*****
Отец выдвинул бывшей возлюбленной условие, по которому ребёнок сможет получить положенные привилегии по праву рождения. Брак, благодаря которому сын мог стать полноправным наследником, уже не нужен. Всеотец поклялся соблюсти все традиции и подать почести внуку при его рождении, не нарушая законов. Мужчина нашёл в них лазейку. Нашёл потерянные тысячелетия назад свитки, где чёрным по белому крупными буквами написаны нюансы каждого отдельно взятого закона. Локи не придётся жениться на обманщице и делать вид, что он её до сих пор любит и что он не слышал того разговора! Асгардец уберёг своего сына от позора! Слава Норнам! Однако кое-что колдуна всё же смутило — пусть сын и будет титулован соответственно, однако никаких прав на Асгардский престол ему не видать. Но и здесь милостивый отец нашёл лазейку. Когда сын достигнет половозрелого возраста, он получит такой подарок, что ранее не получал никто от царя. — Ежели родится дочь, будет куда лучше, сын мой, — провозгласил Один, присаживаясь. — Мы вырастим её в соответствии с нашими законами и традициями, найдём ей порядочного мужа. Она не будет ни в чём нуждаться, и трон ей будет не нужен. Это куда безопаснее, нежели свергать её в ад и заставлять править тем царством. Править — не женское дело. А коли сын… думаю, мужчине вполне под силу такая ответственность. Я лично прослежу, чтоб мальчишка научился всему, что должен знать будущий правитель. Это единственное правильное решение в сложившейся ситуации, Локи. Царь снизошёл до самого далёкого мира, где нет покоя, царил лишь хаос и глубокая бездна, пожирающая души. Омерзительный мир, что составляет Древо миров наряду с другими мирами, не имея названия, тысячелетиями нуждаясь в хозяине. Извечные туманы, крики людей, что умерли насильственной смертью, земля, усыпанная костями падших, кровавая и бурлящая река протекает неспешно, унося в глубины истерзанные души, не нашедшие покоя. Они обречены до скончания времён плыть в этой реке, наблюдая за жизнью, что они сами же и оставили. Непроходимой реки Гьёлль опасались среди как живых, так и мёртвых небезосновательно. Ни Бог, ни смертный не переплывёт эту реку и не выйдет из неё, чтобы вернуться в мир живых. Лишь герои, что жили ради битв, не попадали сюда. Их принимали в эйнхерии и жили они вверху небес Валгаллы. Лишь единицам даровалось счастье состоять в рядах лучших воинов повелителя и быть помазанным в эти ряды. Этот мир нуждался в правителе. Отец поспешил предложить кандидатуру его сына. Сложная жизнь ждёт первенца, до самой смерти сын будет пытаться сохранить мир и спокойствие в этом мире. Возможно, куда и лучше, если он и Ангрброда поженятся, но отец и тем более отрицательно настроенная мать не позволят этому случиться. Они не хотели, чтобы он обрёк свою жизнь на извечные страдания с этой женщиной. Их сын заслуживал счастья и любви. Только смерть колдуньи может спасти брюнету жизнь и дать их сыну то, что тот заслуживает. Каково же искушение свернуть великанше шею, когда та породит на свет его дитя. Назойливое ощущение не свершившейся пока мести содрогало кисти рук сына Одина.*****
Далеко в облаках лежит прекрасная обитель асгардских Богов. Мир словно крепость, оберегающая своих жителей. Это мир, населённый асами в начале создания вселенной, теперь заселён представителями и ванов. От кровосмесительного союза ванов и асгардцев рождаются дети. Асгардские владыки выступают как небожители и как обычные смертные. Им не чужды жажда и голод, сон и усталость, дух смерти ходит за ними попятам, когда приходит их время. Несколько сложно понять, чем же асгардские жители отличались от людей. Удивительна и история сотворения небесного мира. Асгард — один из миров, объединённый судьбами людей. Судьбы Мидгарда и Асгарда