My immortal

Молчаньем отринуты мира людского чертоги, А ветры бушуют, в сиреневой тая дали. За что нам легенды земные судьбу предрекли? Зачем нам внушили, что мы всемогущие боги? - Получается, трон, которого один сын так жаждал, другому даром не нужен? - Лучше быть хорошим воином, чем плохим царём. Локи познал суть правления гораздо лучше меня. Он умер достойно, я же постараюсь так жить. - Благословения своего не дам. И родительского напутствия тоже. Но знаешь, сын, даже если бы я тобой гордился, я бы этого не сказал. Ибо то лишь голос сердца. - Спасибо, отец, - покорно произнёс Тор и вышел из тронного зала. Зеленоватое свечение магии преобразило сидящего на троне старца в молодого ухмыляющегося черноволосого мага. - Ну что ты. Тебе спасибо… - Довольная улыбка озарила лицо Локи, так необычно сочетаясь с усталым взглядом зелёных глаз. На мгновенье всё замерло. Маг сидел неподвижно, задумчиво глядя в ту точку, где только что стоял его брат. - И зачем ты это сделал, сынок? Почему не сказал ему правду? – Справа от трона бесшумно появилась Фригг. Локи повернул голову и, улыбнувшись, произнёс: - Ну могу я хоть сейчас почувствовать себя царём? Фригг подошла к Локи и присела перед ним на корточки, как делала это, когда он был маленьким. Сейчас в таком положении она глядела на сына снизу вверх, пристально, прямо в глаза, в самую душу, и в то же время так нежно и по-матерински тепло. - Ты же знаешь, что твоё лукавство на меня не действует. Можешь не прятать свои истинные чувства. Я же вижу, ты просто не смог сказать ему. Локи улыбнулся, глаза покрылись тонкой плёночкой влаги, потом маг тяжело вздохнул и под всепровидящим взглядом матери опустил голову. - Сынок, он ведь всё равно очень скоро узнает. - Разве это важно? Он отправится к ней, и потребуется много лет, чтобы осознать. Она же тоже здесь? – скорее утверждая, но с некоторой неуверенностью произнёс Локи. - Нет, - мать прикрыла глаза и покачала головой. – Людям удалось вовремя вернуть её. Локи был несколько ошеломлён. - Так значит… - Тору некуда больше идти. Его незачем больше обманывать. Я знаю про ваши детские клятвы. Как ни странно, именно благодаря им вы оба оказались именно здесь и изменили людские предания о Рагнарёке и кровной вражде. Ты должен сказать ему. Я знаю, как это тяжело. Но ты должен. В тронном зале воцарилась тишина. - И даже если бы она и была здесь, - добавила Фригг, - ты же знаешь, он бы всё равно отправился тебя искать. Вы связаны друг с другом. Локи задумчиво смотрел в пол. В далёком детстве он обожал своего брата, и однажды маленькие принцы дали друг другу клятву всегда быть вместе и всегда оставаться братьями. Локи скрепил клятву магией, но дети редко задумываются о смерти и о том, что может быть после. Локи не думал, что всё будет так. Со временем погребя обожание брата под слоями вражды, ненависти и обид, он, сам от себя тщательно скрывая это, пронёс его в сердце через всю жизнь. И частичка коварной души даже радовалась, что клятвы нерушимы, но, привыкнув жить, так хотелось тепла, чувств, прикосновений, того, что душа никак не могла забыть, того, чего больше никогда не будет. «Смирись», - думал Локи. – «Больше ничего не остаётся. Придётся смириться». Он поднял глаза на мать, которая стояла перед ним, и с горькой улыбкой протянул ей руки. Фригг улыбнулась с неизменной заботливой нежностью и положила свои ладони на раскрытые ладони сына – руки прошли сквозь руки, и богиня исчезла. Принц поднялся с отцовского трона и в задумчивости вышел из дворца в прекрасный сад, некогда благоухающий соцветием дивных запахов – ныне, казалось, пустой и безмолвный. Он пошёл вперёд, по направлению к старому ясеню, под которым так любил читать и думать, а в голове звучали слова: Дыханьем в тиши окропляют безмолвия звуки, Усталости раны колышут безмолвье внутри. Ты слёзы отчаянья в стоне сердечном утри, То музыка грёз, чистоты, безмятежности муки. Всё было настолько по-другому, не так, как всегда. Впервые Локи не держал в голове никаких целей, не строил планов, не прятался под многочисленными масками. И впервые