Излечи меня

Я проснулась около одиннадцати утра и потянулась, вспоминая прошедшую ночь. В общем и целом, я выспалась. Опять снились кошмары, и я решила, что сегодня попрошу Алека поспать со мной. Как раз проверю, влияет ли его присутствие на мои сны или нет. Если да, то пусть спит со мной хоть все ночи до нашей смерти, мне плевать. К утру кошмары закончились, но я ещё помню их, и воспоминания не уходят подобно другим снам. В комнате уже стояла служанка и терпеливо ждала, когда я проснусь. Стало неуютно оттого, что она наблюдала тут за моим сном. Она принесла мне чай, и как только я допила, вышла. Я встала и пошла в ванную. И застыла у зеркала. Вчера я не смотрела на себя, но сегодня всё изменилось. Вчера, лёжа в ванной, я наблюдала за тем, как собираются пузырьки на моей коже, и сегодня она была идеальной. Я глянула на лицо. Нежная, розовая кожа, совсем без изъянов. Как в рекламе или на фото в журнале. Никаких открытых пор, даже маленьких прыщиков. Нет даже шрама от ветрянки, что был на щеке с самого раннего детства! Волшебство какое-то! Я взяла расчёску в руки и поднесла к волосам. Вчера Шантри решила, что неплохо было бы покрасить мне волосы, ведь корни давно отросли и был хорошо заметен тот паршивый мышиный цвет моих натуральных волос. А потом она помыла мне голову водой с небольшим количеством того же заживляющего эликсира, и теперь волосы мои блестели, были мягкими и шелковистыми, лёгкими, восхитительными. Я расчесала их в два маха, без усилий. Никаких узелочков, сухости, секущихся кончиков, всё так просто. Да я просто красотка! С гладкой светящейся кожей, красивыми мягкими волосами насыщенного шоколадного цвета. Еще никогда в жизни мне не было так приятно на себя смотреть. Но сейчас я просто замерла у зеркала, глядя на эту незнакомку. Думаю, это и имела в виду Шантри, когда говорила, что я должна быть идеальной. Я никогда не выглядела лучше. Мне хотелось долго осматривать себя, на руках я не видела ни одного шрамика, даже самого маленького, ни одного пигментного пятнышка. Пропало небольшое скопление мелких веснушек на моих плечах, которое я так не любила. А шрамы на спине… Вчера я не смотрела, но сейчас… их не было! Не было! Будто их смыли, и теперь кожа такая же чистая, как и везде. Вот так всего одна ванна с этим волшебным эликсиром делает чудо. Мало того, что заменяет целый день в салоне красоты, так ещё и убирает все недостатки, которые ты не хотел видеть. Вот почему Алек, Шантри и все остальные такие идеальные. У них просто совершенно нет недостатков. Вот почему Шантри умыкнула остатки чудо-зелья, когда я отвернулась. Когда я вновь вернулась в комнату, Шантри была там. Она держала Филю на руках, и сынок потянулся ко мне. — Я попросьила няню прийти сегодня, — сказала девушка, отдавая мне мальчика. — Он будьет с нами почти до самой церемонии, позже она отнесьёт его спать. — Он не будет с нами внизу? — спросила я, прижав сына к себе. — Конечно, будет! — воскликнула девушка. — Все должны видеть, что Грейсон женится на тебье не просто так. Все должны узнать, что наш род продолжается, благодарья тебье и ему. Я, нахмурившись, покивала, хотя не особо понимала, о чём это она. — Пошли, — позвала Шантри. — Грейсон пока отъехал, и я проведу тебя. — Куда он уехал? — Я поправила Филю на руках и вышла из комнаты. Мы пошли к лестнице. — Встречать некоторых гостьей, — легко сказала девушка. — Из аэропорта. — Кто-то прилетел из другой страны? — Парочка, — кивнула девушка. Мы шли по коридору второго этажа к нужной комнате. Шантри помедлила у двери, и я непонимающе глянула на неё. Девушка неловко улыбнулась, пожав плечами, а потом замерла и опустила голову, поникнув. — Почему ты медлишь? — спросила я. Девушка закусила губу и вздохнула с шумом. Она подошла к двери и открыла её ключом. Я знала, что она запирает комнату, чтобы Алек не вошёл. Вот только он, по-моему, и не собирался входить. Шантри снова замерла, взявшись за ручку двери, и ссутулилась, опять вздохнула и неуверенно глянула на меня. А потом резко распахнула дверь. Я замерла на пороге, стараясь не расслабить руки, в которых сидел Филипп, хотя очень хотела их разжать. От удивления. Ведь передо мной предстало чудо. — Сюрприз! — воскликнула девушка у меня за спиной и влетела в комнату, хлопая в ладоши. Я сделала шаг вперёд и перешагнула через порог. Не могла моргнуть, вздохнуть. Я посадила Филиппа на кровать, от греха подальше, и, наконец, вздохнув, плюхнулась рядом с ним. — Это что? — спросила я слабым голосом и моргнула. Глаза защипало. — Мой тебе свадьебный пода-арок! — протянула девушка, усмехнувшись. А я таращилась и ничего не понимала. Передо мной стоял манекен. Чёрный такой. — А где моё? — проскулила я. Он был одет в свадебное платье. Но не моё, а совершенно другое. Белоснежное, восхитительно воздушное, всё в кружевах. Манекен стоял спиной ко мне, плотно к шкафу, а всё потому, что всё свободное пространство занимал длинный шлейф пышной юбки, украшенный серебряной вышивкой в виде вензелей, цветов и листочков. Я глянула на халат, в который была одета всё это время. Шёлковый лёгкий халатик, жемчужно перламутровый, а на спине серебряными буквами было написано «Bride», то есть «Невеста». Мои свадебные туфли тоже были белыми с серебряной вышивкой. Всё в одном стиле. Как я только не догадалась, что так просто всё не пройдёт. Серебро на белом. Везде эта цветовая пара. Я встала и подошла ближе к манекену. Оно было совсем другим и совершенно волшебным. У манекена не было рук, и потому прозрачные длинные рукава свободно свисали, держась лишь на плечах. У платья совершенно не было спины. — Вот почему ты так беспокоилась по поводу шрамов, — произнесла я, погладив верхнюю прозрачную юбку. — Да, — кивнула Шантри. — Прости, но я не могла допустьить, чтобы ты выходила замуж в том платье. — Девушка поморщилась. — Почему? — воскликнула я. — Дешёвка! — буркнула она и скрестила руки на груди. — Ты выхъодишь замуж последний и первый раз! Но почьему-то скромничаешь! Она топнула ножкой, и я почему-то испугалась. Даже Филипп хмыкнул, подпрыгнув, но не заплакал. Лишь посмотрел на тётю круглыми от удивления глазами. А я взбунтовалась. — Но я хочу то платье… — простонала я. Внутри всё кипело. Уж слишком это выглядело дорогим. Чересчур! Я чувствую себя содержанкой, капитальной. Мама, папа тратили на меня деньги только потому, что я их дочь, и это практически их обязанность, и в будущем я выйду из семьи в самостоятельную жизнь, но сейчас… Траты на меня переходят все границы! — Ни за что! — нахмурилась Шантри. — Его уже нет. — Как нет? — шепнула я. Неужели она так просто избавилась от дорогущей вещи? Не такой дорогой, как это новое платье, но всё же. — Просто нет. — Она гордо подняла голову. — Я его продала. Но ещё вчера вечером это платье висело в своём футляре на вешалке в шкафу! Как она могла его продать так быстро? Неужели она мне врёт, неужели она просто выкинула его? Да быть такого не может, как же она не понимает, что надо беречь деньги. Хотя, по-моему, Шантри это даже не свойственно, и она может тратить так много, сколько мне и не снилось. — Так что выбора у тебя ньикакого. Льибо в этом, льибо