Теплее

В девять часов вечера за окном почти стемнело, как всегда бывает зимой, и давно погасли витрины близлежащих магазинов. Близилось Рождество, и люди стремились проводить чуть больше времени, нежели обычно, с семьей и друзьями. Но в небольшом с виду книжном магазинчике на этой улице все еще горел свет. Никаких покупателей здесь, конечно, не ждали. У Азирафеля не было ни расписания дел, ни определенных часов работы, потому как магазин его с самого момента открытия свою главную функцию – продажу книг, - решительно не выполнял, а сам ангел в расписаниях не нуждался. Времени у него в запасе всегда было и будет достаточно. Тысячелетия, если не произойдет непредвиденных казусов. Но ведь избегал же он их предыдущие шесть тысяч лет, верно? Ну а сейчас Азирафель стоял за письменным столом и запаковывал рождественские подарки. Не то чтобы их было очень много – на столе лежали уже завернутые в яркую оберточную бумагу духи для пожилой миссис Мейсон из дома напротив (бедняжка жила совсем одна, а этот аромат, точно тот же, что она так любила в молодости, непременно должен был поднять ей настроение), и неожиданно – подарок для мадам Трейси и того весьма занимательного человека, полковника, испытывающему непонятную страсть к тыканью во все близлежащее пальцем сомнительной чистоты. Перед ними Азирафель смутно ощущал вину за всю эту историю с Апокалипсисом и пару месяцев назад даже едва не принял приглашение на их свадьбу, хотя и вовремя, слава Богу, одумался. Для целого вечера в компании подвыпившего полковника Армии Ведьмознатцев в отставке даже бездонной чаши терпения Азирафеля было бы недостаточно. Выдержка мадам Трейси вызывала у него искреннее восхищение. Даже охота на дьявола, полагал ангел, не требовала от этой волевой женщины так много отваги, как совместная жизнь с мистером Шедуэллом. Третий – последний, - подарок лежал еще неупакованный. Азирафелю почему-то очень не хотелось выпускать его из рук и заворачивать в оберточную бумагу. Это был шарф ручной вязки из очень теплой, приятной на ощупь и мягкой шерсти темно-красного цвета. Цвет был выбран в уступку Кроули, который непременно разворчался бы, вручи ему ангел вещь непривычного для него оттенка. На краях можно было разглядеть тонкие белые снежинки, придававшие шарфу куда более рождественский и уютный вид. Они нравились Азирафелю особенно сильно. Было в них что-то такое личное, своё. Нечто, что должно было, наверное, напоминать Кроули о нём. Сжимая шарф в пальцах и задумчиво глядя на эти самые снежинки, Азирафель улыбался. Он вспоминал события годовой давности, прошлое Рождество и в особенности – вечер, очень похожий на этот, темный и ветреный, с колким снегом, бьющим в лицо и искрящимся в оранжевом свете фонарей. Они тогда шли бок о бок, почти не разговаривая. Азирафель настоял на прогулке после ужина, и Кроули не стал с ним спорить. Прошло больше получаса, прежде чем Азирафель заметил, что Кроули зябко ежится под промозглым ветром. - Я же Змей, забыл? – усмехнулся демон, поймав на себе его удивленный взгляд. – Мне труднее сохранять тепло. И я как-то не рассчитывал на прогулку пешком по сугробам, на машине, знаешь, привычнее. Отвык совсем. Азирафель только покачал головой. Ему даже стало немного стыдно – за то, что не заметил раньше. Он ведь ангел, в конце концов - воплощенные созидание и забота. - Это ведь надо было додуматься, - он расстегнул ворот своего пальто и снял с шеи теплый шарф. – Кто же так одевается зимой? У тебя пальто совсем тонкое. Вот, возьми, у меня все равно высокий воротник. - О-о, нет, - хохотнул Кроули. – Я, конечно, много странных вещей делал, но одежду твою носить не собираюсь. Но спасибо, ангел. Такая забота весьма и весьма трогательна, даже если исходит от тебя. Может, в другое время Азирафель и замешкался бы и, как обычно, ничего бы не сделал. Но сейчас он смотрел на Кроули, на нетающие снежинки на его ресницах, смотрел в глаза, не спрятанные в кои-то веки за темными очками, и на изогнутые в кривой улыбке губы, и на то, как зябко он прячет руки в карманах – и не видел причин, по которым не мог проявить немного заботы. Одним шагом ангел преодолел разделяющую их дистанцию и накинул Кроули на шею шарф. И на секунду замер, ожидая чего угодно. Например, шага назад, притворного возмущения или привычной тонны сарказма. Но Кроули замолчал, едва заметно нахмурившись, и не двинулся с места. Это было необычно. Раньше они, не договариваясь об этом, соблюдали некоторые правила поведения. Не нарушать личное пространство друг друга, не лезть в дела друг друга, не подходить слишком близко. Иногда Кроули во время совместных пьянок забывал об их негласной недоговоренности, но еще ни разу это не уходило дальше небольших провокаций и туманных намеков. Сейчас же ни один из них не делал ни малейшей попытки отстраниться. Тогда Азирафель, уже неторопливее и мягче, обмотал шарф вокруг шеи демона, касаясь при этом пальцами холодной кожи, и, закончив, заглянул тому прямо в глаза. Он пытался сосредоточиться, сохранить способность мыслить трезво, но все никак не мог отвлечь внимание от снежинок, оседающих на шарфе, запорошивших волосы Кроули, застывших на ресницах. А потом Кроули, предугадав его следующее движение или, может, просто не захотев больше ждать, положил одну ладонь ему на затылок. Он зарылся пальцами в светлые волосы, а другую ладонь опустил на талию. Азирафель закрыл глаза, испугавшись непонятно чего, еще раньше, чем Кроули одним сильным рывком притянул его ближе к себе. Притянул и, так и не позволив сказать ничего лишнего, поцеловал. В мыслях Азирафеля смешались в тот момент столько эмоций и ощущений, что он просто потерялся в них, утонул. Но пару вещей в этом круговороте он запомнил особенно ярко: как губы целующего его демона, сначала холодные, согревались с каждой секундой, а под конец этого поцелуя уже почти обжигали. Азирафель помнил, как после поцелуя, задыхаясь, он уткнулся лицом в отвороты тонкого пальто, и теплые пальцы почти на ощупь нашли его ладони и крепко сжали, уже не собираясь отпускать. Азирафель помнил, как несколько позже, когда они возвращались по вечерним улицам к припаркованному у ресторана Бентли, он сам все никак не мог сдержать теплую и радостную улыбку, а снежинки, падающие на лицо Кроули, на его руки, таяли, стоило им только соприкоснуться с горячей кожей.

