Хризантемы

Поздняя ночь, около трех утра. Я тогда спал в своей комнате, которую он выделил мне во дворце, предусмотрительно заперев дверь. Но он вошел совершенно бесцеремонно, очевидно, что у него были запасные ключи. Разбудил меня, заставил одеться и сесть вместе с ним в найтмер. Я без слов сделал то, что он просил. С легкой руки его пилотирования мы приземлились около храма Куруруги, в место, которое было для нас особенным. Медленно поднявшись по лестнице на вершину этого холма мы присели на последних ступеньках. Оттуда был завораживающий вид на город, а огромная луна ярко светила на чистом, без единого облачка, небосводе. Теплая и спокойная ночь только для нас двоих: все было слишком идеально. Через некоторое время на горизонте золотым ореолом начало проглядываться солнце. Мы провели время в тишине до тех пор, пока светило уже можно было увидеть полностью. Внезапно он прошептал: "страшно". "Мне тоже" - пронеслась в голове шальная мысль. Захотелось поближе придвинуться к нему и крепко обнять. Захотелось поделиться своим теплом с этим убийцей. Захотелось согреть того, кто опорочил светлое имя Юфи. Я утопал в отвращении к самому себе за эти желания, но все же не смог удержаться и прижал ненавистного лучшего друга к себе. Он уткнулся в ключицу, как маленький ребенок, и плакал. Я гладил его по сгорбатившейся спине силясь утешить и облегчить ношу, что нависла над ним дамокловым мечом. Его плечи не дрожали, а руки просто крепко вцепились в мой рыцарьский плащ. Лишь соленая влага, которую я чувствовал на своей коже сквозь пропитавшуюся одежду, выдавала с поличным. Я поднял его голову за подбородок и взглянул в аметистовые глаза, только сейчас заметив, насколько сильно они покраснели и опухли. Я поцеловал его. Сначала в лоб. Потом пошли правое и левое веки. Нос. Губы. Это были простые прикосновения. Еще и еще. В следующий раз я осмелился смять его мягкие губы своими и приоткрыть. Мой язык обследовал его рот, поглаживая нёбо и проходясь по ряду идеально ровных зубов. Его же язык отвечал мне сплетаясь с моим в неистовом танце. Я хотел затуманить его разум хотя бы на чуть-чуть. Хотел, чтобы он забыл обо всех проблемах и о будущем, что ждет нас завтра, хотя бы на эти пару минут. Но он отстранился. Не от нехватки воздуха. Просто так. Мои щеки стали солеными от прикосновений его лица и покрылись румянцем, а в рту все еще чувствуется привкус его любимого горького шоколада. Поднявшись с последней ступеньки, на которой мы сидели, он спустился вниз по лестнице. Я пошел за ним, но взобрался в найтмер раньше. Решил, что сейчас лучше будет взяться за управление мне. Он не возражал и просто сел на место. Когда мы уже были вновь в резиденции, расходясь по разным комнатам, он попросил меня кое о чем и скрылся за дверью: «позаботься о Нанали». Следующая встреча произошла прямо там. Я несся к нему на всей скорости. Хотел, чтобы в этот момент он не успел подумать о слишком многом. Я вонзил меч прямо в его сердце, не желая, чтобы он долго мучился. - Суз-заку...сска-жи, - прошелестел он. В уголках его глаз собирались слезы, а я не знал, чем именно должен ему ответить. Обнял его, поддерживая, чтобы он не упал и так же тихо прошептал самым первым, что пришло в голову: - Я люблю тебя, Лелуш, - больше не в состоянии стоять так дальше, я вынул клинок из его податливого тела и отпустил его. Он упал вниз, оставляя за собой ярко алый след крови. Я наблюдал за этим под маской Зеро и радовался, что она на мне: остановить слезы для меня в тот момент было невозможно. Люди что-то кричали и, кажется, скандировали "Зеро". Верно, ведь это был "Реквием по Зеро". Нанали тоже что-то кричала. А я просто стоял, не в силах пошевелиться. Многие будут помнить его как Кровавого Императора, который установил жёсткую тиранию, для кого-то в памяти он останется харизматичным вице-президентом Академии Эшфорд Лелушом Лампергом. Кому то он известен как символ справедливости, подаривший надежду, Зеро или, может, как добрый старший брат. Но для меня он был самым праведным преступником, самым ненавистным лучшим другом и моим возлюбленным врагом - Девяносто девятый император священной Британской Империи, Лелуш ви Британия. Хризантемы на его могиле всегда были свежие.