Imagine Dragons – Demons
Раздался гулкий звук, и в потолке мрачного подземелья внезапно открылся люк. Луч света озарил стройную фигуру, что была подвешена за руки верёвками к потолку. Кто-то ловко спрыгнул вниз, раздражённо цокнув и тут же отряхнув штаны от пыли. - Ну здравствуй, Рокудо Мукуро, - резко выпрямившись, поприветствовал гость. Искалеченная жертва, слегка дёрнувшись, шипя и проклиная всё на свете, еле подняла голову. Состояние его было ужасным: разорванная рубашка, весь в крови и ссадинах, а кисти рук уже синеют из-за плохого притока крови к конечностям, но даже в таком состоянии он был необычно красив. Растрёпанная причёска, хитрая ухмылка и… глаза. Эти странные глаза разного цвета будто смотрели сквозь твою плоть прямо в душу. - Давно не виделись, губернатор Марбас, - прокряхтел Мукуро, - Или же мне называть тебя Деймон Спейд? - Вижу, мои шавки неплохо постарались, - проигнорировав этот вопрос, пропел Спейд придирчиво оглядывая Рокудо, – Но, к моему сожалению, этого было недостаточно. - Оя? Великий губернатор, не самый последний человек в Аду, у которого в подчинении тридцать шесть легионов мелких демонов, сам, лично, снизошёл до меня? – с иронией просипел Мукуро, - Я польщён. Ко мне пришёл тот, кто знает все тайны. - Ну-фу-фу-фу! – гадко посмеялся Деймон, - Ну-у-у… Ты же знаешь, какая мне нужна информация. Сначала мы думали, что Тсунаёши знает, даже одного из Рыцарей за ним отправили, и всё было бы успешно, только вот он ни сном, ни духом, но ты… Я знаю, ты бывал в банке Ватикана; ты знаешь прекрасно, что мне нужно, - лениво причитал он, доставая из заднего кармана толстую, кожаную плеть, - Будет весело. - Повеселимся, когда я освобожусь, Марбас! Ах! Ч-чёрт…* * *
Кёя стоял неподалёку, наблюдая за эмоциями на их лицах, что менялись каждую секунду: от радости до грусти, от стыда до вины, от облегчения до нежности. От Отца к сыну, которого он не видел столько лет. Джотто не мог найти себе места от мысли, что Тсунаёши пытают из-за него. Он не предостерёг, не уберёг. Ни его мать не спас, ни его самого, просто никудышный отец; но и исправить ничего не мог. То, что они требовали… Джотто не имел права рисковать Царством Господним из-за своей любви к сыну. Действовать окольными путями – вот выход. Долгосрочный и неопределённый, но это помогло, хоть всё и казалось безнадёжным с самого начала. - Тсуна… Я… - начал было Джотто, но голос дрогнул. Все мысли смешались в голове, образуя кашу. И с чего начать? Что сказать? Как он себя поведёт и что почувствует? Не хочу, не хочу ещё больше пасть в его глазах. Это нестерпимо больно. Джотто вдруг стало так тепло. Все сомнения куда-то улетучились, не оставив после себя ничего. Сейчас только это родное тепло. Тсуна плакал. Он прижимался к нему, сильно стискивая в объятьях. Они стояли так, казалось бы, вечность, вдыхая запахи, увековечивая их в памяти и сравнивая со своими воспоминаниями о былом мальчугане, который постоянно приходил домой весь в синяках и царапинах - грязный, потрёпанный, ревущий… Сейчас Тсуна так напоминал его, того маленького Тсу-куна. - Я… ик! Я… - очевидно, он что-то пытался сказать, но истерика не позволяла. Боже, как на него похоже. «Это мой мальчик. Он всё тот же. Ничуть не изменился», - ласково поглаживая Тсуну по голове, думал Джотто. - Тш-ш. Всё нормально. Всё будет хорошо. Савада, отпрянув от отца, вытер слёзы и засмеялся. Так чисто и невинно. Эта ситуация, она забавляла его, ведь он никогда раньше не видел таких сильных эмоций на его лице. Приятное чувство зашебуршилось глубоко внутри. Он ещё кому-то нужен здесь, в этом мире; это придавало сил. - Давно не виделись, пап! – весело подметил он. - Это уж точно, - вторил ему Джотто, приведя себя в порядок. Позади раздались еле слышные шаги и недовольное бурчание. - Два идиота. И как я сразу не догадался? Ведь как две капли воды, - ворча себе под нос, Кёя молча направился в сторону лифта в надежде поскорее покинуть это место и эту ненормальную компанию. - Хибари. Я хотел бы, чтобы ты остался. Думаю, тебе будет интересно то, что я собираюсь рассказать, - загадочно проговорил Джотто. Кёя остановился прямо в миллиметре от дверей лифта. Сегодня, пожалуй, не судьба, но если Джотто говорит, что это важно, то стоит остаться, но за это он сдерёт с него денег в этот раз гораздо больше, чем обычно.* * *
