Водяной, я хочу дружить с тобой

      Ветки кустов затрещали, и на полянку рядом с небольшим болотцем выскочил, весь в листьях и каком-то мусоре, Леший, гогоча и улюлюкая. Густые вихры всклоченных пшеничных волос торчали во все стороны, а одежда была вывернута наизнанку. Прикрывая рот и хватаясь другой рукой за живот, он еще некоторое время не мог уняться и катался по мягкому мху, издавая нечеловеческие звуки, то заходясь филином, то кукушкой, то цокая дроздом. Утомившись, он, наконец, уселся, но, заметив на себе укоризненный взгляд, не удержался от нового приступа смеха.       — Что вылупился, ясноглазик? — смешинки будто поселились в уголках его губ, и каждое слово он с задорным выдохом окрашивал игривой интонацией.       — А тебе чего снова неймется-то? Дурень, али как? И как тебе еще не надоели эти пустые выходки? — голубые глаза, под которыми залегли тени, выделялись на лице Водяного так сильно, что казались буквально светящимися. — Ну сколько можно этих несчастных людишек мучить да водить за нос? На прошлой неделе одного деда чуть до инфаркта твои шутки не довели, вся деревня высыпала в лес его искать, зверье все с ума посходило. Ты что, снова того же добиваешься? Совсем погубить нас всех хочешь, безумный?       — Ну а как мне устоять, когда они сами, глупенькие, в лес за мной идут? — Леший хитро прищурился. — Но я ведь добрый, все равно потом выведу... как намучаю вдоволь.       — Вот с детства ты такой — помыслами лишь о себе живешь.       — Да как ты не смекнешь, Воденька, что скука мне смертная в этом лесу? Вот и пытаюсь не заснуть тут с вами в этом уютном болотце, которое ты со своими тетками-русалками облюбовал. Не по мне такая жизнь, понимаешь?       — Боюсь, мне этого и в век не понять, — проворчал Водяной, но Леший своим звучным баритоном заглушил его недовольный голос.       — Эх, Водька! Жизнь моя жестянка! Ну невмоготу мне так, пойми ты! Мне практика нужна! Энергия! Движение! Я тут совсем погибаю с вами от тоски, посмотри, весь зеленешенький уже стал, что ряска в твоем болоте, — и показал на свои руки, покрытые редкими волосками травянистого цвета.       — Ты с самого рождения был чуток зеленый, если ты не в курсе, — устало заметил Водяной. Он был опутан тиной, и к мокрой синеватой коже местами прицепились остатки ракушек и рыбьи чешуйки. Расположившись на кочке, Водяной расчесывал гребнем свои волосы мутного, сине-зеленого цвета, которые спускались до самых пят, не скрывая его худобу. Весь его облик красноречиво говорил, что это настоящий хозяин вод.       — А вот и нет! Говорю тебе, уровень моей зелености повысился, и это все ваше унылое болото виновато. Трясина, тишина, покой — тьфу! Да чтоб они все в синем пламени да в красном огне сгинули, эти ваши покой да трясина! — горланил на всю округу Леший, затронув больную тему.       — Да помолчи ты хоть минуту. Сколько раз повторять, голова болит от твоих криков. Теперь хоть настойку из поганки на ночь принимай — все равно не усну, — причитал Водяной, спрятав гребень и нервно потирая виски. — Глаза б мои тебя не видели, а уши б не слышали твоих воплей.       — Какой же ты нытенька, Водя, ой сил моих нет, — снова заскалил белоснежные зубы Леший. — Насупоня* ты мой, — продолжал издеваться лесной дух, ухахатываясь.       — Да ну тебя к дьяволу, буйный. К тебе как к серьезной нечистой силе обращаться — себя не уважать. Ащеул* проклятый, — с этими словами Водяной демонстративно отвернулся и собрался было нырнуть в родную трясину, но внезапно почувствовал на своем запястье цепкие пальцы. Раздраженно обернувшись и с досадой сквозь зубы бросив: «Ну что еще?», он поймал на себе взгляд Лешего и вдруг замер. Его старый товарищ весь преобразился: исчезла та издевка и легкомысленный вид, а вместо них пришла какая-то непривычная серьезность. Водяной сглотнул, но взгляд отвести так и не смог. В горле вдруг пересохло, а язык словно прилип к нёбу. Его так увлекали эти искры, прыгавшие где-то в самой глубине шалых глаз Лешего, что хотелось пойти за ними прямо сейчас, неважно куда, главное — поймать, не упустить из виду заветные огоньки. Водяной не мог даже пошевелиться. Он ощущал ту тяжелую магическую энергию, что струилась сейчас из глаз Лешего, обволакивая сладким туманом разум и заставляя позабыть обо всем на свете. Не видел, не слышал, а именно чувствовал ее. Осязал кожей, каждой клеткой.       