Я все о вас знаю.
Эта фраза всегда чертовски пугает, не так ли? Я знаю это не понаслышке, милый. Когда-то и мне довелось услышать нечто подобное, стоя под дверью собственного дома с наспех собранным чемоданом вещей, выброшенных из окна второго этажа на газон когда-то нашего с ней двора под аккомпанемент женских рыданий и проклятий в мою сторону. И все это ради тебя. Ради нас с тобой, черт возьми. Скажи, неужели тебе этого было мало? Неужели я недостаточно любил тебя?Неужели он лучше меня?
Ты никогда прежде ничего от меня не скрывал. Я платил тебе той же монетой, ведь...Никаких секретов друг от друга, помнишь?
Данное нами обещание еще два десятка лет назад, когда о нашем трио еще не знал весь этот чертов мир, и мы могли делать все, что хотели, курить все, что могли достать, и любить так, как даже при самом моем большем желании, не можем этого сейчас.Не можем только из-за тебя, понимаешь?
Моей любви хватило бы на двоих и ты это прекрасно знаешь. Но... тебе не нужны, как ты это называешь, "подачки". Не делай меня виноватым в том, что собственноручно построил ты и только ты. Наша любовь когда-то строилась также. Кирпичик за кирпичиком. Один я, другой ты, один я, другой ты. Как ты там любишь говорить?Как на качелях, да?
Что ж, ты строишь свое, извиняюсь, ваше новое счастье, в котором уже нет места для меня. А я ведь, слепой идиот, не сразу просек, когда для нашей любви у отведенной тебе стороны твоих "кирпичиков" стало не доставать. Признайся, уже тогда ты сберег их для фундамента вашей любви?Как это могло случиться?
Я уже и не помню, когда я впервые случайно словил твой взгляд, на свое искреннее удивление, совершенно не столкнувшийся с моим. Твой влюбленный, теплый взгляд вмиг прибивший булавкой к пробковой доске всех, только единственный раз успевших шевельнуть крылышками бабочек в моем животе. Взгляд, не столкнувшийся с моим, в тот же миг едва ли не навсегда утратившим огонек нежности и надежды. Взгляд, направленный прямо на него. Я долго убеждал себя в том, что мне показалось. Что это просто шутка моего разбушевавшегося воображения, галлюцинация или помутнение рассудка на фоне продолжительной бессонницы, ведь ты всю неделю пропадал куда-то по своим делам.Хотя какие у тебя могут быть дела, если мы работаем вместе, малыш?
Ой, извини, наверное, с этих пор не я имею привилегию так тебя называть. Ты уходил, прекрасно зная, что за двадцать долгих лет я, как бы это абсурдно не звучало, разучился засыпать на своей половине кровати без тебя. Без твоих рук, мягко обвивающих меня за талию. Без твоих губ, щекотно пересчитывающих позвонки на моей шее. Без твоего тихого, игривого, но убаюкивающего мурлыканья мне на ухо старых колыбельных из далекого детства каждого из нас.А ему ты тоже поешь перед сном?
Стой! Нет, не говори. Дай мне сохранить в сердце хоть что-то хорошее, связанное с тобой. То, что также будет вызывать в моем кровоточащем, символически раненом сердце нестерпимую боль, но не останется опороченным твоим грязным обманом. Скажи, почему ты скрывал от меня все это? Почему я узнаю об этом глазами, но не ушами. По случайному совпадению, но не по твоему признанию? Я бы, может быть, смирившись, тебя простил, как ты неустанно просишь меня об этом сейчас, но... Твои глаза в отличие от тебя совершенно не умеют лгать. В них нет и капли того раскаяния, которое я могу видеть даже в его глазах, сейчас виновато опущенных на простынь, скомканную вами в весьма не прозрачных намерениях.Зачем ты подходишь ко мне?
Прекрати тянуть ко мне свои руки, сейчас же! Я больше не хочу ощущать на своем теле то, что еще только несколько минут назад ласкало его тело, обводило контур его губ, зарывалось в его волосы, переплеталось под звуки в кои-то веки искренних признаний с его пальцами. Почему? Почему именно у нас? Почему именно здесь?Как ты мог сделать это в нашей спальне?
