Пляска льда и пламени

Иногда Ханзо кажется, что к чему бы он не дотронулся, все сгорит адским пламенем. Порой он думает, что все это бессмысленно и стоит все бросить, завязать узел на шее и совершить шаг. Но потом вспоминает, что даже в смерти ему больше нет спасения. Только существовать в мире живых, не живя при этом самому. Оставалось лишь день ото дня вспоминая себя, свое имя, ибо кроме этого не осталось ничего, за что его реальность может цепляться. Летом жарко. Жарко зимой. Жарко в своей шкуре. Жарко без этой шкуры — его костям… Словно Ад — его сердце, и громыхает ежесекундно вулканом лавы изливаясь по его сосудам, заставляя его подниматься по утрам. Со временам забываешь обо всем — о семье и жене, о прошлом, о себе. Не думаешь о будущем. Ты есть и всё. Жизнь превращается в рутину. Бой не дает вкуса. Победа не оставляет следов довольства. День и ночь — серое ничто, где нечем дышать. Хотелось просто… остудиться. Ханзо Хасаши носил громкое и довольно вычурное второе имя — Скорпион. Нет больше Ширай Рю. Нет ничего и никого. Да и мозг, точнее — то, что осталось от него, больше не может сформировать ни единую здравую мысль о его прошлом. Как изголодавшийся зверь, чья жажда под палящим солнцем доводит до сумасшествия, Скорпион самолично направился в поиски своего врага, где температура непременно ниже нуля. Чутье не обманет. Прийти без оружия не страшно, когда ты сам оружие — шиноби, отступник, убийца и просто человек, которому нечего терять. Но избранных воинов Райдена недооценивать нельзя. Сняв тугую маску желтого цвета, мужчина вдыхает широкими ноздрями леденящий воздух, пытаясь остудить свой вулкан. Рядом с ним тает все, горит и плавится. И он пришел сюда за спасением, но не получив свежего холодного облегчения, Скорпион в отчаяний сел прямо на снег, хватаясь огромными ручищами за обледенелые деревья, ногтями впиваясь в белесую кару. И снова это непонятное чувство тревоги, паники и страха, будто все многострадальные вопли Ада проходили через его плоть и кости. Самобичевание длится недолго. Его обнаружили почти сразу. Очередной, какой там уже по счету (?), Саб-Зиро. Конфликт решен, вроде мстить не хотел, но мало ли… Куай Лиенг сражается умело, бьется, как настоящий убийца. Вокруг все горело огнем. Им никто не помешает. Он нашел его лично. Выбрал время, когда отделился от других. Снег начал хороводом кружить над ними, пытаясь накрыть их мягкой простыней. Вьюга нарастала, и ветер со свистом поднимал уже лежащий белоснежным покрывалом толщу снега, скрывшей землю. С каждым движением, ударом, звоном цепи и скрипа ледяного клинка, вьюга бьет колким и кусачим ветром. Через сорок минут битвы оба остановились, переводя дыхание. Куай Лиенг не понимает что происходит. Обычно враги желают разорвать на части, а Скорпион тем более должен желать ему мучительной смерти. Да, хотелось его убить не меньше, но «Люканго-терапия» прошла успешно, и крышесносная месть наконец-то отступила, оставив лишь чувство пустоты внутри. Саб-Зиро неведомо задумался, пока его рассматривал противник. И один неверный шаг! Всего один подступ левее случайно — и Хазаши поскользнулся. Возможно это стало бы последней ошибкой в его жизни, если бы воин Лин-Куэй в удивлений не застыл, во все своим блеклые глаза смотря на чужую неуклюжесть. А Ханзо проклинал себя, готовый к нападению от соперника, но ничего не происходило. Саб-Зиро стоял на своем месте, немного склонив голову на бок, наблюдая за тем, как Скорпион резво поднимается на ноги. — Я сотру эту ухмылку с твоего лица! — Горячо выпалил Ханзо Хазаши. — Я не ухмыляюсь, идиот. В действительности Куай Лиенг правда не изменился с лица, но ситуация ему показалась довольно комичной. Только виду он не падал. Молчание стало неловким. Никто не смел нарушать эту тонкую и хрупкую, как ледяная поверхность реки в начале января, тишину. И вдруг Ханзо замечает кое что, что его изумляет, вынуждая с широко раскрытыми глазами застыть на месте, как громом пораженный, лично от самого Лорда Райдена. Саб-Зиро стоял на огне, касался пламени и даже тянул бледную руку к горящей ветке, сжимая ее. При этом не меняясь в своем лице — нет боли, как