Огоньки приглашали, манили за собой в занимательное путешествие. Водяной сам не заметил, как оказался в густой лесной чаще, окруженный непроходимым буреломом и черными деревьями. Луна, как назло, скрылась за облаками, и совершенно ничего нельзя было разобрать в кромешной тьме. «Черт бы побрал этого Лешего», — думал про себя Водяной, продираясь сквозь острые сучья и ветки, что густо сплелись между собой, больно царапавшие тонкую кожу речного жителя, не привыкшего к пешим прогулкам. Внезапно он заметил слабое свечение невдалеке перед собой, и, не сумев совладать с желанием отвести взгляд от блуждающего огня, направился в его сторону. Но стоило ему вот-вот добраться до заветного сияния, как то переместилось и снова задрожало в отдалении. Водяной перевел дух, и с новыми силами бросился в погоню за огоньком, но тот второй раз неуловимо исчез с места, где был еще секунду назад, и появился чуть дальше, все такой же близкий, но одновременно далекий.       Подобная история продолжалась до бесконечности, и Водяной уже потерял всякий счет времени. Он не помнил, как долго он блуждал по лесным дебрям, зачем и куда он шел, ему важен был лишь этот мерцающий свет, что приветливо мигал, спрятавшись за резным узором листьев и веток. Наконец, выбившись из сил, Водяной тяжело упал на колени, и уперся ладонями о землю, не в состоянии больше сделать ни шага.       — Не могу... больше... — хриплым стоном вырвалось у него из груди, тяжело вздымающейся при каждом вдохе. — Отпусти меня, Леший, нет сил моих...       Вдруг все закружилось, как во сне: черные деревья замельтешили в странном танце вокруг Водяного, а со всех сторон послышался чей-то смех, вой и топот. Голоса тысячи зверей и птиц слились в диком хороводе, производя жуткий гвалт, от которого волосы вставали дыбом. Водяной зажмурился, пытаясь отогнать от себя морок, и снова провалился куда-то, различая отдаленный, расходящийся гулким эхом, голос: «Водя, Воденька, Водечка...»       Придя в сознание, он не сразу понял, где находится. Веки стали тяжелыми, как налитые свинцом. Хватая воздух ртом, как рыба, Водяной какое-то время просто лежал, прислушиваясь к окружающим его звукам. Через пару минут он догадался, что находится где-то совсем рядом с болотом, потому что почуял знакомый приторный запах гнилого дерева и сырости, и открыл глаза. Водяной попытался подняться, но тут же упал. Чьи-то ловкие руки подхватили его, а у самого уха снова тот же голос жарко зашептал: «Водя, Воденька, прости дурного, понесло меня куда-то. Сам не ведал, что творю, а сил остановиться уж не было, прости глупого! Сделаю теперь, что прикажешь. Хочешь, приготовлю тебе бруснично-малиновый компот? Или натаскаю в трясину побольше старых трухлявых пней? А хочешь, выгоню всю рыбу из того маленького озера, что на самой опушке леса, превращу его в болото и подарю тебе? Прости, Водя, прости, роднехонький... Напугал, шальной я. Сам не знаю, что за черт меня дернул, прости бесноватого...» Виноватым тоном Леший пылко извинялся, поглаживая своего старого друга по темно-синим волосам. А Водяной, немного оклемавшись и успокоив гулко бившееся сердце, улыбнулся тому, каким вдруг этот дикарь стал покладистым да мягким.       — Ха-ха-ха, ну дела, — невольно рассмеялся Водяной, содрогаясь всем телом.       — Эй, дружок, ты чего? Все в порядке? — лицо Лешего выглядело взволнованным: он все еще чувствовал себя неловко за свою внезапную выходку, и сейчас не мог найти объяснения стремительно изменившемуся настроению Водяного.       — Все? В порядке? Ну ты даешь, — еще больше зашелся смехом тот, окончательно сбивая Лешего с толку. Теперь он совершенно перестал понимать этого ясноглазого и недоуменно уставился на него.       Воспользовавшись этим секундным замешательством, Водяной в одно мгновение опрокинул его на спину и навалился сверху, не давая вырваться.       — Что за... — Леший никак не ожидал такого напора от этого болотного хлюпика. Внезапно оказавшиеся сильными руки не позволяли двинуться, а до этого легкое, почти невесомое тело стало вдруг неожиданно тяжелым, вдавив его в мягкий ковер мха.       — А знаешь, я давно так не веселился, — загадочно улыбаясь, молвил Водяной. Его лицо вдруг оказалось совсем близко к лицу Лешего, так, что дикарь мог чувствовать его влажное дыхание и видеть тонкие лиловые жилки сосудов под бледной голубоватой кожей. В бездонных колодцах громадных пронзительно-синих глаз можно было утонуть, запросто захлебнувшись в их омуте. Лешего обдало речной сыростью, которая оставила на теле мелкие капли воды. — Мне понравились твои огоньки, — не торопясь, продолжал Водяной. — Должен признать, было весьма занятно. Но теперь пришло мое время показать тебе кое-что, чего ты еще не видел, — и крепко схватив Лешего, Водяной взметнулся и утащил его под воду в черную глубину болотной топи. Туда, где пышногрудые русалки уже придумывали наказание для неудачливого шутника.       Всплеск воды спугнул сову, которая звучно ухнула, тяжело взмахнув крыльями, и отправилась на охоту. Больше этой ночью ничто не потревожило покой лесных обитателей. _______________ *Ащеул — пересмешник, зубоскал *Насупоня — надутый, сердитый (нар.)