На первый день Он создал свет; на второй – твердь и воду, на третий – сушу и растения, на четвёртый – небесные светила, на пятый — птиц, рыб, на шестой — пресмыкающихся, животных* и человека, на седьмой – он создал Рай и Ад. Он хотел гармонии. Желал, чтобы свет и тьма шли рука об руку друг с другом, существовали, как Инь и Ян, но Его предали. Тьма захватила свет, удушила, поглотила. Тогда разгорелась война и имя ей дали – Небесная бойня. Казалось, и не было ей конца. Солнце затухало, как спичка, с каждым днём. Звёзды теряли свой озорной блеск, а небо и Луна окрасились в красный от постоянно проливающейся крови. И на шестьсот шестьдесят шестой день легион света пал; полководец Ада, ныне известный как Дьявол, создал ключ, который после назвали Ключом Соломона. Он открывал дверь в потустороннее пространство, которое назвали Чистилищем, - место, где Свету существовать было не суждено. Заточив воинов и их Отца в этом тёмном и пустом месте, Ад вступил в свои права. Властвуя над миром, демоны повергли всё в хаос. Страх, отчаяние, боль, бесконечные войны. Люди забыли, что такое счастье. Забыли, как нужно улыбаться. Времена до нашей эры. Тёмные века, сведения которых остались в старых, выцветших книгах, страницы которых пожелтели и были испачканы в пятнах крови. Но в один из мрачных и дождливых дней врата Чистилища открылись, освещая Землю, пропуская тепло. Всё это время Свет не сидел сложа руки, они вернулись сильнее, чем были раньше, с оружием, которого демоны никогда не видели. Именно благодаря этому оружию удалось сделать трещину во вратах и открыть их. Отец назвал их артефактами. Всемирный потоп – вторая ключевая битва в истории. Битва за Рай. Битва за человечество, в котором победил Свет, но с большими потерями. Цена победы – море крови. Тогда Отец призвал людей построить огромный корабль – Ной; и, по завершению, когда все выжившие поднялись на борт, полил неведомый доселе дождь, реки вышли из своих берегов, а моря поглощали острова и континенты. Священная вода, что смыла кровь – другое название потопу. Она смыла людские воспоминания о дьявольских деяниях. Неделя. Семь дней и семь ночей выжившие бороздили бесконечное море и наконец наткнулись на сушу. Постепенно вода убывала, а дождь, что беспрерывно ниспадал на землю, наконец, прекратился. Тёмные тучи рассеялись, вновь напоминая людям солнечный свет и тепло. Первый день первого века нашей эры. Конец страданий человеческих. Это новая жизнь без отчаяния, несчастий и боли. На этот раз Отец решил отделить Свет и Тьму. Он сделал Землю недоступной ни для себя, ни для Дьявола, а ключ Соломона был запечатан и спрятан. По сей день никто не знал где он и как его распечатать. Демоны, как и ангелы, нашли способ спускаться на Землю используя свои собственные силы, и, благодаря этому, мелкие ищейки в течение сотен лет искали ключ и печати…* * *
- Так что, каким-то образом, они узнали, что ключ Соломона может находиться в банке Ватикана, но они не глупы. Им хватит ума не соваться сюда не имея неопровержимых доказательств, - заканчивая рассказ, Джотто достал пластиковую карту из кармана своих штанов. На протяжении всего рассказа Кёя и Тсуна ни разу не прервали его. Они оба слышали эту историю впервые и даже не заметили, как приблизились к «Хранилищу». Оно находилось за «Тронным залом», где вершился суд. Их троих и охранника у входа разделяло от всего этого сокровища лишь пуленепробиваемое стекло. Огромное пространство, стеллажи со старинными книгами и документами, разными артефактами и даже тварями, существование которых было стёрто из аналогов истории. Джотто, показав свой пропуск охраннику, прошёл внутрь вместе с Тсуной и Кёей. Последний тоже был здесь впервые. Он, по сути, никогда и не надеялся