Потусторонний Rock

*** Нэкомата был убит Кьюби и запечатан в Лесу Смерти самим богом Смерти, не имея возможности на спасение. Из-за этого дух Нэкоматы слаб и безволен. Он не может действовать без согласия своего хозяина, говорить и принимать истинную форму. Чтобы поговорить с нами или трансформироваться, ему необходимо разрешение Аоя, в противном случае он просто бесполезен. В отличие от Хоуку, который имеет власть над басистом и может принимать истинный облик когда угодно и где угодно, из-за чего Рейте и приходится носить повязку на лице, служащую барьером для трансформации. Хоуку может говорить с нами и призывать на помощь природные стихии, а так же легко подавить волю хозяина и тем самым дать себе возможность повольничать в присутствии друзей. Своенравный волк... мог жить только в теле своенравного басиста. На самом деле, все связано. Животные подобраны под хозяев, или даже наоборот, со схожими характерами и мыслями, так что Хоуку подходит Акире так же идеально, как Нэкомата - Аою, Сятихоку - Руки, Кьюби - мне, а Баку... Я опускаю взгляд в бурлящую рыжую жидкость в кастрюле. Баку. Лидер. И... "Ты? Неужели... ты!" Я знал с самого начала, что Ютака не так прост, как кажется. И своего зверя он нам не показывает тоже... Что же еще скрывает от нас собственный ударник? И раз скрывает - это опасно? Что знает Нэкомата, чего не знаем мы, и почему наши звери молчат? Они ведь тоже, наверняка, в курсе второй сущности Кая. Так почему же? - Уруха? - Да, готово. Я вздыхаю, отключая плиту и отодвигая кастрюлю на другую комфорку. Я не думаю, что сыворотка поможет. Она должна действовать, как и человеческое обезболивающее или наркоз, но рост крыльев - дело не пустяковое. Впрочем, сейчас, когда у нас нет другого выхода, нужно радоваться и этой слабой надежде. Частично боль лекарство снимет, но она никуда не исчезнет. Порванные мышцы, перестраивающиеся кости... Нервная система, сухожилия, оперение. Сколько еще будет мучиться мой друг? Сколько еще ему придется пройти испытаний, прежде чем крылья сформируются окончательно? И если его любовь не взаимна... Как ужасны будут муки от потери новых конечностей? Во что же ты вляпался, Аки? - Кай, у тебя ведь были шприцы? - Да, - кивает лидер, подходя ближе. - Сколько? - Штук десять, может... - В миллилитрах? - Три и два. - Не пойдет. Надо больше, - я убираю оставшиеся ягоды в мешочек, крепко завязывая его и отправляя к остальным травам в холодильник. - Купи еще. Всю сыворотку надо распределить по шприцам объемом в пять миллилитров. Это максимальная доза и превышать ее нельзя. Колоть раз в день, во время приступов, под холку. Если за сутки приступов будет больше, придется прибегать к помощи Матсумото. Передозировка вызовет летальных исход. Тебе все ясно? Не забывай, это яд. - Я знаю, - кивает мужчина, направившись к дверям. - Тогда я в аптеку. - Давай, - я провожаю Кая взглядом до самых входных дверей. - Что же ты такое, лидер?.. Кто ты на самом деле? Не то, чтобы я не доверял Ютаке, вовсе нет - он никогда не предаст и не бросит. Но что он таит в себе и что скрывает от нас? Почему делает это и в чем тому причины... Есть ли что-то, чего нам следует опасаться? И если так, что ждет нас впереди? Ведь мое предчувствие того, что что-то должно произойти, никуда не ушло. Звери внутри нас не спроста. Грядет что-то страшное, похуже роста крыльев моего друга, но я даже представить не могу, что может еще случиться с нами, когда мы так слабы духом из-за Хоуку, не в силах даже справится с любовью басиста. Как помочь нашему другу и вытащить его из этого дерьма? У меня столько вопросов... Одни вопросы