переплетены одними корнями. Им отведён равный срок существования. В конце последней битвы один мир падёт, следом падёт и другой, обрушив его тяжестью своих небосводов, ибо построен Асгард на древе, растущем в Мидгарде. Одноглазый Один повелевал асами и был мудрейшим из них всех. На чуть поседевшей голове — рогатый золотой шлем, в правой руке он всегда держит Гунгнир, летящий на поражение и не знающий промаха. Золотой, напоминающий трезубец магический артефакт, что каждый воин желал подержать в руках. На широких плечах владыки царства спокойно сидит пара чёрных, как угль, воронов — Гугин и Мумин. Каждый день, что даруют нам Боги, эти вороны облетают нуждающейся в большей защите Мидгард — обитель смертных, принося вести о спокойствии или войнах своему хозяину, мгновенно реагирующего на каждую весть ворона. Не было ни дня, чтобы асгардец предпочёл сидеть на троне и ничего не делать. Помимо царя живут такие же могущественные, как и Всеотец, асы. Первый и самый мускулистых из всех его детей — белобородый красавец Тор, что скандинавы прозвали Богом грома. Нет того, кто сравнится с ним по силе. Юноша меток, силён, как с десяток мужей, вынослив. Не каждый знающий его в лицо мужчина вознамерится потягаться с ним силой. Зорко охраняющий порядок от злобных великанов величавый громовержец не сравнится только лишь с умным и мудрым отцом, до уровня знаний которого расти и расти. Другой недостаток старшего — блондина не мог удержать ни один асгардский конь. Он так тяжёл, что лошади просто не выдерживали тяжесть его. От того тот почти никогда не ездит верхом, предпочитая летать над небом, устремляясь ввысь, как в пух, белые облака. Маг не сразу и узнал его в ликующей толпе. Он и правда стал ещё выше и шире. Помнится, в прошлую их встречу брат легко мог позависать в ветвях дерева, теперь же вероятно и залезть не мог на него, не сломав. Ас отрастил бородку и выглядел, как взрослый мужчина, а не мальчишка, которой провожал его чуть ли не со слезами в Муспельхейм. Естественно, тот и не признается, что страдал и скучал по их вечерним посиделкам подле костра в окружении дремучих лесов и развалин, что ранее именовались деревенскими домами. Тор очень любил рассказывать легенды про заброшенные дома, выдумывая истории про призраков. По обе руки от матери пищат недовольно, как мыши, мальчишки. Беловолосый с лучезарной улыбкой Хёд недовольно топал ногами, пинал лежащие на его пути несчастные камешки игрушечным луком. Неугомонный мальчишка напоминал Тора. Не было ни секунды, чтобы ребёнок стоял спокойно и смирно. Он вырывался из рук уставшей матери, грозился убежать в игровую, если та не даст ему, наконец, сесть за стол. Хермод же, стоящий по левую руку от Фригг, оказался полной противоположностью младшему брату. Для своего возраста мальчик уверенно стоял на ногах, выпрямился во весь свой рост, зрительно кажась выше. Он мямлил себе под нос о ребячестве брата. Он указывал Хёду, как стоит вести себя. Послушный и не по годам развитый ребёнок понимал всю суть своего положения. Ещё совсем недавно подобие кукол лежали в кроватке, теперь же, начав ходить и говорить, напоминают ходячую катастрофу на неустойчивых ногах. Царица же за годы разлуки с сыном изменилась в худшую сторону. Знания русоволосой асиньи глубоки и обширны, появившиеся на лбу морщины напоминали об её возрасте и пережитом опыте. Женщина осунулась, уставшие глаза молили об отдыхе. Радостная речь её была оглушена выкриками асов, наконец, увидевших его позади отца. Ликующая толпа окружила со всех сторон, не давая царице подойти и обнять сына покрепче. Охи и вздохи девиц, видевшие его столетия назад. Ранее они обходили его стороной, теперь же ошалевшими глазами смотрели на него, как на чудо природы, пожирающим взглядом ясно