— Если серьезно, то… — Шинпачи с силой прижал очки к переносице. — КОГО ЧЕРТА, МЫ ТАК КРЕПКО ЗАДЕРЖАЛИСЬ, А?! Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ?! Ты в курсе, что манга завершилась несколько лет назад?! В курсе?! А?! Знаешь, что фанаты уже успокоились и забыли о нас напрочь?! Ты всерьез думаешь, что кто-то будет нас читать?! Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ?! А?!
Кирара смущённо мялась, стоя за спиной психованного Шинпачи, с сочувствием глядя на него…
— КОГО ТЫ ЗОВЕШЬ ПСИХОМ, А?! Я псих?! Это ты псих, раз всерьез берешься за это дело, рассчитывая на радушный прием! Думаешь, что у всего этого есть шансы?! Они равны НУЛЮ, черт возьми! НОЛЬ! Эй, слышишь меня?!
Кирара прижала пальцы к своим щекам — кожа пылала то ли от смущения, то ли от стыда; она не знала как успокоить разгоряченного парня, и нужно ли.
— Почему ты акцентируешь внимание на Кираре?.. — Шинпачи попытался взять себя в руки, искренне негодуя. Он обернулся к девушке, что стояла позади него; смутился. — Тебе стыдно за меня, Кирара-сан? Я приношу свои извинения исключительно тебе.
— Что ты, Шинпачи-сан, все в порядке. — Она встала с ним рядом, ростом едва превышая его плечо, и бросила на него взгляд. — Может, просто понадеемся на лучшее? Давайте вручим все на суд читателей, которые только начинают знакомство с мангой «Гинтама»? Думаю, таких не мало. Эта авантюра может прокатить, автор-сан, я «за».
Шинпачи задумался, почесывая затылок, и пожал плечами:
— В твоих словах есть доля правды. Я поддержу тебя.
Кирара, глядя в его сторону с восхищением и любовью во взгляде, улыбнулась.
Белый фон за парочкой вдруг прорвался и, расширив дыру, или как принято выражаться на производстве — техническое отверстие
(
— В твоей заднице гребаное техническое отверстие… — подметил злостно женский голос).
… в образовавшийся разрыв влезла Отаэ. Агрессивная гримаса уступила место чересчур дружелюбной улыбке, как только девушка, очутилась по эту сторону повествования и, отряхнув ладошки, поправила на себе сиреневую юкату в белых и розовых цветах. В ее волосах, убранных в прическу, постукивая крупными бусинами, виднелись две заколки по типу шпилек.
— Мне не нравится, что я вынуждена сама пробивать себе путь в сюжет, — заявила Таэ, и голос ее сквозил угрозой. Она потянулась в темноту в разрыве белого фона и, под изумленными взглядами Кирары и Шинпачи, за шкирку выволокла на свет божий Кондо. — Еще и его с собой волочить приходится.
Командующий, одетый по форме, вдруг приосанился, буквально вырос над своей спутницей, и, вопреки румянцу смущения, с напускной серьезностью заявил:
— Я сам волокусь за тобой, Отаэ-сан, и всех своих парней учу этому! Нравится женщина — волокись за ней! — Он подошел к Шинпачи и, перейдя на шепот, спросил: — Как закончилась манга? Ты стал моим шурином?
— Откуда я знаю?! — брезгливо поморщился Шимура. — Я — Шинпачи этого фанфика, а не манги… Да, и кому нужны спойлеры? Манга закончилась несколько лет назад, а мы, какого-то черта, выбираемся из гробницы лет, точно мумии…
— Кирара-тян, помой Шин-тяну рот с мылом. — Таэ неспешно подошла ко всем, шурша тканями яркой юкаты в пол. — С тех пор как ты появилась, он позволяет себе ругаться при мне грязными словами.
Кирара сконфузилась:
— Простите, Отаэ-сан, мне очень жаль! — Она склонилась в поклоне, придерживая очки пальцами; ее тёмные волосы, собранные в косу колыхнулись, следуя порывистому движению. — Я обязательно займусь его ртом по возвращению в сюжет!
— Одну минуточку. — Шинпачи встал между Кирарой и Таэ, как преграду выставив ладони в обе стороны. — Мы же не будем драматизировать события в самом начале, да?! Я же не должен доказывать вам обеим свою любовь? Да?.. — Он вдруг замер. — Что ты только что сказала, Кирара-тян?..