нет и наслаждения. Скорпион не верил. Не мог поверить! И он смотрел своими огненными глазами в серо-бурые алмазы ледяного ниндзя, видя себя — себе подобного мученика, чей дар превратился в проклятие. Хазаши переступил с ноги на ногу, а под стопами снег приятно заскрипел. Осторожно сделал шаг в сторону и снова на место. Все это под внимательным наблюдением Куай Лиенга, сопровождающий его легким поворотом головы и прищуром глаз. Он не нападал. Не нападал и Ханзо. Возможно это отчаяние и просто сумасшествие в конце концов, но… Вдруг Саб-Зиро холодно, как жарко Скорпиону? Холодно не от снега, а от себя самого. От уединения. От пустоты. Как и жарко ему самому от собственного сердца и крови, огненной лавой стекающая по его венам. Безумие… Но с чем Шао-Кан только не шутит? Он устал. Не физически, но духовно. Если Куай Лиенг нападет, то получит сдачу, и никакая усталость не причина для поражения! Но он не нападал, а ведь прошло уже целые три минуты. Три драгоценные минуты возможностей для нападения. Для ниндзя каждая секунда может стать решающей. И Саб-Зиро это знает. Но бездействует. Солнце садится. Хазаши боковым зрением наблюдает за тем, как осторожно тени выбираются из-под покровов деревьев и листьев. Неотрывно смотря на оппонента, он сел, собрав ноги в позе лотоса. И под ним сразу же начал таять снег. Сам же Куай Лиенг не сдвинулся, как бы это смешно не звучало, словно примерз на месте. Молчание затягивается. Скорпион принял позицию ожидания, но при этом готовый к любой момент биться. Между ними на снегу лежали ветки деревьев, покрытые инеем и тонким слоем льда. Хазаши поджигает осторожным велением руки, после чего указал ею же на место напротив горящего костра. Куай Лиенг не сразу, но присаживается, прямо на толстое одеяло из снега. Их отделяло лишь пять семь метров и один костер. Никогда так долго враги не находились на столь маленьком расстояний. Хотелось узнать о чем думает мужчина напротив. В какой-то момент оба начали друг друга рассматривать. Так бессовестно и нагло. Мастера по созданию доспеха явно не отличались фантазией, либо же по случайности они оба заказали латы у одного и того же портного, так-как их обмундирование идентичное. Разве что цветом отличались. Оба широки в плечах и узки в талии. Грудь колесом, а бедра сильные и натруженные, как и руки. Особенно руки — в мозолях и ссадинах. А вот ноги стопы небольшие, как и следует ниндзя. Капюшон скрывает голову от лишних глаз, а маска — личность. За этой маской человек. Ну или то, что осталось от него… От них обоих. Солнце село. Прошла тринадцатая минута бездействия. Оба сидели с прямой спиной, положив ладони на свои колени, разведенные в стороны в позе лотоса. А глаза продолжают смотреть прямо. Бездействие всегда нагнетает аппетит… И Ханзо ощутил неприятную тягость в желудке. Скорион развел руки в стороны, показывая, что в них ничего нет, на что Саб-Зиро подозрительно сощурился, сжав свои колени ладонями, готовый вскочить на ноги и отразить атаку. Но мужчина напротив продолжил сидеть, лишь аккуратно выудил из поясного кармана мешочек. Ханзо всегда ел мало, довольствуясь качеством, а не количеством поедаемого. И купленные орешки подходили для его рациона идеально. Любопытство свойственно всем! И Куай Лиенг немного вытянул шею, смотря на копошание рукой в мешочке. И вскоре Ханзо вытащил круглые темно-коричневого оттенка орехи — фундук. Довольно питателен, но очень постный. Таким не наесться. Куай Лиенгу точно. И дабы не сидеть самому голодным, ледяной ниндзя тоже полез в карманы, вытащив свои запасы вяленой рыбы. Оба переглянулись. Пора снять маски. Ханзо дробил скорлупу в кулаке, по одному поедая твердый плод внутри, пока Куай рвал зубами мясо. Порой первому попадалась слишком упрямая орешка, которую Скорпион клал в рот и ломал твердую поверхность зубами, а второму попадалась слишком сильно примерзшая рыба, в которую он всматривался, как на врага народа, в потом снова донимал зубами. И было во всем этом что-то живое и бытовое. В какой-то момент Ханзо подкинул орех в своего собеседника, который удачно ловит и подозрительно смотрит на еду… Которую, честно говоря, Куай