Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :( — Нет, только не говори, что собираешься упрашивать собаку пролаять тебе пароль, — скептически произнес Малфой, когда Гарри, отвернувшись от него, опустился на пол. Гриффиндорец лишь покачал головой и прижался ухом к узкой щели между дверью и косяком. Он услышал чуть свистящее дыхание Сириуса совсем рядом и понадеялся на то, что изнутри не наложены Заглушающие чары. — Бродяга... — Поттер, это просто смешно, — Малфой пихнул его босой ногой. Гарри только сейчас понял, что слизеринец ходил по холодным камням без ботинок, но даже не возмутился по этому поводу. Пару секунд он думал о белых ступнях, замечая, что всеми силами тянет момент, когда ему придется упрашивать Сириуса открыть дверь. — Помолчи, — бросил Гарри через плечо. Он глубоко вздохнул и вновь прижался к двери. — Бродяга... Ты должен нас выпустить. Свистящее дыхание превратилось в скулеж, в котором явственно слышалось сожаление и дурацкое упрямство. Сириус, кажется, всерьез намеревался изображать из себя строгого крестного, который понимает свою ответственность и не собирается потакать желаниям маленького мальчика. Гарри для верности пару раз ударил кулаком по двери, надеясь, что Блэк поймёт и ему не придется идти на крайние меры. Дамблдор не погладит его по голове, когда узнает о том, что мальчик собирается сделать. Но Гарри просто не мог придумать ничего другого, способного повлиять на крестного. Малфой опустился рядом. Он подогнул под себя ноги и прижался к двери. — Бродяга, — осторожно начал Гарри, не отрывая взгляда от светлых глаз слизеринца, ловящего каждое его слово, — ты должен выпустить меня. Мой друг в опасности, и я не знаю, известно ли это учителям. Сириус громко фыркнул. Его явно не впечатляли его несмелые просьбы. Зато Малфоя, пристально следящего за Гарри, они развеселили: мальчик криво усмехнулся и поднял большой палец. — Попробуй полаять, — издевательски потянул он. — Ты же со змеями умеешь разговаривать, может, с собаками тоже? Гарри скорчил недовольную гримасу и еще раз глубоко вздохнул. Каменный пол был теплым от Согревающих чар, но ему он казался ледяным: мальчик словно сидел на огромном куске льда, который заставлял его тело неметь, а мысли стыдливо пятиться обратно, напоминая, насколько ужасен Дамблдор в гневе. — Бродяга, если ты выпустишь нас, я расскажу тебе о Питере Петтигрю, — выпалил он одним духом. За дверью что-то рухнуло, взвизгнуло, а следом раздался тихий звук, как будто кто-то медленно выпускал воздух из воздушного шарика. Малфой непонимающе таращился на Гарри, но гриффиндорец не собирался ему ничего объяснять. Он лишь надеялся, что Дамблдор сможет исправить память до того, как тот устроит скандал или, не дай бог, успеет написать хоть словечко своему отцу. — Гарри, — голос Сириуса, доносящийся из-за двери, дрожал, — о чем ты? — Кто это? — Малфой испуганно смотрел то на Гарри, то на дверь, силясь сообразить, откуда взялся неизвестный волшебник. Он хотел спросить что-то еще, но гриффиндорец зажал ему рот ладонью, не давая проронить ни слова. Не стоило лишний раз напоминать Сириусу о том, что рядом находится посторонний — это лишь уменьшило бы и без того крошечный шанс на то, что Гарри сможет выбраться из кабинета Снейпа. Комната зельевара словно чувствовала, что пленники собираются ее покинуть: лампы мерцали недовольными огнями, а банки на полках становились в разы страшней и противней. — Я скажу тебе, где находится Питер, если ты выпустишь меня, — твердо заявил Гарри в щель. Сириус долго молчал. Видимо, в нем боролась его стихийная забота, сумасшедшее желание отомстить Хвосту и несвойственная ему подозрительность, которая неприкрыто звучала в его голосе, когда он заговорил: — Откуда ты знаешь, где он? — зашептал Блэк. — Дамблдор запретил мне говорить об этом, но я знал с самого начала. Си... Бродяга, Рон Уизли в опасности. Я должен ему помочь. Пожалуйста. — Питер в замке? — спросил Сириус тем же странным голосом, не слушая его просьб. Гарри чуть было не выругался, но тут же взял себя в руки. Ситуация собиралась выйти из-под контроля: если Блэк пронюхает о местонахождении Хвоста, то просто рванет с места, оставив крестника на попечение чар Снейпа. Тогда об освобождении можно будет даже не вспоминать. — Выпусти меня, и я скажу, — немного нервно, с трудом удерживаясь от раздраженного вскрика, произнес Гарри. Он почувствовал теплое прикосновение к своей руке и невольно отпрянул. Мальчик вновь забыл о Малфое, которому весьма грубо зажимал рот. Слизеринец смотрел на него, прищурившись, и складывал свою собственную мозаику. Гарри прекрасно понимал, что, когда она будет сложена, на него обрушится новый град из вопросов, требований и угроз. Но пока затишье между ними давало ему возможность шантажировать крестного. — Гарри... — Бродяга! Представь, что Джеймс был бы в опасности. Ты бы не пошел спасать его? — Конечно, пошел бы! Но это не одно и то же! И твои приемчики... — Попахивают Слизерином? — едко заметил Гарри, чувствуя, как волна раздражения внутри него стремительно поднимается. — Мне все равно. Я должен спасти Рона, и если ты не откроешь эту чертову дверь, я вынесу ее Бомбардой. — Попробуй, — Сириуса, кажется, безумно порадовала идея разнести кабинет зельевара к чертям собачьим. Гарри не сомневался, что Снейп позаботился о подобных чарах и в лучшем случае Бомбарда просто втянется в дверь. В худшем же они с Малфоем попадут в больничное крыло. — Открой, — Гарри беспомощно поскреб по дереву ногтями. — Твою мать, я должен выйти! — Моя мать тут особенно к месту, — кажется, у Блэка начиналась истерика, потому что он тихо, по-собачьи, подвывал. — Прости меня, Гарри. Ты слишком маленький, а на тебя и так взвалилось слишком многое. И пойми, я пытаюсь заботиться о тебе, чтобы твой разлюбимый Снейп не упрекал меня в том, что я безответственный крестный. Я пойду к Дамблдору и скажу ему, что ты беспокоишься о Роне. Это, несомненно, было бы здравой мыслью, если бы вход в Тайную Комнату был в соседнем чулане и открывался пинком. Гарри горько усмехнулся, услышав в словах крестного слепую веру во всемогущество директора Хогвартса. Даже Сириус, относящийся ко всему миру с привитой в Азкабане враждебностью и страхом, не мог не попасть под его подчиняющее влияние. Он не понимал, что раз Гарри до сих пор заперт в этом страшном кабинете, то директор не намеревается спускаться в Тайную Комнату и вызволять оттуда несчастного гриффиндорца. Если, конечно, Реддл сам его туда не пригласит. Но что-то подсказывало Гарри, что Том ждет совсем не старого волшебника. Он ждет его, Гарри, как и в прошлый раз. А Дамблдор, возможно, даже