Таэ довольно улыбалась, картинно вздыхая и кокетливо отмахивалась ладошкой; Кондо кивал, скрестив руки на груди, бубня что-то «как быстро растут дети»…
— Какого черта?! Что вы навыдумывали себе, а?! — Шимура ткнул в его сторону пальцем; сказать, что он покраснел ничего не сказать — покраснел от корней волос. — Кончай кивать, как та собачка с приборной панели!
— Любовь не теорема, чтобы доказывать ее, — изрек Исао, продолжая кивать. — Любовь нужно ощущать, и проявлять. Любовь — это поступок. Любовь — это действие. Любовь — это то, что соединяет воедино гениталии мужчины и женщины! О любви нельзя кричать на каждом шагу, и чем чаще произносится слово «любовь», тем сильнее оно обесценивается.
Шинпачи сгримасничал, возмущенный прямолинейностью Кондо:
— Сколько раз ты обесценил слово любовь?..
В порыве одобрения услышанного, Таэ одним прицельным ударом ладони свалила Исао на землю и, когда тот встал на четвереньки в попытке принять вертикальное положение, поставила на него ногу в сандалии.
— Как трудно сделать из мента человека…♥ — Она выглядела довольной, даже умиленной
умалишенной.
— … но ты прав в каждом слове. — Она присела на его спину, словно командующий был стульчиком, и запахнула полы юкаты, пряча обнажившиеся ножки. — Я впервые с тобой согласна.
— Люблю тебя, Отаэ-сан… — признался Исао, рыдая от счастья. И кивнул в подтверждении своих слов. Несколько раз. Весьма порывисто, с чувством.
Шинпачи передернуло:
— С чем ты согласна, сестра?! Уточни хотя бы! И почему ты согласилась так быстро?
Кирара с воодушевлением следила за происходящим.
— Любовь это то, что соединяет души и сердца. — Цукуйо выпустила табачный дымок изо рта, подойдя к собравшимся. Черное платье с широкими рукавами, завершающимися узкими манжетами и парой разрезов на бедрах, прижимал к талии красный пояс. — Любовь всепорождающее чувство, дающее начало жизни на зем.!
Лидер Хьякка не договорила, как со спины в ее затылок врезался другой затылок с характерным «бам», и волны пульсирующей боли распространились в месте удара по нервным окончаниям. Все верно: в белом фоне снова зияло
техническое отверстие, откуда пришла Цукки и… И ей в догонку прилител Дзура.
— Я не Дзура, а Кацура, — пояснил Котаро, обернувшись к Цукуйо, та тоже смотрела на него.
Неловкая пауза~
Из дыры выбрался Гинтоки в повседневном прикиде, с боккеном за поясом, с неизменными кудряшками вместо волос на голове…
— Минуточку, хочешь сказать, что кудряшки не волосы? — презрительно щурясь, вклинился Шинпачи.
— Я уже говорил тебе, Дзура, чтобы ты не приставал ко мне!.. — Он увидел собравшихся и, нахмурившись спросил: — Что за сборище? Соображаете на шестерых?
Он спохватился: кажется, народа действительно прилично, и выходит, что он уже не первый, кто появился на сцене.
— Что ж, пойду пожалуй отсюда… — Гинтоки направился в темноту
технического отверстия. — Меня не остановят, разве?!
— Могу дать пинка для ускорения?
— Не, так не пойдет!
— …двумя ногами в полете?!
— Какого черта! Ты это делаешь специально, да?! — Он покачал головой, скрестив руки на груди. — Я никуда не уйду теперь, а ты ответишь мне за все! Ты хоть представляешь, что творилось с моими фанатами, пока я в предпоследней главе истекал кровью? С тех пор прошла уйма времени, где я был все эти годы?! Я был в коме? Может, я вообще умер?!
— Мне очень жаль…
— Я остаюсь, а ты уходи, — говорит Гин-сан. — Давай, выключай компьютер и ложись спать.
— Эй, зачем ты укладываешь автора спать?! Ты не сможешь продолжить движение, даже если останешься, если автора отправить спать! — вспылил Шимура.
— О, раз так, то… Оставайся тогда, и не смей ложиться спать впредь.
