Потусторонний Rock

*** Я проснулся рано утром из-за странного шороха рядом со мной. Сначала я не мог понять, что разбудило меня, солнечный свет упрямо пробирался через треснувшее стекло, неуклюже заделанное Каем липкой лентой, и слепил глаза, заставляя щуриться, а вчерашние события казались дурным сном, из-за чего я не мог понять толком, где заканчивается реальность и начинается ложь, навеянная воображением. И лишь когда мне удалось отвернуться от окна и прикрыть ладонью глаза на манер козырька, я наконец очнулся от своих грез. И реальность вновь не пощадила меня. - Акира! Я резко сел на матраце и подполз ближе к недвижно лежащему на животе мужчине, чье лицо было повернуто ко мне, прижимаясь щекой к подушке, из-за чего на коже были видны складки от наволочки. Он все такой же мертвенно-бледный... Губы все еще синие, кожа покрыта потом, мелкие капли усеяли лицо, шею, плечи и обнаженную спину, из которой торчали уродливые кости, одно из которых было сломано. Простыни под ним влажные, волосы мокрые, приклеились к щекам и лбу... Его лихорадит. Взгляд безумный и расфокусированный, непонимающий, смотрящий сквозь меня, тело бьет крупной дрожью, дыхание очень частое, мучительно-тяжелое и громкое, свистящее... Он словно болен чумой. - Аки! Эй, посмотри на меня! - я опускаюсь ниже, дотягиваясь ладонью до его лба. - Боже... ты холоден как... Труп. Эта мысль встряхивает меня, как тряпичную куклу на лесках, заставляя в груди похолодеть от ужаса. Он не справляется! Его тело не успевает восполнить потерю крови, набрать необходимое ее количество в вены, ввергая басиста в анафилактический шок, а боль из-за травм и роста крыльев только усложняет ситуацию... - Акира, ты слышишь меня? Акира! Он не реагирует на мои слова и мое присутствие. Его радужки не двигаются, зрачок не реагирует на свет, и состояние мужчины продолжает ухудшаться, вызывая острое нарушение дыхания. С такими темпами у него разовьется асфиксия и... нет, уже. Теперь это переросло в гипоксию вследствие шока. И это уже вторая стадия, на которой возникает тахикардия и одышка. Беспокойство, дезориентированность и судороги с потерей сознания... Если ничего не сделать, он просто умрет! Летальный исход гарантирован! - О, боже... Я подскакиваю с кровати, впадая в панику, которая рождает в опустевшей голове только одну мысль, что начинает бешено биться в висках оглушающим пульсом - позвать на помощь. Лидера. Кай точно знает, что делать, Кай поможет, Кай... Рывок нечеловеческой силы роняет меня обратно на смятые простыни как раз в тот миг, когда я рванул от кровати в сторону дверей. Холодные пальцы, поймавшие меня в момент побега, сомкнулись стальным обручем на запястье, вернув на пружинистый матрац в нетерпящим возражений жесте, на который Акира, казалось, способен не был. Я падаю на спину, рефлекторно выставив руку, и распахиваю глаза от неожиданности и испуга. Рейта, все еще находящийся где-то не здесь, молниеносным движением оказывается надо мной, ударив ладонью в подушку у моего лица и нависнув сверху, и пронзает меня ледяным взглядом голубых глаз насквозь, так, что на спине выступил холодный пот, приклеивший футболку к коже. Я задерживаю дыхание, не смея шелохнуться под потерявшим себя охотником... - Акира... Впрочем, силы вновь покидают басиста в один миг, и Сузуки падает на меня, задыхаясь от усилий, придавив к матрацу ощутимо потерявшим в весе телом, которое, все же, сдвинуть с места нет возможности. - Акира, мне нужно позвать ребят, - сбивчиво шепчу я, переводя взгляд на дверь и быстро сглатывая вязкую слюну. - Ты совсем плох... Хоуку. Ты не выкарабкаешься в одиночку! Тихий рык на ухо между рваными вдохами, словно протест, и я упираю руки в грудь