«Ты ходишь по улицам Хараюку, Всматриваешься в глаза одиноких лолит ... Чью-то жизнь превратил ты в муку И не видишь, к чему катится мир. К сожалению, люди не такие наивные, Как тебе это могло показаться раньше. Они хотят отомстить И жаждут реванша, Поэтому присмотрись к ним всех внимательнее! Ибо все-таки кто-то вынет катану И вонзит тебе меч в спину. Так знай, что нельзя залечить рану, И боль в твоем сердце никогда не погибнет! "
Пение Коичи не поражало. Слова были не слишком совершенными. А вот мелодия меня очаровала, и впервые за все время бесцельного лежания в больнице у меня созрела спасительная мысль: надо и себе научиться играть! На гитаре. Ибо с футболом, похоже, покончено. Я потер подбородок и уставился на Коичи. - Меня всегда ужас пробирает, когда ты так смотришь на меня, - сказал тот и заерзал на кресле. - Что ты хочешь? Я бесцеремонно вытер испачканные пончиками пальцы о белоснежную простыню и поднялся на локти: - О, прекрасный Коичи-сэнсэй, не были бы вы так любезны научить меня вашему непревзойденному гитарном искусству? - Безусловно, Такаюки, - облегченно сказал парень, который, очевидно, надеялся на что то более зловещее. - Можем начинать немедленно! Коичи передал мне гитару. И в тот момент, когда я провел пальцами по струнам, каждая клетка моего тела откликнулась трепетным дрожанием. Мои первые попытки были не слишком удачными, однако я упрямо продолжал практиковаться и совершенствоваться. Уже за две недели я достиг уровня игры Коичи, однако чувствовал в себе еще кучу потенциала, поэтому не останавливался. Со временем я приобрел красавицу-гитару, продав старое папино авто. Так началась моя карьера рок-музыканта. Я купался во внимании школьниц-фанаток, которые непрерывно подкарауливали меня в разных закоулках богемной Осаки. Однако не все складывалось так безоблачно. Через два года после моей травмы при таинственных обстоятельствах умер Коичи. Бесспорно, эти обстоятельства были неизвестными только для друзей и знакомых. А вот семья прекрасно знала, почему он отошел в мир иной. Старые бабки-сплетницы судачили, что все случилось из-за передозировки наркотиками.Однако это было действительно бессмысленным предположением, ведь я прекрасно знал парня и могу руку на отсечение дать: тот не увлекался таким глупостями! Среди других пошла молва о суициде. Черт возьми, если Коичи был способен на такое! А еще кто-то выдвигал гипотезу, что того забрали космиты и они сейчас проводят над ним эксперименты (здесь можно разве что указательным пальцем у виска покрутить!). Однако мне было совершенно не важно, как умер мой друг. Я никогда больше не увижу Коичи - вот что имело значение! Я совсем перестал есть. Заперся в своей комнате и ни с кем не разговаривал. Я только знал, что так не может продолжаться вечно. Однако потеря друга подорвала все мои силы. Одного мрачного дождливого дня кто неуверенно постучал в дверь моей комнаты. Я неохотно поднялся с кровати и открыл ее. Передо мной стояла мать Коичи, бледная и печальная. Сложилось такое впечатление, что больше никогда на ее лице не появится улыбка. В руках она держала акустическую гитару, с которой я начинал. Женщина сказала тихим дрожащим голосом: - Он всегда хотел, чтобы ты добился успеха в музыке. Прошу тебя, никогда не прекращай играть. Ради него ... Я знаю: Коичи хотел бы, чтобы эта гитара осталась с тобой. Женщина, оставив инструмент, молча ушла прочь. Я понял, как действовать дальше. Собрав все оставшиеся деньги от продажи «Субару», и зачехлив гитару Коичи, я отправился в Токио. Там было множество возможностей для таких «оленей», как я, пробиться в люди. Уже через несколько часов я шагал улочками столичного района Шибуя. Живот громко ворчал, желая пищи. Я забрел в ближайшее кафе. Заказав рамен, уселся на свободное место. Но вдруг с противоположного конца зала за мой столик телепортировался странный мужик с откровенно женственными манерами и фиолетовым вязаным шарфом, перекинутым за плечо. В следующее мгновение из его уст прозвучало совершенно неожиданное предложение: - А не хочешь ли ты, парень, работать моделью? И протянул свою визитку нежно-розового цвета. Я едва удержался от смеха, но сделал вид, что меня это заинтересовало. Выяснилось, что мужчину зовут Йоичи Ишикава и он - менеджер