— Это как-то жестоко, — бурчит Шинпачи себе под нос.
— Жестоко не выпускать главного героя на сцену первым, — изрекает Гин с претензией. — Я должен быть первым, а не седьмым…
Элизабет похлопал Гина по плечу; на табличке значилось: «Ты был девятым, кто пришёл сюда…» И тут же: «Меня на белом фоне не заметно прост. Мы с автором тут были изначально — спали по углам с публикации последней главы…»
??????
Гин замер с мрачным лицом.
— Здесь нет углов, — безрадостно обрушил Шинпачи. — Это же то самое «ничто, окрашенное в белый»… Ничто, затянутое четырехлетним перерывом!!! Мы нигде в данный момент — висим в воздухе!
— Мы все болеем за безрассудность продолжения этого сюжета — есть ли в нем смысл, — пояснила Цукки; у них с Дзурой выросло по шишке на затылке, размером с яблоко. — Я «за» любовь, которая объединяет сердца людей в едином направлении. Все мы и те, кто будет с нами, окажемся сплоченными единым чувством любви к тому, что нам дорого — ко вселенной «Гинтама». Что скажешь?
— Я не Дзура, а Кацура, — подметил самурай, каверзно сверка глазами. — Ещё никогда я не оставлял начатое на полпути… В лучшем случае — я от него удирал, ведь не зря я поучил прозвище «Сдирающий Котаро»…
— «Сдирающий деньги на кредиты» или «Сдирающий под большие проценты деньги»?! Вы банковский служащий? — вопрошала Кирара.
— Ха-ха-ха! Я не банковский служащий, а Кацура — «Сбывающий Катаро»… А?! — Он выглядел напуганным. — Опять не то!
— О чем ты, Кацура-сан?! — Шинпачи сжал руки в кулаки. — Это какая-то глупая шутка…
— О! Знаю, знаю! — всполошился Кондо, наконец приняв вертикальное положение. Они с Отаэ стояли рядышком. — Можно я отвечу?! Можно?! Ты сбываешь наркотики! Ты наркоторговец!
— Я не наркоторговец, а Кацура — «Сберегающий Котаро»! — Он почесал подбородок, крепко призадумавшись. — Я снова ошибся, как такое возможно?!
— Моя очередь. — Отаэ подняла ладонь. — Сберегающий энергию? Сберегающий тепло?.. — Она хлопнула кулаком по ладошке. — О! Сберегающий банк.
— Вы все-таки банковский служащий, — недоумевала Кирара.
— Эй, что за игру вы тут устроили?! — возмутился Шинпачи.
Кацура разразился зловещим смехом:
— Ха-ха-ха! Нет же! Я — «Беглец Кота!..»
Гинтоки ударом обеих ног снёс Дзуру, а потом они напару с Шинпачи принялись его яростно пинать. Лидер Дзей что-то мямлил себе под нос, но из-за шума побоев, никто ничего не сумел разобрать. Элизабет внес ясность, написав на своей табличке пояснения для любопытствующих: «Я не Кота, а Кацура!»
— Кто дал тебе право акцентировать внимание на себе, а?! В «Продолжи фразу» играть, полудурок! Все думать забыли о тебе и твоём сраном прозвище! — Гинтоки выпустил пар и ощутил душевное облегчение.
— У кого еще какие мысли по поводу сюжета? Есть ли смысл продолжать? — Цукки невзначай потрогала шишку на голове. — Это что?! Гулька! — Ее глаза расширились от удивления.
Гинтоки и Шинпачи с мрачными лицами отвернулись от нее.
— Может быть, проголосуем?! — Таэ подняла ладони Кондо и Кирары вверх. — О, уже двое «за», и я тоже. Шин-тян, Гин-сан, вы тоже поднимайте.
Хиджиката нырнул в разрыв в белом фоне и, закурив, сказал:
— Кондо-сан, нам пора в участок. — Он выпустил клубы сизого дыма. — Сасаки доложил, что Сого не ночевал в штабе, кто знает, чем занят этот садюга.
— О, — восхищенно протянула Тама, пробравшись ко всем через разрыв в фоне, который ранее сделала Таэ. — Никогда не видела настолько чистой комнаты… Правда, тот господин все портит. — Она указала на Кацуру и, вооружившись тряпкой и мыльным раствором отправилась к цели. — Слишком много крови.
