Однажды он остался один

- Стоять! Не смей двигаться! Не смей! - кричал возмущённо Садык, хватая за руку уходящего юношу. Он стоял на одном колене перед Грецией. Впервые за всё время он стоял на коленях перед ним. Нет, он вовсе не собирался так унижаться по своему желанию, ему бы такое в голову не могло прийти. Просто он не мог встать после падения: рана на ноге сильно кровоточила. Да и почти всё его тело было покрыто ранами после этой схватки. Однако даже стоя на коленях, Турция не мог себе позволить вот так вот просто взять и отпустить его. Да ни в жизни! - Отпусти! - рявкнул Геракл, даже не поворачиваясь к поверженному противнику лицом. - Всё кончено, я свободен! - Он попытался рывком высвободить руку, но не получилось: Андан слишком крепко вцепился. Турция скрипнул зубами от злости и зашипел. Нет, наверное, в этих эмоциях были не только злость и ненависть. Была ещё обида. Он ещё сильнее сжал пальцы и проговорил тихо, почти шёпотом: - Ты не посмеешь уйти... я тебя не отпущу... Карпуси всё же удосужился повернуть голову и посмотреть на своего, уже бывшего, поработителя. В этом взгляде чувствовалась сила и некая гордость: он впервые смотрел на Турцию сверху вниз. За долгое время, находясь в зависимости от этого, так ненавистного ему человека, он ощутил то сладостное чувство - чувство свободы. Теперь он свободен, он принадлежит сам себе. Оставалась лишь самая малость - уйти. Карпуси собрал все свои силы и рванул рукой так, что Садык не смог удержать её. Пальцы соскользнули, и наконец грек ощутил себя по-настоящему свободным. Он лишь кинул ещё один хладнокровный взгляд на Андана, а затем повернулся к нему спиной и медленно начал идти вперёд, удаляясь всё дальше и дальше. Сам же Турция остался-таки стоять на коленях, глядя ему вслед. В голове сейчас почти всё перемешалось, и он не мог понять, что надо делать. Конечно, нужно было бы сначала заняться своими ранами, но, похоже, Садык про них напрочь забыл. Все мысли были совсем о другом. Долгое время Турция был довольно сильным и влиятельным государством. Имея сильных воинов с хорошей подготовкой и крепкое оружие, он захватил довольно обширные территории. Он уже давно привык к постоянным сражениям, новым открытиям, бесконечным богатствам... И совсем не думал о том, что когда-нибудь все те захваченные государства объединятся и отомстят своему поработителю. Он никогда и не думал о том, что останется один. Как-то раз, во время очередного похода на другие страны, он обнаружил какого-то странного ребёнка. Мальчик был довольно своенравен, с характером, в то время особой силой не выделялся. Зато хорошо разбирался в искусстве. Садыку показался этот парень довольно интересным, да и просто, ради территории, он забрал его. Он почти на всю жизнь запомнил тот момент: этот наглец додумался укусить его за палец в знак протеста. Естественно, тогда это только разозлило Турцию, хотя вспоминал этот момент он всегда с усмешкой. Паренька звали Греция. Первое время он вообще отказывался работать вместе с другими захваченными странами на Андана, буянил и даже пытался устраивать своеобразные акции протеста. Естественно, с таким сложным характером надо было что-то делать, и турок наказывал его. Наказывал, к слову, довольно жестоко. Но не смотря на это, Греция никогда не плакал. Шло время и парень, рос, постепенно свыкался с обстановкой, однако для Андана он не переставал представлять некий интерес. Хотя он совершенно изменился в характере - стал тихим и почти незаметным - жестокие наказания и пригнетения давали своё. Турок думал, что это к лучшему и совершенно не догадывался, какая ненависть таилась в сердце паренька. Да и в сердцах всех захваченных стран. Он часто любил расспрашивать Геракла о самых разных вещах, касательно его страны, да и просто поболтать с ним на какие-то совершенно отвлечённые темы. Как ни странно, его это никогда не переставало забавлять: Греция находил довольно своеобразные ответы: по-своему умные и, в какой-то мере, просто детские. Он был всё же ещё ребёнком и, наверное, поэтому всегда находил приключению на свою задницу. И прикрывать и вытаскивать эту задницу приходилось именно Турции, как опекуну. Иногда это раздражало, и просто хотелось хорошенько и жестоко проучить этого наглеца. Нет, фантазии турка не ограничивались стандартными плетями и хлыстами. И, как-то незаметно за определённое время он привязался к этому мальчишке, заботы о нём стали уже какой-то частью его жизни. А сам грек занял какое-то важное место в его сердце. А время шло. Мальчик превращался в подростка, а подросток в красивого мужчину. И вот теперь он остался совсем один. У Андана было такое чувство, будто от него оторвали какую-то часть. В душе стало пусто, и это чувство раздражало. Собрав все силы в кулак, он всё же поднялся с земли. Кровь из раны всё ещё текла, всё тело сильно болело, однако, кое-как Андан поплёлся вслед за Грецией. - Стой! Подожди! Подожди хотя бы минутку, придурок! - рявкнул он, нагоняя Геракла и хватая его за плечо. - Повернись ко мне, чёрт возьми! Карпуси остановился на минутку и повернул к нему голову, затем холодно произнёс: - Ты всё никак не можешь смириться с поражением? Турция не стал отвечать. Он сжал плечо юноши и затем коснулся своими губами его губ. Он не понимал, зачем это делает, просто повиновался своим чувствам. Затем отстранился и отпустил плечо Карпуси. Сам грек стоял, не двигаясь, и удивлённо смотрел на этого человека: вот чего, а такого он не ожидал точно. - Ну, чего уставился? - фыркнул Турция и ткнул его пальцем в лоб - Вали уже с глаз долой! Видеть не могу твою гнусную рожу! Щёки Греции слегка покраснели, и он опустил глаза. Затем развернулся и ушёл.