появиться здесь. Чин не позволял. Они шли долго, петляя среди стеллажей, будто у комнаты не было конца. Внезапно Тсуна заметил среди кучи книг одну единственную, от которой шла тёмная энергия. Он остановился, словно загипнотизированный, протягивая руку и слыша её мелодичный голос, который взывал к его душе. Она что-то нашёптывала, от чего-то предостерегала, вызывая в теле волну дрожи. Внезапно кто-то схватил Тсуну за руку и резко дёрнул, отворачивая его от книги. - Какого чёрта, Савада? Не отставай, заблудишься ещё, - зло подметил Кёя. Тсуна, ничего не понимая, стоял в ступоре уставившись в его спину. Эта книга разговаривала с ним, но это просто невозможно. Книги ведь не разговаривают, ведь так? А что она, собственно, ему говорила? Он уже и забыть–забыл. Заметив, что Кёя и Джотто уже скрылись за ближайшим поворотом, он спешился и рванул вслед за ними. Завернув за стеллаж, он врезался кому-то в спину. Запах, от этого человека так приятно пахло кофе и свежестью утренней росы. Он глубоко вдохнул аромат, запечатлев его в памяти, и, тихо ойкнув, отпрянул, как только понял, с кем он столкнулся. Кёя лишь злобно на него покосился. - Внимательнее, травоядное, - всё, что он сказал. Тсуна, вздрогнув, отвернулся и посмотрел в сторону отца, который не сводил с них взгляда. Джотто лишь ухмыльнулся чему-то и прошептал так тихо слова на неизвестном языке, что никто и не понял, что он сказал. Вдруг пол под ними резко опустился, поднимая кучу пыли. Закашлявшись, Тсуна, размахивая руками, пытался отогнать пыль, чтобы вздохнуть немного чистого воздуха. Джотто, ни на что не реагируя, двинулся вперёд, что-то серьёзно обдумывая. Сейчас, если он всё расскажет, и Тсуна, и Кёя будут в страшной опасности, но в неведении они будут более уязвимы. Хибари, разогнав ветром пыль, двинулся за Джотто. Он ещё никогда не видел его таким загруженным. Эта история заставила его задуматься. Возможно, то, что демоны в последнее время взбаламутились не случайность. Все трое остановились напротив какой-то скульптуры из белого мрамора в пятнах крови. На нём была изображена плачущая женщина, с маленьким ребёнком на руках и отчаянием на лице. Аккуратный рот был слегка приоткрыт, будто она молилась, а ребёнок, без каких-либо эмоций, лежал у неё на руках безвольной куклой. - Anoíxei*, - прошептал Джотто. Неожиданно Тсуна заплакал. Так сильно и надрывно, держась за уши, что Кёя вздрогнул. Такое чувство, будто статуя ожила. Тсунаёши слышал плачь матери и ребёнка, как она умоляла насильников не трогать её. Как они отшвырнули младенца, и как он нечеловечески пискнул, издав свой последний звук. Как они издевались над ней, а она всё умоляла о чём-то, что-то просила, тянув свои руки к малышу. Тсуну трясло. Он кричал, извивался, просил прекратить это. Кёя подбежал к нему и обнял, что-то нашёптывая и гладя по голове. Савада потихоньку успокоился, но всё ещё дрожал, словно осиновый лист. - Это часть истории, - нежданный голос Джотто был словно гром среди ясного неба, - все страдания человеческие в одной скульптуре. Все их воспоминания и переживания, боль, печаль и ужас. Ты ведь почувствовал это, не так ли? Тсуна затравлено посмотрел на отца, который в руках уже держал золотой ключ. - Эта ж-женщина, - Савада бросил мимолётный взгляд на скульптуру и отвернулся; его голос хрипел, - её изнасиловали и убили ребёнка, но за что? - Демонам повод не нужен, - спокойно ответил Джотто. Повисло тяжёлое молчание и Кёя, отстранившись от Тсуны, первым задал вопрос: - Это тот самый ключ? - Да, - незамедлительно подтвердил он, - но сейчас он спит. - Спит? – переспросил Тсуна, тяжело поднявшись с пола. - Да. Его сила ещё не проснулась. Для этого нужно произвести ритуал, что-то вроде жертвоприношения. И для этого нужны апостолы. Такие, как ты, Тсуна. - Апостолы? – спросил Кёя. - Апостолы – это души, что испытали на себе пытки Дьявола, которые знакомы с безжалостным огнём Тартара. Святые, что не сдались, подверглись мутации, и стали наполовину демонами, наполовину ангелами. У них смешанная кровь и