Нити

В конце времён – Одну печать вы сохранили, а одна сломана, – говорит Кастиэль, пытаясь выглядеть бесстрастно. Но ему уже давно это не удаётся. – Сломана?! – Дин с грохотом ставит бутылку на стол. – Мы спасли Тэссу, разве не это требовалось? Чёрт подери, погибла Памела! Какая ещё нахрен печать, что ты молчишь?! Кастиэль мог бы сказать, что у него не вышло бы вставить ни слова в эту тираду. Но он молчит. Он слишком хорошо понимает Дина и умеет ждать. – Может, ответишь? – подаёт голос Сэм. Кастиэль переводит на него взгляд и медленно говорит: – Одна из печатей – убийство тех, кто прядёт нити жизни, и поверьте, это и так больше, чем мне дозволено сказать. – Что за..? – ругается Дин. Кастиэль, больше не сказав ни слова, исчезает. Но его исчезновение – не бегство, а молчаливая просьба: «Простите». *** В начале времён – Это называется бунт. – Странно, а я думала, это называется «свой путь», – пожимает плечами одна из трёх девушек, стоящих на вершине заснеженной горы. – Свой путь, – язвительно отвечает их собеседник, – вы уже пытались найти, не так ли? Перебрались отсюда в тёплую Грецию, затем в жаркий Рим – и что же? Вы созданы для одного-единственного дела, и будьте добры продолжить свою работу. – Но мы просто хотим быть счастливыми, – робко замечает вторая. – Счастливыми? Вот уж насмешили так насмешили. Хорошо, идите! – машет он рукой. – Если уверены, что сможете, – молот Тора вам в руки и Брисингамен на шею. Девушки весело переглядываются. – Улыбаетесь? – горько усмехается собеседник. – Тогда послушайте, я скажу это всего лишь раз, а дальше поступайте, как знаете. В ваших руках великая и прекрасная сила – плетение судеб. Вы можете сплести для любого из живущих сколько угодно счастья, вы можете дарить это счастье другим. Но если отдавать его безраздельно, то у вас для себя не останется ни нити. Здесь и сейчас вы бессмертны. Но спуститесь в мир людей – всё изменится. Смертные называют это «родиться под несчастливой звездой». – Глупости, – смеётся третья. – Став людьми, мы не забудем о том, кто мы, и не будем раздавать другим удачу, а оставим немного для себя. Она самая дерзкая из трёх, и она исчезает первой – резко и стремительно, как будто отрезая натянутую нить. *** В начале конца времён-1 Урд*, что значит Судьба, просыпается, щурясь от яркого солнца. Её светлые волосы растрёпаны, и она босиком бежит в детскую к сыну. Тот спит, на стенах комнаты – полосы света, пробивающиеся через жалюзи. Урд улыбается своему спящему счастью и идёт варить кофе своей судьбе. Вечером её судьба вернётся с работы, она обнимет его, пахнущего пылью канзасских дорог и дикой смесью бензина с одеколоном, а после обязательно споёт счастью «Hey, Jude». Клото иногда снится заснеженная вершина горы, и она в страхе просыпается. В такие минуты ей кажется, что она больше никогда не будет счастлива. Но муж обнимает её и твердит, что это был просто сон. Нона едва справляется с коляской, в которой спит Сэмми, и Дином, который вечно отпускает её руку, но в Лоуренсе ей помогает каждый встречный. – Она всегда приносит мне радость и пирог на Рождество, – говорит мисс Эндрюс, поправляя очки. И мисс Дэшвуд с мисс Найтли кивают. Мэри Винчестер едва слышно ступает в детскую и видит тёмную фигуру. Только в огне она вспоминает всё и сплетает две последние нити, отдавая всё, что у неё есть, ради судьбы своих детей. *** В начале конца времён-2 Верданди, что значит Становление, танцует на Весеннем балу. – Ты же знаешь, милая, я терпеть не могу эти танцы, – говорит её счастье. – Знаю, – смеётся