голой. — Шантри поджала губы. — И вообще, я думала, что тебе понравится. — Мне нравится, — пыталась заверить её я. — Честно, но… — Но? — Когда ты успела? Я же ни разу его не надевала. Вдруг оно будет мне мало? — Не-ет. Оно сшито точно по твоим меркам, — проскулила девушка. — И рост твой. Целую неделю его шили. Целую неделю шили? С нуля? Как быстро. Я осмотрела ручную вышивку, сотню слоёв юбок, прозрачное кружево. Я влюбленно разглядывала платье. Я ведь… в сказке, да? Волшебники, любящий принц, восхитительная свадьба. Мечты не могут вот так просто сбываться. — Хорошо, — кивнула я. — Я надену его. — Сначала макьияж и причъёска. — Шантри широко улыбнулась. — Садись давай. И она выдвинула для меня стул у макияжного столика с огромным зеркалом. Я глянула на Филю, а он на меня, вот только взгляд его был совершенно не глупый, а будто бы понимающий. Сынок засунул в рот резинового дельфина и снова посмотрел на Шантри, которая уже ждала меня. Я, с трудом перешагнув через двухметровый шлейф, подошла к столику и посмотрела на себя в зеркало. Такая красивая, настоящая. Ресницы будто бы стали длиннее и гуще, даже темнее. И красиво обрамляли синие глаза. — Думаю, надо Филиппу приньести игрушки, — хмыкнула Шантри. Я кивнула, и девушка скрылась за дверью. Я развернулась на стуле и снова взглянула на платье. Не могла налюбоваться. И не смогла бы, даже рассматривая его вечность. Наверное, это просто шедевр. Не сомневаюсь, Шантри сама придумала, как оно будет выглядеть. Дорого, величественно, волшебно. Любая девушка в таком будет чувствовать себя принцессой из сказки. Оно такое… белоснежное. Лиф, юбка и шлейф украшены вышивкой серебряной нитью, но не надоедливо сверкающей, а довольно деликатной, не перебор. Рукава прозрачные, длиной на три четверти. Спереди неглубокий вырез, а вот сза-ади! До самого пояса! Как ей в голову пришло так меня обнажить? Хотя, соглашусь, оно восхитительное. Ещё этот шлейф, который на два метра будет плестись за мной. Я посмотрела на Филю. — Твоя мама будет сказочной принцессой, — шепнула я, глядя на мальчика. Он что-то весело прощебетал в ответ, улыбаясь своими тремя зубами. Вернулась Шантри. Она расстелила одеяло на полу и разбросала на нём множество разных игрушек, включила музыку на телефоне и усадила Филю. — Ну… — протянула Шантри. — Приступим. Следующие два часа прошли быстро. Сначала Шантри колдовала над моим лицом, а я сидела и то открывала, то закрывала глаза. Всё время сдерживала желание почесать нос или рассмеяться, потому что кисти Шантри то и дело щекотали мне кожу. Я почти засыпала, но щебетание Филиппа всё время будило меня. Несколько раз приходила Эбигейл. Она просто молчала, играя с Филиппом, несколько раз уносила его, но потом возвращалась вместе с ним и уходила снова. С каждым своим приходом она становилась всё красивее. Сначала на её голове были бигуди, потом она сделала макияж, потом распустила волосы и уложила их в великолепную причёску. Как много у этой старушки волос. Великолепных, сильных, здоровых серебряных волос. В последний раз она пришла уже в платье и оповестила нас о том, что гости уже начали собираться. А до свадьбы было ещё около двух часов. Я начала паниковать, время текло так быстро, будто бы не позволяя мне собраться с духом. Но Шантри, казалось, совсем не волнуется. Она напевала себе под нос слова песен, которые играли на фоне, колдуя над моим лицом. А потом приступила к причёске, оставив меня недоумевать. Снова незнакомка в зеркале. Если раньше я замечала хоть что-то похожее на обычную меня в отражении, то сейчас… Та девушка была слишком красивая, даже с взлохмаченными из-за начёса волосами. В принципе, ничего сверхъестественного, ничего очень яркого. Синие глаза выделены оттенками коричневого от светлого, как какао, до тёмного, как шоколад. Ресницы стали ещё длиннее, потому что Шантри присобачила к моим несколько пучков, от которых веки становились чуть тяжелее. Румяна на щеках в тон помады тёплого розового цвета. Шантри нахваливала мягкость моих волос сзади, а я таращилась на себя, как на ангела, спустившегося с небес. Что за красавица! Впервые говорю себе это, но… да! Я красивая! И разве могли мои глаза стать ещё синее? Видимо, да. Ведь Шантри просто кудесница. Я улыбнулась себе, и по телу прошла дрожь. В душу проникло какое-то странное чувство… влюблённости. Влюблённости в себя. И это чувство определённо ново для меня. В последние полтора года я себя просто ненавидела. Волосы Шантри сплела в несколько кос и закрепила их шпильками на затылке, а потом украсила сверкающим гребешком, который практически ничего не держал, но было очень красиво. С виду всё выглядело небрежно и легко, а на самом деле, волосинка к волосинке. — Ну, как? — спросила девушка. Она поднесла ещё одно зеркало и, стоя за моей спиной, показывала мне результат своих стараний. Она широко улыбалась, полная воодушевления. — Как я и ожидала… — начала я, и улыбка Шантри тут же спала, — восхитительно! Почему ты не работаешь в этой области? У тебя отлично получается! — Я училась. — Шантри пожала плечами. — Ходила на всьякие курсы, но… профессийя невострьебована. В Лондоне очень много салонов красоты и парикхмахерских. — Парикмахерских, — исправила я, но Шантри не заметила. Лишь пожала плечами и, поставив зеркало на столик, взяла расчёску с мелкими зубчиками и немного пригладила волосы на макушке. Печально. У Шантри талант, а главное, тяга заниматься макияжем и причёсками, из неё вышел бы отличных визажист, но нет шансов открыть себя всем. На мне она просто отрывалась, ведь не может постоянно всем помогать. Вдруг в дверь постучали. Я вздрогнула и посмотрела на Шантри. Эбигейл входила без стука. Кто это может быть? Кто-то из гостей решил познакомиться или Алек? Вот только мой жених видеть меня не должен. Точнее, Шантри этого не допустит. Она скорее проткнёт Алека шпагой, чем позволит ему увидеть меня даже за пять минут до торжества. — Да, — крикнула Шантри, не поворачиваясь к двери. Почему-то по-русски. Дверь открылась, и я сквозь зеркало глянула на вошедшего. Это была Надежда, няня Фили, который скучал на кровати. — Добрый день, мне сказали, что Филиппа пора переодевать, — мелодично проговорила женщина и посмотрела на меня. Её лицо тут же украсила милая улыбка. Вид невесты у всех вызывает такое умиление? Потом Надежда осмотрела платье, точнее, его заднюю часть. Круглые от удивления глаза прошлись по открытой спине и вниз вдоль длинного шлейфа, который заканчивался буквально рядом с её ногами. — Да, забирайте, — кивнула Шантри и отложила расчёску. — Как раз и мне готовиться надо. Я с волнением глянула на часы. До церемонии всего пятьдесят минут! О-о, боже! Уже так скоро. Да как же так? Я встала и отошла к кровати, а Шантри заняла моё место за макияжным столиком. — Прости, из-за меня у тебя совсем немного времени на подготовку. — Вспомнить только, сколько она готовила меня. — Ну, на себье я всё сдьелаю гораздо быстрее, тем более, я свой макияж уже продумала до мелочьей, а твой составляла с самого начала. Только брови чего стоили, они у тебья и так густые, но мне нужно было их подправить, но незаметно. Я кивнула и, расслабленно