модельного агентства «Cherry Blossom». - Безусловно, я приму ваше предложение к сведению. Но вы должны понять, что огромное количество рекламных агентств хочет сотрудничать со мной, - слукавил я, закинув ногу на ногу. - Поэтому не факт, что выберу именно ваше ... - Может быть, хоть телефончик свой дашь? - Сказал мужчина, пожирая меня взглядом. - Нет, я сам позвоню вам, если ваше предложение меня заинтересует. Ишикава заскрежетал зубами, пробормотал что-то себе под нос и ушел. Последующие несколько дней я оббивал пороги всех рекординговых компаний, которых могло заинтересовать мое творчество. Однако их менеджеры в один голос заявляли, что я не достиг «восьмидесятого левела» игры на гитаре, что еще зеленый и неопытный музыкант и что они могут устроить мне тур только ... общественными туалетами Саппоро. А приглашения от модельных агентств я, наоборот, получал бесперебойно. Однако не горел желанием погружаться в их своеобразное и подозрительное окружение. Похоже, оставалось одно - возвращаться домой. Поезд на Осаку должен был прибыть через два часа. Солнце уже садилось за горизонт, а я мирно протирал свои штаны на лавочке в тихом сквере. Взяв гитару, я вспомнил песнь о одиноких лолитах, катане и незатянувшихся ранах, что ее написал Коичи. Пальцы коснулись струн, и каждая клетка моего тела откликнулась трепетным дрожанием. Дежавю ... Из кустов, что росли себе из-под матушки-земли, выскочил какой-то оригинал в черных кожаных штанах и в футболке с кроваво-красными узорами. Он приземлил свое тело передо мной и вытаращил глаза. После минутного оцепенения парень поднял свои руки к небу: - Да благословит тебя священный Ками-сама, о незнакомец! - Он положил мне руку на плечо. - Только что я услышал: ты талантливый гитарист! И если другие не говорили тебе этого до сих пор, то все они лоси, олени, непутевые потомки третьего поколения бобров и просто люди с полным отсутствием фантазии и умения самостоятельно мыслить! Через несколько минут мы уже сидели в ближайшем кабаке и попивали яблочное пиво. Я рассказал парню о своей жизни, а Казухиро (так его звали) раскрыл мне ужасную тайну: у него есть свой бенд, но не хватает талантливого и привлекательного гитариста, и я лучше подхожу на эту роль. Поэтому не долго думая, я согласился стать участником этой пока неизвестной группы. О возвращении в Осаку не было и речи! В группе я смог проявить себя не только как гитарист, я как автор слов песен и незаурядный композитор. Также оказалось, что у меня довольно приятный голос, и я исполнял бэк-вокальные партии. Впоследствии о творчестве нашего бенда узнали на верхушке музыкального айсберга какие-то большие «шишки», и контракт с престижным лейблом был у нас в кармане. Но, к сожалению, в группе сложилась не совсем дружественная атмосфера: барабанщик и басист откровенно завидовали мне, ведь внимание всех фанаток было обращено на меня. И, как это часто случается, наша группа распалась на пике популярности после одного из концертов. Однако я больше не собирался покидать музыкальное пространство. Подписав контракт с «Universal Japan», я стал major-исполнителем. ___________ Я лежал, раскинув свое уставшее после всемирного тура тело на мягкой кровати, отдавшись в объятья одеяла. Долго не мог заснуть: думал о вечном. В голову пришла неожиданная идея - поблагодарить того парня, которому я хотел отомстить за мою сломанную ногу. Я уже давно перестал отвечать себе на вопрос: а что бы со мной было, если бы тогда я избежал травмы, неужели стал известным футболистом? Ведь я окончательно понял, что музыка - моя жизнь, мой кислород, без которого я умру. «Завтра поеду в Осаку» - сделал я себе установку, прежде чем переключить тело в ночной режим.Часть 1
23 февраля 2012 г. в 22:40
Сквозь окно палаты пробивался утренний свет, образуя причудливые узоры на гипсе, который нежно окутывал мою искалеченную ногу. Скептическим взглядом я долго изучал правую конечность и думал о вечном: о голодных племенах Африки, о бобрах и их плотинах, о андронных коллайдерах и рентгеноструктурных дифрактометрах, о правильности теории эволюции, о вкусе сладостей из кафе «Dunkin 'Donuts» ... Однако важнейшим вопросом, который выклевывал мои мозги изнутри, был такой: что же делать в близком и далеком будущем?
