучивал заклинания, практикуя их по ночам в Выручай-Комнате. Друзья тоже ходили с ним, но у них получалось значительно хуже. Гермиона быстро овладела заклятием Экспеллиармус, хоть это и обошлось ей несколькими бессонными ночами, а Рон по-прежнему терял свою палочку вместо палочки противника. Гарри продемонстрировал им заклятие Патронуса, но оно было слишком сложным для первокурсников. — Я овладел им на третьем курсе, а вы — на пятом. Поэтому неудивительно, что сейчас не получается. — А какое воспоминание ты используешь, Гарри? У меня нет таких, чтобы они были прямо счастливыми, — Рон раздосадовано почёсывал затылок. — Разве что, однажды Фред и Джордж разрешили полетать на своей метле... — Я вспоминаю моих родителей и... вас, — смутившись, ответил Гарри. Он не сказал, что вместе с идиллическим воспоминанием, собранным из обрывков каких-то моментов, присутствует призрачная надежда. Найдите её, профессор. Гарри не стал бы тренировать друзей, если бы не был уверен — в ближайшем будущем это пригодится. Он некстати вспомнил себя во главе Отряда Дамблдора. Они ведь и тренировались тут же, в этом мрачном зале, наполненном книжными шкафами, манекенами и пустыми площадками для дуэлей. Гарри проводил тут время и в одиночестве. Думал о чём-то, позволяя комнате подстраиваться под свои желания, строил планы, осуществить которые почти невозможно. Как и мысль влезть в Малфой-Мэнор. Они были из ряда тех идей, что посещают супергероев. Гарри не чувствовал себя Спасителем, он чувствовал себя несчастным, усталым мальчиком. И очень хотел закончить это, предотвратить, обезвредить. Как это сделать? В одну из ночей Гарри лежал на подушках, рассыпанных по полу Выручай-Комнаты, и смотрел в потолок. Он не собирался возвращаться в спальню, где Рон со своей вознёй не дал бы ему уснуть. Он думал и думал, стараясь, как Дамблдор, предугадать всё наперёд. Один крестраж найден. Медальон можно найти, если Дамблдор сдержит обещание. Да и дом Мраксов отыскать возможно. Дневник сам придёт в руки, нужно лишь подождать. Но вот чаша... О самом себе Гарри предпочитал не задумываться. В конце концов, если уничтожить все крестражи, кроме него самого, всё будет гораздо проще. Гарри перевернулся на бок, доставая из-под соседней кипы подушек одеяло. Завтра Хагрид начнёт таскать пихты в Большой зал, а к вечеру он уже будет полностью украшен. Гарри закрыл глаза, возвращаясь мыслями к золотой чаше. Как же её достать? Сейф Лестрейнджей находился в Гринготтсе, но Беллатриса с мужем сидели в тюрьме. Имеет ли доступ к этому сейфу вторая из сестёр Блэк? Гарри неприятно коробило то, что приходилось виться вокруг семейства Малфоев, но это был единственный путь, который он видел. С этими мыслями он неожиданно уснул. Как и предполагалось, следующий день был наполнен радостной суетой приготовлений. Некоторые учителя и думать забыли об уроках: Флитвик и вовсе не пришёл на занятие, а профессор МакГонагалл задала читать учебник, и Гарри весь урок проиграл с Роном в крестики-нолики. Лишь зелья остались напряжённым предметом. Даже... относительно тёплое отношение Снейпа к Гарри не помешало ему поставить жирное «О» напротив его фамилии. Правда, на этом уроке лишь Гермиона и Парвати, работающая с ней в паре, получили «удовлетворительно». — Возмутительно! — злилась Гермиона на выходе из подземелий. — Гарри, ты уверен, что он точно на нашей стороне? — Да, Гермиона, абсолютно, — Гарри уже устал убеждать их с Роном в том, что неприязнь к Снейпу вызвана лишь его склочным характером. Выйти в коридор им помешала огромная пихта, колючими ветками прикрывающая проход. Из-под неё торчали две гигантские ступни. — Привет, Хагрид, помощь не нужна? — спросил Рон, просовывая голову между веток. — Не, я в порядке, Рон... Но всё равно спасибо, — донеслось из-за пихты. — Может быть, вы будете столь любезны и дадите мне пройти, — произнёс кто-то сзади, растягивая