ссутулившись, смотрела на то, как лицо Шантри становится таким же красивым, как и всегда. Как и на моём, на её лице не было толстых слоёв косметики. Я невеста и должна выглядеть лёгкой и воздушной, а она подружка невесты. Мы обе должны быть естественно красивыми. Прошло меньше двадцати минут, когда Шантри поднялась со стула и лёгкой танцующей походкой направилась к шкафу, из которого выудила футляр с платьем, похожий на тот, что висел там вчера. Она положила футляр на кровать и вернулась к шкафу, а затем подошла ко мне, держа в руках какой-то свёрток. — Иди в ванную и надень, — попросила она, протягивая свёрток мне. Я удивлённо глянула на девушку, но послушалась и отправилась в ванную, закрыла за собой дверь, оставив Шантри переодеваться в комнате. Свёрток я положила на столик у стиральной машинки и раскрыла его. Там была кучка белого кружева, которая оказалась нижним бельём. Точнее, только крохотными трусиками и чулками. Лифчика и не могло быть, ведь спина у моего платья открыта. Благо, на грудь я могу не жаловаться, хотя когда-то она явно была не в таком состоянии. Но я смутно это помню. Я, не снимая халатика, напялила всё на себя. В свёртке осталась одна вещь – бледно-голубая подвязка с белым бантиком, в центре которого красовалась перламутровая белая жемчужина. Подвязка отправилась на своё место и вскоре была скрыта от глаз подолами халата. Когда я вышла из ванной, Шантри была уже готова. Я усмехнулась, увидев её платье подружки невесты, которое было того же цвета, что и моё прошлое свадебное платье. Только на нём не было столько украшений, и юбка прямо спускалась в пол. Шантри сделала себе высокую причёску и, стоя у зеркала, убирала расчёской выбившиеся пряди. Глянув на меня, девушка цыкнула. — Халат сними, — ухмыльнулась она. Я глянула на манекен. Он оказался голым, а платье лежало на кровати, и шлейф тянулся по полу рядом с ней. Когда… когда она успела? Я развязала пояс халата и скинула его с плеч, потом бросила на кровать. Штука бессмысленная, если честно. Он помечен словом «невеста», его теперь никуда и не наденешь больше. Да и не видел меня в нём никто, кроме Шантри и ещё двоих женщин. — Я пока отстегну шлейф, — сказала Шантри. Она протянула мне платье, которое оказалось очень лёгким, и это было странно. Но я смело шагнула в дырку в сотне воздушных юбок и натянула рукава, Шантри тут же подбежала ближе и принялась всё поправлять, застегнула ряд пуговок, которые шли вдоль позвоночника от талии к поясу, расправила все складочки на груди, плечах, разгладила юбки. Я почувствовала себя так уверенно, как никогда в жизни, хотя стояла одеревенелая и боялась даже вздохнуть. Платье не было мне ни мало, ни велико. Оно было для меня, точно таким, как надо. Я стояла на цыпочках, не боясь упасть, и чувствовала себя невообразимо хорошо. Шантри нырнула мне под юбки, и я усмехнулась. Наверное, там было как в палатке. Малютка Шантри могла легко там спрятаться, я не сомневалась. Она надела на меня туфли, в которых, благо, ходить я умела. И теперь я ощутила полную уверенность, устойчивость. Я могла не бояться, что запнусь и упаду, не дойдя до Алека, а ведь впереди довольно длинный путь. Я готова идти. Шантри выбралась из своей палатки и расправила платье и причёску. Она осмотрела меня критично и хмыкнула. Что на этот раз не так? Что может быть ещё лучше этого? — Хорошо всё-таки, что ты не берьеменна, — сказала девушка, и я задохнулась от негодования. — Не поняла. — Ну, когда Грейсон сказал, что нашёл девушку, я дъумала, что она будьет беременна, а он будьет уверен, что ребьёнок его. Тогда всё было бы совсьем не так. Мы не смогли бы позволить себе такую красотьищу, да? Я покивала. Да, я та самая. Но… если бы я ничего не вспомнила? Если бы не вспомнила о Филиппе, Алек на мне бы и не женился, просто потому что я, скорее всего, не могу иметь детей. Мои месячные… их нет. Они приходят, когда хотят, а хотят редко. Раз в два, три месяца. Свершилось бы всё это, если бы я не вспомнила? Вряд ли. Без лечения с таким не справиться, так что Филипп будет одним-единственным. Алек не знал об этой моей проблеме. А я не хотела о ней рассказывать. Что он будет думать о бесплодной девушке? Хотя сейчас вопрос с детьми абсолютно закрыт. Не может быть детей у людей, которые не спят друг с другом. А мы не собираемся спать друг с другом. Я Алека к себе не допущу. Или допущу? Всё-таки мысль об измене кажется мне совершенно чудовищной. Ни я, ни Алек не железные и когда-нибудь сорвёмся. И ему изменить я не позволю, он ведь мой. Так что, возможно, когда-нибудь… Я вздохнула. О боже, о чём я только думаю? Почему сейчас? Всю эту неделю перед свадьбой мы спали в разных спальнях, и это не обсуждалось. Лишь вчера… да-а, вчера, во мне возникли странные желания. Этот вопрос когда-нибудь придётся уладить. Когда-нибудь, но не сейчас. Кто-нибудь из нас взвоет от отчаяния. И очень даже вероятно, это буду я. Ведь один раз я уже справилась со своими страхами, когда отдалась Алеку впервые. Возможно, я сделаю это и второй раз, ведь я познала лучшие стороны секса. А про худшие, может быть, когда-нибудь забуду. А тем временем Шантри достала из шкафа какую-то шкатулку. Она была похожа на большой деревянный резной куб, и девушка поставила его на кровать. Я с удивлением уставилась на него, и девушка заговорщицки усмехнулась и открыла крышку. — Что это? — спросила я, пытаясь заглянуть внутрь, но Шантри повернула шкатулку так, что мне ничего не было видно. — Образ ещё нье завьершён! — назидательным тоном произнесла она и нырнула руками внутрь. Она вытащила из шкатулки нечто красивое, невероятно блестящее и удивительно… дорогое. Меня ослепили отблески всех цветов радуги. — Что это ещё?! — воскликнула я, хмурясь. Хотелось реветь от отчаяния и абсолютной беспомощности. Шантри чуть не выронила эту штуку из своих рук, когда подпрыгнула на месте. Она ошарашено уставилась на меня, потом, успокоившись, задумалась. Похоже, от испуга, она забыла, как это называется. — The crown, — пропищала она. — Я вижу, что это корона! — завизжала я. — Зачем? Зачем она? Шантри, кажется, была очень удивлена. Очень. Да я сама не могла бы предположить, что так отреагирую. Но это было уже слишком. Шантри не видела грани, а я не хотела выглядеть как новогодняя ёлка. Я всегда мечтала быть скромной невестой, не закатывать празднеств на пятьсот человек в огромном шатре где-то в пригороде. Никогда не видела смысла в куче цветов, шариков, в таком вот платье. — Я хотьела, — проскулила Шантри, — чтобы ты была красьивей всех принцесс мира. Она опустила глаза, и мне показалось, что она сейчас заплачет. Всю мою истерику тут же сдуло. Уж чего я не хотела, так это обидеть мою новую подругу. Я подошла к девушке, впервые пошевелившись в этом платье и отметив, что мне вполне комфортно в нём. — Прости, — шепнула я, положив руку ей на плечи. — Я знаю, почему ты недоумеваешь. Большинство девушек сказало бы тебе «спасибо», но… я против того, чтобы быть зависимой от вас и тем более демонстрировать это. Для меня это чересчур. — Вовсе нет, — тут же энергично забормотала Шантри. — Срьеди нас все такие. Настолько же богаты. Есть даже