и ни одного ответа. Мы словно слепые котята, что тычутся носами в углы, вот-вот свалимся с лестницы вниз, в неизвестность, переломав себе кости. Пелена на глазах не даст нам увидеть обрыва, пока мы ползем в неизвестности в поисках истины. И я боюсь этого сильнее, чем чего-либо еще. Мои друзья и моя жизнь. Я должен уберечь все, что дорого, но как сделать это, когда ты даже не знаешь собственного ударника? Что говорить о проблемах посерьезней? Я в тупике, и я потерян. Я не могу двигаться. Это... заставляет чувствовать страх. Ненавижу это чувство. Обхватываю себя руками, закусив губу. С кем мне поделиться своими мыслями? Акире сейчас не до меня, он и так измучен трансформацией и сопровождающими ее пытками. Матсумото тоже - ни на шаг не отходит от басиста. Его разум поглощен теми же вопросами без ответов, а его внимание направлено лишь на белого волка в спальне лидера. Но ведь у меня всегда был Аой. Аой. Точно! Я вздрагиваю, обернувшись к плите и быстро накрыв кастрюлю крышкой. Правда... Юу тоже сейчас не сладко. Нэкомата вытянул много энергии из тела гитариста, он потерял сознание сразу после завершения обряда. Но так или иначе, к Аою у меня всегда было особое отношение. Что-то тянуло меня к нему, и я не мог оторваться. Сколько раз он приходил к моей двери маленьким котенком, которого хотелось взять на руки и приласкать, хотя я и понимал, что Широяме это совсем не понравится. Сколько времени он проводил со мной, выводя из себя своим тяжелым характером? И все же, он всегда был рядом, восхищался моей работой, хоть и скрывал это, старался догнать меня в игре на гитаре и хвалил за профессионализм. Я привык к его присутствию и холоду, а в последнее время он почему-то отдалился. В чем причина, ведь раньше мы столько времени проводил вместе? Сейчас он все реже приходит к моей двери, все реже ждет, свернувшись клубочком, на коврике перед железной преградой... С ним тоже что-то происходит, как и с Акирой, но в чем причина? Такой близкий Юу и вдруг... Я скучаю. По общению с ним, по ссорам и совместным посиделкам. И чем чаще я думаю об этом, тем больше мне кажется, что в этом виноваты Кьюби и Нэкомата. Но даже так, он мой друг! И наша связь... плевать я хотел на войну духов внутри нас! Пусть разбираются сами. А я не могу потерять друга из-за какой-то вражды тех, кого в принципе не существует без смертных хозяев. Надо проверить, как он. Не могу так больше. Быстрым шагом выхожу из кухни, тихонько миновав гостиную и приостановившись у дверей в спальню лидера, прислушиваясь к тишине за дверью. Звуков борьбы не слышно, стонов боли тоже. Наверное, Акира уснул из-за ослабивших его тело пыток. А Матсумото - от банальной усталости... Хорошо, пусть спят. Нам нужно набраться сил - не время изматывать себя до потери сознания. Кивнув своим мыслям, быстро и бесшумно взбегаю по лестнице на второй этаж, в гостевую комнату, где отдыхает гитарист. Надеюсь, с ним все хорошо. Подойдя ближе к двери, тихо стучу, чтобы в случае пробуждения друга не нагнать на себя праведный гнев своенравного кота. - Аой? Тишина за дверью. Я вновь повторяю простое действие, зовя мужчину, но мне вновь никто не отвечает, и я наконец решаюсь войти без приглашения. Тихонько отворив дверь и заглянув внутрь, я облегченно выдыхаю, находя брюнета спящим на кровати, и все же переступаю порог. Темнота в комнате перебивается слабым светом луны, пробирающимся через плохо сомкнутые занавески. Он падает на неподвижное стройное тело, освещая бледное спокойное лицо, и я осторожно подхожу к кровати, чтобы убедиться в состоянии напарника. Но стоит мне только приблизиться к изголовью, как что-то переклинивает в мозгу, словно выстрел в голову, когда пуля задевает отвечающие за моторные функции извилины, и я падаю на колени перед мужчиной, понимая, что ноги отказали мгновенно и без каких-либо объяснений. Боли нет, просто минутное отупение, непонятно чем вызванное, когда я не понимаю, где я и зачем, и мозг возобновляет работу снова, будто ничего и не было. А причина в том, что... Я не раз видел Юу спящим, но именно сейчас он выглядит совсем беззащитным и слабым, лежа на спине недвижно. Его спокойное лицо с ровными дугами бровей, длинными ресницами и приоткрытыми губами притягивает мой взгляд, словно гипнозом, заставляя задержать дыхание в легких. "Что случилось?" Голос Кьюби я слышу как-то очень отдаленно и глухо, не в силах оторваться от созерцания напарника в свете холодного серебра. Черные, как смоль, волосы, с выбеленной прядью на виске, рассыпались по подушке шелковистыми нитями, обрамляя красивое лицо так чувственно, как никогда прежде, даже на живых выступлениях, когда эйфория от музыки в глазах и пот на коже делали образ гитариста неприлично-развратным и соблазнительным. Я не понимаю, что происходит со мной, но мой собственный друг, которого я так давно знаю, вдруг предстал передо мной совсем с другой стороны, которую я еще не наблюдал в нем, как бы долго не знал упрямца. И этот образ, и черные одежды на гибком теле, и все еще присутствующие в копне волос большие меховые уши, заостренные к концам, вызывают странные ощущения в груди... Я так скучал по нему, что сам не заметил, как на самом деле мне не хватало черноглазого мерзавца рядом с собой. И чувство одиночества, и чувство тоски где-то внутри меня пробуждаются ото сна мощной волной нужды в человеке на белых простынях. "Такашима. Что с тобой? Мне тесно!" Я шумно выдыхаю, уперев руку в матрац у подушки гитариста, наклонившись чуть ниже к умиротворенному лицу. Он тоже нуждается во внимании, каким бы сильным ни был. Все мы когда-то ощущаем нужду во внимании. И одинокий образ жизни надоедает каждому в один прекрасный день. - Я так устал... Шепчу пересохшими губами, дотягиваясь второй рукой до черного уха, проведя подушечками по гладкой шерсти. Тихое невольно урчание в ответ из груди вдруг заставляет глаза заслезиться. - Я так устал. Почему ты отдалился от меня? "Такашима!" - Юу... Что двигало мной в тот момент? Чувство обреченности? Потерянности? Тысячи вопросов, мучающих и плоть, и душу? Желание выговориться и найти поддержку, когда я так слаб и беспомощен? Тоска по другу или просто желание быть с кем-то в тяжелый период своей жизни? Я не знаю. Но этот Юу, сейчас кажущийся таким мягким, понимающим, добрым, верным и уставшим, таким же уставшим и потерянным, как и я сам, что роднило нас, даже если это было не так, смешал в моей груди все страхи и эмоции, все сомнения и боль, которая рвала нас всех безвыходностью. И я сам не понял, как склонился еще ниже к источнику своего покоя и надежды на понимание. "Что ты делаешь?! Такашима! Это Нэкомата! Эй, стой!" Такой открытый... Словно ненастоящий, сделанный из слоновой кости. Совсем другой, каким я его еще не знал. Этот Аой... "Не смей! Я не позволю! Такашима!!" Такой родной и близкий. Столько лет плечом к плечу. Он стал моей семьей. "Не смей!" - Юу... Когда это случилось? Я не успел опомниться, как мои губы уже прижались к губам гитариста. И дух во мне словно взбесился, задергавшись внутри так яростно, что я ощутил этот гнев так отчетливо и сильно. Я зажмурился, припадая к приоткрытым губам со страстью, которая впервые вспыхнула пожаром в венах, сжигая изнутри без жалости. Сминая мягкие