говоря о своих намерениях. Не видать принцу покоя. Повзрослев и набрав мышц да опыта, он теперь должен укрываться от «хищниц», вознамерившихся любым способом женить его на себе, пусть раньше они чуть ли не плевались от брезгливости. Локи вовсе не был злопамятным юношей, однако терпеть не мог, когда его окунали лицом в грязь юные барышни, решившие в открытую ему хамить и обзывать. Колдун не забыл, кто высмеивал его. Каждая дева, посмевшая ему хамить, получит по заслугам. Он отомстит сполна за то унижение, которому подвергли его эти барышни ранее. Пусть ходят непристойные слухи, нежели гадкие. Совсем скоро ас начнёт потихоньку выбирать себе жертву на ночь. Со временем каждая дева побывает в его постели и будет обесчещена. Навряд ли будущие супруги будут довольны, что их невесты не невинны. Трикстер каждую мелочную и скользкую деву проведёт по грани наслаждения и боли. Он вошёл в свои покои. Видать, недавно прибрано. Запах свежестированного белья пробил ноздри, лёгкое дуновение ветерка создало табун мурашек по коже. Как же он скучал по воздуху без примеси дыма и пепла, по своей небольшой постели, аккуратно заправленной чистым постельным бельём. А что самое главное — наконец он мог понежиться в пенной ванной, не боясь получить кинжал в спину. Остаётся только пережить несколько дней до восхода солнца.*****
Приезд асгардского принца попал на день зимнего солнцестояния — Йоль. Безоговорочно, самый главный и священный праздник для асгардцев. В эти бессонные ночи все миры сходятся в Мидгарде: асы нисходят в мир людей, магические существа потешаются над смертными. Все члены семьи собирались вместе, пируя до той поры, пока, наконец, не взойдёт солнце. Целыми сутками напролёт асы ели и пили, ходили по гостям, царские же особы разносили щедрые подарки беднякам, избавляясь от ненужного им хлама. Если ранее эти дни прозвали «материнскими», ибо были связаны с Фригг, то сейчас проходят как вечер «в кругу семьи». Однако самое главное в эти дни — солнцестояние. Ночи, не знавшие солнечного света, длящиеся недели. Асы зажигали костры и прыгали чрез них, очищаясь от недугов. Чистые же асы давали самые искренние клятвы любви и верности. Именно в эти дни мужчины собирались с духом и просили руки у отцов своих возлюбленных. Одиночки же, отказавшиеся от семьи, проводили вечер одни в своём доме, празднуя вечера в «кругу мёртвых». Частенько эти люди умирали, тоскуя по прошлому и каясь в своих грехах пред семьёй, пред теми, кого его сердце отвергло. В последний же день пред солнцестоянием считался поистине самым длинным днём. Во дворце же царские особы не разжигали костры на полях, как простые люди, а разжигали огонь в специальных чанах, собираясь вокруг него, распивая пряный сидр и эль. По асгардской традиции, прежде чем сесть за стол и ждать первых лучей, проводились пения — благодать плодородию и изобилию. Подавали редкие деликатесы из Ванахейма — ветчина из молодого кабана, выращенного на земле князя Фрейра, помазанного совсем недавно до звания герцога. — Локи, спаситель наш! Мальчик мой, — стражи не успели полностью раскрыть двери, как радостно провозгласил ван, пожимая руку. — Как Вы поживаете? — из любопытства спросил Бог, довольствуясь всеобщим вниманием. — Как только выдам своих дочерей замуж, безусловно, жизнь моя станет великолепна. Разве об этом я мог мечтать? — обвёл взглядом зал. — Ну, а где же Ваша суженная, мой принц? — Вскоре появится здесь. И позвольте поправить — не суженная, а любовница, милорд. — Когда-нибудь Вы найдёте достойную Вашего сердца деву и женитесь на ней. Позвольте откланяться ненадолго. Я должен подготовить для моей дочери сюрприз. Солнцестояние — чудесное время для этого. К слову сказать, герцог — высшее должностное лицо, превратившееся в почётный титул. Обращаться к такому лицу можно было только «милорд» и никак иначе. Мужчина нисколько не изменился внешне, разве что говорил, словно свысока, с собеседниками, будто принижая их. С более высокими по чину русоволосый вёл себя предельно деликатно и осторожно, стараясь не ляпнуть лишнего. Стоит упомянуть отдельно, как ван стал одеваться. Будучи ранее лишь главнокомандующим армией он одевался подстать обычным воинам, выделяясь из толпы лишь тем, что всегда шёл впереди войска. Лёгкие латные доспехи, металлический шлем с полуоткрытым лицом не сковывали телодвижения, в любой момент воин мог принять необходимую позу, а стоит накрыть пиршественный стол, спокойно сесть за него, не снимая даже шлема с головы. Несомненно, под груду металла надевали удобные туники. Теперь же герцог носит более дорогие одежды, однако не такую, как носят царские особы, что дороже прочей. Подобная одежда великолепно подчёркивает высокий статус владельца. Обычно высокие по положению особы стараются ненамного отличаться от царских особ. Ньёрдсон уже и не стал скрывать ото всех, что он более рад приезду трикстера, поскольку десятилетия выжидал, когда тот вернётся и позовёт одну из его дочерей замуж. Ему очень не терпелось отдать тому в жёны Серену. Не каждый знает, однако приёмная дочь обладала величайшей силой из всех — дева видела будущее. Она бок о бок с магом восседает на асгардском престоле, держа на коленях двух славных мальчишек-двойняшек. Рыжеволосый бесёнок, как мать, и темноволосый тихоня, как отец. Точное время та не разглядела, хотя уверовала, что это будет совсем вскоре. Брюнет задержится в их семье надолго, пусть и никто и не верит в предсказания.*****
Вход во дворец — одно из самых многолюдных мест в городе. Сутками напролёт люди толпятся, краешком глаза надеясь увидеть царскую особу. Когда в семье царя происходит радостная или печальная весть, все члены семьи выходят на балкон, и приветствуют свой народ. Асы и другие гости в нестерпимом ожидании страстно желали увидать возлюбленную среднего принца и убедиться в догадках. Станет ли Локи жениться на йотунше из Йотунхейма или нет, унаследует ли его ребёнок статус «принца» или же получит прозвище «бастарда»? И что самое интересное — кто же родится — мальчик или же девочка? Недолго людям осталось ждать ответа. Толпа всё увеличивалась и увеличивалась в длину, заполоняя собою весь вход, образуя взволнованное море голов под окнами. Каждый предался наблюдению царского балкона, боясь упустить крохотную деталь. Бесчисленное множество неизвестных лиц, выделяющихся из толпы. Это было чудное время для карманников. Их жертвы не обращали внимания ни на что, смотря лишь в одну точку. Искусные же воры в открытую шарили руками по телу, снимая драгоценности. Прекрасной половиной толпы оказались молодые девы в полном расцвете сил. На лицах видны гримасы осторожности, даже злобы. Не видя соперницу, девушки лютой ненавистью в отчаянии слали на неё проклятья и не лестно выражались об её красоте, не беря в расчёт её возраст. Сам же колдун не горел желанием выходить на балкон, а тем более брать колдунью под руку, что было сродни горению в аду. Женщина же и не собиралась вставать рядом с ним. Она величественно шла ко входу во дворец в компании магического посоха. Толпа беспрекословно отходила от неё, не стоило даже просить людей расступиться пред ней. Она любила выходить в свет в самые неожиданные моменты и любила шокировать людей своим внешним видом. Брюнетка одела чёрный свободный плащ, подчеркнув на теле лишь одну деталь — выпирающий до неприличных размеров живот. Рожавшие девы мигом заговорили, как неприлично подчёркивать животик накануне родов, так ещё и носить чёрные одежды, словно нарочно притягивая к себе смерть, также носившую на своих плечах чёрное одеяние. По большому размеру живота почти все предположили, что ребёнок будет крупным и вполне пойдёт в йотунскую породу. Немного ухудшившаяся колдовская красота впитывалась плодом. Стоило предположить и небезосновательно, что у принца первой родится дочь. — Какое бесстыдство явиться на священный праздник, на который тебя не звали, — провозгласила гневно Фригга, свысока глядя на ведьму, что вскоре подарит ей внука. — Какое бесстыдство неуважительно относиться к гостям, — насмехаясь, въедливо провозгласила Ангрброда, видя в глазах юноши неприкрытое презрение. Никто не смел так неуважительно говорить с его матерью! В огонь его гнева подкинули дров, разжигая пламя до неизвестных пределов. Лишь одно уберегает эту женщину от смерти — она носит в своём гнусном чреве его ребёнка. Ребёнка, что должен родиться на днях. Одинсон приказал страже впустить предательницу во дворец и отвести ту к себе в покои. Толпа же в свою очередь быстро стала рассасываться. На месте оставались лишь придворные и их дочери. Те до сих пор надеялись на абсурдность сложившейся ситуации, намереваясь познакомить мага с дочерьми. То, как грубо ведёт себя йотунша, недолго ей осталось проживать здесь. Царица любым способом выживет её из дворца. Все без исключения желали скорой смерти колдунье и смерти её ублюдку. Этим они избавят весь Асгард от последствий, сотворённых Локи. — Как ты посмела проявить неуважение к моей матери? — брюнет схватил её за руку. — Я посмела? Ты забываешься, мальчик! Пока наш ребёнок не получит обещанное, я буду вести себя так, как привыкла. К тому же, любимый мой, у меня уже как час назад отошли воды. В скором времени я рожу. И не стой у меня на пути! Я следую традициям своего мира и иду рожать в пещеры. — Я хочу увидеть рождение своего сына и проверить от меня ли он или нет. На всякий случай. — Тебе при родах присутствовать необязательно, — она, наконец, поставила жирную точку в их коротком разговоре и, взяв в детской необходимые ей вещи, ушла в неизвестном направлении. — Так лучше, сынок, — Фригг подошла к нему сзади и приобняла за плечи. Мало того, что великанша лишила его возможности увидеть рождение сына, так ещё и ушла, кто знает куда, рожать. Одна! Без охраны! А если ребёнок родится вперёд ногами, как она будет тужиться? А если на неё кто-нибудь нападёт? Те же придворные, во что бы то ни стало решившие женить его на своих дочерях. Ему уже и всё равно было, кто родится. Уж лучше девочка, с которой у его семьи не будет проблем. Как он мог допустить оплошность? Ему стоило самому задуматься о нежелательной беременности, а не взваливать такую ответственность на женщину. Каков ни был исход, забеременев, женщина не откажется от ребёнка, повесив мужчине цепи на горло, требуя от того признания отцовства. Мужчины ходили к шлюхам, чтобы получить наслаждение и забыться, а не для того, чтобы потом нянчить своих детей, рождённых от них. Юноша не слышал речей герцога, закрывшись в чертогах своих мыслей. Он придумывал, как посильнее насолить любовнице, чтобы та ощутила всеми фибрами души его гнев и познала, что такое предательство. Неожиданные объятия со стороны девы повергли брюнета в шок. Ванахейская бесстыдница прошептала что-то непонятное и поцеловала в щеку, устремляясь к гордо выпрямившемуся отцу. Мужчина испытующе посмотрел на Теорика, склонившегося возле него и вставшего босыми ногами в разгорячённые угли. Шатен выполнял все предписания законов Ванахейма блестяще, не боясь остаться калекой. Чем дольше стоишь на углях, тем горячее они становились. Пронзавшая все внутренности боль усиливалась, бешеное сердце пронзило словно иглами, реки пота стекают с лица по латам. — Герцог Фрейр, позвольте просить руки Вашей дочери, — юноша встал на колени.