не знает о похищении, и тогда шансы успеть... — Значит, поймать Питера — больше не твоя главная цель? — В этом случае цель не оправдывает средства. Ради его поимки я не буду рисковать тобой. Гарри прислонился лбом к теплому дереву и закрыл глаза. Он понадеялся на безумство Сириуса, забыв о том, что Блэк готов был переступить через себя ради него. Ненависть волшебника к Хвосту-предателю не могла тягаться с его любовью к Гарри, сыну его лучших друзей, тем немногим, что у него осталось. Сириус продолжал видеть в нем Джеймса, соединять два образа в одно, а подвергать тень своего лучшего друга опасности, рискуя потерять даже ее... Тень его лучшего друга. — Ты выпустишь меня, если я скажу, что ты можешь поговорить с Джеймсом? — спросил Гарри упавшим голосом. Ему было тяжело произносить эту простую фразу, тяжело представлять, как Сириус медленно опускается на колени посреди коридора и прислоняется к двери, невольно повторяя позу своего крестного сына. Гриффиндорец приоткрыл глаза и посмотрел на Малфоя. Он почувствовал себя лучше, не увидев привычной ненависти и высокомерия в глазах слизеринца. А потом вдруг увидел в них страх. — Это не смешно, Гарри, — горько отозвался Блэк из-за двери. Мальчик представил его лицо в этот момент, и в его груди все взорвалось забытой болью. Как же он ненавидел эту боль. — Я не шучу. У меня есть артефакт, позволяющий говорить... с умершими. Ты сможешь им воспользоваться, если выпустишь меня. И да, я шантажирую тебя, Бродяга. Сириус долго молчал. Громко дышал. Скребся в дверь, словно пес, которого хозяева оставили в доме одного. Давящая атмосфера кабинета стала еще плотней, ощутимей и темней, и Гарри не мог избавиться от настойчивого ощущения, что его пытаются раскатать по плитам. Он снова посмотрел на Малфоя, но тот словно застыл, открыв рот и пялясь на него. Его пальцы крепко сжимали волшебную палочку, а в глазах явственно читалось понимание. Гарри ничего не мог с этим поделать. — Поклянись, что ты не врешь, — произнес Сириус уже другим, окрепшим голосом. Мальчик ни секунды не сомневался: — Клянусь. — Я смогу говорить с Джеймсом? Увидеть его? Как с призраком? — Да. Слабый вдох из-за двери говорил о том, что защита сломлена. Пару секунд было тихо, а потом Блэк произнес пароль. Он был длинным и непонятным, похожим на те напевные заклинания, которыми когда-то Снейп вылечил раны на груди Малфоя. Гарри даже не стал его запоминать: он просто дождался, когда руны на двери потухнут, превратившись в черные узоры, поднялся и потянул на себя ручку, с триумфом ощущая, как дверь поддается. Малфой поднялся следом. Он сжал локоть Гарри, заглядывая ему в глаза. — Ты понимаешь, что делаешь? — тихо спросил слизеринец, не давая мальчику выйти в коридор. — Ты уверен в этом? — Я должен спасти Рона. Малфой поджал губы. Он больше не выглядел напуганным, но Гарри не мог понять его чувств. Непроницаемая маска закрывала их все. Светлые волосы слизеринца растрепались, несколько прядок торчали острыми иголочками, и гриффиндорец с трудом подавил желание пригладить их. — Хорошо, — неожиданно легко согласился Драко. — Хорошо. Пойдем. — Ты не пойдешь со мной в Тайную Комнату, — твердо произнес Гарри, открывая дверь и первым выходя в коридор. — Ты пойдешь в Большой Зал, Малфой. Слизеринец ничего не ответил. Он опасливо оглядывал огромного пса, послушно сидящего на каменных плитах и выжидающе поглядывающего на Гарри. Сириус зарычал на Малфоя, когда тот брезгливо отодвинулся в сторону. — Где мужчина, с которым ты разговаривал? — спросил мальчик, не найдя поблизости предполагаемого Бродяги. Он подозрительно уставился на пса, добавляя к своей и без того почти собранной мозаике еще один кусочек. — У него есть мантия-невидимка, — без колебаний соврал Гарри. — А «Бродяга» — его кличка. Малфой, конечно, не поверил в эту версию, но сделал вид, что согласился с ней. Мальчики спешно двинулись по коридору к лестницам, подняв свои волшебные палочки. Сириус бежал впереди, постоянно принюхиваясь, оглядываясь и нетерпеливо тявкая. Поднявшись на первый этаж, Гарри замер. Он посмотрел на Малфоя, в его горящие в предвкушении глаза, и почти беспомощно указал рукой в сторону Большого Зала. — Ты должен уйти, — произнес он, уже заранее зная, каким будет ответ. — Я не хочу, — упрямо покачал головой Малфой. — Я могу помочь. — Мне не нужна помощь, — Гарри выразительно посмотрел на Сириуса, и тот, мгновенно поняв его мысли, прыгнул вперед, заслоняя Малфою дорогу. Мальчик испуганно отшатнулся, вжавшись в стену, и тут же злобно вскинулся. — Ты мне должен, Поттер! Ты обещал! — вскричал он, поднимая палочку. Малфой явно уступал в силе Гарри и огромному псу, готовому в любой момент кинуться на него и придавить к полу своим массивным телом, но все равно пытался огрызаться. Гарри уже в который раз подумал о том, что Лже-Грюм не прогадал с формой белого хорька. — Это опасно. Я не хочу, чтобы ты пострадал, — мягко произнес Гарри, делая шаг в сторону каморки Филча. Секунды бежали, а тратить их на спор с Малфоем не хотелось. Можно было бы самому отвести слизеринца в Большой Зал, но тогда Гарри едва ли смог бы снова вырваться от профессоров. Он понятия не имел, какие действия собирается предпринимать Дамблдор, поэтому не хотел рисковать. — А тебе ли не все равно? — Драко, кажется, нашел правильный путь и теперь осторожно ступал по нему, тратя драгоценное время. — Просто покажи мне, где вход. А если мы найдем Филча в его комнате, то будет лучше кинуться на него толпой. Хотя твой... песик сойдет за четверых. — Ты не боишься? — А ты? Гарри смотрел на слизеринца долгие несколько секунд, а потом резко развернулся и бросился бежать по коридору в сторону каморки Филча. Он несся со всех ног, но все равно слышал за спиной клацающие прыжки Сириуса и шлепки босых ног Малфоя. Поворот. Поворот. Темная дверь выросла перед Гарри неожиданно быстро, как будто в какой-то момент своего бега он потерял связь с реальностью и выпал из ощущений. Мальчик потянулся к ручке двери, одновременно покрепче перехватывая волшебную палочку. — Не глупи, — Малфой остановил его ладонь быстрым движением и направил собственную волшебную палочку на дверь. — Алохомора. Замок щелкнул. Гарри потянул на себя дверь, заглядывая в тесную из-за массивных, захламленных шкафов комнату. Его взгляд пробежал по полкам с книгами и документами, по коробкам, наполненным конфискованными игрушками и артефактами, по столу, на котором неровными горами были сложены свитки и перья. Кабинет был пуст, как и предполагалось, но Гарри все же шагнул внутрь. Запах пыли и затхлости резанул по носу. — Бродяга, Питер наверняка помогает