богаче, так что ты, как член семьи вольна распорьяжаться нашими срьедствами, как тебе угодно. А моя обьязанность показать всем, что мы обеспьечены, устроив всё по высшему… эм… — Разряду, — подсказала я, и девушка кивнула. Она вновь подняла в руках корону. — Предупредила бы меня раньше, — буркнула я, снова ослеплённая сиянием сотни камушков. — Тогда вышел бы плохой сюрприз. Ты только посмотри на неё. — Взгляд Шантри был прикован к короне. — Она шьикарна. — Тогда оставь её себе. — Я бы с удовольствьием, — тихо прошептала девушка. — Вот только я её одолжила у тёти Агаты. — Зачем? — Есть такое правило. Традьиция. Что-то новое, что-то старое, что-то взятое взаймы у жьенщины, которая удачно вышла замуж, что-то синее. Голубое! А тётя Агата вышла замуж трьи сотни лет назад и до сих пор замужем. Она и её муж Бен одни из последних пар, котъорые поженились, причьём по любви. И до сих пор счастливы. По-моему, я что-то слышала об этой традиции. Значит, этой короне уже три сотни лет? Надо же, а сверкает как новенькая. Интересно, что это за камни? Белые и немного синих. Если я хорошо знаю Шантри и вообще весь их род, то это бриллианты и сапфиры. И пока я думала, Шантри надела на меня корону, и та плотно обхватила голову, но при этом не испортила причёски сзади. — И ещё кое-что, — радостно воскликнула Шантри и вновь вернулась к шкатулке. На этот раз она достала оттуда что-то висячее. Что это ещё? — Это подарок на свадьбу от менья. Я изначально не хотела оставлять спьину голой. Шантри расправила блестящую штуку, которую держала в руках. Это… колье. Для спины! Ажурное сплетение нескольких длинных, гладких серебристых цепочек, соединения которых венчали сияющие белые камни. Восхитительно красиво. — Не слишком ли много блеска? — тихо спросила я. Я не стала протестовать, ведь это было абсолютно бесполезно. Никакие возмущения больше не помогут мне. — Нет. Я знаю, чтъо делаю, — наигранно сердито проговорила девушка и обошла меня кругом. Я задержала дыхание, ожидая, что сейчас это тяжёлое на вид колье обхватит мою шею и начнёт душить, но Шантри прицепила его к платью. Казалось, эти петельки были там специально для этого. Нет… они точно были там именно для этого. А колье действительно было очень тяжёлым, и я резко выпрямилась от его веса. Меня не заносило, я справлялась. Минусом оставалось только то, что металл цепочек был очень холодным и при каждом моём вздохе, качаясь, касался моей горячей обнажённой кожи. Я свела и развела лопатки, пытаясь избавиться от противной дрожи, но это не помогало никак. — Жаль только, что когда ты будьешь идти, всья эта красъота будьет скрыта фатой, — жалобно проговорила Шантри. — Но зато во время вашего с Греем первого танца никто не сможьет отвьести взгляда. Ещё бы. Я сама бы завизжала от восторга. — Я схожу, провьерю, что там, — сказала Шантри, когда уже всё было готово. Она прикрепила к моему платью шлейф, нацепила фату, завязала на запястье бутоньерку, всучила букет из алых роз. Я стояла перед дверью в оцепенении. Не знаю, почему я волновалась. Скорее всего, не была уверена в том, что меня примут. Другие. Алек, Шантри, вообще вся семья Валентайнов приняла меня относительно тепло. А вот остальные, другие кланы, семейства. Не сочтут ли они лишним эту свадьбу и вообще то, что меня вдруг приняли в их сообщество, хотя я человек совершенно чужой? — Пора! — Шантри вбежала и буквально схватила мой шлейф. Она помогла мне выбраться из комнаты и всё снова расправила и пригладила, тогда как я с дрожащими коленками забывала, как дышать. На первом этаже громко заиграла музыка марша. Как идти, я не помню! — И ещё, Тасья! — быстро проговорила Шантри. — Пожалуйста, не порть Грейсону праздник. Я не успела уловить смысла её слов, слишком была взволнованна. А Шантри смело пошла вперёд, и я уставилась на выглядывающие из-под её юбки тонкие каблуки. Так, Тася, если у кого и есть шанс упасть, так это у неё. Я сделала шаг вперёд. Расстояние между мной и Шантри увеличилось уже метра на два. Я обхватила руками букет покрепче и снова шагнула. Благо, медленный шаг как раз и предполагается, хотя мне казалось, что Шантри несётся к алтарю быстрее, чем я. Я схватилась за перила, когда мы вышли на лестницу. Ещё один пролёт, и я окажусь перед всеми, и мне пришлось выйти на середину лестницы, где в ковре тонули мои тонкие высокие каблуки, и я снова чувствовала себя неустойчиво. Сила притяжения тянула меня вниз, спереди платье свисало, а сзади жёсткие юбки заставляли меня клониться, но я сопротивлялась, уткнувшись взглядом в пол. Когда я вышла на главную лестницу, щёки мои моментально покраснели, и не нужны были мне румяна. Стало так жарко от волнения, что хотелось убежать, но я лишь смотрела себе под ноги, прислушиваясь к своим шагам и пытаясь не споткнуться, ведь не видела ступенек перед собой. Медленный ритм шагов сбивал меня, и приходилось идти практически на ощупь. Главное не обращать внимания на шёпот незнакомых голосов, на это испепеляющее чувство чужих взглядов на моей коже, не слушать шуршание шлейфа по ковру, биение сердца. А ведь кровь так стучала в висках, что практически всё заглушала. Мои щёки, уши горели. Наверное, появилась даже испарина, но я шагала и шагала. Когда я подняла глаза, лишь немного, я заметила, что Шантри уже преодолела лестницу и теперь шла по проходу к Алеку. Расстояние между нами не сократилось, а я боялась идти быстрее, чтобы нагнать её, и потому не сделала даже попытки. Но когда я оказалась на ровном полу, всё вдруг стало легче. Дышать легче, идти легче, поднять глаза – тоже. И я взглянула на Шантри. На её золотые волосы, спину. И за ней я увидела красивого ангела. С золотистыми волосами, сверкающими глазами и радостной улыбкой. Рядом с ним был ещё один, такой же, только маленький. Его в руках держала Эбигейл, которая стояла рядом с моим женихом. Да… Алек. Почему он… блондин? Я таращилась на него и не могла понять, нравится мне так больше или нет. У него были золотые волосы, как у его сестры и как у Фили. Я знала, что под слоями краски его волосы именно золотые, но никогда не представляла его другим. А сейчас вижу… И я в восторге. Я не заметила, как понеслась к нему быстрее, пока не оказалось, что Шантри уже в паре шагов и только, стоит руку протянуть, и я коснусь её. Как глупо, наверное, выгляжу. Хотя, может, все подумают, что я так сильно хочу замуж, что не могу устоять? И вот я подошла к нему. Встала по левую руку и, улыбнувшись, осмотрела с ног до головы. Фрак ему шёл, как и вся другая одежда. Кажется, наряди Алека бомжом, и он будет выглядеть нормально. Я взяла Алека под руку, прижав букет, что был в левой руке, к груди. — Выглядишь потрясающе, — шепнул Алек, посмотрев на меня. Регистратор перед нами начал монотонно говорить свою речь. — Ты тоже, — ответила я и улыбнулась. Я вдруг вспомнила слова Шантри. Последние, что она сказала мне. Кажется, Алек искренне радуется этой свадьбе. Это я была не в восторге от этой идеи и вроде бы просто привыкла, а он счастлив. Он и раньше хотел жениться на мне, и вот его желание сбывается, и через несколько минут я стану его женой. Самой настоящей женой. Он станет моим, а я его. Похоже, навсегда. Я краем глаза глянула на Филиппа, который был в руках своей прабабушки. Он так радостно улыбался, будто понимал, что сейчас происходит. Прижавшись к Алеку поближе, я взглянула на него, и поняла, что хотя бы для него я могу сделать вид, что совсем не волнуюсь, что хочу этой свадьбы не только для того, чтобы быть со своим сыном. Для него и для Филиппа я попытаюсь сделать этот день счастливым. Я буду улыбаться и сама стану счастлива. — Тась, — шепнул Алек, накрыв мои пальцы своей ладонью. Он не повернулся ко мне, делая вид, что внимательно слушает речь, а я и так ни черта не понимала. — Сейчас надо будет сказать «I do». — Окей, — кивнула я и вслушалась в слова регистратора. Я не пропустила свою очередь, и сначала Алек, потом и я сказали своё «Да». И голос мой не дрогнул. Мы с Алеком расписались в свидетельстве, и Эбигейл поднесла к нам Филиппа. В его руках была подушечка с кольцами, которые были надёжно прикреплены к ней. Алек аккуратно достал оба и протянул одно мне. Тоненькое, блестящее, без каких-либо украшений, совершенно простое. Оно идеально подойдёт к длинным пальцам Алека. Парень взял мою левую руку и поднял тыльной стороной к себе. Этот момент мы уже обсуждали. Мы должны были надеть друг другу кольца одновременно. Я ему, а он мне. И парень так же поднял руку, и я аккуратно натянула на его палец тонкое колечко, и Алек сделал то же. Странно, но своё обручальное кольцо я вижу впервые. И оно подходило к кольцу для помолвки, только в центре не было этого огромного бриллианта. Лишь мелкие по всему ободку вокруг. Скорее всего, именно так их Алек и подбирал. Кольцо туго обхватило палец, мне ещё стоит привыкнуть к этому чувству. Но оно приятное. Я улыбнулась и подняла глаза на Алека. — Надеюсь, тебя сейчас не стошнит, — виновато проговорил он. — Чт… Я не успела договорить, ибо мой рот накрыли губы новоиспечённого мужа. Удивительно мягкие, нежные и сладкие, как… сгущёнка! Я блаженно прикрыла глаза, окунаясь в позабытые чувства. Эйфория, полёт, наслаждение. Поцелуй был скромным, но не целомудренным. И довольно долгим. Я горела желанием обхватить Алека за шею и притянуть к себе ближе, прижаться к нему всем телом, не отпуская. Хотелось впиться в его губы более страстным и глубоким поцелуем, разомкнуть губы и проникнуть в рот языком. Но он меня сдерживал, и когда я начинала настаивать, чуть отстранялся, поднимая голову, не понимал, что всё моё тело начинает разгораться от желания. Снова. Я кое-как сдержалась, чтобы не простонать… …с разочарованием, когда он оторвался от меня и отошёл на шаг, улыбаясь, но не мне, а ликующей толпе гостей, которые хлопали так громко, что даже Филипп начал им подражать, при этом подвывая от восторга. Я сглотнула и повернулась к гостям, которые начали подходить к нам и обнимать. Я слышала слова поздравления, но звучали они на английском и в основном адресованы были именно Алеку. Я лишь стояла и улыбалась, слыша, как щёлкает затвор чьей-то камеры. Оказалось, что это Шантри бегает вокруг и снимает нас и гостей, которые пожимали руку Алеку, обнимали меня, а затем плавно по очереди переходили к Филиппу, чтобы потормошить его за щёчку. А Алек всех благодарил и радостно улыбался, сияя от счастья. Приветлив, мил, обаятелен, как всегда. Потом началось что-то невообразимое. Меня всё время куда-то тянули, передавали из рук в руки, пока я, наконец, не оказалась сидящей за самым главным столом. По левую руку от меня был Алек, по правую Шантри. Напротив меня были столики гостей, и я видела большинство лиц. Филю передали няне. Он испытал столько эмоций, что чуть не уснул на празднике. Хотя ему давно уже пора спать. Им уже все полюбовались, все потискали. Шантри сняла с меня фату, с платья – шлейф, и сейчас сидеть за столом было вполне комфортно. Если не считать сотни глаз, которые прожигали меня взглядами. — Как себя чувствуешь? — спросил Алек, осмотрев меня. Вокруг все болтали. Нанятые официанты разносили еду, и вскоре и передо мной оказалось блюдо, в котором был жирный мясистый кусок баранины и тушёные овощи. — Хорошо. Не волнуйся за меня. — Ладно. Но если ты не против, я буду спрашивать о твоём самочувствии каждые десять минут. Тут всё-таки так много незнакомых тебе людей. — И все они на меня пялятся, — кивнула я. — Потому что сегодня ты невероятно хороша. Они все считают, что мне очень повезло. Женщины тобой восхищаются, а мужчины скрывают зависть. — Это они тебе сказали? — Подумали. — Алек усмехнулся. — Такой галдёж не просто игнорировать, но я стараюсь. И всё же… я что, зря научился читать мысли? Конечно же, я проверил, все ли рады здесь быть. — И каков результат? — Они думают, что это моё право, и я могу жениться, на ком хочу. И раз наш клан принял тебя, то пусть так и будет. Я улыбнулась. Вот это я и хотела слышать. Никаких споров и неприятностей. Я взяла вилку и нож. Все обедали и выпивали шампанское. Отрезав кусочек, я положила его себе в рот, и тут же пожалела об этом. Баранина была очень, очень жирной. Кусок встал мне поперёк горла, и я схватила бокал с водой, чтобы прожевать его. Тут же отложила вилку и принялась осматривать гостей. Жирная, тяжёлая, сытная пища. — Что-то не так? Не нравится мясо? — тут же спросил Алек. Я отставила бокал и посмотрела на парня. — Вкусное, но очень жирное. Алек пожал плечами. — Особенности национальной кухни. — Ну, да… — Я мечтательно улыбнулась и вновь взяла бокал с водой. — А я бы сейчас с удовольствием навернула жареной курочки с пюрешкой или пельменей. Алек громко расхохотался. Я тоже, и все резко глянули на нас, но ненадолго. — Пельмешки на свадьбе? Мысль гениальная, Тася! Жаль, никто бы не оценил. — Хочу оливье, — жалобно проскулила я. — Через неделю мы полетим в Россию, там же это традиционное новогоднее блюдо, так что просто потерпи. Всего несколько дней. — Парень хмыкнул. — Долорес не знает русскую кухню, да и не станет готовить салат с майонезом. Да, помню. Нездоровая ненависть к майонезу. А я его люблю. Даже соскучилась, пожалуй. — Думаю, пора приступьить ко второй частьи церемонии, — прошептала справа от меня Шантри. Алек нахмурился и посмотрел на меня. Вся весёлость вдруг испарилась. Он кивнул сестре. О чём это они? Вторая часть какой церемонии? Свадебной? А когда была первая часть? Я что-то упустила? Шантри вспорхнула из-за стола и убежала в сторону двери за лестницей. — Куда это она? — спросила я, провожая её взглядом. Все заметили её уход и тоже недоумевали. Но Шантри тут же вернулась. У неё в руке был серебряный кубок. Или он просто так выглядел. Она подошла к нам, и Алек встал и подал мне руку. Я тоже встала, всё ещё недоумевающе на всех поглядывая, а по залу прошла волна шёпота. Шантри протянула мне кубок, и, взяв его, я тут же глянула внутрь. Какая-то густая багровая жидкость внутри, тягучая, как… — Это моя кровь, — объяснил Алек. — Ты должна выпить её до самого дна. — Зачем? — Таково условие церемонии. — Алек сглотнул. — В тебе должны оказаться жидкости из моего организма, ведь я твой муж и несу ответственность за твой переход. Я кивнула. В конце концов, я чего-то подобного и ожидала. Не верила, конечно, но какие-то догадки всё же были. Не могла же я подумать, что они произнесут какое-то заклинание типа абракадабры, побьют в бубен, попрыгают вокруг, харкнут мне в лицо ядом скорпиона и всё. Придётся потерпеть. От крови шёл ужасный горьковатый запах. Я притянула кубок к губам и попыталась не дышать носом, чтобы не чувствовать его. Я чувствовала, как в комнате возрастает напряжение. Я глотала медленно, хотя это и было напрасно, но мне казалось, что если я наклоню кубок ещё больше, то вся эта противная густая тягучая кровь польётся мне на лицо. Она была горячей почему-то. Или это мои губы горели от соприкосновения с ней, но горло моё сокращалось, а я глотала, проталкивая всё внутрь себя. Так противно. Металлический вкус навсегда останется у меня в памяти, и каждый раз, чувствуя вкус крови, я буду вспоминать этот момент. Я не оторвалась от кубка ни на секунду, не смотрела на собравшихся, которые выжидали, пялясь на меня. К последнему глотку меня уже начало тошнить, и когда кровь осталась лишь на стенках, но не на дне, я отставила кубок и схватила бокал шампанского. Вода не сможет перебить этот вкус, а вот алкоголь вполне. Залпом я осушила два бокала, и Алек подливал мне ещё. Я морщилась из-за пузырьков, обжигающей холодности напитка, но пила, пока вкус крови не остался лишь в памяти. Я отставила третий бокал шампанского и отдышалась. Вокруг раздались аплодисменты, и Алек притянул меня к себе. — Молодец, — шепнул он, сажая меня на стул и садясь сам. Он взял в руки салфетку и вытер уголки губ. — С первого раза… — Его голос был полон гордости. — Это было не так уж плохо, — солгала я и напряжённо улыбнулась. Я покосилась на кубок и отставила его в сторону. Посмотрю ещё раз, меня стошнит. Шантри забрала его и снова унесла куда-то. — Ты умница, — похвалил меня Алек и накрыл ладонью мою руку под столом. Я сцепила наши пальцы, ища поддержки. Почему-то я сама чувствовала себя героиней, хотя ничего такого и не сделала. Но мне все так хлопали, будто я совершила какой-то подвиг. Во рту и в глотке стоял противный металлический вкус, и сейчас жирная баранина казалась мне нежнейшим пирожным. Я прикрыла рот рукой, пытаясь подавить позывы, которые всё ещё меня беспокоили. — Ты оправишься? — снова заволновался Алек. Я закатила глаза и крепче сжала его руку под столом. — Может, перестанешь волноваться? — хрипло спросила я и кашлянула. — Со мной всё в порядке. Я снова выпила шампанского. На это раз медленнее. И, кажется, я выпила совсем немного, но дальше всё понеслось так быстро, что у меня закружилась голова. Я доедала последний кусочек груши со стоявшей рядом со мной вазы, когда отец Алека вдруг встал и поднял бокал. Он говорил что-то долго, а его все внимательно слушали, Алек улыбался иногда, и я поняла, что Александр произносит тост. Похоже, говорил он для всех, но только не для меня, ведь я ни слова не разобрала. Пьяный мозг не воспринимал информацию, а уши всё пропускали. И когда Александр сел на место, Алек кратко прошептал мне содержание тоста, пока все чокались и делали глотки шампанского. В общем, он говорил о том, что рад видеть меня своей невесткой и счастлив принять нас с Филиппом в их клан. Ну, конечно… Спустя какое-то время встала Шантри и, в отличие от отца, заговорила по-русски: — В общем, Грейсон знает, что я всьегда мечтала о сестрьёнке. Я даже нарьяжала его в платья, когда он был мальеньким. — Я слушала внимательно, а где-то на фоне Александр переводил всё гостям. — И вот, наконец, мой братец смог осучествить мою мечту. — Девушка посмотрела на меня с любовью, а я усмехнулась из-за того, как она произнесла это простое слово. — Тасья восхитительнайя, добрая. Я полюбила тебья за это короткое времья нашего знакомства. И надеюсь, что ты станьешь мне самой лучшей подружкой. И знай, я всьегда помогу тебе во всём, всьегда выслушаю и обниму в тяжёлый момент, как настоящую сестрьёнку. Я всхлипнула и покивала, протягивая Шантри руки для объятий. Надеюсь, всё так и будет. Хотелось бы верить, что меня примут в этой семье, и мне станет легче жить. Иначе я не выдержу. — Ну, всё. Теперь моя очередь, — услышала я шёпот и взглянула на Алека. Я не сразу поняла, что он имел в виду, но когда он убрал с колен салфетку и взял бокал, вставая, я поняла, что он тоже будет говорить тост. Надеюсь, что от меня не ждут тоста? Я просто… не знаю, что сказать. Я даже не придумывала. А в голове пусто. — Этот тост я приготовил лишь для своей жены, так что, пап, не стоит переводить. — И вдруг он встал на колени прямо передо мной, и я охнула, не ожидая этого, покраснела. Что подумают гости? — Плевать, что они подумают, — прошептал Алек и свободной рукой обхватил мою ладонь. — Что я унижаюсь или что слишком влюблён. А ведь это правда, я люблю тебя до безумия сильно, и хотел бы, чтобы этот брак стал счастливым для нас обоих. В особенности, для тебя. И я сделаю для этого всё, ты лишь говори со мной, не отстраняйся, и мне больше ничего не надо будет. Кроме, может быть, твоего прощения. Он просит невозможного… — Я готов ждать, сколько угодно. И буду ждать следующие пятьсот лет нашей жизни. И я пью за это, хотя знаю, что совершил самую ужасную ошибку, но такого больше никогда не повторится. Я клянусь, что всегда буду оберегать тебя, заботиться о тебе и нашем сыне и никогда больше не обижу. Шантри рядом со мной всхлипнула, а я, чувствуя, как собираются в уголках глаз слёзы, кивнула и улыбнулась, абсолютно веря в искренность его слов. Я взяла свой бокал и аккуратно коснулась им его бокала. Раздался тихий звон, и все захлопали, хотя ничего не поняли. Алек сел на место, всё ещё держа мою руку в своей, осушил бокал в несколько больших глотков, будто не замечая горечи шампанского и пузырьков, холодной температуры напитка. Парень сжал мою руку и сплёл пальцы, и я смотрела на Алека, тихонько попивая шампанское, и пыталась понять, что он чувствует. Признаваться мне в своих чувствах он никогда не боялся, а потому был не испуган, а растерян, скорее. — Я волнуюсь за твою реакцию, — выдавил он. — Почему? — удивилась я. — Я, кажется, не буйная, хоть и психопатка. Да и твои фокусы со спокойствием всё ещё работают. Алек сжал губы и покачал головой. — Я снял эти чары, когда объявил тебе о том, что свадьба состоится всего через неделю. — Как? — шепнула я и отставила бокал в сторону. — Хотел посмотреть на твою истинную реакцию. — Он лишь пожал плечами. — Я бы вернул их, но ты и сама прекрасно справляешься. Ты не психопатка. То есть каждый раз, когда я чувствовала спокойствие рядом с Алеком, это были не чары? Это было по-настоящему? И мне просто хорошо с ним и уютно, как раньше? Без паники, истерик и страха? Вот так просто? Я прикусила верхнюю губу и глянула на гостей снова. Смотреть на незнакомые лица было просто, и я могла подумать. У меня свадьба, а я только что поняла, что мне с женихом хорошо без всяких чар, а как раньше, когда я его ещё любила. Торт у нас был в семь ярусов, его торжественно вкатили под музыку. Мы с Алеком аккуратно разрезали его и с аппетитом слопали свои куски. Когда начало темнеть, атмосфера изменилась. Загорелись все гирлянды, холл погрузился в полутьму, и в этой полутьме мы с Алеком исполнили наш первый танец. Простой, но, по-моему, очень красивый. Из-за юбки моих ног видно не было, и когда я ступала в танце быстрыми мелкими шажками, казалось, будто я парю над полом. Я видела, как Шантри снимает нас. А потом музыка сменилась на более медленную, и к нашей паре стали присоединяться остальные, а мы с Алеком топтались, держась за руки, под музыку возле свадебной арки. Переводили дыхание и отдыхали. — Как тебе всё это? — спросил он тихо. — Замечательно. — Я сонно улыбнулась и уткнулась Алеку в грудь лбом. Надеюсь, там не останется отпечатка от косметики. Корона немного съехала, и парень поправил её. — Что гости думают о празднике? — спросила я тихо. — Хотят такой же. Я надеюсь, они снова введут женитьбу в норму. — Ты же сказал, смешение кровей и всё такое. — Да, но существуют же такие, как ты. С вами нас в два раза больше. Они не понимают, мы вымираем, а всё из-за неспособности размножаться и этих глупых ограничений. — Каких? — Например, нельзя заводить детей, если уже есть мальчик. До него может быть хоть десять девочек, но после – никого. Я вздрогнула. — То есть после Филиппа… — Ты больше не должна беременеть, — кивнул Алек. — Этому правилу несложно следовать, если размножаться, как мой отец и прочие. Но раньше женщины пили множество противозачаточных пилюль. Всю свою жизнь. — А если такая пилюля не помогала вдруг? — Я подняла испуганный взор. Алек грустно вздохнул. — Аборт. Или ребёнка, если это был мальчик, убивали. А девочек оставляли. — Я всхлипнула, и Алек привлёк меня к себе. — Это жестоко, я знаю, убивать здорового ребёнка лишь потому, что он мальчик и родился позднее своего брата из-за халатности родителей. Убийство ни в чём не повинного ребёнка чудовищно. Но, Тась, то было средневековье. Эта традиция давно забылась, тебе нечего бояться. Я, в принципе, за себя и не боялась. Скорее всего, я бесплодна или больна, как мама, так что появление Филиппа – чудо, и он будет единственным моим ребёнком. Он сам – чудо. После его рождения всё со мной не так. Но Алеку я не хочу говорить об этом, хватит с него. Он всё же хороший человек. Странно, что я думаю об этом, но это так. Он хороший. Или стал хорошим. Алек остановился, и я отлипла от него, посмотрев с удивлением. Парень нахмурился, и я глянула туда же, куда и он. К нам приближался его отец и, что вообще странно, улыбался. Ещё никогда не видела его таким! — Позвольте, я вас разобью? — попросил мужчина, глядя то на Алека, то на меня. Он немного смутился, и я с удивлением подняла брови. Алек кивнул и, отстранившись, сделал шаг назад, я повернулась к Александру и, сжавшись, положила одну дрожащую руку ему на плечо, вторую вложила в его ладонь. Люди вокруг нас по-настоящему танцевали. Даже Алек, пригласивший на танец свою бабушку, живо повёл её в вальсе, но мы с Александром топтались на месте. — Хочу извиниться за своё поведение, — проговорил мужчина. Говорил он чётче, чем Шантри. — Ничего, я всё понимаю, — робко пискнула я. Мужчина усмехнулся, и мне, вздохнув, пришлось взять себя в руки. — Не в ваших правилах подобное, и я совершенно чужая. — Да. Так я и думал, когда Грейсон привёз вас сюда. Я ждал внука и сына, а не невестку. Я сглотнула. Не понимаю его. Он вроде бы извинился, но в то же время всё ещё недоволен. — Но сейчас я думаю иначе. — Александр вздохнул. — Грейсон уже взрослый, и может сам решать, что ему делать. Уверен, он не пожалеет о своём решении. А я вот не очень уверена. Возможно, свобода от меня, от свадьбы, от обязательств была бы лучше. Вот только Алек не эгоистичен и… — Он любит вас, — вздохнул Александр. — Это всем заметно. Он смотрит на вас, как на божество. Даже я понимаю это, хотя никогда не любил. Вожделел, возможно, но любить не мог. — Вам это запрещено, — кивнула я. Александр расхохотался. Я сказала какую-то глупость? — Не запрещено, но… нежелательно, — всё ещё улыбаясь проговорил мужчина. — Никто не запретит любить, но это вызовет лишь горе. — У вас ведь был шанс… с Розамунд. Мужчина нахмурился. Улыбка померкла. — Я хотел её, потому что она была рождена быть одной из нас, но… так никто не делал. — До нас с Ал… Грейсоном так тоже никто не делал, но вы сейчас на нашей свадьбе! — Но вы любите друг друга… — сцепив зубы, буркнул мужчина. — Меня же с их матерью ничего связывать не могло. К тому же я был старше её на триста лет. Я хотела поспорить дальше, но поджала губы. Пальцы Александра сильно сжали мою ладонь, и я уставилась на то, как она покраснела. А потом заметила, как Алек шагает к нам. Его отец отпустил меня и отступил, вежливо улыбаясь. Он вернулся к столу, где осушил бокал выдохшегося шампанского. — Что он тебе наговорил? — взволнованно спросил Алек. — Ничего такого, о чём стоило бы переживать. — Я улыбнулась, чтобы развеять все сомнения. — Он извинился за своё поведение и принял меня, как твою жену, потому что понял… — Что я люблю тебя. Я вздрогнула. — Не надо говорить этого так часто, — буркнула я, впиваясь взглядом в пуговицу у Алека на рубашке. — Почему? — Просто не надо! — Чувствуешь себя виноватой за то, что не можешь сказать того же? — Голос Алека дрогнул, я ахнула и уставилась на парня. — Ты понял? Он усмехнулся и отвернулся, ничего не ответив. Он развернул нас в толпе танцующих так, что теперь мы практически прижимались к стене. Я была скрыта от гостей его широкими плечами, а он от них отвернулся. И лишь я видела, как погрустнело его лицо в свете неярких жёлтых гирлянд. Я видела, как блестели от влаги его глаза, но Алек не плакал, а просто смотрел куда-то в пустоту над моей головой, и свет десятков огоньков отражался в его глазах. Мне было его так жаль. Не знаю почему, но его терзания трогали и меня. Наверное, потому что я сама перестала его винить? Я прижалась к его груди щекой и закрыла глаза. Медленная мелодия вдруг сменилась живой и энергичной, а мы стояли, обнявшись, вдали от всех. У меня вновь съехала дурацкая корона, но мне было плевать. Алек же снова её поправил, стоило мне оторваться, и рассмеялся, подметив недовольное выражение моего лица. — Шантри заставила меня её напялить! — буркнула я. — И это колье на спине тоже. Алек аккуратно развернул меня на триста шестьдесят градусов, потом снова прижал к себе. — Это безумно красиво, ты знаешь? Я хмыкнула. — Я тоже так считаю. Вот только это был для меня сюрприз! Твоя сестра сегодня такое устроила! — Я вспомнила своё негодование, когда увидела новое платье и всё, что к нему прилагалось. — И что же? — На самом деле, всю эту неделю я примеряла не это, а другое платье. И верила, что пойду в нём, до последнего момента. Но сегодня утром оказалось, что Шантри готовила мне сюрприз и втайне шила вот этот шедевр. Ты представь, какое у меня было лицо. Алек рассмеялся. Похоже, мне удалось вернуть ему хорошее настроение. — Она не пустила бы тебя в том, что сочла бы недостойным. Это в её духе. Но ты выглядишь сногсшибательно. Любой мужчина в этом зале захотел бы такую невесту. — А досталась тебе. — Я широко улыбнулась, обнимая Алека за плечи и запуская пальцы в золотистые волосы. Они были такими мягкими. Я снова осмотрела удивительно блестящие золотые пряди. — Мне так нравится больше. — И мне. Я всё