— Не игнорируйте меня. Проголосуйте за продолжение добровольно… Или я выбью из вас
все дерьмо! Ой, согласие. — Таэ облокотилась на руку Кондо и потянулась за своей сандалией. — Мы затягиваем с продолжением. Это раздражает.
— Мы и так затянули на четыре года, сестра. Хуже не будет.
— Соглашайся, Тоси, — посоветовал командующий своему заму, и попытался поднять его руку вверх, но тот оказал сопротивление.
— Эй!.. — рыкнул Тосиро, вырвавшись. — Впрочем, мы все равно. Делайте, что хотите. Но не нарушайте закон. — Хиджиката извлек из кармана брюк наручники, чтобы надеть их на Кацуру, но пока он с удовольствием затягивался сигареткой, Тама смыла его буквально… — А?! Чо ты сделала, женщина?!
Горничная отобрала из пальцев замкома сигарету, бросила на пол и затоптала, чем вызвала в Тоси агрессивную гримасу и молчаливое недоумение у остальных:
— Согласно законодательным актам, курение запрещено в общественных местах. Под это определение подходят зоны большого скопления людей, как теперь, например. Запрет на курение позволяет оградить некурящих граждан от опасности, вызванной пассивным потреблением табачного дыма. — Тама смела окурок в совочек, а потом вытряхнула мусор в полиэтиленовый мешок, извлеченный из кармашка на своем фартуке. — Данные взяты с сайта ne-kurim.ru.
— Я тут закон, — выдавил Тосиро, усилием сдерживая гнев.
— У тебя какие-то проблемы с нашей Тамой, Хиджиката-кун? — Гинтоки заслонил собой горничную и, перейдя на шипящий шепот, спросил: — Ты тут чо забыл? Разве мы не договаривались
мешать контролировать Окиту и Кагуру на наших территориях?!
— Я уже говорил, что не буду нянчится с Сого, — процедил сквозь зубы Хиджиката, они с Гином сцепились пальцами, врезавшись друг в друга лбами. — Мне плевать натянет он Китаянку, или его нагнет она.
— Я тебя предупредил, скотина. Не дай бог будет пацан, и я разнесу вашу контору к черту.!
— С чего ты взял, что будет пацан?!
— А какие ещё варианты?!
— ЭЙ! — возмущенно протянул младший Шимура. — Кроме мальчиков в природе существуют девочки! И прекратите так гнусно думать о Кагуре-тян!
— Я согласен на продолжение, Отаэ-сан, есть шанс, что нас соединят узами крепкой брачной ночи, — брякнул Кондо.
— Почему бы нет, — с вызовом бросила старшая Шимура. — Это отличный способ продемонстрировать собравшимся великую силу любви.
Таэ нокаутировала Кондо без рукоприкладства в этот раз… Мать честнАя! Он просто обмяк, пораженный услышанным!
— Ты точно расслышала все, что он сказал, сестра? — Шинпачи с недоумением смотрел на умиленную шатенку. — Ты уверена, что оно тебе надо?
— Все в порядке, Шин-тян. Я могу за себя постоять. А тебя я — очень надеюсь — смогу вверить Кираре-тян.
Кирара тоже отправилась в обморок.
— Эй! Почему вы оба потеряли сознание?!
— Я так думаю, что мы решили продолжать, — спросила Цукки, прикладываясь к кисэру; улыбка возникла в уголках ее губ. — Из этого выйдет что-то стоящее, чтобы там ни было. — Она успела отступить в сторону, когда сверху упала Сарутоби.
Оторвав помятое личико от пола, Аяме выпалила:
— Опять ты! Вылезла из самой жопы, стерва! Всё сиськи к Гин-сану подкатываешь! Засранка!
— А? — Цукки глянула на девушку у ног. — Ты не ушиблась?.. Помощь нужна?
Элизабет, слившись с окружающей средой, бочком выбрался в техническое отверстие в фоне, неся под мышкой незадачливого босса, как раз в этот момент в другой разрыв выглянул Ямазаки:
— Этааа… — Он оглядел собравшихся и, заметив Таму, идущую в его сторону, он смущенно замялся: «Что я должен делать с приказанием Окиты-сана? Миссия по нахождению тещи провалена, но есть шанс на жену…»
Он шагнул навстречу к ней и получил ручкой складной швабры по голове, строго по макушке.