Все мои прежние планы потерпели крах в тот момент, когда травматолог с невозмутимым личиком хомяка и холодным голосом сообщил: травма не позволит продолжить карьеру футболиста, хотя и она, как на мои 15 лет, довольно стремительно развивалась. Это был шок! ..
Ежедневные тренировки, длинные и бессмысленные наставления тренера, растянутые мышцы и все остальное, что пришлось мне вытерпеть на пути к моей спортивной мечте, - сошло на нет.
Часто в мозг прокрадывались всевозможные серовато-коричневые мысли и я был готов покончить жизнь самоубийством. А иногда просыпалось неудержимое желание отомстить тому слишком агрессивному хавбеку, который жестко зафолил меня в разгар ответственного матча. И вот я лежу на больничной койке и терплю здешнюю «непревзойденную» пищу. В те моменты, когда мне приносили обед, я с сожалением вспоминал вкус пончиков с
«Dunkin 'Donuts» и болезненно переживал их отсутствие.
Целыми днями я смотрел в белоснежный потолок палаты и следил за жизнью и обычаями мух, что мирно составляли мне компанию. Лишь иногда эту интимную обстановку нарушала медсестра, которая поддерживала мою жизнедеятельность. Частенько сюда наведывалась и дородная санитарка, однако ее присутствие не вызывало у меня эйфории, ведь женщина непрерывно молола глупости о бездомных котах и рисовых шариках или напевала песенки Майкла Джексона своим басом.
Мама крайне редко посещала меня, ведь «конец месяца, нужно отчитаться перед начальством», а отца я не видел с тех пор, как он сбежал с какой-то кореянкой в Гонолулу, оставив кучу долгов, старую «Субару» и пару шерстяных носков.
Часы смирно висели себе на стене в неизменно вертикальном положении и показывали полдень ... Мистер Очевидность натолкнул меня на мысль, что сейчас мне принесут поднос, полный больничной еды: дрессированных овощей, соевого мяса и несоленого томатного сока.
Уловив подозрительные звуки, доносившиеся из коридора, я сконцентрировал все свое рассеянное внимание на защелке двери, которая жутко и зловеще заскрипела и резко распахнулась. На пороге во всей красе предстал мой друг с растрепанными волосами и акустической гитарой за спиной, которая странным образом походила на сиамского близнеца. Выдержав долгую театральную паузу, парень из-под полы своей куртки вытянул белый бумажный сверток и элегантным жестом подал его мне. В голове закрутилась целая куча гипотез о содержании этого изделия упаковочного искусства. Я вопросительно посмотрел на парня.
- Открывай, - кивнул он, расположив самую мягкую часть своего худющего тела на стуле, что одиноко стоял у моей кровати. Пакет был полностью наполнен свежими ароматными пончиками с шоколадной глазурью, усыпанными кокосовой стружкой и арахисовыми орешками. Их божественный запах защекотал мои обонятельные рецепторы.
- Ммм ... Как ты догадался? - Сказал я с набитым сладостями ртом.
- Омега-альфа-священные боги Шинигами раскрыли мне твои сокровенные желания, - сказал парень серьезным голосом, театрально размахивая руками.
- Как твоя нога, Така-кун? - Продолжал он, лишившись всей той пафосности.
- Существует отдельно ... От всего тела ... Словно затерянная в пространстве и времени. А еще нереально чешется, - признался я, закончив жевательную работу над вторым пончиком, и взялся за третий.
- Какая чушь! - почесал мой друг Коичи затылок и глянул на загипсованную ногу прищуренными глазами.
- Сыграй что-то, - сказал я, кивнув в сторону гитары.
Парень, взяв инструмент, вытащил из заднего кармана протертых джинсов медиатор. Громко откашлялся.
- Слова Коичи Макимуры, музыка тоже моя. Выполняется впервые, - представил он свое творение. Струны зазвенели. Стекла - также. Мухи попадали с потолка. Коичи пел громко и уверенно: