Уроки танцев

- На ней было такое премилое платье сегодня, ты заметил? Как ей идет белый цвет! В жизни своей не видел ни одной девушки, которая была бы так похожа на ангела в белом платье. - Да ты на других девчонок до недавнего времени и не глядел. – Курфейрак хмыкнул так, что едва виднеющиеся из-за огромной энциклопедии кудри подпрыгнули. - А когда я выходил из столовой, она улыбнулась мне, представляешь? То есть я почти уверен, что мне. Я сразу почувствовал, как будто током дернуло. – Несмотря на все попытки друга вытащить его из своих грез, Мариус вдохновенно продолжал. Они решили заняться подготовкой к экзаменам у Курфейрака сразу после уроков, однако чистый, без единой закорючки конспект лежал на столе, страница учебника не переворачивалась уже полчаса. - Она – идеальная. - Ага, идеальная. Это пока ты ее издалека знаешь. Может, у твоей дражайшей Козетты плохо пахнет изо рта или она втайне ругается, как портовый грузчик. В парня тут же полетел увесистый томик, но, наученный горьким опытом, он успел увернуться. Глаза Мариуса горели огнем праведного гнева. - Не смей говорить ничего такого в ее адрес! Если еще одно оскорбление вылетит из твоего рта, то я забуду о том, что ты мой друг, и заставлю тебя ответить за сказанное. - Остынь, Понмерси! Не собирался я оскорблять твои нежные чувства. Но чувак, ты стал говорить как герой сопливых романов, а это здорово мешает моей подготовке, да и твоей, между прочим, тоже. Не то, чтобы Курфейрак усердно готовился к приближающимся экзаменам, учитывая, что большую часть старшей школы пропадал на вечеринках с Грантером (который с пятнадцати лет выглядел как совершеннолетний и автоматически становился пропуском в любой клуб). Скорее, влияла суета и мандраж, охватывающий каждого студента, даже такого безалаберного, как он. А вот Мариус, всегда такой сосредоточенный на зубрежке и иронически смеющийся над всеми «влюбленными идиотами», как назло успел втюриться по уши за два месяца до выпуска. Причем, по мнению самого Курфейрака, в совершенно посредственную девушку – тихоню Козетту, пусть довольно симпатичную, но слишком уж простую, такую даже завоевывать неинтересно. Другое дело Эпонина, к примеру: за такой своевольной куколкой и Курфейрак был бы не прочь приударить, да куда там. Не один он пытался, все без толку, девушка отшивала каждого кандидата в кавалеры, предпочитая оставаться «свободной от обязательств», как объясняла она. Впрочем, даже здесь Понмерси оказался в пролете: на его щенячьи взгляды Козетта не обращала внимания и смотрела на него едва ли не с испугом, хотя кто бы не испугался такого внезапного и навязчивого внимания. Как бы то ни было, ясно было одно. Друга нужно было спасать, и спасать немедленно. Вот только как? Курфейрак отложил энциклопедию мировой литературы и задумался. Все равно жужжание Мариуса не давало сосредоточиться, а вместо названия произведений всюду мерещилась злополучная Козетта. «Преступление и Козетта», «Доктор Козетта», «Ромео и Козетта», «Над пропастью в Козетте» - последнее, кажется, было уже слишком. Стратегия возвращения небес на землю, в обитель адекватной реальности, оказалась провальной. Значит, нужно было отталкиваться от обратного, и делать все с точностью до и наоборот. - Герой-любовник, все еще дуешься? Эй, Понмерси! – Курфейрак, лежа на кровати попытался ткнуть того ногой в полосатом носке, но перестарался и с грохотом кувыркнулся с кровати. Даже насупленный Мариус наконец засмеялся, и парень сразу почувствовал уверенность в собственном замысле. - Теперь готов меня слушать? - Готов. – С улыбкой согласился Мариус. - Отлично. А теперь дай уважаемому в определенных кругах ловеласу… - Очень определенных кругах. - Опустим подробности. Так вот, как уважаемому в определенных кругах ловеласу, мне известны секреты обольщения даже самых холодных красавиц, можешь мне поверить. Ты же хочешь впечатлить свою Козетту? - Возможно… - Сразу к делу. На носу выпускной, правильно? - Верно. - А на выпускном все танцуют, правильно? – парень выразительно вытаращил глаза. - И? - На него уставились с искренним непониманием. - Господи, помоги мне. – Курфейрак закатил глаза. Жест уже привычный с тех пор, как Мариус влюбился. Неужели все влюбленные такие? – Ты можешь пригласить ее на танец, остолоп! Она будет поражена твоей смелостью и умением говорить, вы закружитесь в танце, она потеряет голову от восторга и далее по списку. И повод подходящий, и идиотом выглядеть не будешь. - Курфейрак, это ты остолоп. Я не умею танцевать, и не пойду ни в какую школу для танцев, уж извини. - Ты забыл, с кем разговариваешь, мой неопытный друг. Я как раз то, что тебе нужно. Не нужно тащиться в какую-нибудь танцевальную студию, быстро, оперативно и почти бесплатно! - Где ты научился? Ни разу не видел тебя танцующим. – Ответил Мариус и осекся. В памяти всплыл один из тех редких вечеров, когда друзьям удавалось вытащить его из дома на какое-нибудь увеселительное мероприятие. Сам он большую часть времени просидел с бутылкой пива на каком-то диване, а вот Курфейрак урвал хотя бы один танец у каждой девчонки и сделал это, следовало признать, весьма неплохо. И, ко всему прочему, пил почти столько же, сколько Грантер, что можно считать риском, почти опасным для жизни. - Каждому актеру нужно уметь танцевать, да и на свиданиях пригождается. – Пожал плечами Курфейрак. – Уверяю тебя, никто не будет тебя мучить, да и хуже уж точно не будет. - Заранее говорю, что ученик из меня отвратительный. - То-то я смотрю ты у нас круглый отличник с первого класса. – Курфейрак устроился на полу поудобнее и напустил на себя строгий вид. – Завтра в это же время у меня. Ради такого важного дела я даже расчищу нам танцплощадку. А теперь помолчи, пожалуйста, потому что у меня сегодня в планах прочитать про влияние Бальзака на французский реализм. А тебе не помешало бы вспомнить, что кое-кто собирался стать адвокатом. - Ну, раз уж Вы просите меня заткнуться. – Мариус демонстративно крутанулся на стуле и уткнулся взглядом в учебник по основам экономики. Однако мысли его блуждали все так же далеко. *** - Чего ты в дверях мнешься, заходи. Мать уже успела затолкать в тебя один из ее ужасающих пирогов? – Курфейрак стоял посреди комнаты, видимо, застигнутый во время уборки. - Я успел увернуться. – Оказалось, друг все же сдержал слово. Носков на полу видно не было, гитара лежала в чехле, у стены, все шкафы были закрыты, а ящики задвинуты. Несмотря на то, что бояться, по идее, было некого, улыбка получилась нервной, а веснушки выделялись сильнее обычного на бледном лице. Курфейрак заметил это и попытался успокоить его: - Чувак, ну ты чего? Ты же не на Олимпийские игры готовишься. Готов? - Нет, конечно. - Так и знал. Во-первых, распрями плечи. Сутулым ты выглядишь уж совсем как побитая собака. - Курфейрак обошел друга, положил руки тому ладони на плечи и слегка надавил. - Теперь голову выше, смотри мне в глаза или на лоб там, например, каланча этакая. А то Козетта подумает, что ты пялишься на ее сись…прелести, в общем. – Поправил себя Курфейрак, заметив раздраженный взгляд. - Я так понимаю, партнершей быть мне, так что придется перестраиваться, кхм, немного. Мариус, положи левую руку мне на талию, а правую вытяни. - А где она у тебя? – Мариус водил рукой по спине Курфейрака, полностью дезориентированный. - Черт, просто оставь ее здесь! – Курфейрак поймал его ладонь и остановил на пояснице. – И не вздумай опускаться ниже. Мало ли что я подумаю. - Ты хотел сказать, Козетта? - Именно, именно. – Парень усмехнулся, пытаясь приучить Мариуса к тому, чтобы стоять прямо, да и привыкнуть к роли учителя самому. Признаться честно, это было довольно приятно. - Знаешь, самая крутая штука в том, что если уверенно вести партнершу в танце, то она не сможет отдавить тебе ногу или навалиться просто потому, что не успеет – ты поведешь ее дальше. Так что будь уверенным, Мариус, даже если откровенно лажаешь. Бери крепость приступом. А я лишь покажу тебе обычный вальс, на медляке сами разберетесь, за что хвататься. Мариус кивнул. Он все еще чувствовал себя неловко и от самой ситуации, и от того, что они стояли посреди комнаты, а краем глаза Понмерси мог видеть полосатый носок, засунутый под подушку, что почему-то подчеркивало всю абсурдность ситуации. Ну почему у него нет подруги-девушки? Нужно было все-таки попросить Эпонину, вроде бы она неплохо относилась к нему, Мариусу. - Теперь на счет «раз-два-три» ты просовываешь правую ногу между ее ног, она в это время делает шаг назад, и ты поворачиваешься налево, вот так. – Дернув за штанину, «учитель» сделал шаг назад, и, благодаря порывистому движению Мариуса, вся конструкция чуть не повалилась на пол. - Спокойнее! Попробуем еще раз. На пятый раз, наконец, получилось. Курфейрак благодарил небеса за это, потому что еще одно падение, и Мариус сломал бы ему пальцы, так сильно он сжимал ее каждый раз, когда нужно было сделать поворот. - Воу, первый этап пройден. Когда вы сделаете поворот, она сделает то же самое, что делал сейчас ты, а ты должен отвести ногу назад, как я, но при этом все равно продолжать вести. Черт, на словах белиберда какая-то. В общем, просто почувствуй это. Вроде как все эти известные танцоры так говорят. Второй этап прошел лучше. Мариус больше не цеплялся за друга, как за спасательный круг, что не могло не радовать. Можно было быть уверенным, что девушка не сбежит от него в полицию, жаловаться на побои и предъявлять царапины на руках. - А теперь попробуем это все соединить. Двигаться вы будете как бы по воображаемому квадрату, все на тот же счет. Только не топочи так громко, а то родители прибегут, они у меня любопытные, ты же знаешь. Объяснять тогда будешь ты. – Угроза возымела действие: производимый ими шум уменьшился. - Смотри, у тебя получается! И кто мне говорил, что ты безнадежен? Они двигались по комнате маленькими неуклюжими шажками, тут и там натыкаясь то на торшер, то на столбики кровати. Не будь Мариус таким гордым и не заявив, что не будет заниматься в спортзале, если «существует хотя бы мизерная вероятность увидеть нас другими школьниками», то они сейчас не испытывали бы дефицит свободного пространства. Когда они остановились, Курфейрак с чувством гордости за собственные преподавательские способности добавил: - Есть одно но. Ты слишком зажат. Лови еще один секрет, записывай. Если расслабить губы, тело расслабится само. – Теплый палец надавил на нижнюю губу, заставляя Мариуса приоткрыть рот. – Только не открывай широко, это выглядит глупо. Теперь Мариус, полностью сосредоточенный на губах, забывал о ногах, и старания сошли на нет. Курфейрак вздохнул, едва заметно смутился и мысленно извинился перед Козеттой. - Мариус, прихвати мой палец губами. - Чего?! - Так тебе не нужно будет думать, чтобы держать рот приоткрытым, и можно будет снова отрабатывать движения ног. И руки держи не так высоко. - Л-ладно, я еще припомню тебе это. - Ты меня еще поблагодаришь! После того как твоя девушка-мечта кинется тебе в страстные объятия. Телодвижения действительно стали более слаженными и стали походить на настоящий танец, Мариус наконец-таки освоился, и его вполне можно было пускать в свободное плавание, но Курфейрак счел нужным добавить то, без чего вполне можно было обойтись на школьном выпускном. Его мимика и голос вообще часто опережали голову, и это добавляло некоторые неудобства в обычной жизни и спасало задницу Курфейрака в экстремальных ситуациях. - Как-то одна девчонка, с которой я встречался год назад, занимавшаяся танцами, сказала мне любопытную вещь. Никогда так не думал, но она утверждала, что вальс – самый сексуальный танец, даже танго менее интимно, чем он. Все потому, - Во время поворота Курфейрак специально выставил ногу так, что почти сел на бедро Мариусу, - что, если танцевать правильно, то вы соприкасаетесь почти вплотную. Мариус вздрогнул, но отпрянуть не решился. Ему казалось, Курфейрак немного увлекся, наверное, такое бывает со всеми творческими личностями. Одна мысль, правда, навязчиво всплывала в его голове, и, улучив момент, он спросил: - А вдруг она не умеет танцевать? Курфейрак застыл. Черт, кажется, план все же не был идеален на сто процентов. - Эм, тогда предложишь ей чашечку пунша.