— Ямазаки-сан?.. Простите, я ненарочно.
Сагару резко склонил голову в поклоне:
— Тама-сан, в этот раз я беру всю ответственность на себя и, как истинный мужчина, я, Тама-сан, я… Пошли на свиданку!
— Какая в том необходимость? — пожала плечами девушка. — Мы уже пытались, и если вымыть эти отношения с хлоркой, останется едкий запах, Ямазаки-сан.
— Нет, нет! — Он осел перед ней на колени, схватив за пальцы, чего сам от себя не ожидал. — Я, наверное, безнадежный тупица, но…! Тама-сан, пожалуйста, давай попробуем построить отношения!.. У меня хотя бы будет шанс на тестя в лице Гингай-сана…
Тама с недоумением сфокусировала зрительное восприятие на физиономии Сагару, призналась:
— Гингай-сан не мой создатель.
— Ты разбила мне сердце, Тама-сан, — констатировал Сагару со страдальческим лицом.
— Следует смести осколки, чтобы никто не порезался, — подытожила горничная. — Где они?..
Гинтоки и Тосиро находились в самом центре распалившейся перепалки, пиная и матеря друг друга. Шинпачи смущаясь пытался вернуть Кирару в сознание, Таэ занималась тем же самым, но без зазрения совести трепала Кондо за грудки, после чего стала лупить по лицу. Са-тян тщетно пыталась поколебать спокойствие Цукуйо, оспаривая право на Гинтоки. Элизабет вдевал нитку в иглу, чтобы заштопать
техническое отверстие, когда как из противоположного — уже заглядывали с любопытством потревоженные персонажи, с претензией к автору…
Это не самая дерьмовая песня, поэтому её стоит допеть…
— Я уже выбрал себе замену на день, которую прошу уважать и бояться, как меня самого. Китаянка!
— А?! — Йородзуя вытянулась стрункой; ее нутро замерло на секунду, а потом вдруг все словно рухнуло вниз. — Чиво?!
— Двигай булки сюда, — попросил капитан, подавляя зевоту; тревожный сон сказывался усталостью. — Поскорей.
Кагура встала с места и на ватных ногах направилась к Сого, тот зашел ей за спину и без колебаний надел на ее плечи свой китель. Девушка вдруг ощутила тяжесть, словно на нее только что взвалили груз ответственности, и растерялась.
— С этой минуты и до двадцати трех нуль нуль, она — капитан Окита, и вы исполняете ее приказы. Все понятно, парни?!
— Так точно, — прогремел обрадованный отряд, ничуть не возмущенный решением Сого.
Йородзуя только что оттаяла от потрясения и, вспыхнув, шепотом обратилась к офицеру:
— Эй! — Она поймала его, спешившего удрать восвояси, под руку. — Что все это значит?..
— А?.. — Сого освободился от хватки Кагуры. — Я их подготовил. — Он подмигнул, вскинув большой палец. — Руководи.
— Я не собираюсь тратить свое время на твои дела. — Она сняла китель с плеч, не смотря на то, что он, сохранив тепло своего владельца, чудесно согревал. — Никогда! Ты в конец обнаглел, садюга!
— Ооо, — картинно расстроился парень. — Раз так, то не смею задерживать. Впрочем, я не сомневался, что ты сольешься.
— Я не боюсь командовать отрядом, я просто не хочу делать что-то для тебя! — Кагура сердилась.
— Я уже сказал, чтобы ты шагала отсюда, — бросил Сого, обходя ее кругом. — Я должен помучить, ой, провести тренировку со своими людьми.
Девушка стиснула зубы и, глядя в затылок Окиты, нервно накинула китель на свои плечи; она понимала, что поддалась на провокации, но не могла упустить шанса побыть командиром отряда: побыть на месте Сого…
— Ты сам назначил меня капитаном, садист, — констатировала девушка, — а раз я — капитан, то мне и проводить тренировку! Оплату переведёшь по часовом тарифу на счёт Йородзуя.
Окита насупился, но каменные лица парней, стоявших в строю по команде вольно, вдруг засияли.