мужчины, стараясь выползти из-под бьющегося тела - голос сел, крикнуть ребят не получится, связки еще со вчерашнего не восстановились. - Акира! - Кровь... Я застываю, повернув голову к лицу музыканта, уткнувшегося в подушку рядом с моим. - Что? - Нужна... кровь... кровь... Ему нужно переливание. Срочно! - Дай мне встать. Нужно действовать быстро, мы найдем способ, просто дай мне... - Твоя... Дрожащее тело покачнулось, и я вновь вздрагиваю, когда скрытое наполовину спутанными волосами лицо поворачивается ко мне. Я не вижу глаз басиста, но его действия заставляют мышцы закоченеть от страха: Рейта приподнимается на ослабленных локтях, склоняясь ко мне низко, и... принимается обнюхивать, как пес, мою шею и плечи, частыми вдохами, ведя холодным кончиком носа по горячей коже от мочки уха до ключицы. Инстинкты животного взяли верх над сознанием моего друга, и я вновь нервно сглатываю, не шевелясь, пока волк продолжает быстро втягивать в свою грудь мой запах, изучая каждый сантиметр горла. Что происходит? - Рейта, я не помню... твою группу, она может не подходить. Но если подходит, я помогу тебе, обещаю. Но нам нужно... нужно найти медицинскую систему для переливания крови, понимаешь? - Нет... Человеческие способы... не подойдут... - Что? - Пахнет... восхитительно. Звук рвущейся ткани вновь заставляет запаниковать. Вытянувшиеся до звериных когтей ногти басиста с легкостью распарывают футболку на моем теле от ворота до короткого рукава, обнажая плечо, и безумный взгляд Акиры упирается в изгиб над ключицей, вспыхивая непреодолимой жаждой, граничащей с необходимостью, нуждой, алчностью умирающего на воду в бокале. И я понимаю, что именно имел в виду мужчина, чей раскрывшийся рот с длинными острыми клыками обдал жаром пошедшую мурашками кожу в судорожном выдохе. - Это, - я прокашливаюсь, чтобы прочистить горло и заставить связки работать. - Это поможет? - Без согласия... нет смысла... Я зажмуриваюсь на пару секунд. Ничего плохого в этом нет. А я не могу оставить его умирать на наших руках. Если ему нужна именно моя кровь, если это поможет ему придти в норму и восстановиться, если это спасет его - я не стану сомневаться. Никогда! - Хорошо. Я согласен. Только живи, прошу тебя. Аки... Голубые радужки темнеют, становясь темно-синими из-за попытки Акиры взять контроль в свои руки, но он слишком беспомощен сейчас, слишком истощен, и цвет Хоуку берет верх. Словно охотник, подмявший под себя добычу, мужчина облизывает губы в звериной манере, хватая меня за запястья и крепко прижимая мои руки к подушкам у лица, приподнимаясь на колени, сейчас упирающиеся в матрац по обе стороны от моих бедер. От него веет безумием, опасностью и хищностью, от него веет чем-то духовно-сильным, невероятной властью надо мной, которую нельзя не ощущать, и я закусываю губу, зажмуриваясь, когда капля слюны, наполнившей рот Акиры при виде голубоватых вен под моей кожей, падает на ключицу, остывая сразу же, прокатившись к ямочке между тонкими косточками... - Таканори... Вскрик, который резанул связки мнимыми когтями, так и остался неуслышанным другими. Мое тело дернулось от вспышки боли непроизвольно, и длинные пальцы басиста еще крепче сжались на запястьях, пригвождая их к кровати и перекрывая кровоток к кистям, заставляя лежать недвижно. Острые клыки волка вошли в плоть над ключицей до самого основания, вспоров кожу, и тут же вышли, пустив потоки алой жидкости наружу. Акира с дикостью в движениях набрасывается на проделанные раны, накрывая теплым ртом разрывы и плотно прижимаясь губами по их краям, и принимается медленно высасывать и глотать выступающую кровь, не закрывая глаз, взгляд которых бездумно устремлен в мою шею... Его клыки больше не ранят