губы друга и сжимая пальцы на кошачьем ухе, я не помнил себя. Слабость ли это или безумие, минутное, мгновенное помутнение рассудка? Меня просто притянуло к нему, словно магнитом. Плюс и минус, накрепко прижатые друг к другу из-за полярности, я не смог устоять и противиться своему внезапному порыву. Что со мной? Рык Кьюби в ушах, взбешенный и переполненный отвращением и желчью, не смог отрезвить. Я только крепче прижался к расслабленным прохладным губам своими, потеряв счет времени. Пока он не почувствовал меня... Глаза Широямы распахиваются в шоке, едва он приходит в себя, и его радужки тут же вспыхивают кроваво-алым. Я не успел очнуться, как синее пламя охватило запястья, щиколотки и горло брюнета, как при обряде, и возмущенный дух Нэкомата выплеснул всю ненависть от близости со своим злейшим врагом прямо мне в лицо. Я отпрянул от кровати с криком, хватаясь за щеку и падая спиной на пол, взвыв от невыносимой боли. Шум в ушах и вспышка голубого пламени в глазах вырвали из реальности на несколько секунд, и я свернулся в клубок на полу, простонав от нестерпимых пыток, набросившихся на мое тело оголодавшим хищником. Я обжегся. Мое лицо... мои губы. Я отнимаю ладонь, скорчившись на полу, понимая - левая часть лица сморщилась от сильного ожога, сплавив кожу щеки, виска и губ. Челка наполовину сожрана огнем, а левый глаз не открывается, словно верхнее веко срослось с нижним. - Какого... Кою! Кто-то падает на пол возле меня, насильно переворачивая к себе лицом и тут же замирая. Я не мог сопротивляться. - Не смотри! - О, черт... о, черт! Ютака! Руки! - паника в голосе Аоя чувствуется всем моим существом. Он хватает меня на руки, бросившись прочь из спальни. - Ребята! Быстрее! Помогите нам! Гитарист сбегает вниз по лестнице, пока я скулю от боли и пытаюсь закрыть лицо руками, дрожа от болевого шока на руках мужчины. - Юта... - Что случилось? - дверь в спальню лидера распахивается громким хлопком, и я по шуму понимаю, что и Акира, и Матсумото выбегают в гостиную на безумный зов друга. - Аой! - Сделайте что-нибудь... - шепчет сбивчиво брюнет, дрожа всем телом и едва держась на ватных ногах. - Я... я обжег его... боже, я обжег его! - Что? - Быстро, на кухню, - этот голос... сквозь пальцы я вижу, как белый волк меняет облик, и на его месте снова возникает Рейта в изодранной борцовке, за спиной которого торчат уродливые несформированные кости. - Как это случилось? - Я не ожидал... я... Нэкомата, он вдруг взбесился, я не знаю... - Успокойся и... - Это я виноват! - кричу сквозь ком в горле, чувствуя, как гитарист переносит меня в другую комнату. - Я оказался слишком близко, он просто защищался! - Замолчи, придурок! - рычит Акира, и я слышу, как начинают греметь кухонные дверцы. - Где аптечка?! - В холодильнике есть травы, - хриплю я, когда Юу усаживает меня на пол возле стены, продолжая придерживать за плечи. - Дай посмотрю. Я сам все сделаю. - Сначала я осмотрю твои раны. - Не трогай! - Кою! Акира хватает меня за запястья, и я оказываюсь не в силах противостоять упрямству Хоуку, отрывая ладони от лица и отворачиваясь, но это не может скрыть повреждений от внимательных глаз лучшего друга. - Твою мать... о, черт... - Боже, - шепчет Руки рядом, бросаясь без памяти к холодильнику. - Где же он?! Баку, съешь!! Призыв по правилам мгновенно переносит лидера в кухню - шатен возникает будто из воздуха в комнате, увенчанный изогнутыми рогами и с пакетом из аптеки в руках. - Я не расплатился за шприцы, что у вас... Господи... Пакет выпадает из пальцев ударника, и я отвожу взгляд в сторону, понимая, что стал причиной общего ужаса. Это