Верд, откидывая назад копну русых волос. – Ты предпочёл бы зубрить римское право в такой вечер? – Вообще, я предпочёл бы кое-что другое, – щурится счастье. – Но для этого нам всё равно придётся отсюда уйти. – Не дождёшься, – Верд целует счастье в губы и уносится в танце со следующим кавалером. Лахесис засыпает над учебником и вздрагивает от лёгкого прикосновения к волосам. – Что ты? Это же я, – его серо-зелёные глаза смеются. – Разве ты не помнишь – в этой комнате из нас двоих только мне снятся кошмары. – Это не кошмары, – отвечает Лахесис. – Это просто гора и снег. Децима смотрит на Сэма с гордостью. – Тебя обязательно возьмут в эту фирму, – говорит она, обнимая его. – Если бы не ты, ничего бы не было, – серьёзно говорит он. – Ты как будто делаешь меня тем, кто я есть. И, неизвестно отчего, Децима вздрагивает. Джессика открывает дверь и впускает своего друга Брейди. Но она успевает всё вспомнить и сплести последнюю нить ради того, чтобы её Сэм выполнил своё предназначение. *** В начале конца времён-3 Скульд, что значит Долг, курит марихуану. – Может, хватит? – интересуется сидящий рядом мужчина, открывая пиво. – А тебе, Сингер? – смеётся Скульд. Последнее слово всегда остаётся за ней. Атропос слышит голоса умерших и может говорить с ними. Сначала её это пугает, но она из тех, кто может перебороть свой страх. Уже несколько лет к Атропос приезжают со всех уголков Америки, зная, что она им поможет. Она и помогает, но иногда спрашивает у окружающих её духов, что может помочь ей самой перестать, наконец, видеть во сне странную гору? Но в этом случае помогает только третья банка пива. Морта посылает на три буквы ангела, который приходит к ней с извинениями. Они, извинения, сбивчивы и наивны. – Не умеешь – не извиняйся, – отрезает она. Ангел исчезает, и она чувствует ветер от взмаха его крыльев. А когда он появляется опять, она замечает: – Шуршишь перьями, как глупая курица. Он молчит и что-то даёт ей в руки. – Я заметил, что тебе нравятся эти предметы. Возможно, хоть так я смогу искупить свою вину? Кастиэль опять пропадает. Но его исчезновение – не бегство, а молчаливая просьба о прощении. – Чёртов ангел! – шепчет Морта, прикасаясь к гитаре, потом – ко второй, третьей, четвёртой, лежащим на полу. – Чёртов ангел! – смеётся она, трогая натянутую, как нить, струну. Памела тихо проговаривает известные лишь ей слова, и Дин просыпается. – Все там будем, – шепчет она склонившимся над ней Винчестерам. И только когда её руки касается спасённая Тэсса, Памела вспоминает всё. – Это мой долг, мальчики, – говорит она и перерезает свою нить ради того, чтобы не порвались те, что связывают братьев. *** В конце времён – Может, ответишь? – подаёт голос Сэм. Кастиэль переводит на него взгляд и медленно говорит: – Одна из печатей – убийство тех, кто прядёт нити жизни, и поверьте, это и так больше, чем мне дозволено сказать. Кастиэль, больше не сказав ни слова, исчезает. Но его исчезновение – не бегство, а молчаливая просьба: «Простите». Кастиэль знает, что, даже если он не расскажет правду, братья никогда не забудут Урд, Верд и Скульд. Клото, Лахесис, Атропос. Нону, Дециму, Морту. Мэри, Джессику, Памелу – которые, даже забыв себя, не переставали плести нити жизни для тех, кого любили. * Урд, Верд и Скульд – норны, три женщины, волшебницы в скандинавской мифологии, наделенные чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов. В древнегреческой мифологии им соответствуют Мойры (Клото, Лахесис, Атропос), в древнеримской – Парки (Нона, Децима, Морта).