— Ладно, — бросил Сого, обернувшись к Кагуре. — Посмотрим, на что способна девчонка…
— Ты знаешь на что способна эта девчонка, — ответила Кагура, которая, спрятавшись в тени своего зонта, безмятежно рассматривала сосредоточенные лица полицейских, стоявших в первом ряду. Каждый из парней был до смешного серьезен и, кажется, боялся лишний раз шелохнутся, чтобы не испортить о себе впечатление. Все до одного, они напоминали Кагуре игрушечных солдатиков, у которых от времени стерлись лица, и местами облупилась краска на форме, что их невозможно было отличить друг от друга. Они выглядели одинаково и подчинялись любому, кого поставят над ними начальником. Ну чем не игрушки, даже забавно…
— Доброе утро, отряд, — крикнула рыжая, смутившись. Так неловко, когда десятки пар глаз рассматривают её.
— Здравия желаю, капитан Окита! — хором прогремел строй.
Кагура сгримасничала и, помедлив, сказала:
— Нет-нет. — Она покачала головой. — Обращайтесь ко мне госпожа Кагура.
— Так точно! — прогремел отряд, и йородзуя удовлетворённо улыбнулась. — Кагура-сама!
— Я отменяю вашу
палкоймахальню, — продолжила девушка, вышагивая перед мужиками вперед назад, — а вместо нее пройдет утренняя зарядка! — Она щелкнула пальцами.
Сого сидел на крыльце, опираясь вытянутыми руками на свои колени. От услышанной нелепицы, его лицо вытянулось в недоумении:
— Китаянка, ты собираешься открыть кружок по гимнастике? Учти, мое стадо… Ой, отряд, весьма не привлекателен в изящных искусствах.
— Это мой отряд, садюга, так что помалкивай там. — Девушка повела плечом, будто хотела обернуться, но вовремя пресекла попытку, решив сохранить деловитость своего высокого положения и, вздернув нос, обратилась к отряду: — Тащи патефон, Карл!
— Разрешите, капитан-тян?!
— Разрешаю, — с театральной мягкостью ответила рыжая, и полицейский с напарником ретировались вон, чтобы через несколько минут вернутся с магнитофоном и парой колонок.
— Ты! — Йородзуя поманила пальцем парня стоящего во втором ряду слева к себе.
— Я — Камияма! — представился парень, пристроив ладонь к виску.
— Будешь держать надо мной зонт! — Ято покосилась на подчиненного с долей снисхождения, нехотя вручив зонтик. — Не сломай, а то я перекрою твой череп, ясно?
— Так точно, — мягко ответил рядовой, расположившись позади девушки. Ему явно доставляло удовольствие выполнить ее приказ, и особого ужаса от злобного предупреждения он не испытывал. Напротив — ему, как и большинству мужчин в строю, весьма приятно было прислуживать симпатичной девушке, что они лыбились как идиоты, глазея на нее. Их хлебом не корми, а дай шанс выслужится перед временным — таким очаровательным — капитаном!
— Капитан-тян, как вам такая песня*? — Услышав музыку, в строю прокатился краткий, умиленно-восхищенный «ууууу». — Может, займемся «грязными танцами»?
— Эй, поуважительнее, новичок, с капитаном говоришь! — Камияма прикрикнул на него, приосанившись рядом с невысокой девушкой.
Стадо макак-извращенцев, — подметила про себя йородзуя. —
Все они ровняются на Горилу, даже придурок садист. Кагура сомкнула веки, чтобы про себя сосчитать до десяти, и на «семь» почувствовала, что раздражение отступает. Она медленно открыла глаза и в следующую секунду, выхватив катану из ножен рядового Камиямы, запустила ее в нахала, посмевшего оскорбить ее грязным предложением. Оружие со свистом пронзило воздух, и поблескивая в солнечном свете, едва-едва не вонзилось рядовому в причинное место. И то, только потому, что он успел рефлекторно дернутся и раскорячится. В строю обомлели, а кто-то даже присвистнул.
— Ты дурак? Или тупой? Я не смотрю мелодрамы, дебил ты бестолковый. — Кагура все еще источала сладость своими речами, но взгляд острый, точно лезвие меча. Она вскользь оглядела строй. — Я тут не для того, чтобы вас развлекать, и не советую нарушать приказы вашего ВрИО капитана!