***

Погруженный в воспоминания, Азирафель не услышал, как открылась запертая изнутри входная дверь. Но он ничуть не испугался, когда к нему подошли вплотную, прижав тем самым к столу, а холодные с улицы руки легли на талию. - Симпатичный шарфик, - хмыкнул Кроули, разглядывая будущий подарок из-за плеча ангела. – И давно ты увлекаешься вязанием, позволь спросить? Азирафель торопливо спрятал шарф в стоящую рядом коробку и, предварительно накрыв ее крышкой, повернулся к Кроули лицом. Он собирался было ответить что-то, но оборвал себя на полуслове. - Не ждал тебя сегодня. Все в порядке? – спросил он, чуть помедлив. Возможно, его голос и дрогнул самую малость, когда пальцы Кроули скользнули по шее за ворот рубашки, но если только совсем чуть-чуть. - О, все замечательно, - серьезно сказал Кроули, хотя за очками было не разобрать, что выражает его взгляд. Но руку он не убрал и только сильнее сжал пальцы на плече ангела. – Просто мне стало скучно. Решил вот... заглянуть. - Я рад, - улыбнулся Азирафель. – Рад, в самом деле. Могу я предложить тебе чашку чая? В ответ Кроули, не отрывая от Азирафеля взгляда, неторопливо снял очки и положил их на стол рядом с коробками и оберточной бумагой. - К черту чай, ангел, - улыбнулся он почти без насмешки. – Не за чаем же я приехал, в конце концов. Подавшись вперед, он коснулся губ Азирафеля своими, и ангел заметил, тихо про себя улыбнувшись, что они уже почти совсем теплые. А ведь Кроули был прав. Им совершенно определенно было сейчас не до чая.