La neige

Снег стал стремительно таять, ручьями стекая с насквозь промокшей одежды. Фонари на улице, замигав, начали гаснуть, опуская на город пелену темноты. Послышались отдаляющиеся шаги. — Фло!.. нет… Флоран… стой, вернись!.. В ответ — только зловеще звенящая, давящая на слух тишина. Резкий отвратительный запах. Свет, неистово бьющий в глаза. И Флоран, весь бледный, панически глядящий на Локонте. — Тшш… Тише. Я здесь. — Фло… — слабая улыбка, — Получилось. Обнять, прижать к себе и никогда, никогда больше не отпускать. Только вот тело почти не слушается, всё будто онемело. Странно. — Получилось?! Ты чего наделал, болван этакий? — Ты же ушёл… Вот и я. Зато теперь ты рядом… Руки нестерпимо болят, почти не двигаются из-за красующихся на них тугих повязок. Повязок? — Идиот, Мике. Господи, приди я на полчаса позже и… — Что? Я… — Ты не умер. Хотя очень старался, гадина такая… — Нет, я не… Я же… А ты тогда… — И я живой. — Как это может быть… — Тебе — повезло, что я вернулся вовремя. Мне — повезло, что обокрали. Там, на вокзале. Чем-то по голове огрели, забрали все вещи, и всё. Очнулся в больнице… После месяца пребывания в коме. Ещё сколько-то времени ушло на восстановление. Я же сначала почти ничего не помнил, документов, ничего такого с собой не было. И я, все-таки, не звезда мирового масштаба, чтобы меня все с легкостью в лицо узнавали, — усмехнулся Мот, — Тем более, в настолько расписанное синяками и ссадинами… А потом память вернулась. Узнал про аварию… Сразу приехал к тебе. А ты тут… придурок, в общем. — Прости… — Мике, только попробуй еще раз — где бы ни был, приду, оживлю и сам убью, понял? — серьезно произнёс Флоран. Мике. Настолько привычное обращение таким родным, нежным, бархатным голосом. Как же всего этого не хватало… Локонте лишь кивнул, крепче прижимая к себе Флорана. — А вот извинения ты у меня еще попросишь, — уже совершенно с другой интонацией прошептал Фло, скользя губами по шее Микеле и опаляя горячим дыханием. — Обязательно, — отозвался Локонте, прикоснувшись к Фло лёгким поцелуем. А где-то там вновь начался снег. Мягкие невесомые снежинки, клубясь от поднявшегося ветра, летели ввысь, к пушистым облакам в тёмном бескрайнем небе, к слабо мерцающим в туманной дымке холодным звёздам. Микеле не верил в чудеса. И в том не было надобности, ведь он давно уже нашел своё, ставшее таким родным, чудо.