меня, он только пьет, неспешно, но уверенно, и чем больше - тем меньше дрожит его тело, наполняясь теплом, а напряженные губы теряют оттенок синего, возвращая себе здоровый цвет. Я успокаиваюсь, видя улучшение состояния близкого мне человека. На этот раз справимся без лидера. И теперь я прикрываю глаза уже спокойно, расслабляясь под стройным телом, чувствуя, как организм постепенно ослабляется потерей жидкой жизни в венах, но не сопротивляюсь. Мое тело здорово, регенерация не заставит себя ждать, а Акира не выпьет меня до дна, даже без сознания понимая свои действия. Только тихий рык возле уха заставляет вновь повернуть голову к потеплевшему лицу. Брови басиста сводятся в странном жесте, окрепшие руки напрягаются, спина прогибается назад, и я тихо ахаю, когда мужчина бесцеремонно раздвигает коленом мои ноги в стороны, оказываясь между ними и отпуская мои запястья. Он резко обхватывает одной рукой мою талию и прижимает второй к своей груди, продев ее под лопатками, и я вновь напрягаюсь, сбиваясь с дыхания в тот же миг. Наши тела так плотно друг к другу... Он отрывает меня от простыней, вжимая в себя так крепко, что не вырваться, подтягивает колени выше, из-за чего мне приходится согнуть ноги и упереться ступнями в матрац, и продолжает пить, тяжело дыша от одному ему известных эмоций, переполнивших часто вздымающуюся грудь. Я чувствую, как колотится его сердце, собственной грудью. - Ак... что ты дел... ешь?.. Мне остается только схватиться онемевшими пальцами за его плечи и запрокинуть назад голову из-за положения, в которое он меня поставил, с шумом втянув кислород в легкие сквозь сжатые зубы. Нет, это слишком близко и... двусмысленно. Что за чертовщина с ним творится? Нельзя же так, я же... - О, черт... Стон, вырвавшийся наружу против воли, кажется моим крахом. Боже, лишь бы он не слышал, лишь бы Рейта был без сознания сейчас! Меня передергивает в его крепких руках, как от удара током, заставив податься бедрами навстречу, и краска ударяет по лицу, вынуждая ощутить настоящее отчаяние. - Нет, только не это... Но силы возвращаются к нему так быстро, я не могу оттолкнуть ожившее тело от себя. Холод в груди растет от понимания того, что я выдал себя так легко, но уже ничего не изменить. Я пытаюсь сопротивляться, чтобы спастись и скрыть свое состояние от безумных радужек, но мои попытки тщетны. Ступни бесцельно собирают в складки одеяла, когда я пытаюсь отползти от басиста, но это все, что выходит. - Акира, прошу... хватит! Черт возьми, как же я хочу его! Это желание разрывает меня изнутри... Оно растет с невероятной скоростью, позорно натягивая ткань джинсов на ширинке, к которой прижимается чужой пах, и я едва не захлебываюсь новым просящим стоном, слабо ударяя волка по плечу кулаком. Ужасно... он не должен был знать, у него есть любимая женщина где-то здесь, в Токио, ради которой он терпит жуткие пытки. Лишь бы он не проснулся сейчас! - Хоуку, прекрати... пожалуйста, достаточно... отпусти меня... Голова начинает кружиться, и это рождает туман перед открытыми глазами. Пальцы сами находят испачканные кровью волосы басиста, натягивая их на себя, еще ближе, противореча моим просьбам, но я перестаю мыслить разумно. Он не может. Он не в себе. Он не знает, что творит. Да мало ли, что ему может сейчас привидеться! У меня нет права рушить его жизнь, ни сейчас, ни когда-либо. Если это станет причиной потери крыльев... - Акира! Еще один рывок. Рейта резко разжимает объятия, бросая меня обратно на матрац, и я тут же выныриваю из своих страстей, задыхаясь, как задыхается сейчас сам Акира, вновь замерев надо мной на вытянутых руках. Я смаргиваю темную пелену, встряхнув головой, чтобы сфокусировать взгляд на музыканте, и