Сого растянул губы в улыбке, состроив на лице маниакально-удовлетворенную гримасу.
Мужики опешили, растерянно переглянувшись; казалось, им напомнили о том, что практически вылетело из голов всех и каждого — Окита, их жуткий начальник с садистскими наклонностями, все еще здесь, а Китаянка из Йородзуя, вопреки милому личику, кровожадный представитель аманто — ято. Солдатикам напомнили, что они игрушечные…
— В чем дело? — спросила Кагура, подперев бедро кулаком. — Я неделю назад дала распоряжение, выполняем! Утренняя гимнастика — это ряд упражнений, который настраивает и заряжает на позитивный день! У вас еще есть шанс сделать этот день позитивным… Ты! — Она просто взглянула на парня, который ранее выражал желание провести тренировку с отрядом. — Будешь ведущим! А ты, любитель OSТов, настрой волну «Радио Эдо», там есть передача утренней гимнастики, ибо сама я не в настроении задавать ритм. Веселей, мальчики.
Сого чихнул, и пока он растирал ладонью зудящий изнутри свой нос, Кагура обернулась к нему. Странное чувство тревоги разом поднялось откуда-то и расплылось в ее груди будто бы маслянистым пятном, что не так просто вывести… Шум вчерашнего ливня всплыл в ее мыслях, и потоки дождевой воды, торопливо струящиеся в свете фонарей, мелькнули перед глазами. Ощущение холода от пропитавшейся сырой ткани кителя, четко напомнила ей тактильная память, стоило теперь коснуться манжеты пиджака.
Ненавижу дождливые ночи за то, что мне снятся такие печальные сны…
Прошлым вечером увязался за мной, точно хвостик, промок насквозь, а потом еще и замерз, проспав всю ночь на сквозняке в приёмной… — Кагура не обращала внимания на отряд, что скакал перед ней, размахивая руками, точно лопастями — ветреная мельница. —
Какой же он привязчивый! Аж бесит… Не хочу стать виноватой, если этот дебил сляжет.
Недолго сомневаясь, рыжая обратилась к стоящему рядом с собой Камияме с просьбой.
— Окита-сан, возьмите.
Сого с недоумением взглянул на фольгированную пластинку с десятью капсулами под прозрачной упаковкой, что подавал ему его самопровозглашенный первый помощник, недавно стоявший рядышком с китаянкой, и машинально сжал ее пальцами.
Камияма вручил ему ещё и полулитровую бутылку воды, и под его недоумевающим взглядом, ретировался…
— Я выполнил ваше поручение, — отчитался рядовой, подойдя к Кагуре, та не обернулась к нему, задумчиво вглядываясь сквозь дрыгающиеся ряды замученных ментов. Она молча протянула зонт пареньку, намекая, что пора возвращаться к исполнению возложенных обстоятельствами обязанностей, и он безропотно последовал ее приказу. Дотронувшись рукой до ее озябших пальцев, он задержал прикосновение, словно в попытке согреть их в то мгновенье. Она успела ощутить жар кожи…
Кагура должна была тут же отнять свою руку и двинуть как следует оборзевшему козлу промеж глаз, но не сделала этого — в этот раз тело впервые проигнорировало команду мозга «сломать вторженцу нос».
— Скажи отряду, пусть приступает к повседневным обязанностям.
Кагура вздрогнула, пусть присутствие Сого рядом не было для неё новостью, и отняла свою руку. Это он шуганул ассистента и взял зонт, чтобы спрятать девушку под ярким куполом от солнечного света. Рыжая медленно повернула к нему голову, подняла глаза и встретившись взглядами, приглушенно и сухо сказала, чтобы он отменил ее назначение и сам командовал, раз такой умный.
Офицер ухмыльнулся — уловка сработала — он завладел ее вниманием, можно переходить к сути:
— Скажи мне, что это? — Он показал фольгированную пластинку с капсулами — обыкновенный противовирусный препарат по своей сути, то что ранее дал ему Камияма.
— Не знаю, — равнодушно ответила та, и отвела взгляд. — Я тебе фармацевт, что ли?..
— Это эфедрин? Похоже на эфедрин. Ты настаиваешь, чтобы я колесманил?