Филчу. Но я не думаю, что у него хватит смелости сунуться в Комнату. Тебе придется найти его в замке. Пес тявкнул, и в этом звуке Гарри уловил вопрос. Как будто кто-то шепнул ему на ухо, спрятав слова в шорохах Хогвартса. — Вряд ли Карта спрятана где-то здесь. И вряд ли Хвост ее уничтожил — она его достояние, — Гарри смотрел на пыльные шкафы, массивный стол, громоздкое кресло и чувствовал себя опустошенным. Ему вдруг стало страшно: эта комната умирала, она старела на глазах, и ее воображаемые легкие были забиты грязью. — Крысу будет сложно найти. — О чем ты говоришь, Поттер? — Малфой, осторожно перебирая пергаменты на столе, брезгливо откинул в сторону брошюру «Скоромагии» и пособие для сквибов. Он отодвинул исписанный мелким, неряшливым почерком листок и с легким удивлением обнаружил под ним новенькую, словно только что напечатанную книгу. Гарри выхватил ее из рук слизеринца. «Знаменитые волшебники XX века» — было написано на обложке. Внутрь, имитируя закладку, был вложен гриффиндорский галстук. — О нет, — Гарри все еще продолжал надеяться, что он ошибался. Его тело словно онемело, не желая подчиняться приказам и открывать нужную страницу. Мальчик уже знал, что там будет, но все равно вздрогнул, когда увидел несколько знакомых имен, нерушимой связью соединенных между собой. Том Марволо Реддл. Гарри Поттер. Лорд Волдеморт. Гарри Поттер. Гарри отшвырнул книгу в сторону. На секунду ему показалось, что он держит в руках гадюку. Он обернулся, напоследок проверяя каменные стены на предмет кровавых надписей или подсказывающих знаков. Мальчик уже собирался выйти из страшной каморки и броситься к туалету Миртл, как вдруг в темном углу раздался подозрительный шорох. Гарри не успел даже поднять палочку, как на стол запрыгнула облезлая кошка с горящими красными глазами. Миссис Норрис громко замяукала, молотя своим растрёпанным хвостом по столу, выгнула спину, пытаясь то ли защитить кабинет своего хозяина, то ли... — Бродяга? — Гарри посмотрел на пса. Тот мотнул головой, смешно хлопнув ушами, и тихо зарычал. Миссис Норрис вторила ему грозным шипением. Животные словно пытались переговариваться между собой, и Гарри подозревал, что так оно и было. Он вспомнил, что на третьем курсе Сириус сумел подружиться с Живоглотом — котом Гермионы, — хотя рыжий кот был наполовину книзл, а они славятся своей разумностью и магическим чутьем. Миссис Норрис спрыгнула на пол. Она подбежала к Сириусу, фыркая и издавая странные звуки, похожие на срывающееся мяуканье. Пес мотал головой, а потом резко подскочил на месте, царапнув когтями камень, и вскинул лохматую голову. Гарри без труда прочел в его глазах жаркий мстительный огонь, превращающий черный взгляд в волчий взор. — Иди, — кивнул он, протискиваясь мимо пса в коридор. Малфой, словно тень, скользнул следом. — На тебе Хвост, на мне Филч. Так будет проще их поймать. Сириус залаял, потерся носом о колено мальчика и побежал за кошкой, резво несущейся по коридору. Миссис Норрис больше не казалась Гарри дурацким, пронырливым комком шерсти, и мальчик надеялся, что ее поразительная способность пролезать в любую щель и находить любого непослушного ученика сыграет им на руку. — Ты полон секретов, Поттер, — тягуче произнес Малфой, глядя вслед Сириусу и кошке. — Как и твои... знакомые. — Ты должен пойти в Большой Зал, — Гарри сделал шаг в сторону, прекрасно понимая, что Малфой не захочет отступить. Он мог заколдовать его и оставить здесь, но какова вероятность, что Филч сейчас находится в Тайной Комнате, а не бродит по коридорам в поисках небезызвестного гриффиндорца? «Мне надоело беспокоиться о нем», — подумал Гарри, глядя в горящие в предвкушении глаза слизеринца. — Я пойду с тобой. С каких пор он стал таким смелым? — Нет, — Гарри сделал еще один шаг в сторону. — Нет, Малфой, не в этот раз. — Ты обещал показать мне вход в Тайную Комнату. Просто покажи мне его, а потом я уйду и приведу помощь. Этого было недостаточно, чтобы убедить Гарри. Том Реддл звал в Комнату только его и вряд ли бы просто отдал заложника, появись там Дамблдор. Не было даже стойкой уверенности в том, что Рон все еще жив. — Зачем тебе это? Ради Тайной Комнаты? — Гарри не мог просто стоять на месте и спорить. Он двинулся по коридору, обшаривая карманы своей мантии. Ему в руки попадался какой-то мусор вроде сломанных перьев и обрывков пергамента, иногда звякала цепочка, а пальцы кололо острым краем коробочки. Гарри вытащил ее и удивленно повертел в руках. Это была старая-престарая «гляделка» близнецов Уизли, которую они ему вручили еще в начале года. — Ты бы позволил Уизли пойти с тобой, — Малфой не отставал и с любопытством разглядывал находку Гарри. Мальчики дошли до поворота, от которого в две стороны расходились длинные коридоры. Один из них заканчивался туалетом Плаксы Миртл, а другой вел к спуску в Большой Зал. — Я бы попытался его отговорить. — Но не отговорил бы, — заметил Малфой. В чертах его худого лица проступило что-то жесткое, упрямое и горькое. — Ты ведь не хочешь быть один, Поттер. И я говорил тебе, что мы не должны заботиться друг о друге. Гарри раздраженно покосился на своего навязчивого спутника. Их шаги гулко звучали в пустом коридоре, когда они вдвоем уходили прочь от Большого Зала, где собралась вся школа. Тут было мало портретов, но те, что попадались на пути, были пустыми — их обитатели сбежались поближе к залу, где могли подслушать разговоры и решения. — Не должны, — повторил Гарри скорей для самого себя, чем для Малфоя. Он бы хотел внушить себе эту простую истину, это правило, которое помогло бы ему забыться, но так и не смог. Желание заботиться об окружающих, защищать их жило в нем так давно, что не было возможности выцарапать его. Зеркальный коридор выплыл вперед, словно серебряное облако. Негаснущие факелы играли собственными отражениями и тенями, скользящими по двум невысоким фигуркам. Малфой окинул взглядом нишу, в которой он когда-то поймал Гарри. В которой они впервые начали разговаривать. Дамблдор сотрет ему память. Сколько воспоминаний Драко потеряет из-за своего любопытства? Гарри не хотел, чтоб слизеринец забыл все их разговоры. Забыл о ночных встречах, о своем лисьем нюхе, о тысяче загадок. Раньше Гарри мечтал об этом, а сейчас, не зная, увидит ли он вообще завтрашний рассвет, желал оставить все как есть. Каждый его шаг в сторону туалета Плаксы Миртл делал это желание все плотней и плотней.