от того они сильны не только физически. Их энергия смертельна. - В каком смысле «энергия»? – непонимающе уставился на Джотто Кёя. - Пятый элемент – это стихия апостолов. Кёя охнул. Всё-таки пятый элемент существует. Он поражённо оглянулся на Тсуну. - Что за элемент? Вы вообще о чём? – поинтересовался он. Джотто вздохнул и принялся объяснять: - У всех ангелов и таких полукровок, как ты или Кёя, что раньше были людьми, есть собственная сила, которая олицетворяет саму природу. Известно четыре таких: вода, огонь, ветер и земля. Но существует и пятый элемент. Он тоже, по сути, олицетворяет природу. Пятый элемент – это жизнь. Даже то самое пламя Тартара, что сейчас смешалось с твоей кровью и превратило тебя наполовину в демона, и есть жизнь. Для демонов она губительна, как бы странно это ни звучало. Одно твоё присутствие – уже тяжкое испытание для них. Одно твоё прикосновение – и они мертвы, ну, или почти мертвы, - замешкался Джотто, - эта энергия больше похожа на сгусток чёрной материи… - Так вот, что это было, - протянул Хибари. - В смысле? – насторожился Джотто. - Дело в том, что в Иерусалиме на нас напал один переродок, но было такое чувство, что он был недоразвитым. Будто он не завершил обращение и не обрёл свою силу. Мерзкое зрелище, должен сказать. Но Тсуна что-то сделал во время удара и демон просто начал… расщепляться… - неуверенно закончил Кёя. Джотто беспокойно сверкнул глазами, спрятал ключ в статую и направился к шкафу позади скульптуры. Чем-то пошуршав, он вернулся назад с чёрно-белыми перчатками металлической обшивки в руках и протянул их Тсуне. - Это твой артефакт, - спокойно отозвался он. Тсуна неуверенно протянул руки к рукавицам и спросил: - Как они работают? - Концентрируют энергию во время удара. Тебе только нужно научиться её контролировать… Ну и драться, естественно. Думаю, - задумался он, а через секунду выдал, - что Кёя с удовольствием займётся этим. - Нет, - тут же выдал Кёя, - ни за что. Ещё одна проблема на голову. - А какая разница? - удивлённо спросил Джотто, - Разве я не говорил, что вы теперь напарники и будете работать вместе? Хибари на секунду завис, смотря в одну точку. Кёя в своей жизни лишь однажды работал с кем-то в паре, и это был Конь, но теперь ему придётся переносить ещё кого-то, что явно ему не нравилось. Тсуна лишь настороженно поглядывал на него отступив на шаг. Всё-таки характер у Хибари ещё тот. - В этот раз хочу тебя обрадовать, командуешь ты, так как Тсуна ничего в этом не смыслит, - продолжал Джотто, как будто ничего не замечая. Кёя тяжело вздохнул и посмотрел на надоевшего ему архангела. - Я ему не нянька. Тсуна на это фыркнул и злобно уставился на свои перчатки. - Меня тоже не устраивает твоя компания, - резко парировал он, медленно поднимая голову. Их взгляды встретились, и их энергия столкнулась, вспыхивая местами искрами. - Пф, как дети малые, - устало вздохнул Джотто, - всё равно, как бы вы не возникали, всё решено. Лучше попробуйте ладить друг с другом. Он прошёл мимо, будто и не замечая этой давящей на плечи энергии в воздухе. Тсуна, дёрнувшись, последовал за отцом, не обращая внимания на злобные взгляды Хибари. Всё же, вся эта ситуация и отношение Кёи Тсуну немного расстраивало. Встав на тот же обвалившийся кусок пола рядом с Джотто, тот произнёс: - Epáno*, - и все резко взмыли вверх. - Ладно, - тяжко вздохнул Джотто, - у меня ещё дела. А, - воскликнул он, - точно… Твой адрес, Тсуна. Он покопошился в карманах, вытаскивая оттуда пластиковую карту. - Это не так далеко отсюда. Вот твой пропуск с координатами, - он протянул ему карточку, - в хранилище с ней ты не пройдёшь, конечно, без разрешения, но она тебе пригодится на службе. Кёя потом всё объяснит, ведь он твой учитель. Хибари на это злобно рыкнул в сторону Джотто. Тсуна сделал вид, что этого не слышал и задал вопрос, переворачивая непонятный для него предмет: - А это что? - Номер твоего лицевого счёта в банке. Там хранятся твои деньги, а все документы найдёшь на квартире. Она недалеко от твоей, Кёя. Чёрт, - вдруг