думал, стоит ли вернуть себя настоящего. И вот, решился. Мой эликсир прекрасно вымывает лишний пигмент из волос, оставляя лишь то, что дано природой. Смотрю, ты тоже решила изменить цвет волос? — Шантри решила. Она заметила отросшие корни. Вот только эликсир не смыл краску до конца. Иначе сейчас ты видел бы меня с бледно-розовыми волосами. Снова этот заразительный смех. — Да. Никогда не забуду. Я прыснула. Наша вторая встреча. Я буквально столкнулась с ним, ещё не зная, что меня ждёт совсем-совсем скоро. Алек нежно положил руку на мою щёку, и я перестала смеяться. — Вот она… — Кто? — удивилась я. — Моя Настя. Я сглотнула и отвернулась, чуть отстранившись от Алека. — Прости, но… пока я не назвал тебя Тасей, всё было просто идеально. А потом весь наш рай в мгновение был уничтожен. — Но я не люблю быть Настей. — За всё то время, что мы были вместе, ты ни разу не поправила меня. — Я ошибочно предполагала, что стану другим человеком, изменив имя. Какая глупость. Ведь я остаюсь Тасей, и это имя мне подходит. Я люблю его. Алек кивнул и вновь прижал меня к себе. Под быструю музыку мы танцевали медленно. Ещё множество раз мы садились есть и пить и снова выходили танцевать. Я даже бросила свой букет свободным девушкам, коих оказалось очень много. И все красавицы, глаз не отвести. Я, правда, не верила, что хоть одна из них всё-таки выйдет замуж. Даже Шантри пошла ловить букет, но была слишком маленькой и совсем не проворной и упустила его. Букет поймала длинноногая брюнетка, которая стояла позади. Брюнетке было лет тридцать на вид, хотя сколько ей на самом деле, можно лишь гадать. Шантри с надутыми губами подошла ко мне. — Быть не может, чтобы она вышла замуж раньше менья! — проворчала девушка. — Не бухти, дорогая. Я могу выскочить замуж хоть завтра. — За Шантри шла как раз та незнакомка, и говорила она по-русски. Я не верила, что вдруг стала понимать английский. За этой парочкой мелкой блондинки и высоченной брюнетки шагал не менее высокий брюнет, который выглядел каким-то мрачным. — Я тебе дам, завтра, — цыкнул он. Я удивлённо таращилась на парочку незнакомцев. Они… говорят по-русски! Даже перебранка на родном языке звучит восхитительно. — Не ругайся, братец, но ты мной не командуешь. — Так это брат и сестра? Действительно, похожи. И они остановились рядом со мной, и брюнетка немного потеснила Шантри, которая жалась ко мне. — А вот и она… — Восхитительная жёнушка Алека, — кивнул незнакомец и протянул мне руку. — Я Никита… Юсупов. Это мою фамилию Алек взял, когда притворялся русским. А это Кристина, моя сестрица. Мы рады быть на вашей с Алеком свадьбе. Я покивала, скромно и приветливо улыбнувшись. Я таращилась на пару русских волшебников. Удивительное ощущение. Раньше мне казалось, что в моей стране таких, как они, не существует. Точнее, я просто игнорировала этот факт. Но вот, они передо мной во плоти. Никита повернулся к Шантри и, кокетливо улыбнувшись, смело прижал её к себе. Она и не сопротивлялась и обняла мужчину с удивительной теплотой. — Букет должна была поймать ты, дорогуша, — проговорил мужчина с пылкой страстью. — Прости, — улыбнулась девушка и покраснела. — Но она же действительно можьет выйти замуж в любой момент. — Ну, да. Хотя Алек-то уже занят. Я охнула, а Кристина легко рассмеялась. — Да больно он нужен мне был. Симпатичный, конечно. Но уж больно молоденький. — Старуха, — рыкнул Никита. — Молокосос! Как приятно слышать такие слова, которые никто вокруг и не знает. Другие голоса, никакого акцента, который ломает мои уши с каждым днём всё сильнее и начинает действовать на нервы. Так приятно слышать родную речь. Но потом я посмотрела на Шантри, которая жалась к моему новому знакомому слишком смело. Он говорил… про букет! — Вы что, собираетесь жениться?! — воскликнула я, догадавшись, в чём дело. — Ну… да, — промычала Шантри, пожав плечами. — Мы познакомьились в одну из моих поездок к Грею. — Да. Я понял, что хочу жениться на ней. Это была идея Алека, и мы тут же поддержали её. Близких родственных связей у нас нет, глупо было бы упускать такой шанс. Помолвка была ещё осенью, но вы же знаете этих британцев. Они готовятся к свадьбе целый год! Поэтому она будет в августе. Здесь. Надеюсь, вы будете присутствовать? — Будем-будем. — Сзади подошёл Алек. Он пожал Никите руку, Кристину поцеловал в щёку, а потом приблизился ко мне и прошептал на ухо. — Нам пора. Я нахмурилась. Куда пора? Но Алек уже осторожно вёл меня через толпу гостей, прощаясь с теми, кто ему попадался, к лестнице. Я семенила за ним мелкими шажками, стараясь не задевать остальных своей широкой юбкой. По лестнице мы прошли наверх, затем по коридору через второй этаж и снова на лестницу, уже на третий. Я подумала было, что он вёл меня спать, но мы прошли мимо моей двери. — Куда мы? — воскликнула я, но мы тут же остановились. Он привёл меня к своей комнате? Алек распахнул дверь и втолкнул меня в комнату, в которой было совершенно темно, и я замерла, задрожав от страха и неизвестности. — Церемония ещё не закончена, — проговорил за спиной Алек. Я обернулась к нему. В темноте его чёрный силуэт устрашающе выделялся на фоне белой двери. Хотя я заметила, что Алек весь сжался, ссутулился, стал даже ниже. — Какая? — не поняла я. — Твоего обращения. В ней три части. Три стадии. Осталась… последняя. — Он говорил так тихо, что мне оставалось только прислушиваться. Я нахмурилась, сделав шаг к нему. Сжал кулаки, я заметила это, когда глаза уже привыкли к темноте, и очертания парня вырисовывались лишь в свете уличного фонаря. О чём идёт речь? Я же уже выпила его кровь. И это была… вторая часть. — В твоём организме должна оказаться не только кровь. А три жидкости. Составляющие… жизни. — Парень пожал плечами. — Слюна во время брачного поцелуя. Кровь, которую ты выпила. И моё семя. Я вздрогнула. Да быть такого не может! Он бы предупредил меня! Нет, не может всё быть так. Тело задрожало, я отступила на пару шагов и прижала руки к губами, чтобы подавить рвущиеся наружу крики и всхлипы. Его… семя. Почему одна мысль о сношении сейчас вызывает лишь омерзение? Ещё недавно мне приходило что-то подобное на ум, но тогда я не смотрела в будущее. А вот сейчас оно стоит перед моим носом. И это отвратительно. — Между каждой стадией должно пройти не больше пяти часов, иначе результат пропадёт. И у нас осталось полтора часа. — Нет! — воскликнула я и всхлип вырвался из плотно сжатых губ. — Нет! Я рванула к двери, и Алек отступил, и я замерла, поняв, что он не собирается меня отговаривать. — А другого выхода нет? — шмыгнув носом, спросила я. — Нет, — грустно проговорил Алек. Он подошёл к кровати и включил одну из ночных ламп, которая осветила комнату тусклым светом, но теперь Алека я видела. Он был мрачен, как никогда. Таким серым, даже унылым я его ещё никогда не видела. — Но мы можем попробовать, когда ты будешь готова. А сейчас можешь вернуться к гостям, если хочешь. — Пожав плечами, парень скинул пиджак и принялся тормошить галстук-бабочку на шее. — Сейчас или потом? — переспросила я. Выбор мне давали. — Да. Но потом придётся повторить предыдущие стадии. Но итог один. Мне нужно с ним переспать.