***

— Это раковина, Поттер, — недовольно бурчал Малфой. — Сломанная раковина. — Это вход в Тайную Комнату, — нетерпеливо отозвался Гарри, шаря пальцами по медному крану. Он нащупал тоненькую змейку, которую вполне можно было принять за грязный налет или застывшую каплю, и глубоко вздохнул. Миниатюрная гравировка жгла его руку. — Если ты думаешь меня надуть... — Думаешь, у меня сейчас настроение для шуток? — огрызнулся Гарри, собираясь с силами и мыслями. Он изо всех сил постарался представить, что медная змейка живая. — Откройся. Из его рта вырвалось скомканное шипение. Краник, подчиняясь приказу, начал вращаться, а раковина осветилась опаловым светом и медленно отъехала назад. Застыв на мгновение, она стала опускаться вниз, открывая взору мальчиков большую грязную трубу, похожую на черную пропасть. Раковина перестала двигаться, остановившись на уровне пола и образовав небольшой выступ. Малфой смотрел на это с открытым ртом, но в его глазах все еще плескалось паническое недоверие. Он с брезгливостью заглянул в трубу, наверняка отмечая слизь на стенах и гнилой запах, медленно расползающийся по туалету. — Серьезно? — спросил он насмешливым голосом и тут же сморщился. — Чего ты фокусничаешь? Это просто грязная труба, которую ты каким-то образом открыл. — Верь или нет, но я сейчас туда полезу, — Гарри подошел к самому краю и ухватился за мраморный выступ умывальника. — А ты... отправляйся к Дамблдору. Малфой не двинулся с места. Он несмело повернул голову в сторону выхода, а потом снова посмотрел на Гарри. Его губы вдруг дрогнули, а в глазах заплескалась паника. — Там, и правда, Тайная Комната? — тихо уточнил Драко. — И ты собираешься туда прыгнуть? — Я вроде бы уже говорил, — этот разговор выматывал Гарри, высасывал из него уверенность в том, что он справится. Мальчик напоследок обвел туалет внимательным взглядом, отмечая лужи на полу, какие-то скляночки, стоящие у дальней стенки, и отсутствие Плаксы Миртл. Привидения, ни застывшего, ни бодрствующего, не было поблизости, и это навевало крайне подозрительные мысли. — Не смей соваться следом, — предупредил Гарри Малфоя и присел на выступ, свесив ноги в черную бездну. — И найди Дамблдора. — Хорошо, — послушно кивнул Малфой, глядя на гриффиндорца круглыми глазами. Он шагнул вперед, зачем-то одергивая свою рубашку, но так и не приблизился на достаточное расстояние, чтобы коснуться мальчика. Наверное, он хотел попрощаться. Гарри кивнул ему, поправил очки, покрепче сжал палочку и скользнул вниз. Тьма поглотила его, закружила и понесла куда-то вниз. Мальчик скользил по трубе, чувствуя, как колотится сердце в груди, а кровь стучит в висках. Рядом мелькали отходящие в сторону рукава, гораздо более узкие, чем главный проход. Гарри скользил по извивающейся трубе, пачкаясь в слизи и жиже, и ждал, когда же его полет закончится. Через несколько секунд труба изогнулась под прямым углом, и гриффиндорец вылетел из нее с чавкающим звуком, приземлившись на мокрый пол. Гарри встал сначала на колени, мотая головой и покачиваясь, а потом медленно поднялся на ноги. Его шатало, и пришлось прислониться к стене, поросшей чем-то склизким, чтобы хоть немного восстановить силы. Пора. Пора. Гарри зажег на кончике волшебной палочки Люмос, и его сияние осветило каменную пещеру, от которой во все стороны уходили каменные проходы. Один из них вел в Тайную Комнату, и гриффиндорец, собрав волю в кулак, двинулся в темноту. Под ногами хрустели кости крыс, которых, казалось, стало еще больше с того раза, когда Гарри спускался сюда с Дамблдором. Мальчик вспомнил, в какие именно статуи директор превратил меч и шляпу, и это знание прибавило ему уверенности. Вдруг позади раздался крик. Гарри резко обернулся, едва не поскользнувшись на жиже, покрывающей пол, и поспешил обратно в пещеру. Стоило ему выйти из тоннеля, как из главной трубы вылетел Малфой и с громким стоном приземлился на камни. Он был весь заляпан грязью и взъерошен, однако это не мешало ему сдавленно ругаться сквозь зубы и шипеть. — Какого?.. — Гарри застыл в ступоре, глядя на слизеринца, поднимающегося на ноги. Малфой посмотрел на него так, словно они уже давным-давно договорились встретиться в этой пещере, а Гарри просто об этом забыл, а потом отвернулся. Он поднял палочку и начал приводить себя в порядок, убирая грязь с одежды и волос с помощью заклинания «Эскуро». — Ты что?... — гриффиндорец не мог подобрать слов, чтобы выразить свои чувства. Происходящее казалось абсурдом, но, сколько бы Гарри ни щипал себя за руку, Малфой не желал пропадать. — Чего уставился? — грубо спросил Драко, с отвращением глядя на стены и пол каменной пещеры, служащей пересечением нескольких труб. — Какое мерзкое место. Воняет, фу. Он демонстративно зажал нос пальцами и двинулся к Гарри, ступая так осторожно, как будто пол вокруг него был уложен минами. Добравшись до трубы, он выжидающе уставился на мальчика. — Ты что, совсем тупой? — спросил Гарри, когда волна изумления отступила. — Ты зачем сюда полез?! — Спасать тебя, — лаконично отозвался Малфой. — Не волнуйся, я сделал несколько журавликов и послал Дамблдору. Они придут за нами. — Ты... Ты... — Гарри поднял руку, пытаясь жестом изобразить свое негодование, но так и не смог. Он бессильно привалился к стене. — Обо мне напишут балладу, — было неясно, смеется Малфой или говорит серьезно. — «Храбрый Драко спешит на помощь дурацкому Поттеру». — Малфой, — Гарри схватил его за плечи и сильно встряхнул, заставив белокурую голову мотнуться из стороны в сторону, — ты понимаешь, в какой ты опасности? Куда ты залез и что можешь тут встретить? Понимаешь? — Понимаю, — Драко оттолкнул его и сделал несколько шагов назад. — Я могу помочь. — Да что с тобой не так?! — вскричал Гарри, чувствуя, как внутри него медленно разгорается вулкан. Ему захотелось топнуть ногой, чтобы Малфой услышал его, понял смысл его слов, но это казалось верхом наивности. Слизеринец поджал губы и смотрел на него, чуть прищурившись. Его руки были стиснуты в кулаки и чуть дрожали. — Тебе же лучше, Поттер, — зашипел Малфой. — Я тоже знаю несколько неприятных заклятий и могу использовать их. Хватит уже! Мне надоело, что вы все твердите мне, что это опасно! — Хочешь приключений на свою задницу? — вспылил Гарри в ответ. — Не приплетай в это меня! Ты можешь погибнуть! — Как и ты! Гарри тяжело задышал. Малфой до ужаса надоел ему, и самым верным было бы заколдовать его и бросить здесь. Но слизеринец словно специально находил места, в которых опасности поджидали на каждом шагу и в которых Гарри просто не мог оставить его одного. Вода капала с потолка, и звон капель эхом пробегал по коридору. Гриффиндорцу казалось, кто-то пытается свести его с ума этим звуком и упрямством Малфоя, не собирающегося отступать от своей ужасной идеи. Гарри больше не понимал его. — Хорошо, ладно, — мальчик беспомощно всплеснул руками и, резко развернувшись, двинулся по тоннелю, стараясь всеми силами заткнуть в себе неуместное благородство и совершенно идиотскую заботливость. Малфой шел рядом, светя себе Люмусом и стараясь держаться подальше от стен. — Я не боюсь, — произнес Драко спустя какое-то время. Он тяжело дышал, но это, скорее всего, из-за резкого запаха, к которому Гарри уже почти привык. — Я не трус. Не трус. Гарри не знал, что он должен ответить. Он всегда считал Малфоя трусом. Даже при встрече с ним поздно ночью, в одном из темных закоулков Хогвартса, эта мысль всегда билась где-то на периферии сознания. Гриффиндорец не думал, что Драко сможет спуститься за ним в темную и страшную трубу, и... даже не надеялся на это. Если бы на месте слизеринца был бы Рон, то тот бы даже не спрашивал: прocтo поставил бы друга перед фактом, что он никуда не пойдет один, и первым бы сиганул в бездну. Однако Малфой — это не Рон, и простое объяснение его поступков выглядит совершенно нелепым на фоне его презрительно поджатых губ, холодного взгляда и напыщенного вида. Даже здесь, буквально в канализации, Малфой не мог изменить своим привычкам. Однако он был здесь. Был тут вместо Рона. — Я знаю, — ответил Гарри. И дальше они шли в тишине, разбавляемой лишь звуками стекающей со стен воды и шлепками их шагов. Тоннель поворачивал снова и снова, извиваясь словно тело огромной каменной змеи, и не собирался сужаться. Наконец, повернув еще раз, мальчики увидели перед собой гладкую стену, на которой были вырезаны две переплетенные змеи. Их глаза сверкали изумрудами, и казалось, что змеи смотрят на Гарри как на старого знакомого. — За этой дверью Тайная Комната, — Гарри посмотрел на Малфоя, поймав панический, но в то же время горящий предвкушением взгляд. — Там Филч и Рон. И Том Реддл. — Том Реддл? — Драко сглотнул. — В каком смысле? Был ведь только дневник... — Он смог... выйти из дневника и принять форму себя на шестом курсе. Но если уничтожить дневник, то он исчезнет. — Молодой Темный Лорд? — Малфой стремительно терял свой довольный вид. Гарри видел его внутреннюю борьбу, представлял, как стремление быть обычным мальчиком, веселиться с друзьями и ввязываться в переделки вступает в схватку с идеями Люциуса о чистоте крови, воспитанием и ненавязчивым, поданным еще в детстве одобрением действий Волдеморта. — Но как это сделать?... — Дневник можно уничтожить Мечом Гриффиндора, ядом василиска и Адским огнем. У нас есть меч, и где-то тут ползает василиск, — Гарри вытер лоб, внезапно обнаруживая, что он весь мокрый от пота. — Я беру это на себя, а ты постарайся спасти Рона. — Стой, — Малфой схватил его за руку, не давая приблизиться к двери. — Это... я... — Я не прошу тебя идти со мной, — Гарри мягко высвободил свою ладонь. Он придал уверенности нетвердо звучащему голосу. — Ты все доказал, можешь вернуться. Так будет даже лучше. — Нет, — Драко вздернул подбородок. — Нет. Я хотел сказать, что... ты должен быть осторожен, Поттер. Если с тобой что-то случится, я не потащу тебя на себе. Гарри кивнул и улыбнулся. Пора. Пора. — Откройся, — произнес он, не прилагая никаких усилий для того, чтоб говорить на парселтанге. Это получалось само собой. В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половинки медленно разъехались в разные стороны, образовав проход. Мальчики шагнули в него, оказавшись в большом, тускло освещенном зале. Гарри бывал тут уже много раз, но все равно громадные колонны, обвитые каменными змеями, и зеленоватый сумрак заставляли его содрогаться. Сердце неистово застучало, когда он увидел высокую фигуру, стоящую у подножия статуи Салазара Слизерина. Рядом лежали два тела, издалека похожие на темные мешки. Гарри почувствовал прикосновение чужого рукава и медленно повернул голову, глядя на Малфоя. Тот был в ужасе и в восторге одновременно. Его рот невольно приоткрылся, а на лице отразился благоговейный страх перед величием Тайной Комнаты. Гарри показалось, что в серых глазах Малфоя сверкнули две тонкие змеи, окольцевавшие зрачок, но это было лишь отражение ужасных статуй. — Ты пришел, Гарри Поттер. Голос Тома Реддла наполнил Тайную Комнату. Он звучал громко и отчетливо, эхом отдаваясь в голове гриффиндорца. Воспоминания об их прошлой встрече вспыхнули, подобно сухим веткам, в его памяти. Гарри стиснул зубы, почти видя перед собой хрупкую фигурку Джинни на каменных плитах, слыша крик Фоукса и шипение василиска, дышащего ему в спину. Резкая боль пронзила правую руку мальчика, но она была мимолетной, почти фантомной. — Кого это ты привел с собой? — спросил Том. — Неужели?.. Он поднял волшебную палочку, шепнул что-то, и на мальчиков вдруг обрушился целый водопад. Вода разлилась вокруг них огромной лужей, по тонким желобам утекая к статуе. Гарри отплевывался, с трудом поднимая руки — вымокшие рукава стали очень тяжелыми, — и силился понять, что только что произошло. Это, по его мнению, была очень странная атака, не принесшая с собой ничего кроме холода. Одежда больше не грела, а лишь неприятно липла к коже. Гарри повернулся посмотреть, все ли в порядке с Малфоем, и замер, в ужасе глядя на его лицо. Тонкий, почти незаметный шрам, иногда напоминающий прилипшую к щеке прядку, изменялся на глазах. Он становился глубже, чернел, и от него во все стороны расползались темные жилки. — Что? — непонимающе спросил Малфой, замечая испуг на лице гриффиндорца. — Что со мной?.. Догадка пронзила его, и он мгновенно прижал руку к щеке, отворачиваясь и пряча страдания, исказившие его лицо. Вода смыла все чары, догадался Гарри. Реддл просто проверил, нет ли здесь кого-то под чарами Невидимости и Оборотным зельем. Мальчик помнил, как подобная ловушка уничтожила образ Беллатрисы Лестрейндж, который приняла Гермиона во время их проникновения в Банк Гринготтс. — Ты привел с собой Драко Малфоя, — насмешливо произнес Том, делая шаг в сторону. Он приблизился к одному из тел, и Гарри с замиранием сердца увидел знакомые рыжие волосы. — Зачем же? Гарри смело двинулся вперед, не отрывая взгляда от лица Тома Реддла. Он был таким же красивым, как и в воспоминаниях, с темными волосами, обрамляющими острые скулы, и гордым взглядом серых глаз. Контуры его тела все еще оставались расплывчатыми, говоря о том, что ритуал еще не завершился, но стремительно становились все четче и четче. — Зачем ты позвал меня, Том? — спросил Гарри, подходя ближе к заветным статуям. Юноша настороженно следил за его перемещениями. — Хотел поговорить с тобой, — ответил Реддл. — Даже прислал тебе приглашение. Правда, оно было на одну персону. — О чем ты хотел поговорить со мной? — Гарри остановился, не доходя до статуи, и опасливо оглядел два