Там, где ты мучительно долго терзал мои губы, называя их самым сладким из всего, что ты когда-либо пробовал в своей жизни. Там, где я умолял тебя не останавливаться, в порыве безумного наслаждения царапая твою спину в кровь, проступающую и на моих припухших из-за твоих твоих голодных укусов губах. Там, где ты в исступлении признавался мне в бесконечности своей любви, аккуратно и неохотно высвобождаясь из плена моего разгоряченного, расслабленного в неге приятной слабости тела. Там, где ты самыми нежными прикосновениями поднимал табун мурашек вдоль позвоночника, только зарывшись в мои все еще чуть мокрые волосы, на грани шепота обещая быть со мной рядом, до самого конца, при любом раскладе, что бы ни случилось в этой гребаной жизни. Поворачиваю голову в его сторону, на свое собственное удивление, задавая вполне ожидаемый вопрос, звучащий так по-детски наивно, когда я наоборот пытался придать ему хотя бы какую-то иллюзию твердости и безразличия: - Неужели тебе он говорил то же самое? Он кивает, будто не зная, что сказать, но скорее всего, просто чувствуя сейчас слишком жгучий стыд сразу за них обоих. Вздыхаю, принимая сейчас, наверное, самое сложное решение за всю свою жизнь. - Уходите. Оба. Смотрю прямо в твои глаза, дорогой. Как и ожидалось - ни капли раскаяния.Ты. Так. Хотел.
Именно поэтому ты сегодня позвал его к нам домой. Именно поэтому ты сейчас с едва различимой усмешкой, выражающейся лишь в легком в прищуре глаз смотришь прямо в мои. Именно поэтому ты отворачиваешься ко мне спиной, с жадностью и разгоревшейся на самом дне зрачков похотью обводишь взглядом его тело, пока он пытается второпях одеться, чтобы поскорее перестать ранить меня вашим присутствием. Знаешь, в нем в тысячу раз больше человечности, чем в тебе... Он уходит, оборачиваясь к нам лицом возле самого порога, будто в немом вопросе. Конечно, я отвечу на него, пускай только ты выйдешь из этой комнаты. Ты, словно услышав мою мысленную мольбу, неспешно выходишь, засунув руки в карманы моих любимых обтягивающих джинс, и я даже успеваю заметить в твою сторону упрек в его глазах. Вздыхаю, подходя к окну и наблюдая за дождем, уже начинающим легонько накрапывать, едва слышно разбиваясь об безжалостное оконное стекло. Этот звук успокаивает, и я уже практически перестаю думать о том, что мне больше нет смысла жить на этой Земле без тебя. Прикрываю глаза, задумчиво повторяя маршрут очередной прозрачной капли пальцем. В чем-то мы несомненно похожи. Мы оба разбились о бесчувственную холодную стену без возможности теперь хоть когда-либо пробиться сквозь нее. Сентябрьский дождь. Как символично, не находишь, любимый? Оу, да, это же не то, что ты хотел услышать. Вижу в отражении выжидающий взгляд сразу двух пар глаз. Синие и ярко-голубые. Мм, наш контраст смотрелся интереснее. И снова этот немой вопрос...Ах, ну да, кому как не фронтмену решать такие вещи?
Вздыхаю, совершенно наплевав на предательски дрогнувший голос: - Репетиция завтра в девять. Прошу вас не опаздывать. Хлопок двери, на мучительно долгую секунду прервавший меланхоличное молчание комнаты, и тишина, в последний раз прерванная лишь единожды звоном разбитого стекла и завыванием по-осеннему ледяного ветра.Что же, дождь, теперь хотя бы кто-то из нас может пройти сквозь эту стену...
Хм. Минус одна фоторамка. А знаешь, мне эта наша фотография все равно никогда не нравилась. Ах да, тебя же здесь нет...Я постараюсь к этому привыкнуть, Майки.