крикнул он, - ключи же нужно дать, - он снова залез уже в другой карман и вытащил три ключа, два из которых были в одной связке; именно эти он Тсунаёши и протянул, - Это от твоего дома, и от квартиры Кёи. А это, - один ключ он протянул Хибари, - От Тсуниной. Так вам будет удобнее. - Только попробуй зайти без спроса, травоядное, - зло прошипел Хибари. - Номер один в списке моих дел на завтрашнее утро, - возведя глаза к потолку, ответил Тсуна, - Кстати, разве мы не вместе будем жить? – обратился он к отцу. - Увы. Я живу здесь, во Дворце, - грустно ответил он, - Но мы теперь будем часто видеться, - добавил в конце, - Ну всё, идите, иначе я опоздаю. Тсуна грустно улыбнулся в ответ, развернулся и, не смотря в сторону Кёи, поплёлся вперёд. Хибари на это лишь хмыкнул и отправился следом. - Кстати, - крикнул им Джотто вдогонку, - Кёя, ты когда в последний раз видел Мукуро? Тот остановился и подумал: - Примерно две недели назад. Как раз перед его последним заданием, а что? - От него всё нет вестей, - задумчиво протянул кардинал в ответ. - Заявится, это же паршивый ананас. - Дай Бог, - вздохнул Джотто.* * *
Меня держат здесь, кажется, уже вечность, но на самом деле прошла неделя. Незадолго до того, как я попал в плен, мне отдали приказ проследить за Марбасом и его шакалами дабы выяснить, что эта крыса задумала. Нам было известно, что они ищут Ключ Соломона, но положительных результатов не было. Марбас был таким человеком, что «вынь да положь», как говорится, будто всё и всем даётся с лёгкостью, от того он часто психовал и избивал своих подчинённых, что не удивительно. В тот день он, как обычно, был в гневе и избивал одного зашуганного демона своей любимой плетью. Удар за ударом, выхлёстывая из него писк и мольбы о пощаде. Демон молился. Какой непредсказуемый оксюморон. Я потерял бдительность, меня учуяли и схватили. Чьи-то когти впились мне в шею, вытаскивая из моего укрытия. Радостно ликуя и что-то проскрежетав Марбасу, он с дьявольски похабной улыбкой оглядел меня и велел бросить в подземелье. На следующий день начались беспрерывные пытки. Это не то, что в Аду, но тоже было неприятно. Они вонзали в меня длинные и острые иглы, крутили ими и вертели, делая ещё больнее. Подковыривали кожу в особо нежных местах, оттягивали, зацепляли крючками, подвешивая. Первое время я пытался их разговорить, надеясь, что смогу узнать хоть какую-то информацию, но даже эти псы были не так тупы, как казались. Все мои попытки сводились к новым пыткам, чтобы заткнуть мне рот. В последний день их «игрищ» какой-то самый умный предложил меня подвесить за язык. Вот тогда я дал волю своей энергии. Собрав весь свой негатив, всё, что я испытал за эти пять дней и выплеснул на них, топя тварей в безжалостном потоке. Они мучились, задыхались, хрипели и расцарапывали себе шею в кровь своими грязными когтями. Жалобно скуля, черти медленно подыхали, валяясь у моих ног. На эти мерзкие звуки тогда и прибежал Марбас. Каким-то заклинанием он меня быстро усыпил, вынуждая опуститься в морозный омут. Во снах я всегда испытывал колючий холод. Он затягивал меня всё глубже и глубже, заставляя тело покрыться мурашками и биться в судорогах, от того я не любил спать. Иногда холод со мной шептался. Пытался донести до меня смысл своего свиста. Воздух под мёрзлой водой. Если честно, то меня больше ничего не удивляет после Ада. Во снах я даже часто скучаю по его жару. Распахнув глаза, я заметил, что нахожусь уже в другой комнате, но, как мне кажется, из-за такой пыльности и сырости, это тоже своего рода подземелье. Попытавшись подвигать хоть одной конечностью, и тянущая боль разлилась по моему телу. Такое чувство, будто меня избила целая команда по регби. Раны, нанесённые демонами, уже зажили, не оставляя после себя шрамов, об этих пытках напоминала лишь запёкшаяся кровь. Освободиться у меня не получалось, как бы я ни старался. Всё дело в верёвке, за которые я был подвешен к потолку. На них были нарисованы руны, это они не позволяли мне использовать мою силу. Ситуация плачевная, как ни посмотри. Оставалось ждать, пока Ватикан не заподозрит неладное, но это будет только через месяц, когда я в конечный срок не заявлюсь к начальству с отчётом. За этими думами я и не обратил внимания, как в мою скромную обитель заявился сам губернатор. Его хитрющая морда ужасно выбешивала, заставляя пререкаться раз за разом. Я и не думал, что за мои пытки он возьмётся лично. Плохо то, что он знает: я – апостол, и информация, которую он ищет, мне известна.* * *