совсем, совсем не вовремя! - Кай, что нам делать? - Выйдете все из кухни! Аой, отпусти его! Давай, все будет хорошо, просто пока оставьте нас, толкаться здесь всем вместе - только растратить впустую время. А лишняя паника делу не поможет! - Но... - Аой, прошу тебя. Я сглатываю, когда дрожащие руки Широямы все же выпускают мои плечи из крепкой хватки и отстраняются. - Подыши свежим воздухом пока, хорошо?.. Юу, ты слышишь? Юу! Акира, выведи его, он не в себе. - Сейчас. Лицо лидера напротив, и я не вижу, как Матсумото и Сузуки силой выталкивают из комнаты ошеломленного брюнета... Господи, как стыдно. Что я наделал? - Кою, слышишь? - Прости, я виноват... - Все хорошо. Все заживет. - Конечно, я же рыжий пес, - невесело усмехаюсь, прикрывая здоровый глаз. - Прости меня. Ютака. - Конечно, родной, только не отключайся. Все прощу. Даже опоздания на работу и любовь к алкоголю - все-все. Только скажи, что нужно смешать. Паникеры... - Дай посмотрю на травы. Ютака отворачивается к холодильнику. Что... Что на меня нашло? В той спальне. Что это было? Почему я... Это слишком странно. Что произошло? "Как ты мог?! С моим врагом... с предателем! С убийцей! Ты..." - Заткнись, Кьюби. Ты одержим лишь местью и ненавистью. Не пора ли забыть ту старую вражду? Жить вечно в злобе разве не ужасно? "Болван, пошедший против законов природы! Не смей вступать со мною в споры! Ты глупец!" Вот как? - Уруха! Держи. - Спасибо, лидер. Ставь еще одну кастрюлю на плиту. *** Юу нервно закуривает уже третью сигарету. Его руки сильно дрожат, и поднести огонек к концу белого обертка удается лишь с пятой попытки. Гитарист напуган. Напуган и зол, как никогда. Даже когда мои крылья начали расти, я не видел его в таком состоянии... - Что ты наделал?! Он кричит это в какой раз, меря лихорадочными шагами задний двор дома ударника, хватаясь за голову. Его сжирает чувство вины... Но Нэкомата, видимо, не хочет отвечать, и это злит Широяму все сильнее. Он в ужасе. - Что произошло? - тихо спрашивает Таканори, стараясь успокоить гитариста, но тот почти не реагирует. - Аой! - Я не знаю... все случилось мгновенно... Уруха был рядом с кроватью, слишком близко. И Нэкомата словно свихнулся... Он никогда не выходил из-под контроля, но тут ему удалось проявить себя против моей воли... а потом вспышка и крик... я видел, как пламя сожрало его челку и... его лицо... его красивое лицо... словно воск... оно изуродовано... Сигарета выпадает из ослабевших пальцев, и я вижу в глазах друга невыносимые страдания. - Я не хотел! О, боже мой, я не хотел, я... - Успокойся! - прерываю я метания гибкого тела, схватив Аоя за плечо и резко развернув к себе, хорошенько встряхивая мужчину. - Возьми себя в руки! - Это моя вина! - Ты забываешь, - медленно проговариваю я, смотря прямо в глаза музыканта. - Что внутри нас течет два вида крови! Регенерация и лечение проходят быстро, не оставляя следов. Он восстановится в течении нескольких дней, ни шрама не останется. Так что... - Не в этом дело! - рычит Широяма, хватая меня за запястья. - Я причинил ему сильную боль! Его лицо расплавилось! Оно расплавилось, Акира! Пощечина заставляет Матсумото вздрогнуть, а Юу - шокировано распахнуть глаза. Гитарист смотрит в сторону, замирая, как вкопанный, напротив меня. На его щеке расползается красное пятно от моей ладони. - Не истери. Я все понимаю. Из моей спины торчат оголенные кости, твою мать! Я знаю о боли намного больше, чем ты представляешь! Кою настоящий мужчина. Он со всем справится. Тебе ясно? Аой прикрывает глаза и опускает голову, тяжело выдохнув. - А ты простил бы это, Рей? - Мы же