едва мне удается сделать это, тут же врастаю спиной в кровать. Голубые радужки не просветлели. Наоборот, стали еще безумней. Дерганные, стеклянные... - Аки? Что... - Руки, вы проснулись? Твою мать, Кай! Я поворачиваю голову к Урухе в дверном проеме, рядом с которым возникают Аой и Ютака, остановившись на пороге при виде представшей перед ними картины, и я вижу, как бледнеет Такашима, как напрягается и сжимает кулаки Юу, как распахивает глаза в ужасе лидер. - Что ты сделал? - шепчет ошеломленно ударник, делая шаг вперед. - Руки, ты... Несложно догадаться, что произошло - мое плечо кровоточит, а рот Рейты вымазан этой кровью, стекающей по подбородку вниз. И они догадались. - Нет! - я останавливаю жестом устремившегося было к нам ритмиста. - Я сам разрешил! Он не нападал! - Сам? - Уруха хватается пальцами за косяк, тяжело дыша. - Зачем? - Обильная потеря крови... анафилактический шок из-за сыворотки, гипоксия. Он не восстанавливался. - Почему не позвал меня?! - кричит Кай, быстро оглядывая склонившегося надо мной музыканта. - Не смог. Сорвал связки. - Но... Дикий волчий рык над моим лицом прерывает речь лидера. Я поворачиваюсь к Рейте, до этого никак не реагирующему на пришедших и даже не обернувшемуся на них - его лицо искажается болью, зубы плотно сжимаются, скрипнув, и басист падает на локти надо мной, выпуская наружу крик, разорвавший воздух в клочья. - Акира! Я вижу, как кожа на его лице лопается глубокими трещинами, словно кто-то разрезал ее невидимым ножом, и две одинаковые изогнутые полосы под глазами, от крыльев носа до висков, открывают взгляду напрягшие в оскале мышцы. Они стремительно темнеют, становясь угольно-черными, и такие же разрывы появляются и на руках музыканта, от запястий до локтей, - спиралью, тоже окрашиваясь в чернильный. Еще две линии на груди - два резких росчерка, будто глубокий ворот, и я понимаю... Это полосы. Тигриные полосы. Мои. И чешуя на шее и кистях - тоже. - О, господи! - Беги от него! - лидер рвется к нам, но вдруг останавливается, лихорадочно ища выход из положения. А я вижу полную потерю контроля в голубых глазах. Радужка одного из них окрашивается желтым кошачьим цветом. - Уходи оттуда, придурок! - рычит Аой, удерживаемый ничего не понимающим Кою под руки. - Он не в себе! Он потерялся в сущностях! В нем сейчас три зверя, Ру! Он отключился! Осознание того, что я натворил, ввергает в шок. Три зверя... он прав. Волк, тигр и рыба. Рейта не в состоянии обуздать каждого, и все различны, все. Три несовместимых вида, со своим характером и особенностями. Они полностью завладели им и вступили в борьбу друг с другом, пытаясь ужиться в одном смертном теле. Что я наделал?! - Аки! Я хватаю его за плечи, но мужчина уже сжимается в очередном приступе, и не успевают ребята добраться до кровати, как новый вопль, обдавший жаром мои губы, выталкивает из спины басиста две целых кисти от крыльев. Фаланги третьего и второго пальцев, кости запястья и пясти и острые фаланги первого пальца за раз, а это - одна третья всего крыла... До этого процесс роста был таким медленным, едва заметным, что нам казалось, что это продлится вечно, но теперь за несколько секунд... и осталось отрастить только лучевые, локтевые и плечевые кости... Но это невозможно! - Что это?.. - Черт, черт, черт! Аой! Заходи справа! - Что происходит? - Уруха оказывается слева от кровати, хватая скрученного муками друга за руку, стараясь вместе с Юу отодвинуть его от меня как можно дальше. - Кровь, - лидер сглатывает, запрыгивая на кровать позади басиста и набрасывая на его лицо повязку. - Держитесь, придется туго. Я подаюсь навстречу, стараясь привести Акиру в чувство, но он не откликается. Поврежденная кость срослась