:--:--:
На следующий день Шерлок просыпается поздним утром, к тому моменту, как он подкидает спальню, время близится к полудню. Ему остается только размышлять над тайной своего соседа, который уже ушел на целый день. На кухонном столе лежит газета. Она привлекает внимание Шерлока, потому что ее тщательно сложили после прочтения: страницы идут по порядку, сгиб по центру разглажен. Неумелому наблюдателю может показаться, что газету не читали. Но только не Шерлоку. Сначала он внимательно просматривает передовицу: «London Evening Standard», от вчерашнего дня. Ничего примечательного. Затем он листает страницы, высматривая, что же Джон пытался скрыть. Что-то должно быть, ведь в противном случае Джон оставил бы газету разложенной по рубрикам, как делал всегда: модная колонка в мусорном ведре, новости и политика — на подлокотнике его любимого кресла, а спортивные страницы — на кухонном столе, покрытые вдоль кромки отпечатками измазанных вареньем пальцев. (И Шерлока еще почему-то вечно обвиняют в неряшливости.) Дойдя до последней страницы, Шерлок находит ответ. Или, скорее, обстоятельство, которое ни на йоту не приближает его к ответу. Вчера была среда, а по средам в «Standart» включают дополнительную страницу с объявлениями на тему недвижимости. Эта страница отсутствует. Единственное разумное заключение: Джон подыскивает себе новое жилье. Первой реакцией Шерлока становится гнев. Почему Джон хочет покинуть его теперь? Шерлок не слишком изменился со дня их знакомства. Если бы Джон решил, что соседство с Шерлоком неудовлетворительно, то съехал бы уже много месяцев назад. Если только… Ледяной ужас накрывает Шерлока с головой. Прошлым вечером, когда сделал вывод, что никак не мог спровоцировать это, он ошибался. На самом деле, он, должно быть, выкинул что-то настолько вопиющее, настолько ужасное, настолько порочное, что Джон решил окончательно отказаться от него, не желая теперь даже видеть Шерлока. И неважно, что это наверняка была случайность, что у Шерлока даже не было шанса объясниться. Возмутительно! То, насколько плохо Шерлок обращается с окружающими, действительно отталкивает. Джон знает, что Шерлок не похож на других. Как смеет Джон отвергать его из-за неспособности следовать правилам, которые Шерлок не просто не выполняет, но еще и не может понять? — Что ж, значит, решено, — говорит черепу Шерлок. У него дрожат руки. Должно быть, замерз. — Чего еще было ожидать? С этим ничего не поделаешь. В любом случае, он лишь отвлекает от работы.:--:--:
Часом позже Шерлок снова вскакивает с кровати и врывается в гостиную. — Должно же быть что-то, что я могу сделать! — кричит он черепу. — Это нечестно! Я не хочу, чтобы он уходил! Шерлок бросается в кресло Джона. А потом достает телефон и буровит его злобным взглядом. Ради Джона он сделает что угодно. Спустя немалое время Шерлок набирает номер. — Что ж, это впервые, — вместо приветствия говорит Майкрофт. По его голосу Шерлок может предположить точный уровень самодовольства на лице брата. Ему хочется что-нибудь пнуть. — Заткнись, Майкрофт. Мне нужна твоя помощь. Дело в Джоне. — Ясно. Ты догадался? — Ты знал? — Естественно. Однако я несколько удивлен, что знаешь ты. — Я не слабоумный, — выплевывает Шерлок. — Конечно же нет. Но ты должен признать, что когда дело доходит до эмоциональных вопросов, ты… не особо сообразителен. Шерлок нетерпеливо кивает, хотя и знает, что Майкрофт не может этого увидеть. — Я никогда и не претендовал на иное. Но что из этого? Я только хочу узнать, что сделал не так, а не понять, почему это неверно. Зная причину, возможно, я смогу все исправить. И исправлю. — А. Полагаю, ты… — У тебя уже должны быть все данные, Большой Брат, — язвит Шерлок, не желая слышать оправдания Майкрофта. — Тебе