Йородзуя снова смотрела в глаза капитана с недоумением и легким замешательством, но, неожиданно усмехнувшись, чем вызвала на его лице недоумение, сказала:
— Не стала бы я на таком настаивать. — Она попыталась отобрать у него пластинку с капсулами, но он не позволил, отдернув руку в нужный момент. — Я не причастна к твоим алко и нарко зависимостям! Придурок…
— Неужели?! — Он хекнул, изобразив изумление, и подразнил йородзую фольгированной упаковкой. — Очень даже причастна, и даже не пытаешься облегчить мой недуг — напротив — бессовестно усугубляешь
Рыжая свела брови к носу, изображая недовольство, но на ее личике возникло тревожное выражение. Она упрямо смотрела в сторону, сжимая влажные ладони в кулаки, и надеялась, что садюга сменит тему, если она не проронит и слова.
Бесполезно: он не отступит, потому что теперь правила изменились. Изменилась и сама игра. И дальше делать вид, что она не понимает серьезность происходящего — нелепо. Кагура не верит Сого, и это правда. Однако она осознает его желания, и не сложно догадаться, что его интерес угаснет, как только он получит желаемое.
Страсть, пылающая ярко, быстро потухает.
— Эй, не молчи: открой ротик и ответь мне что-нибудь едкое, — попросил Сого, игриво улыбаясь. — Я должен знать наверняка, что твои слова будут глупее моих.
Кагура покосилась на него; в уголках ее маленьких губ виднелась тень улыбки. Она выглядела подозрительно довольной: взгляд прямо-таки искрился хитринками, и мягкий свет исходил от ее белокожего лица, словно тихий лунный свет в ночной темноте.
— Моей вины в том, что ты влюбился в меня, нет. — Йородзуя вдруг стала серьезней, сложив руки под грудью; она попыталась подначить офицера, но в итоге себя вогнала в краску. — У тебя нет шансов, забудь… И как бы теперь не оправдывался, ты безнадежен.
Сого хмыкнул, дослушав Кагуру, а потом, растягивая слова, сказал:
— В таком случае я тоже ударюсь в фантазии. — Он вдруг сложил зонтик ято и, уперев его дулом в землю, облокотился на рукоять обеими ладонями, все еще сжимая между пальцев упаковку капсул. — Чисто теоретически, как думаешь, каким будет наше потомство.
Кагура смерила Сого презрительным взглядом, полным недоумения, и сгримасничав ответила:
— Практически я могла бы вбить тебя в землю словно гвоздь, и поливать твою бестолковку каждый день, рассчитывая, что из тебя вырастет что-то стоящее. Делай выводы.
— Как все запущено, — подметил с насмешкой Сого. — Я должен был начать с основ: ты в курсе откуда берутся дети?
Офицер буквально продемонстрировал на пальцах технологию производства, и едва не схлопотал от йородзуи по лицу, увернувшись от ее кулака, пальцы которого секундой ранее в его постановке олицетворяли женское начало.
— Что это было?.. — Слегка взъерошенный, Сого оставался непоколебимо спокойным, и даже голоса не повысил. — Ты едва не попала по мне.
— Я вообще-то целилась в тебя! — Кагура перевела взгляд на отряд, тот прыгал на месте, размахивая руками, а на счет четыре — хлопал над головой. — Еще одна такая выходка — я отправлю тебя в полёт.
— Дай и мне прицелится между твоих ног, — брякнул Сого, отстранив зонтик от Кагуры, когда она протянула руку, чтобы забрать его.
Девушка с размаху врезала парню кулаком по траектории снизу в верх, тот аж язык прикусил, и раскрыла над собой отобранный у него зонт.
— Сказала же, заткнись, — раздражённо рявкнула ято, стиснув зубы с досады. — Позоришь меня перед всеми!..
«О, сеструха сердится, глянь как она отметелила нашего кэпа», и «Заткнись, не лезь: милые бранятся — только тешатся», — донеслось до слуха Кагуры, и та, насупившись, скорее от бессилья изменить им всем мнение о себе, сжала пальцы в кулаки.
— Эй, отряд, что у вас по графику?! — Она сердилась услышанного. — Выполняйте, короче то, что у вас по графику! И я вам не сеструха, а Кагура-сама, и никто другая! Пшли отсюда!