Лиенг едой бы никогда не назвал. После чего и он подкинул одной маленькой рыбехи. Оба долго рассматривали на пищу, которую обменяли. Не верили в ее съестность. Отравлено? Возможно. Вкусно? Да уж вряд ли! Ханзо кусает за головку и облизывается — соленая. Язык аж спрятался в области нёба. Продолжает есть, точнее — пытается. Костей-то в рыбе больше, чем самой рыбы, черт возьми! И как они эту кость с солью только едят? Куай Лиенг проклял этого Ханзо, который дал такой упрямый орешек. Пришлось грызть зубами. Поди и зуба лишится! Но все же скорлупа поддалась натиску убийцы, который, как казалось Хазаши, варварски расправился с бедным фундуком, по крупицам собирая с ладони все, что съедобно. «Как такой ерундой можно наесться?» — задавался вопросом ледяной ниндзя, оттряхивая руку от мусора. Обеим захотелось пить зверски! У первого соль сморщила весь рот. У второго в горле застряла скорлупа. Достав флягу с напитком, точнее — со льдом, оба переглянулись. Хазаши оттопил свое пойло, коим было молоко яка. Оставив наполовину, посмотрел на мужчину напротив. Пить хотелось и ему, да и проблемы нет — его деревня явно не далеко. В Ширай-Рю принято делиться. Не с врагами разумеется. Но человека, который делит трапезу с тобой, в Ширай-Рю врагами не считали. Видать, делиться можно? Подкинув свою флягу в воздух, Хазаши молча наблюдал за тем, как Куай-Лиенг ловит и… — Отравить решить. — В Ширай-Рю не принято оскорблять молоко яка, — хмыкнул Скорпион. А Саб-Зиро наглый, как тысяча чертей! Допил до последней капли молока! Видать теплое питье ему понравилось, так еще и в наглую это продемонстрировал, опрокинув флягу вниз горлышком, показывая, что он пуст. И плевать на этого молоко! Ханзо сейчас волновала лишь одна единственная капля белой жидкости на бледно-розовых губах, которая игриво скатывается по подбородку, дальше по шее и скрывается в воротнике. Невольно он представил, что злосчастная капля бежит по кадыку и дальше между ключиц и к грудным мышцам… Что за мысли?! Вдруг Куай перевел взгляд от него чуть поодаль, на что Скорпион не смог сдержаться и тоже посмотрел туда. Снег растаял! А ветки под ней даже загорелись пламенем! Спохватившись, мужчина в желтых доспехах дернулся, руками заваливая пожар снегом. И Саб-Зиро мог поклясться на крови умерших младенцев, что видел, как загорелись скулы и щеки Ханзо. — Ты меня так смутился? Ничего не сказать! А все интересно в Лин-Куей такие прямолинейные и бестактные? Но так же в Ширай-Рю не принято лгать. — А что? — Погасив пламя вокруг, вопросом на вопрос отвечает Скорпион. Ночь близилась. А они все сидят вокруг костра. В какой-то момент затекли ноги в позе лотоса. Будучи не намеренные на медитацию, вся энергия застыла на верхнем поясе, перестав циркулировать, как и кровь. Первым ложится на бок Куай Лиенг, собрав скрестив руки перед грудью, после чего и Ханзо Хасаши лег на спину, под которой в миг растаял снег. И они стали еще ближе друг к другу. Да, их все еще отделяет костер и снег, но так же в лежачем состояний их тела стали немного ближе. Настолько, что стоит вытянуть руку, как можно коснуться кончика пальцев другого человека. Звезд не видно. Сплошной туман. Все белым бело, а ему все жарко. Теперь стало жарче в двойне! Никто из них не спал. Скажу больше — Куай Линг продолжил смотреть на Ханзо даже в лежачем положений. — Ненавижу тебя, — слетает с бледных губ ледяного ниндзя. — Как и ты меня. — Нет. Скорпион уже не знает кого ненавидеть. Его ненавидят все, а он уже никого. Готов убивать без разбора, рубить в мясо противников, но всей своей бездушной личностью он в данный момент никого не ненавидел. Разве что, себя только. В конце-то концов он совершил ошибку. Ошибка сейчас перед ним. Ошибка имеет право его ненавидеть. — Можешь проверить, — вытянув в сторону руку, произнес Ханзо. — Сосчитай мой пульс. Он не думал, что ниндзя возьмется проверять! Это было неожиданно и даже глупо! Когда Куай хватается за его кисть, Ханзо вырывается и резко принимает с лежачего положения более вертикальное, прижимая свой руку к груди. — Могу проверить, — ухмыльнулся Саб-Зиро, присаживаясь на снег и вытянув свою руку. — Сосчитаю