слова. Разумеется, это мог быть только Малфой. — А ты, Уизли, пытаешься подработать? Хочешь после школы остаться лесником? — Иди куда шёл, Малфой, — зло бросил Рон в ответ. Он бы бросился на слизеринца с кулаками, если бы не ладонь Гарри, удерживающая его за плечо. — Обязательно пойду, — Малфой ухмыльнулся, пробегая взглядом по нахмуренной Гермионе и рассеянному лицу Хагрида, выглядывающему из-за пушистых веток. Он остановил свой взгляд на Гарри. — Мне хотя бы есть, куда идти. Малфой протиснулся мимо них, на прощание сверкнув глазами и вскинув белёсые брови. — Когда-нибудь я его достану, Гарри, — выдавил из себя Рон, глядя в удаляющиеся спины Малфоя и его верных телохранителей, — когда-нибудь... — Да ладно вам, ребята, — добродушно сказал Хагрид, — просто детские ссоры. Пойдёмте лучше, посмотрите на Большой зал. Там сейчас такая красота! Гарри согласился, что лучше пойти взглянуть на рождественское убранство, чем скрежетать зубами и ругаться. Они пошли за Хагридом. Большой зал и правда был прекрасен. МакГонагалл и Флитвик как раз украшали его нетающими сосульками. Не меньше дюжины высоченных пихт стояли по периметру зала, сверкая волшебным снегом, сосульками, вечногорящими свечами и стеклянными шарами, переливающимися всеми цветами радуги. А на стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста. — Отлично, Хагрид, это ведь последнее дерево? — спросила профессор МакГонагалл. Она взмахнула волшебной палочкой, и дверь в зал покрылась фигурной изморозью. — Да, профессор, — Хагрид устало опустился на скамью, глядя, как Флитвик левитирует пихту на положенное ей место. Маленький профессор поднял палочку, и из неё, словно мыльные пузыри, вверх полетели большие золотые шары, тут же оседающие на ветвях дерева. — До начала каникул остался один день, — произнёс Рон, восхищённо глядя на рождественскую пихту, — побыстрей бы. — Я уезжаю на каникулы к родителям, — Гермиона выразительно посмотрела на друзей, — и некому будет за вами присматривать. — Обещаем, что не взорвём замок и не начнём охоту на тёмных магов, — прошептал Гарри, чтобы Хагрид не услышал. Девочка покачала головой, но осталась вполне довольна ответом. Гермиона уехала через день, а вместе с ней и большая часть учеников. В спальне остались только Рон и Гарри, да и в общей гостиной народу поубавилось. Можно было придвигать кресла поближе к камину и подолгу болтать о предстоящих планах или вынашивать новые. Рон без умолку поливал Малфоя грязью, то и дело спрашивая у Гарри, не претворял ли он когда-нибудь одну из своих идей в жизнь. Гарри даже не помнил, чтобы он сам когда-нибудь так сильно ненавидел слизеринца, но, может быть, он просто забыл. У них были дела поважнее: каждый день Гарри внимательно смотрел на Хагрида, пытаясь подгадать момент, когда лицо лесничего озарится счастьем сбывшейся мечты. Но Хагрид всё ещё не получил свой желанный подарок, чего нельзя сказать о Гарри. Проснувшись утром, он первым делом заметил свёртки и коробочки у своей постели. Около кровати Рона их было заметно больше. — Доброе утро, — сонно произнёс Рон, когда Гарри выбрался из постели и накинул на пижаму халат. — И тебе того же, — автоматически ответил Гарри, уставившись на то, что лежало у его кровати. Гарри быстро распаковал верхний свёрток. Подарок был завёрнут в толстую коричневую обёрточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал её из дерева. Гарри поднёс инструмент к губам и извлёк из него звук, похожий на уханье совы. Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тётя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе — более щедрый подарок придумать было сложно. — Очень приятно, — прокомментировал Гарри. Он потянулся к следующему подарку. В блестящем пакете оказался изумрудно-зелёный свитер и большая коробка с домашними сладостями. — О-о-о, — простонал Рон, залившись краской, — фирменный свитер Уизли. Мама их каждый год вяжет. Хотя ты, наверное, знаешь? — Твоя мама очень хорошо вяжет, — Гарри не солгал, хотя он вряд ли бы стал носить свитер цветов Слизерина, пусть он и «подходил к его глазам». — Мне всегда нравились её свитера. — Правда? — Рон смущённо мотнул головой и продолжил копаться в своих подарках. Гарри получил ещё коробку шоколадных лягушек от Гермионы и крошечную, буквально микроскопическую бутылочку с темно-зелёной жидкостью. К ней прилагалась записка: Не будьте таким идиотом, Поттер. Наверно, никто в мире не мог покраснеть сильнее. Гарри смял записку, чувствуя, что гореть начинают не только щёки и уши, но и шея. Рон обеспокоенно смотрел на него, роняя на пол коробочку присланных Гермионой маггловских леденцов. — Эй, Гарри, ты в порядке? — он попытался заглянуть в смятый листочек, но Гарри тут же спрятал его под подушку. — Ты как-то странно выглядишь. — Всё нормально, — успокоил его Гарри. Он незаметно убрал флакончик в свой тайник, надеясь, что Рон этого не заметил. В этот момент в спальню ворвались Фред и Джордж. Они были красные, словно уже успели набегаться по морозу, и на них тоже были надеты фирменные свитера Уизли синего цвета. На груди Фреда красовалась большая буква «Ф», а на груди Джорджа — «Д». Гарри даже удивился, что они не поменялись. — Счастливого Рождества! — закричали близнецы с порога. — Эй, смотри! — воскликнул Джордж, обращаясь к брату. — Гарри тоже получил фирменный свитер Уизли! — Между прочим, свитер Гарри выглядит лучше, чем наши, — признал Фред, повертев в руках подарок, полученный Гарри от миссис Уизли. — Он ведь не член семьи, так что она вязала его куда старательнее. — А ты почему не надел свой свитер, Рон? — возмутился Джордж. — Давай-давай, они ведь мало того, что красивые, так ещё и очень тёплые. — Ненавижу бордовый цвет, — то ли в шутку, то ли всерьёз простонал Рон, натягивая на себя свитер. — А на твоём никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж. Близнецы расхохотались, довольные шуткой. А потом потащили друзей на улицу. Рождественский пир был прекрасен. На столе красовались сотни индеек, горы жареного и варёного картофеля, десятки мисок с зелёным горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, и башни из волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки не имели ничего общего с теми, которые производили магглы — они не просто взрывались, выбрасывая конфетти, они распыляли вокруг разноцветные клубы дыма или мыльные пузыри. А ещё внутри оказывался необычный презент. Хлопушка, которую взорвал Фред, подарила ему несколько живых белых мышей, а Рон получил капитанскую фуражку. За учительским столом тоже было весело. Дамблдор сменил свой остроконечный волшебный колпак на украшенную цветами шляпу и весело посмеивался над шутками профессора Флитвика. Он даже умудрился надеть ярко-розовый цилиндр на Снейпа. Гарри поймал взгляд профессора зельеварения и не смог сдержать улыбки. Тот выглядел чрезвычайно комично и ещё более мрачно, чем обычно, и тут же хмуро отвернулся. Потом подали пудинг с сюрпризом — Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль. Когда Гарри вечером выходил из-за стола, подарков заметно прибавилось: ему выпал набор не лопающихся воздушных шаров, коробка с зефиром, от которого раздуваются щёки, и несколько деревянных сов, то и дело порывающихся улететь. Он поймал себя на том, что целый вечер не думал ни о крестражах, ни о Волдеморте, ни о Малфое. Целый вечер безмятежности. Рождественские каникулы, как и просила Гермиона, не омрачились ничем, кроме нескольких ссадин, полученных на тренировке по квиддичу. Рон помогал Гарри тренироваться: он бросал вверх наколдованные мячики, которые Гарри ловил. Иногда к ним присоединялись близнецы, и тогда они вчетвером устраивали захватывающую гонку или пародию на игру. К тому времени, когда вернулась Гермиона, Гарри уже наразвлекался на весь оставшийся год.