тела. Рон дышал — его грудь тяжело вздымалась, как будто каждый вдох давался ему с неимоверным трудом. Но Филч, лежащий у самых ног Салазара Слизерина и нелепо подогнувший под себя руку, был мертв. У Гарри ёкнуло сердце, когда он понял это, и неожиданная жалость к старому смотрителю затопила его. Филч был частью Хогвартса. Ночные похождения казались неправильными без постоянного страха попасться смотрителю, а его старческое дребезжание было таким же неотъемлемо важным, как сопение картин и дикий хохот Пивза. — Неужели тебе жаль этого сквиба? — равнодушно спросил Реддл, окидывая старика холодным взором. — Он был почти бесполезен. И я позвал тебя не скорбеть о нем. — Так говори, — Гарри скосил взгляд на Малфоя. Тот стоял, словно громом пораженный, прижимал руку к щеке и круглыми глазами смотрел на Реддла. Он заметил внимание гриффиндорца, незаметно кивнул и сделал крошечный шаг вперед. — Я хотел спросить тебя о твоих воспоминаниях, — Реддл был доволен изумлением, промелькнувшим на лице мальчика. — Ты... Ты помнишь? — Да, я помню, как однажды ты уже победил меня в этой Комнате, — Реддл окинул мрачным взглядом каменные стены и исполинскую статую своего предка. — И спас бедняжку Джинни. Но в этот раз я тебе этого не позволю. Реддл хлопнул себя по карману мантии, и на его губах расцвела предвкушающая улыбка. С ней он выглядел моложе, чем был на самом деле, и в его лице проступали странные, завораживающие черты. — С каждой секундой я становлюсь сильней, — Том направил волшебную палочку на Гарри, хитро прищурился и вдруг резко посмотрел на Малфоя. Тот уже готовился применить свое подляночное заклятие, но внимание Реддла словно парализовало его, заставив застыть с приподнятой рукой. — Ты собираешься напасть на меня, Драко? На Наследника Салазара Слизерина? Гарри стиснул зубы. Малфой отвлек внимание Реддла, и мальчик скользнул к статуе, погружая руку в волшебный камень. Ему в ладонь уперлась холодная рукоятка меча, и он медленно потянул ее на себя. Дневник был у Тома в кармане, но Гарри не был уверен, что он сможет ударить мечом живого (пусть даже относительно) человека. — Странно видеть тебя здесь, — продолжал иронизировать Реддл, рассматривая Малфоя. Его взгляд совсем не понравился Гарри. — Но чего же ты не подходишь? Или ты больше не слизеринец? — Я слизеринец, — выдавил Драко сквозь зубы, — а ты убийца. Ты напал на своих, а это хуже, чем быть грязнокровкой. Вежливая улыбка сползла с лица Реддла, превратившись в злобный оскал. Гарри кинулся вперед, но его просто отшвырнуло в сторону неведомой силой. Малфой взвизгнул — из палочки Тома вырвалась черная петля, ухватившая мальчика за руку и протащившая его по камням. — Зерфенсория Фореллерто! — выкрикнул Малфой, пытаясь высвободиться из хватки петли. Серебряная искра сорвалась с его палочки и взлетела к потолку, двигаясь по совершенно случайной траектории. Реддл лишь засмеялся, на секунду став чуть более расплывчатым, чем был ранее, и ухватил Драко за плечо, разворачивая к себе спиной. Он выбил палочку из рук Малфоя, и она, печально звякнув о камни, откатилась в сторону. — А вот теперь, Гарри Поттер, — произнёс Реддл, — мы можем поговорить. Я не люблю, когда кто-то стоит у меня за спиной. Острие волшебной палочки Рона уперлось в шею Малфоя. Гарри так и стоял, прислонив Меч Гриффиндора к ноге и не двигаясь с места. Том любезно улыбался ему, склонив голову, а Драко, кажется, собирался упасть в обморок. Его и без того бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок. — Чего ты от меня хочешь? — спросил Гарри, разрываясь между желанием попытаться напасть на Реддла с мечом и стоять на месте, думая о безопасности Малфоя. У Тома два заложника, а единственный козырь Гарри — это меч. В прошлый раз он уничтожил дневник клыком василиска, и Реддл не знает о том, что это можно сделать и Мечом Гриффиндора. — Я много думал о том, как ты смог одолеть меня, — задумчиво начал Реддл. Он кинул мимолетный взгляд на Рона. Юноша тянул время, необходимое ему для возрождения, и Малфой обеспечил его отличным предлогом. — О твоей способности говорить на парселтанге, которой обладают лишь потомки Салазара Слизерина. — Вдруг я тоже его потомок? — Тогда ты смог бы управлять василиском. Но ты не можешь, — Реддл поднял глаза к потолку. — Научиться говорить на парселтанге невозможно, но ты говоришь. Как так? Когда-то один слизеринец уже задавал Гарри вопросы таким тоном, правда, сейчас он был в руках Реддла и испуганно похрипывал. — Может, это случайный дар, данный мне, чтобы уничтожить тебя? — растягивая гласные, произнес гриффиндорец, прислушиваясь к странным звукам, раздающимся откуда-то сверху. Василиск передвигался по трубам и ждал приказа своего хозяина. — Думаешь, сможешь сделать это снова? — усмехнулся Том. — Ты опоздал, Гарри Поттер. Признаюсь, я не думал, что ты так быстро доберешься до Тайной Комнаты, но времени у тебя все равно не осталось. Скоро я заберу все силы твоего рыжего приятеля, а потом, — он ухватил Малфоя свободной рукой за подбородок, разворачивая лицом к Гарри, — я убью вас обоих. Самовлюбленный и самоуверенный. Это были не лучшие черты для того, кто собирался захватить мир. Реддл недооценивал их, считая, что двум второкурсникам ни за что не справиться с ним в бою и уж тем более не перехитрить его. Гарри собирался положиться на это, изо всех сил разыгрывая беспомощность. — Может, перед тем как убить нас, ты расскажешь, как сумел провернуть все это? — поинтересовался он, немного приподнимая ладонь и готовясь применить заклинание к палочке Малфоя, лежащей в отдалении. «Вингардиум Левиоса. Вингардиум Левиоса», — думал Гарри, пытаясь сохранить на лице почти безмятежное выражение и не позволить напряжению проявиться. Как ни странно, невербальное сработало, только быстро выдохлось — палочка прокатилась по полу на целый дюйм и замерла, когда мальчик вздрогнул от голоса Реддла, ставшего громче. — Это длинная и увлекательная история, — Том, кажется, был невероятно доволен собой. — Мне пришлось приложить много сил, чтобы все сложилось так, как я хочу. Но мне повезло — мне всегда везло. Мой дневник нашел Драко Малфой, — на этих словах мальчик вздрогнул, и его затуманенный взор наполнился болью. Гарри сосредоточился, и волшебная палочка слизеринца медленно покатилась в нужном направлении, — и вписал в него несколько строк. Честно, после всех тех глупостей, что мне пришлось вытерпеть, одурманивая Джинни Уизли, слова слизеринца были лучшим из всего, на что я мог рассчитывать. И как удачно сложилось, что я смог расспрашивать моего «спасителя» о Гарри Поттере. Оказалось, Драко знал о тебе очень и очень многое: он поведал мне, что ты странно ведешь себя, что ты говоришь на змеином языке и обладаешь недюжинной магической силой. Это объясняло, почему ты с такой легкостью одолел меня, но навевало еще больше вопросов. Я предположил, что раз время повернулось вспять, то воспоминания могли вернуться не только ко мне. Драко скосил глаза на пол, глядя на то, как его волшебная палочка медленно придвигается к его ногам. Его взгляд стал потерянным, и он безнадежно обмяк в руках Реддла, позволяя прикрываться собой, как живым щитом. Этот безвольный жест позволил Малфою опустить руку чуть ниже и раскрыть ладонь. — А потом я попал в Хогвартс. Я выпустил василиска, но не мог начать действовать: Драко Малфой был слишком заметной личностью и постоянно крутился вокруг тебя. Это было опасно. Но удача снова начала благоволить мне, и мой дневник попал в руки этого, — Реддл кивнул на тело Филча и брезгливо сморщился. — С одной стороны, смотритель был подходящей кандидатурой, мог свободно перемещаться по Хогвартсу, но он оказался чрезвычайно мелочным существом. Он не мог дать мне ни влюбленности, как Джинни, ни ненавистной зависимости нашего Драко Малфоя... Единственное, что вызывало в нем радость, — наказание высокомерных учеников, и мне пришлось пожертвовать ими, несмотря на то, что они были чистокровными. — Как тебя нашёл Петтигрю? — спросил Гарри. Он подкатил палочку к ногам Малфоя и теперь старался незаметно поднять её и вложить в руку слизеринца. — Через твоего рыжего приятеля, — Реддл еще раз улыбнулся. — Он приходил с новостями о твоих перемещениях и выводах. Забавно вышло, что именно ты оказался главным подозреваемым в этих нападениях, правда? Рональд рассказал, что у тебя есть Карта, показывающая всех в замке, а еще на тебе добрый десяток защитных чар Дамблдора. Но больше этих чар нет. Я потратил несколько месяцев, разрабатывая нужное заклинание, способное снять даже самое мощное колдовство. Гарри заставил свои губы сложиться в кривую улыбку, наверняка больше похожую на оскал. Он дернул рукой, делая вид, что поправляет сползший рукав, и легким движением подкинул волшебную палочку Малфоя. Тот мигом поймал ее (недаром он занимал место ловца в команде) и уставился на Гарри, беззвучно шевеля губами. Заклинание. Заклинание. Реддл продолжал говорить что-то, но Гарри смотрел только на губы Малфоя, ожидая волшебных слов. Время словно застыло на месте, и секунды тянулись целую вечность. Взгляд Драко метнулся на лоб Гарри, но это было бесполезно: даже если бы слизеринец решился произнести два роковых слова, заклятие бы не сработало. «Ты должен хотеть причинить боль» — прозвучал в голове Гарри безумный голос Беллатрисы Лестрейндж. Драко не хотел боли, и он не мог убить Реддла Убивающим Заклятием. Секунда, данная на размышление, оборвалась, и Малфой дернулся в сторону, направляя палочку себе за плечо. — Саркандра! — вскрикнул он. Из палочки брызнуло что-то зеленое, дымящееся и частично попало на волосы и лоб Реддла. Юноша взревел, и его страшный голос стал для Гарри сигналом. Он кинулся вперед, поднимая палочку и выбрасывая в Тома несколько сверкающих искр Ступефая. Тот отмахнулся от них, поймав на кончик волшебной палочки Рона и отбросив в сторону. Кожа на лбу Реддла пошла волдырями, но не краснела, а наливалась чернотой. Том вдруг зашелся сумасшедшим хохотом, и зеленая вспышка пролетела над плечом Гарри, разбившись о колонну. — Поттер! — заорал Малфой, пытаясь предупредить его об очередном залпе заклятий. Драко повалился на пол, вцепившись в мантию Реддла и пытаясь нашарить его карман. Том отпихнул его ногой, на секунду отвлекшись от Гарри, и гриффиндорец успел приблизиться к нему. — Сектумсемпра! — воскликнул мальчик, и заклятие ударило Реддла в плечо. На этот раз из рассеченной плоти брызнула кровь, но даже тень боли не мелькнула на бледном лице. — Ты хочешь битвы, Гарри? — неожиданно спокойным голосом поинтересовался Реддл. — Что ж... Круцио! Гарри ожидал, что красный луч ударит его в грудь, поэтому повалился на пол, уклоняясь от атаки. Но Реддл не нападал на него: палочка Рона была направлена в лицо Малфою, все еще держащемуся за мантию Наследника Слизерина. Драко истошно закричал. Он выпустил мантию Реддла из пальцев, завалился на бок, выгибаясь и пытаясь царапать камень ногтями. Крупные слезы побежали по его щекам, касаясь мокрыми дорожками ужасного шрама. Его крик прервался, превратившись в тонкое хрипение, и внутри Гарри что-то взорвалось, стиснув его сердце в ледяных тисках. — Прекрати! — он кинулся вперед, но Реддл преградил ему путь. Том с нескрываемым любопытством смотрел в его лицо. — Хочешь, я дам тебе совет, как причинять боль? — спросил он, неожиданно хватаясь за лезвие Меча Гриффиндора и отводя его в сторону. По его ладони потекли кровавые струйки. — Прежде чем нанести сокрушительный удар, заставь увидеть смерть близких. — Нет! — Гарри толкнул Реддла, заставив отступить на шаг и оборвать свое заклинание. Его палочка уперлась в грудь юноши. — Сектумсемпра! В эту секунду Рон захрипел, и у него изо рта брызнула кровь. Том оставался таким же безмятежно довольным, как и всегда, хотя его мантия и рубашка начали пропитываться теплой жидкостью. — Это связь, Гарри, — его цепкие пальцы ухватили Гарри за шею, резко дернув вверх. — Мне нужна не столько магическая сила твоего дружка, сколько живое вещество из его тела. Я же не могу возродиться, просто соткав себя из воздуха, — мне нужен материал. И скоро Рональд Уизли истощится, а мне придется взять немного сил у твоего Малфоя. Гарри захрипел, чувствуя, как удушающая хватка Реддла лишает его кислорода. Сектумсемпра, одно из самых ужасных заклятий, которое он знал, не могла причинить ему боль и лишь выматывала Рона. Том ничего не чувствовал, и было глупо пытаться воздействовать на него проклятиями. Но есть еще заклинания. Еще ужасней, темней, и это Дамблдор научил Гарри им. Гриффиндорец скосил глаза вниз, находя взглядом уже пришедшего в себя Малфоя. Тот тяжело дышал, и его красные из-за лопнувших капилляров глаза были прикрыты. Драко все еще дрожал и, кажется, собирался окончательно сдаться: он даже не пытался подняться или отодвинуться в сторону от Реддла. Гарри видел, как бьется голубая жилка на его виске. — Сейчас, — прошипел Том, и его пальцы впились в горло Гарри, словно собираясь разорвать его в клочья. И в этот момент Малфой жалко всхлипнул, вскинулся и вцепился в карман Реддла. — Ах ты... — Том хотел отмахнуться от него заклятием, но Гарри тут же выгнулся в его руках и прицельно пнул его в живот. Юноша не ожидал этого, потому хватка его пальцев стала чуть слабей, и это позволило гриффиндорцу вывернуться