и восстановилась, натянувшиеся на кисти крыльев сухожилия зафиксировали отдельные фрагменты. И едва боль отступает, и Акира вновь выпрямляется, я резко отклоняюсь назад от свихнувшегося охотника, который одним движением сбрасывает с себя троих удерживающих его мужчин, подскочив на ноги и бросившись прочь из спальни. - Какого хрена тут творится?! - мы выбегаем вслед за Аоем в гостиную, но тут же останавливаемся, находя глазами замершего посреди зала блондина, который остановил свой взгляд на клетке в углу с попугаем в ней. - Кейджи? Откуда? - выдыхаю я, схватив Кая за плечо. - Я ночью с Камуи привез вещи из ваших домов и забрал попугая. Корона я оставил менеджеру. - Может, сработает? - с надеждой шепчет Кою, не решаясь нападать, когда школьный друг бездействует, и мы напрягаемся в ожидании, когда Рейта делает заторможенный шаг навстречу к клетке. Только вот Кейджи совсем не рад видеть своего хозяина. Птица начинает метаться по пленившей ее решетке, громко чирикая в страхе и ударяясь пернатым телом о жесткие пруты. - Ну, все. Вяжем его, - мрачно отзывается Юу, и басист срывается с места. Он оказывается рядом с клеткой, снося ее с тумбочки мощным ударом и бросая на пол, чтобы в следующий миг склониться над бьющейся в ужасе жертвой. Длинные когти пытаются проникнуть сквозь прутья, а удар кулаком о дверцу сминает решетку, открывая ее. - Это твой попугай, идиот! Аой и Уруха ловят Сузуки, выдергивая просунутую в клетку кисть силой, и заламывают обе руки за спину, пока волк, поглощенный охотой, как настоящий дикий дверь, пытается добраться до добычи. Инстинкты животного... Я закрываю руками лицо. - Что я наделал... Борьба между друзьями завязывается мгновенно. - Что же я натворил? Акиру успокоили спустя полчаса. Мы разнесли гостиную ударника окончательно, чуть не потеряли попугая, которого Рейта, все же поймав в ладонь, пытался съесть заживо, почти сомкнув клыки на покрытой перьями шее, но все же утихомирили зверя, не без помощи человеческих средств, правда. Снотворное, что Кай вколол вырывающемуся из очередного захвата гитаристов волку, сделало свое дело, хоть и не сразу. Сейчас он спал на изодранном диване перед разбитым телевизором, не представляя угрозы. Кейджи отправили в спальню Урухи - перепуганного, но живого. Птица отойдет не сразу, но вскоре вновь станет собой. Пока что она шарахается от нас и отказывается есть, но, думаю, это временно. Я же чувствую себя еще более разбитым, чем накануне. - Прости, Кай. - Ты ни в чем не виноват, - лидер ободряюще хлопает меня по плечу. Я отвожу взгляд от связанных за спиной запястий басиста, с трудом сдерживая слезы горечи. Все из-за меня. - Ты хотел помочь. Он и правда мог умереть. Эй, Таканори? Не убивайся так... - Это пройдет? Эти полосы... - Да, пройдет. Кровь Хоуку рано или поздно возьмет верх над чужой. Он придет в норму, вот увидишь. Я только киваю, уронив голову на ладонь. - Может, выпьем? - тихо предлагает Уруха, не обращая внимания на синяки после борьбы. - Немного. У меня нервы сдают. - Я бы не отказался, - соглашается Широяма, заматывая бинтами свое бедро, стянув брюки без всякого стеснения - когти Хоуку повредили мышцы, но рана намного легче той, что нанес Сейрю. - Согласен, - выдыхает лидер, кивнув на минибар. - Я тоже скоро сорвусь. Ру? - Да, и покрепче, - все же выдавливаю я, встряхнув головой. - И побольше. - Эй, уверен? Ты не умеешь пить. - Уверен. После моего поступка... после того, что я испытал, находясь так близко к его телу, мне необходимо ненадолго забыться. Это единственное, что может сейчас помочь. Вина, что лежит на мне, будет мучить меня еще очень долго. Акира... прости меня. Пожалуйста, прости. И за то, что я хочу быть с тобой - тоже.