Голод.

Одно маленькое слово перевернуло мой мир.

Из зеркала на меня смотрит худая черноволосая девушка. Она разглядывает голодными глазами своё истощенное тело: впалые скулы, чрезмерно выступающие ключицы, худющие руки, которые, кажется, можно обхватить даже самой маленькой ладошкой, грудная клетка, на которой просвещались ребра, худые ноги, которые по размеру походят на руки нормального здорового человека. Я с ужасом понимаю, что в отражении я вижу себя, а не кого-то другого, как мне этого хотелось. Закрываю глаза, в надежде, что это просто иллюзия, дурной сон, обман разума, но тут же разочаровываюсь, когда поднимаю веки, и вижу перед собой всё ту же тощую девушку. Как я смогла докатиться до такого? Как я променяла своё идеальное здоровое тело на кости, укрытые кожей. Разве я стала такой по своей воле? Нет, конечно же нет. Всё было совершенно по-другому. Мой отец умер, когда мне было пятнадцать. Он оставил нас с мамой одних. Бедных и никому не нужных. И чтобы как-то улучшить наше положение, мама отдала меня на воспитание моей бабушке, а сама уехала заграницу, в надежде заработать денег, или, если посчастливится, найти богатого ухажера. На самом деле, поездка заграницу ей далась нелегко. Моя мама приложила уйму усилий, чтобы достигнуть желаемого. Не удивлюсь, если ей пришлось хорошенько поводить губками по чьему-то члену, чтобы оказаться на шаг ближе к своей цели. Она делала минет «шишкам» не потому что была шлюхой, а потому что очень любила меня. Она делала всё это только ради блага своей дочери. Я же в свою очередь искренне надеялась на успех моей мамы, ведь она была по истине целеустремлённой женщиной. В конечном итоге, ей всё же удалось выехать из Америки в Испанию. Вот только жаль, что даже спустя два года пребывания в чужой стране, она так и не смогла найти себе богатенького мужа, что странно, учитывая то, что моя мама была весьма красивой. Благо, с работой у неё всё сложилось, поэтому она высылала нам с бабушкой деньги каждый месяц, вот только этих денег я никогда не видела, так как моя бабуля всё время их прятала. Как оказалось, эта старая карга спускала все пересланный мамой средства на церковь, в которую она ходила каждый день, словно по расписанию. Будучи в возрасте шестидесяти лет, она свято верила в слова батюшки и исполняла все его требования. Однажды, она отключила в доме электричество лишь потому, что в церкви ей сказали, что нынешние технологии «портят душу людскую, наполняя её тьмой». Она лишила меня сотового, компьютера и света, заменив его на свечки, которые покупала в той же церкви. Стоит ли сказать, что одна маленькая свеча стоила в два раза дороже, чем можно их купить в магазине? И когда я сказала ей об этом, она обвинила меня в богохульстве, ибо я не ценю слово Господа. В конечном итоге, без электричества мы прожили чуть больше месяца. Я радовалась, как сумасшедшая, когда бабушка вернулась из церкви, и сказала деду подключить электричество. Тогда я уж подумала, что мои страдания закончились. Но нет. Стало только хуже. Она перестала готовить нормальную еду. Теперь, на нашем столе стоял исключительно луковый суп, который вонял мертвечиной. Но бабулю это не смущало, она ела его с удовольствием, предварительно прочитав молитву. Я перестала питаться. Единственное место, где я могла поесть – это школьная столовая. И то, там не особо кормили. Именно с бабушкой я ощутила ценность праздников. На Новый год она готовила мясо. Да, оно было суховатое, но по сравнению с луковым супом – это было наравне с каким-нибудь деликатесом. Спустя полгода жизни со старшим поколением, я похудела на восемь килограмм и обрела постоянное чувство голода. Я всегда хотела есть. Я искренне завидовала тем людям, которые ели всё, что угодно и когда угодно. Я так не могла. Меня не кормили нормально дома, а деньги прятали, после чего несли в церковь. Я хотела открыть глаза на происходящее дедушке, но он смирился. Не обращал внимания на проделки старухи, ел, что было, да и вообще предпочитал отмалчиваться. Так я поняла, что совершенно одинока и беспомощна. Я оказалась в доме с бабушкой-тираном, от которой так и веет маразмом, и дедулей-молчуном. И в момент, когда я потеряла всякое наслаждение от жизни, появился он. Светловолосый, кареглазый парень, которому я, на удивление, понравилась. Его звали Джастин. Этот парень сводил меня с ума. Мне нравилось проводить с ним время, ведь именно так я забывала о своём голоде и ненависти к бабушке. После двухмесячного общения с ним, мы начали встречаться. Я любила его всем сердцем. Джастин часто дарил подарки и водил меня в разные кафешки, угощая мороженным, есть которое у меня не было желания. Я просто поняла, что не чувствую голода. Совершенно. Сначала это пугало меня, но потом даже обрадовало, так как мне не придётся чувствовать эту боль в животе. Однажды, нас с бабулей пригласили в гости. Это был день рождения её сестры, насколько я помню. Было много народу, и все они пытались заговорить со мной, что бесило меня до невероятности. Меня посадили за стол, на котором было уйма еды. Я взяла лишь маленький кусочек яблока, после которого мне стало плохо. На этом мои страдания не закончились. Заметив, что моя тарелка совершенно чиста, меня заставили съесть целый кусок рыбы. И вроде всё было хорошо, до того момента, как я не выблевала всё это, что привело всех в шок. Бабушка была в ярости, так как я опозорила её, а вот её сестра забеспокоилась и посоветовала обратиться к врачу. Так и сделали. В стерильном белом кабинете, в котором я чувствовала себя неуютно, я узнала свой диагноз. Анорексия. Услышав это, я вошла в ступор, в то время, как моя рядом стоящая бабушка начала опровергать всё это и обвинять врача в неправильности поставленного диагноза. Тогда, мужчина в белом халате повторил это зловещее слово. Анорексия. - В разговорном сленге эта болезнь известна как Ана, - заявил он, посмотрев мне прямо в глаза. И тогда я ощутила всю иронию ситуации, в которой оказалась. Ана Майер в возрасте шестнадцати лет заболела аной. Мой мир рухнул. Окончательно и безвозвратно.