и отскочить в сторону. Ему хватило секунды, чтобы оценить ситуацию и среагировать. — Ступефай! — воскликнул Гарри, направив палочку на Малфоя. Он увидел изумленный страх в глазах мальчика, прежде чем слизеринца отбросило на несколько метров. В это же мгновение зеленая вспышка Авады Кедавры рассыпалась искрами в том месте, где секунду назад сидел Драко. В руке Малфоя осталась маленькая черная книжка, выпавшая в тот момент, когда его с огромной силой приложило об пол около колонны. Лицо Реддла исказилось яростью. Его аккуратный рот скривился, уродливо растянув губы. Том бешено посмотрел на Гарри, и в следующий момент воздух взорвался двумя вскриками. — Авада Кедавра! — Пассэрэсе! Зеленый луч пролетел над плечом Гарри, обессиленно упавшего на колени, а голубая сеть, вырвавшаяся из его палочки, окутала Реддла с ног до головы. Юноша заверещал, вмиг растеряв весь свой самоуверенный вид. Тонкие нити сжимались, сдавливая его в смертоносный кокон. Ужасающие багровые следы проявились на лице Рона и начали кровоточить. Гарри вскочил на ноги, готовый к последнему бою, и кинулся к дневнику. Он добрался до Малфоя и рухнул рядом, больно ударившись коленными чашечками. Реддл громко зашипел, его слова отдались зловещим приказом в голове гриффиндорца, и перед глазами все почернело. Как во сне Гарри увидел перед собой знакомую книжку, беззащитно лежащую на вековых камнях. Сдохни. Это была единственная ясная мысль. Желанная, заставляющая рот наполняться слюной, а гнев затапливать сердце. Реддл завопил еще истошней, и Гарри услышал, как рвется его заклинание под силой Лорда Волдеморта. На мгновение ему захотелось зажмуриться, но он не позволил себе эту слабость. Меч Гриффиндора блеснул багряным рубином и вонзился в самый центр злополучного дневника. Чёрная кровь брызнула во все стороны, залила руки Гарри и его мантию. Позади вновь кричал Реддл, и его крики становились все громче и надрывней, а потом вдруг... прекратились. Повисла такая тишина, что Гарри услышал, как дышат Малфой и Рон, как капает вода, стекающая по стенам, как бьется его собственное сердце. Эта тишина была блаженством, словно холодная вода в пустыне, и мальчик старался всем своим существом впитать ее. Но тишину нарушил шорох. Василиск спускался в Комнату, и оставались считанные секунды до того момента, когда он явится. Ничего еще не закончено. Тело Гарри ломило от боли, но он заставил себя подняться и покрепче ухватиться за рукоять меча. Дышать было тяжело, горло горело, и призрачные пальцы Реддла словно все еще сжимали его в стальных тисках. Но Гарри не мог позволить себе упасть и сдаться. От его стойкости зависели жизни Рона и Малфоя, а значит, он был обязан выдержать. Гриффиндорец весь обратился в слух. Он укусил себя за губу, чтобы сдержать болезненный стон, и принялся вслушиваться в шорох и шипение, в котором он явственно слышал: «Убить... Убить... Я чую...». Голос василиска проникал в него, подобно яду, и превращался в липкий страх, текущий по венам. Фоукс не придет на помощь и не лишит василиска зрения. Как Гарри одолеет его? Огромная статуя Салазара Слизерина пришла в движение. Гарри видел, как размыкаются каменные губы и внутри, словно дьявольский язык, появляется плоская морда змеи. Мальчик зажмурился и повернулся к нему спиной. Надежда покидала его, и лишь удача могла помочь ему в этой страшной ситуации. Удача или совершенно сумасшедшая, безмозглая смелость. Гарри слышал, как василиск опускается на пол, обвиваясь вокруг статуи своего создателя. Слышал, как Царь Змей двигается к нему, полный горячего желания вонзить свои метровые клыки в тело мальчика. Слышал, как его собственное сердце готовится отбить последний удар. Он посмотрел вниз. Драко Малфой лежал, раскинув руки, и от его губ по подбородку стекала тоненькая струйка крови. Чёрный шрам так четко выделялся на белой коже, что казался ненастоящим — слишком уродливый для безупречного лица. — Зерфенсория Фореллерто! — воскликнул Гарри, описывая волшебной палочкой петлю. Красная искра пролетела вперед, а потом резко взяла вверх и назад. Негромкий взрыв и рассерженное шипение говорили о том, что Гарри попал прямо в цель, хоть и не причинил ей большого вреда. Василиск был близко, их разделял всего один прыжок огромной змеи, и это был единственный шанс одолеть его. Гарри сжал меч в руке и, вперив взгляд в пол, кинулся к василиску. Он увидел часть его исполинского хвоста, покрытого ядовито-зелёной и местами бурой от грязи чешуей. Грубые наросты цеплялись за камни, помогая змею передвигаться, но они же надежно защищали его от магии и ударов. Меньше всего этих наростов было на плоской голове, покрытой обтекаемого вида пластинами. Гарри отпрыгнул в сторону, уводя василиска подальше от Малфоя и Рона. Он смотрел вниз и вбок, но старался следить за местоположением огромной головы. Пару раз змей пытался схватить его, и лишь чудом Гарри избежал столкновения: он падал, откатывался в сторону, вскакивал на ноги и бежал, петляя, словно заяц. Василиск гнался за ним, неумолимо настигая. Опасность достигла предела, и горячее дыхание опалило спину мальчика, превратив страх в тугой ком, застывший в груди. Гарри упал на пол и, прокатившись назад, оказался прямо под огромной мордой змея. Гриффиндорец вскинул меч, но лезвие, бесполезно царапнув по защитным пластинам, просто застряло в щели между ними. На какое-то мгновение василиск замер, приподнялся, готовясь просто проглотить крошечного мальчика, сидящего перед ним на полу, но тут Гарри решился на самый отчаянный шаг из всех, что он когда-либо совершал. Вскочив на ноги, он выдернул меч из неудобной границы чешуек, зажмурился и просто кинулся вперед, просовывая руку в ядовитую пасть василиска. Лезвие плавно вошло в единственное беззащитное место могучего тела — в гладкое небо, и Гарри надавил на него, прикладывая все свои оставшиеся силы, чтобы вогнать меч по самую рукоять. Его обдало ужасным зловонием из пасти змея, капельки слюны и яда попали на его лицо, причиняя боль. «Я смог», — подумал Гарри, невольно распахивая глаза. На этот раз клык не пронзил его руку, но горячая кровь залила и без того уже грязную мантию. Крови было так много, что она ручьями вытекала из клыкастой пасти, застывая багровыми лужами на полу. Смотри, ты одолел меня... Мальчик победно вскинул голову. Василиск изогнулся назад и внезапно подался вниз, склоняясь в поклоне. Прямо перед лицом гриффиндорца оказались два огромных глаза, похожих на янтарные озера. Тонкие зрачки-щели расширились, превратившись в черные проходы в никуда, и Гарри, вдруг ощутивший просто каменную тяжесть во всем теле, послушно шагнул в эту темноту...