нужно только разыскать их в своих дорогостоящих архивах наблюдения. Это должно было произойти девять дней назад, возможно десять. Напиши мне, когда найдешь признаки чего бы я там ни сделал. — Он сбрасывает звонок, не дожидаясь ответа. Несколько секунд спустя звонит телефон. Шерлок с силой тыкает в кнопку ответа. — Не морочь мне голову, Майкрофт. У меня нет ни времени, ни терпения. — Я хотел только сказать, что ты идешь по ложному следу. — Полагаю, цитирование штампов подпадает под категорию «морочить голову». — На самом деле, это даже утешает. Я уж было подумал, что ты отрастил душу. — Майкрофт. — Шерлок. — Ты знаешь, что я сделал. Скажи! — Ты не сделал ничего, Шерлок. Полагаю, проблема именно в этом.:--:--:
Шерлок никогда раньше не встречался с Гарри Уотсон, так же как и не проводил много времени за размышлениями о ней. Она для него несущественна. Или, скорее, была несущественна. Но таинственное заявление Майкрофта привело Шерлока к заключению, что он упускает какой-то невероятно важный факт о Джоне. Есть нечто такое, что Шерлок должен был сделать, нечто, чего Джон от него ждал. И Шерлок даже не представляет, что это. Следовательно, нужно больше данных. Собирая информацию о подозреваемых, неизбежно приходится начинать с опроса семьи. Вот поэтому Шерлок и оказался тут. Когда Гарри открывает дверь, Шерлок ошеломленно замирает. В ее глазах и складке рта чувствуется что-то от Джона, но, с другой стороны, она совершенно не похожа на него. У Гарри короткие медно-рыжие волосы, седые у корней. Она старше Джона примерно на пять-шесть лет. Ему стоило знать, что Джон — младший в семье. Джон ведет себя совсем не как первенец. Почему Шерлок раньше этого не заметил? Что еще он упустил? — Чем могу помочь? — спрашивает Гарри. У нее сиплый голос. Курит всю жизнь. Неудивительно. Зависимая личность. — Я здесь из-за вашего брата. Она резко бледнеет. — О боже мой. Он, что… он?.. Шерлок понимает, в каком направлении пошли ее мысли. — Мертв? Нет, конечно же нет. — Сама мысль об этом невообразима. — Он более чем здоров и невредим. — Слава богу. — Ее плечи расслабляются. — Я бы хотел задать вам несколько вопросов о Джоне. Она качает головой. — Не уверена, что смогу помочь. Мы с ним не виделись уже почти год. Видите ли, мы никогда особо не ладили. — Как я и слышал, — говорит Шерлок. Гарри озадаченно сводит брови. — Шерлок Холмс, консультирующий детектив, — добавляет он, протягивая ладонь. Она принимает рукопожатие. — Не хотите зайти, детектив Холмс? Шерлок, безусловно, хочет.:--:--:
— Я не понимаю, о чем вы спрашиваете, — говорит Гарри, крепко сжимая в ладонях кружку с кофе. — У Джона неприятности? Шерлоку хочется задушить эту женщину. Кажется, будто она умышленно строит из себя дуру, только чтобы помешать ему помочь Джону. — На самом деле, все очень просто. Расскажите мне о детстве Джона. — Всё? — Нет, конечно. Только самое важное. — Откуда мне знать, что именно важно? — помолчав, спрашивает Гарри. Шерлок даже не пытается скрыть раздражение. — Очевидно, я спрашиваю не о любимых хлопьях на завтрак или цвете рубашки, которую он надел в свой первый день в начальной школе, — срывается он. — Был он когда-нибудь глубоко несчастен? — Ну, когда наши родители умерли. Это?.. — Да, хорошо. Когда это произошло? — Когда ему было девять, — отвечает Гарри, а потом качает головой. — Простите, но я не понимаю, для чего полиции нужно знать это сейчас. Родители погибли в автомобильной аварии, и не было никаких… появились какие-то новые данные по тому делу? — О, я не из полиции. — Шерлок разглядывает комнату в поисках детских фотографий Джона. И не находит ни одной. — Вы сказали, что вы детектив. — Голос Гарри звучит жестко. Шерлок снова сосредотачивается на ней, замечая перемену в позе, поджавшиеся губы. Он сидит очень спокойно, мысли кружатся в голове. Похоже, он допустил небольшой просчет. — Я сказал, что я консультирующий детектив. — Зачем вы здесь, мистер Холмс? Гарри злится и уже на грани того, чтобы попросить его уйти. Шерлок перебирает возможные варианты. Должна быть какая-то история, которую он может рассказать Гарри, чтобы заставить выдать ему необходимую информацию. Чего она хочет? Знай Шерлок ответ на этот вопрос, смог бы придумать подходящее объяснение, подобрать только правильные слова, чтобы вызвать ее доверие. Похоже, она беспокоится о Джоне, пусть даже они редко разговаривают. На самом деле, она беспокоится о Джоне сильнее, чем тот о ней. Она встревожилась, когда подумала, что с братом что-то случилось. И сейчас пытается защитить его от человека, которому есть все основания не доверять. А. Тогда правда. Это его лучший вариант. — Я сосед Джона. Его… друг, — говорит Шерлок. Взгляд Гарри немного смягчается, поэтому Шерлок продолжает: — Джон в последнее время несчастлив, по причинам, которые от меня скрыты. Мне нужно понять, в чем дело, чтобы я смог… все исправить. Гарри моргает, а потом снова садится. — И вы подумали, что рассказ о детской травме может помочь… как именно? Этот вопрос настолько похоже на тот, какой вполне мог бы задать Джон, что Шерлок не может сдержать добродушную улыбку. — В этом вся прелесть дедукции. Никогда не знаешь, какие данные помогут распутать дело. Какое-то время Гарри просто рассматривает Шерлока. — Удивительно, что он несчастлив сейчас, — наконец произносит она. — Рождество всегда было его любимым временем года. Видимо, люди меняются. — Рождество! — восклицает Шерлок, вскакивая на ноги. — Да. — Оно через три дня. — Да… — Гарри смотрит на Шерлока, как на придурка. Ему плевать. Он снова садится. — Расскажите мне о рождестве в вашей семье. Расскажите о том, как оно проходило, когда Джон был мальчишкой. — Обычное было рождество. Знаете, елка, гирлянды, бумажные колпаки и носки на камине. Ужинали всегда только вчетвером. Как правило, готовили индейку, кажется. — Гарри выглядит немного озадаченной. — Не понимаю, как это может помочь. — Конечно, не понимаете, — взмахивает рукой Шерлок. — Неважно. Что еще? — Должно быть что-то еще. Гарри поднимает глаза к потолку, копаясь в воспоминаниях. — Ну… когда мы с Джоном были детьми, то по-настоящему ладили только в сочельник. Мы знали, что утром найдем гору подарков и набитые угощениями носки. Это было самое восхитительное. — Лицо Гарри светлеет, Шерлок почти видит девчонку, которой она была когда-то. — В эти вечера я забиралась к Джону в кровать, и мы лежали обнявшись и шепотом болтали о том, какие надеемся получить игрушки, какой высокой будет стопка коробок. Казалось, будто… будто все возможно, словно с приходом утра все станет идеально. — Становилось? Гарри тоскливо смеется. — Нет, конечно. Все было и близко не похоже на наши фантазии. — Благодарю, — кивает Шерлок. — Вы очень помогли.:--:--:
Поймав такси, по пути домой Шерлок проигрывает в голове случившийся две недели назад разговор. Они с Джоном тогда только вернулись из Скотланд-Ярда, где предоставили Лестрейду достаточно информации, чтобы закрыть дело о серийных поджогах заброшенных хранилищ в Ламбете. Джон спросил Шерлока: «Итак, какие у нас планы на Рождество?». Шерлок помнит, как подумал «У нас?», сказал что-то пренебрежительное и сменил тему на более интересную. Дурак. Чуть все не разрушил.:--:--:
В сочельник Джон приходит домой поздно. Шерлок как раз развешивает гирлянды по стенам. — Привет! — кричит он. — Что ты делаешь? — спрашивает Джон. — Украшаю! — Это что, степлер? Шерлок смотрит на инструмент в собственной руке. Он прижимает гирлянду к стене и припечатывает скрепку на место со смачным «щелк». — Да. Джон осматривает комнату, несомненно замечая светящиеся перекрестья на потолке и вдоль стен. Развешено хаотично и словно спьяну. — Точно. Ну, уверен, миссис Хадсон будет в восторге. Спокойной ночи, я спать. — Но я принес елку! Джон смеряет взглядом кривобокое деревце, стоящее возле окна. Все еще не украшенное. — Вижу. — Хочешь… помочь? На лице Джона быстро сменяется череда выражений. Грусть, тоска и… что это такое было в конце? Шерлок понятия не имеет. — Долгий был день, — говорит Джон. — Я немного устал. — Ясно, — тихо отвечает Шерлок. Джон разворачивается и выходит из комнаты. Шерлок слышит приглушенные шаги по ступенькам, тихий скрип закрывающейся двери. — Все нормально, — говорит он черепу, одетому в маленький рождественский колпак. — Ночь еще только начинается.:--:--:
Шерлок ждет час, а потом переодевается в пижаму. Он осторожно поднимается по лестнице и открывает дверь спальни Джона. Шторы отдернуты, и через окно льется лунный свет, заливая комнату серебристым сиянием. Шерлок на цыпочках крадется к кровати, когда Джон говорит: — Шерлок, что тебе нужно? А, хорошо, он еще не спит. Шерлок одним шагом преодолевает остаток пути до кровати. — Сегодня сочельник, Джон, — говорит он и залезает под одеяла. Джон лежит на спине и, повернув голову, разглядывает Шерлока. Что они еще делали, по словам Гарри? А, точно. Обнимались. — Что ты?.. Шерлок поворачивается и кладет руку на Джона: ладонь ложится на подушку за головой. Он подвигается вперед, пока их ноги не соприкасаются. — Чего ты хочешь на Рождество, Джон? — Боже, Шерлок, — у Джона странно хриплый голос. Он поворачивается набок и запускает руку в волосы Шерлока. — Я так больше не могу, — шепчет он. — Я устал с этим бороться. Шерлок только собирается спросить, что Джон имеет в виду, когда тот подается вперед и целует его. «О да», — думает Шерлок, ощущая теплое прикосновение к своему рту. Хорошо. Это Джон, и он мой, и… постойте. Конечно, этим Гарри и Джон в детстве не занимались. Шерлок тут же отгоняет эту мысль. Нет, точно нет. Он отвечает на поцелуй, открывая рот, чтобы Джон мог скользнуть языком внутрь. Это нечто совершенно иное. Джон всем телом прижимается к Шерлоку. И тот даже через одежду чувствует, что Джон возбужден. Предыдущие слова укладываются в разуме Шерлока, и все кусочки головоломки встают на свои места. Шерлок отстраняется. — Так ты из-за этого был такой несчастный? Джон вздыхает. — Нам правда нужно обсуждать это прямо сейчас? — Ты начал испытывать ко мне сильное сексуальное влечение. И поэтому... — Шерлок хмурится. — А почему это сделало тебя несчастным? Джон приподнимает брови. — Потому что ты не думал, что это взаимно. Джон пожимает плечами. — Нелепо. Как ты мог не замечать, как я отношусь к тебе? — Как?.. Да половина сказанных тобою в мой адрес фраз — оскорбления! — Простейшая математика, Джон. Это означает, что вторая половина — не оскорбления. — Так значит это у тебя манера флиртовать такая? Оскорблять меня меньше, чем всех остальных? — Я не флиртую. — Не в этом суть. Ты не… то есть, ты никогда… да? — Тебе придется закончить вопрос, если хочешь получить на него ответ. Джон на секунду закрывает глаза. — Ты хотя бы сексом занимался? — Редко. — Ясно. — Джон кажется удрученным. — Ты же знаешь, работа у меня на первом месте. Если ты спрашиваешь, из тех ли я людей, которые тратят энергию на поиск сексуальных партнеров, то мой ответ очевиден: нет. Я вполне способен самостоятельно удовлетворить свои желания, плюс случайные связи на одну ночь, когда появляется возможность. Я никогда не ищу секса, Джон, но это не значит, что я не заинтересован, если он сам идет ко мне в руки. Или, скорее, ко мне в квартиру. Что-то еще — напрасная трата ресурсов, которым можно найти гораздо лучшее применение. — Рад быть таким удобным. — В голосе Джона солидная доля ехидства, которую Шерлок игнорирует. — В какой-то степени, так и есть. Ты друг, коллега, сосед, а теперь, как я полагаю, сексуальный партнер, и все это завернуто в одну удобную упаковку. Джон усмехается, но все еще кажется напряженным. Шерлок задумывается на секунду. А. — Есть еще кое-что. Ты сказал, что боролся с этим. Почему? Мы оба взрослые мужчины… — Джон вздрагивает, самую малость. — О. Мы оба мужчины. Джон. Я не думал, что ты… — Нет! — восклицает Джон, снова перекатываясь на спину. — Любовь она и есть любовь, это неважно. Это не… — он чуть запинается. — Но, видимо, сложнее позволить… поверить в это, когда дело касается меня. — Ясно. — Я думал, все пройдет. Но этого не случилось, все только усилилось. А потом на прошлой неделе, ну, ты сам знаешь, что произошло. Шерлок замирает и пытается не позволить замешательству отразиться на лице. — Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, — констатирует Джон. А потом начинает смеяться, трясясь всем телом. — Не понимаю, как то, что я чего-то не заметил, может быть поводом для такого веселья, — уныло тянет Шерлок. Джон качает головой и, улыбаясь, снова перекатывается к Шерлоку. От этой улыбки в груди Шерлока что-то смягчается. — Нет, не в том дело. Я бы таким разбитым, потому что думал, что ты… мы тогда только пришли с прогулки, помнишь? Шерлок качает головой. — Ты пытался разобраться в деле, которое получил по электронной почте. О грейпфруте. И ты хотел пройтись, чтобы обдумать его. — О! Лживый ублюдок-садовод. — Именно. Мы вошли в квартиру, оба сильно замерзли… — Было ветрено. И холодно. Да, я помню. — Ты положил ладони на мои щеки, и я… захотел поцеловать тебя. Я был так счастлив, так… потерялся в моменте. Я не думал, правильно это или нет, или что все это вообще означает. Были просто ты и я, вот и все. В голове Шерлока всплывает воспоминание. — Ты тогда сказал что-то насчет омелы. Джон кривится. — Это было что-то вроде «Чего бы я только не отдал за ветку омелы». Тогда я положил свои руки на твои, посмотрел тебе в глаза, подался вперед и… ты отдернул руки и ушел, сказав «ты холодный, я сделаю нам чаю». — У тебя руки были даже холоднее, чем лицо, — говорит Шерлок. — Горячее питье казалось уместным. И кроме того, откуда я мог знать, что ты хотел поцеловать меня? Я полагал, что ты сделал отсылку к кельтской практике использования омелы в качестве противоядия. — И почему ты это предположил? — Из-за грейпфрутов. — Они были отравлены? — Конечно нет. Но сок грейпфрутов содержит химическое вещество, которое может взаимодействовать с отпускаемыми по рецепту медикаментами, имитируя признаки отравления, иногда со смертельным исходом. — Точно. Нет, я упомянул омелу не из-за этого, — ровно говорит Джон. — Теперь я это знаю. Но все равно не понимаю, почему из-за того, что я провалил попытку соблазнения, ты стал таким несчастным. Ты мог бы снова попробовать позже. — Потому что я чувствовал себя униженным. Мне казалось, что ты выбрал уход в качестве вежливого способа отказать мне. — Я бы никогда так не поступил. Джон улыбается. — Как? Не отказал бы мне? — Нет, не выбрал бы вежливый способ осуществить что угодно. Если только этот вежливый способ не оказался бы самым прямым, но такое редко случается. — Как тебе такая прямота? Хватит разговоров, — говорит Джон. Он наклоняется и снова целует Шерлока. Их языки переплетаются, и Шерлок решает на какое-то время прекратить думать.:--:--:
Обнаженную кожу мягко накрывает одеяло. Уже за полночь. Шерлок чувствует приятную осоловелость, тело полностью расслаблено. — Рождество, — говорит он. — М-м-м, — соглашается Джон, не поднимая голову с плеча Шерлока. Его рука медленно вычерчивает узоры на животе Шерлока. Ощущения изумительные. — Ты был несчастлив совсем не из-за Рождества. Гарри была права. — Какое отношение моя сестра имеет к чему бы то ни было? — Джон приподнимается. — Ты… ты что, разговаривал с моей сестрой? — Я собирал данные. — И что ты узнал? — Она сказала, что на Рождество ты всегда был счастлив. Рассказала, как залезала к тебе в кровать в сочельник и… — О боже, так ты именно за этим пришел сюда? Пытался воссоздать мое детство? — Ровно до того момента, когда ты засунул язык в мой рот, да. Джон выглядит немного шокированным. — Это определено не было традицией в моей семье. — Я так и предполагал. Джон снова сворачивается под боком Шерлока. — А что вы с семьей делали на Рождество? — О, ничего ужасно необычного, — отвечает Шерлок. — Родители каждый год выбирали различные темы для елки. И ставили ее точно в ночь перед рождеством. Нам нельзя было открывать подарки, до того как поймем, в чем суть. — Темы? — Конечно. Простейшие концепции вроде последовательности Фибоначчи, двойной спирали ДНК — с ней я разобрался быстрее Майкрофта, хотя мне было всего пять, он был в ярости, — цикл Кребса, электромагнетизм. — Это выглядит как… обучение? — О, нет, они никогда не выбирали ничего такого, что мы еще не успели изучить, вряд ли это было бы справедливо. В конце концов, никто не должен слишком долго удерживать маленьких мальчиков от распаковки новых игрушек. — Как можно украсить елку в электромагнетической тематике? — Ты бы удивился, узнав, чего моя мать могла достичь с помощью мишуры и цветных гирлянд, — отвечает Шерлок.:--:--:
Проснувшись, Шерлок понимает, что он один и уже утро. Другая сторона кровати холодная — должно быть, Джон встал несколько часов назад. Шерлок, слегка дрожа, натягивает пижаму. Он и не подозревал, какие сквозняки гуляют по полу наверху. Нужно будет поговорить об этом с миссис Хадсон. Внизу Джон стоит на коленях рядом с елкой. Он вставляет штепсель гирлянды в розетку, а потом садится и усмехается. Спустя мгновение он поднимается на ноги. — Доброе утро, — приветствует Шерлок. В елке есть что-то странное. Он мог бы предположить, что Джон окутает гирляндами все дерево, равномерно распределяя их с макушки до нижних лап. Но вместо этого елку украшает всего одна гирлянда, поднимающаяся от основания дерева и образующая на передней стороне двусторонний симметричный узор. — Джон! — вскрикивает Шерлок, тут же узнавая рисунок. Улыбка Джона становится еще шире. — Понял? — Черепно-мозговые нервы! — восклицает Шерлок. Он по очереди указывает на ответвления. — Обонятельный, зрительный, глазодвигательный, блоковидный, тригеминальный, отводящий, лицевой, слуховой… — Преддверно-улитковый, — поправляет Джон. — Да, но в мнемонических правилах лучше использовать старое название, — говорит Шерлок, прежде чем продолжить перечисление. — Языкоглоточный, блуждающий, добавочный и подъязычный. Джон откашливается. — Обходя Запреты, Георгий Будет Трахать Орально Любого Пидораса, Явно Бросив Думать о Пизде. Шерлок коротко смеется. — Это правило мне не знакомо. — Да, ну, как и мне до сегодняшнего утра. Интернет воистину сокровищница знаний. — Какое-то время они стоят, разглядывая друг друга. — И что теперь? — наконец спрашивает Джон. Шерлок пожимает плечами. — Завтрак? И после него, если нам повезет, позвонит Лестрейд. — Итак, ты по сути надеешься, что какой-нибудь бедолага, переслушав вчера «Джингл Беллс», дошел до ручки и, вернувшись домой, покромсал на кусочки всю семью. — Я не слишком многого прошу. — Нет, все во вполне разумных пределах, — говорит Джон. Он идет на кухню, напевая себе под нос. Шерлок остается в гостиной, наблюдая за Джоном через открытые двери. Джон снова счастлив. Все хорошо.