твой пульс. Эти руки десять тысяч раз пытались его убить! Он будет дураком, если сделает это, но… Сдавать позицию не хотелось. Скорпион вытянул кисть и продемонстрировал кисть руки, под загорелой кожей которого беззащитно трепетала венка. Ледяной воин садится ближе. Опасно! Берет кисть руки и пальцем считает его пульс. Опасно! Смотрит в его глаза неотрывно. Он близко! Настолько, что чужой холод помимо контакта их рук морозит его лоб. Опасно! — Бьется, как в агонии, — произнес Саб-Зиро и прямо посмотрел в глаза огненного ниндзя. — Или как у девственницы в момент оргазма. Захотелось облить кислотой эту наглую морду. Скорпион вытянул свою руку и гневно уставил на него. Однако Куай обратно берет его ладонь и тянет к себе, сокращая расстояние между ними. Немного посопротивлявшись, Ханзо позволяет взять его руку, которую Куай тянет к своему лицу… К губам. Сердце пропустило удар! Взяв указательный палец в рот, Куай облизал кончик острым языком, после чего втянул в себя, присосавшись, как клещ, на что скулы его заострились и впали. Потом провел языком по основанию фаланги, оставляя приятную дорожку холода на месте слюны. И он смотрит. Блекло-голубые глаза не сводят с него взгляда, получая немое удовольствие от ментального террора. Вокруг Ханзо все растаяло. Он горел живьем от чужого безумия. Смотрел и молчал. Пытался не спугнуть эту прохладную негу, как вдруг… Этот чертеныш впился своими зубами об фаланг пальца до самих костей! Скорпион зарычал, накинувшись на него, хватаясь за капюшон, желая опрокинуть на спину, но Саб-Зиро изворотливо уходит в сторону. Это не бой, но перепалка. Не самая приятная, но все же не смертельная. Они валялись в снегу, набивая друг другу морды, но не используя оружия. Пинаясь, кусаясь и нанося удары кулаками и кончиками пальцев, в конечном итоге Скорпион завалил оппонента на спину, оседлав сверху, при этом держа кулаки Саб-Зиро перед собой в тисках. — Что теперь? — Не ощущая угрозу, спрашивает воин Лин-Куэй. Это безумие. Это сумасшествие! Ханзо впивается поцелуем в ледяные губы, опаляя своих жаром. И между ними прошла пожаротушение с характерным выделением пара. Куай дернулся раз и два, в конечном итоге желая выйти в этом поединке поцелуя. Оба шумно задышали. Языки сплелись между собой в диком танце огня и пламени. Кусая губы, обсасывая и углубляя поцелуй, Ханзо грубо хватается за челюсти ледяного ниндзя, вынуждая того не прерывать поцелуй. Куай Лиенг тянется рукой вниз к чужому паху, роясь в доспехах желтого цвета, пытаясь добраться до члена. И стоило только взять в руки, как Ханзо замер, смотря в глаза Куай Лиенга. — Не так просто, — предупреждает Скорпион. И лбом заехал об чужой лоб. Воин Земного Царства отбивается кулаками, желая откусить ублюдку ухо или вырвать сразу член из паха, но Ханзо выворачивается боком, каким-то образом убрав чужую руку. Этот сумбур длился недолго, так-как синий и желтый ниндзя в какой-то момент замечают, что их доспехи приковались друг к другу, чем-то зацепившись. Они перестали дергаться. Буквально. Оба сидели на коленях друг против друга, прижавшись грудью, как внезапно Куай снова задергался, желая отстраниться. — Порвешь, кретин! — Рявкнул Скорпион, не желая тратиться на новую обмундировку. — Я буду нежен. Ухмылка так и играла на лице бессовестного ледяного воина, на что Ханзо застыл и, поняв его посыл, ощутил жар смущения на кончиках ушей. — Все в твоем клане такие отморозки? — Спрашивает Скорпион. — Все в твоем клане под пятнадцать сантиметров? — Тебе хватит по горло, — растянулся в хищной улыбке Ширай-Рю. — Проверим? — В другой раз. И в одно движение Саб-Зиро выворачивается, сорвав пару лат доспеха, совершая сальто, под конец пнув Скорпиона по груди. Он не стал бежать за ним. Не стал догонять. Пускай бежит к своим земным друзьям. В любом случае эта ночь стоила того, чтобы жить. И еще… Ханзо ощутил леденящий мороз в паху, который заставил продрогнуть всем телом. Ему было холодно. Ладони мерзли. Щеки от ветра саднили. Приятно… Ощущение всей живости до безумия приятно. Выдохнув в собранную ладонь сгусток огня, Скорпион смахнул с себя остатки снега. Пора идти искать других врагов.