понимал себя, пугаясь настолько искренних и простых истин, таящихся в душе. - Локи! – знакомый и родной сейчас почему-то до боли голос раздался за спиной. «Быстро же ты, братец», - подумал маг и обернулся. Перед ним стоял ошеломлённый Громовержец. - Локи… - Тор сделал шаг вперёд и протянул руку, но Локи отступил, не дав к себе прикоснуться. – Ты жив?! – не в силах поверить своим глазам воскликнул бог грома. – Но как… - Нет, Тор, - со спокойной решимостью перебил маг. – И, боюсь тебя огорчить, ты тоже… - Что?.. Что ты такое говоришь? - Мы мертвы, Тор. Ты победил Малекита, спас все миры и… свою возлюбленную ценой собственной жизни. Прости. Немного помолчав, Тор с сомнением произнёс: - С какой стати я должен тебе верить? Ты ведь бог обмана… И мы в Асгарде. Я видел наших слуг, воинов, разговаривал с отцом… Разве загробный мир не должен выглядеть по-другому? - Этот мир иллюзия. Его создал я. В тот день, когда умерла наша мать, погибло много асгардцев. Все они здесь. Так легче. - А… отец? – после минутной паузы спросил Громовержец. - Отец жив. В тронном зале ты говорил со мной. Прости, что обманул тебя. Я думал, Джейн тоже здесь, но… её успели спасти. Тор тяжело выдохнул и, обхватив голову руками, опустился на землю, привалившись спиной к раскидистому ясеню. Локи сел рядом, так же облокотившись о дерево. - Всё не так уж плохо, Тор, - попытался ухмыльнуться Лафейсон. – Ты умер героем, о тебе будут слагать легенды. Громовержец повернулся к брату и пристально посмотрел ему в глаза. - Ты погиб, спасая меня. Получается, это всё зря… - с горечью произнёс он. - Всё случилось не так, как в мидгардских преданиях, - с неизменной улыбкой отвечал Локи, - но зато теперь нам с тобой не придётся больше враждовать, биться, бороться за что-то… Брат. Тору казалось, что слёзы вот-вот хлынут из глаз, внутри сдавило болезненное и жаркое чувство. - Как я скучал, Локи! – Громовержец в порыве обнял брата, но руки бесшумно прошли сквозь эфемерное тело. - Я тоже очень скучал, - стараясь унять трепет несуществующего, но по ощущениям бешено колотящегося сердца, как можно спокойнее произнёс маг. Почему-то от этого жеста и вида со страхом и беспомощностью осознающего свою бестелесность Тора на душе стало мучительно больно. – Теперь мы всегда будем вместе, как поклялись когда-то в детстве. - Но Локи, что это?! – снова и снова пытаясь дотронуться до брата и тщетно ловя руками лишь воздух, воскликнул Громовержец. - Что за проклятье?! – Тор с горечью посмотрел на брата. – Я так скучал по тебе, проклинал Малекита, с ожесточённой радостью убил его, зная, что отомстил за тебя. Я поговорил с отцом, отказался от трона, собирался объясниться с Джейн и отправиться на поиски тебя, сделать всё, чтобы тебя вернуть. Всё это время я мечтал лишь снова обнять тебя. И вот мы вместе, у нас впереди вечность, но… я даже не могу тебя коснуться… - Прости, Тор, - Локи опустил голову. – Это единственный способ быть вместе. - Мальчики мои. – Фригг появилась перед сыновьями из ниоткуда. - Мама, - Тор рванулся вперёд, но так же, как и в случае с Локи, поймал лишь пустоту. Фригг села перед своими детьми и обняла их ласковой успокаивающей улыбкой. - Здравствуй, Тор. - Мама, прости меня… - Ты ни в чём не виноват, сынок. Фригг села между сыновьями и тоже облокотилась о широкий ствол старого дерева. - Идите ко мне. Принцы улеглись у ног королевы и закрыли глаза, переносясь в далёкое-далёкое тёплое детство. «Спите, котятки, ночь так темна, вьюга свирепа, зима холодна. Мамочка с вами, в кроватке тепло, страхи уходят от вас далеко. Спите, котятки, за вашим окном фея добра охраняет ваш сон. Папочка Один зло победит и сон ваш прекрасный добром наградит. Спите, котятки…» - ласковым голосом пела царица, не касаясь, проводя ладонью по волосам сыновей. Тор и Локи лежали, закрыв глаза, и мир уносился куда-то далеко-далеко, оставляя в душе разливающееся тепло и покой… Ты пламя огня погаси в ожидании страха, Ты пламенем льда остуди непокорность души, Спокойствию мудрости внемли в безмолвной тиши И в небе лазурном пари восхищённою птахой.