друзья. Конечно бы простил. Тебе осталось лишь попросить этого прощения у Урухи. Поверь мне, этого достаточно для нас, мы не чужие. Брюнет кивает, но я вижу, он успокаивается. Наконец-то приходит в себя, сжимая пальцы в кулаки и прижимая один из них к губам, едва я отпускаю его. Взгляд Широямы становится отстраненным, когда музыкант уходит в раздумья, и я замечаю, как он робко и осторожно проводит подушечками пальцев по своим приоткрывшимся в дыхании губам, словно сам обжегся собственным огнем. - И все же, вы ведь всегда находитесь рядом друг с другом... с чего Нэкомате так реагировать на присутствие Урухи именно сейчас? - задумчиво произносит Таканори, присаживаясь на ступеньки крыльца и нахмурив брови. - Почему... Юу вздрагивает, резко обернувшись на вокалиста, и отдергивает руку от лица. Я внимательно всматриваюсь в потерянное выражение глаз всегда холодного гитариста. Что произошло на самом деле? Может, они просто повздорили? Как обычно, а потом спор подхватили и звери? Или наоборот, проявление дружбы заставило духов возмутиться теплому отношению напарников? Аой недоговаривает? - И все же, Юу, ты... Я не успеваю договорить. Вспышка голубой молнии перед глазами обрывает речь на половине, и последующий за ней грохот сотрясает землю мощным толчком, заставив нас с Матсумото схватиться за перила крыльца, едва не потеряв равновесие. Перед нами встают клубы пыли с земли плотной, непроглядной пеленой прямо на том месте, где стоял Юу, и куски земли с травой засыпают наши тела тяжелым дождем, вырванные из почвы силой удара об нее чего-то большого и тяжелого, изрыв землю до состояния черного месива. - Аой! Я бросаюсь в облако пыли бездумно, не понимая, что произошло за долю секунды, и едва грязный туман немного рассеивается, а я слышу болезненный хрип Аоя в паре метров от себя, я наконец вижу это. Огромного голубого дракона с широко распахнутой пастью, наполненной длинными острыми клыками-кинжалами, которые замерли прямо перед лицом Широямы. Тяжелая мощная лапа с черными когтями упирается в грудь музыканта, вжимая его спиной в рыхлую яму, оставив глубокие раны на плече, а большие желтые глаза на обросшей костяными иглами морде яростно сощуриваются, неотрывно смотря на свою задыхающуюся жертву под змеиным телом. - Ты вновь свершил преступление, прислужник бога Смерти. И ты вернешься в Ад, - грохотом выдыхает дракон в лицо Аоя, выплевывая пепел на его бледную кожу, отчего тот хрипло закашливается, а мое сердце пропускает удар... - Это же... Сэйрю... - заторможенно шепчет Таканори, и я понимаю, что на этот раз мы действительно влипли по уши. Это плохо... Очень плохо! - Умри же, смертный, и забери с собой предателя! Твоя гибель станет неоценимой жертвой во имя мира на этой земле. Тебя мы не забудем. - Нет! Мы тут же бросаемся навстречу, трансформируясь на ходу в огромных хищников, и голубой дракон расправляет золотые крылья, обернувшись. - Не вмешивайтесь. - Отойди от него! Я набрасываюсь на чудовище, впиваясь клыками в его шею, когда как Матсумото оказывается на спине Стража востока, но один лишь взмах перепончатого крыла отбрасывает обоих в сторону. Я ударяюсь спиной о стену дома Ютаки, и вспышка боли тут же погружает мир во тьму. Последнее, что я успеваю заметить перед тем, как адская боль и перелом несформированной кости одного из крыльев лишают меня сознания и возможности помочь ни с того ни с сего попавшему под атаку другу - выскочившего на улицу через окно, разбив двойное стекло своим хрупким телом, золотого девятихвостого лиса с опаленной почерневшей мордой. - Как ты посмел?! Этот рык отдается эхом в голове и... Все.