Всю дорогу до дома, полагаясь на указатели, я пытался отогнать мысли о Хибари. Он меня раздражал, так сильно, что мне хотелось полезть на него с кулаками и огреть его так сильно, чтоб звёзды из глаз посыпались. Ещё никто не вызывал у меня таких негативных чувств. А негативных ли? Когда он не ёрничает, мне с ним хорошо и уютно. Я уверен, он человек образованный и смышлёный, но больно уж дикий. Как ни старайся к нему повернуться передом, он всегда повернётся задом. За размышлениями я чуть было не прошёл мимо своего дома. Здание выглядело историческим. Под этим подразумевается, что он не ветхий, а наоборот, статный и несёт в себе историю. Если честно, то всё здесь больше напоминало мне гостиницу. Видимо, раньше оно так и было. После того, как я представился консьержу, он внёс меня в список жильцов и пояснил как добраться до моей квартиры. Она находилась на самом последнем, восьмом, этаже. Дверь под номером сорок. Открыв её, я огляделся стоя рядом с небольшой тумбочкой для обуви, на сколько я понял, а над ней к стене прикреплена доска с крючками, видимо для ключей или ещё чего. С другой стороны, но выше, крючки были больше и прибиты сразу к стенке, это уже для курток и подобного. Квартира не была такой уж большой. Коридор отсутствовал, сразу являя гостиную с широкими окнами, сиреневым тюлем, под цвет обоев, что были на тон темнее. Торфяного цвета паркет и огромный уголный* ковёр с волнистыми белыми узорами, на котором посередине стоял закруглённый, среднего размера стол из красного дерева. Белый потолок с хрустальной люстрой и ещё несколько бра между дверей цветом японского клёна слева. Одна из них вела в его комнату. Сразу заметен резкий контраст. Его спальня была преимущественно в голубых и белых тонах. Допустим, кровать с шёлковыми простынями и балдахином, были белого цвета, как и пол со стенами, маленький махровый коврик у кровати, тумбочка и двери на балкон. Голубыми же были две тумбочки по обе стороны от кровати, тюль, маленький табурет в углу, шифоньер, наполненный одеждой, и деревянный потолок. А с балкона был роскошный вид на город, сейчас день, но когда он будет близиться к концу, отсюда будет виден закат. Уборная была самая обычная, обложенная тёмно-зелёным кафелем. Совмещала в себе и туалет, и огромную ванную, шкафчик с постельным бельём, зеркало и какую-то машину. Потом разберусь, что это, и как оно работает. Напротив ванны и спальной комнаты, дальше зала, находилась кухня, которая была огорожена барной стойкой. Всё было из дерева и покрыто тонким слоем лака. Столовые принадлежности, кастрюли, сковородки, холодильник, плита, раковина и валом других непонятных вещей, расфасованных по разным полкам. Я даже нашёл дорогой чайный сервиз. На барной стойке я заметил пачку документов и подставку с ручкой. Это были мои документы. Удостоверение личности, паспорт, свидетельство на владение квартирой и записка: «Дорогой Тсунаёши, Мне очень жаль, что мы не сможем жить вместе. Хотелось бы узнать о тебе побольше, хотя, не думаю, что ты слишком уж изменился. К сожалению, я не смогу оставить Ватикан. Мне удобнее «работать дома», так сказать. Я уверен, ты вскоре освоишься. Специально для этого я развесил везде стикеры, они помогут тебе. Там я прописал что это, как называется и работает. Не спали квартиру. Удачи, Джотто». Да уж, ну, насчёт «не спали квартиру», обещать ничего не буду… _____________________ * Эта информация взята из Википедии. * Anoíxei - (греч.) откройся. * Epáno - (греч.) вверх. * Торфяной и угольный - специфические цвета, больше похожие на оттенок серого.