***
Год спустя…
- Мисс Уилльямс? – доктор Элистон неохотно отрывает взгляд от каких-то документов, изучением которых она занималась большую часть рабочего дня, и устало оглядывает вошедшую в кабинет девушку. – Заходите, рада вас видеть. - Неужели? – иронично отзывается Сара. Она проходит в центр комнаты, садится в большое мягкое кресло, обшитое черной кожей, и оглядывается: белые стены, темный дубовый паркет, на фоне которого рабочий стол, расположенный вблизи от окна, выглядит абсолютно дешево и нелепо, а так же кресло и кушетка для пациентов; картины или другие предметы декора отсутствуют, что создает ощущение какой-то пустоты и неуютности. Девушка приобнимет себя за плечи, чтобы скрыть неконтролируемую дрожь в руках, и чуть смущенно улыбается самой себе. Ее мысли рассеяны и пусты, но в данный момент это несказанно радует. - Вы впервые поступили к нам, верно? – доктор Элистон задает дежурный вопрос, хотя еще с вечера прошлого дня изучила личное дело своей новой пациентки и знает, что в клиниках подобного рода она бывает уже не в первый раз. Сара настороженно смотрит на своего лечащего врача, пытаясь выискать в словах подвох. Нужно говорить правду или все же имеет смысл солгать? Говорить о количестве безрезультатных обследований, о месяцах, проведенных в палатах психиатрических больниц, ей не очень хотелось. Но если с помощью этого вопроса ее пытаются проверить на искренность, то лучше не врать. Девушка по своему опыту знала, что людям с репутацией лжецов довольно трудно заполучить расположение медперсонала. - Нет, это четвертый. Три предыдущих раза я обследовалась в других клиниках, но моя мачеха настояла, чтобы меня отправили сюда. Она убедила папу, что это одно из лучших лечебных заведений для таких, как я. - Таких как вы? Что ваша мачеха подразумевала под этими словами? - Все в семье считают меня сумасшедшей. Вы ведь хотели, чтобы я произнесла это вслух, верно? Но, знайте, я с этим не согласна. Люди склонны приписывать психические заболевания тем, кто видит и ощущает то, что большинство не в состоянии объяснить. - Ваш отец сказал, что вы слышите голоса. Это правда? - Да. - Вы осознаете, что это ненормально? - Да, - отвечает Сара и сжимает кулаки от бессильной злости: «но это не плод моего воображения, как думаешь ты и другие всезнайки, которые пытались вылечить меня при помощи таблеток. Я слышу голос в своей голове, чувствую чье-то присутствие и схожу с ума, потому что знаю, что этот голос реален. Это Он говорит со мной». - Значит, вы согласны с тем, что вам нужна помощь? - Да, - согласно кивает она, с радостью замечая, что в отличие от палаты, где ее разместили, в кабинете доктора Элистон окна не защищены железной решеткой.***
Жизнь в Андеграунде бьет ключом. Упрямство Сары, которая настойчиво отказывается внимать словам короля гоблинов, только играет последнему на руку. В запасе у Джарета было полно времени, и он не теряет его даром: меньше чем за год он преобразил свое королевство до неузнаваемости, желая придать ему сходство с Внешним миром, который был намного привычней для той, которую он жаждал сделать своей королевой. По прибытии в Андеграунд она будет поражена! Имея возможность видеть ее воспоминания, Джаред при помощи магии построил целый город, привычный для человеческого восприятия и глаза, который, имея множество узких и путанных улочек, теперь заменяет собой ранее существующий Лабиринт. Король гоблинов стоит у окна и с высоты рассматривает результаты своих трудов. Вид у него при этом крайне удовлетворенный. Тяжелая работа позади и остается лишь самая малость – дождаться свою королеву. Только от чего же она так упрямится?***
Скрестив руки на груди, Сара сидит в кабинете психолога, работа с которым, по мнению доктора Элистон, была для нее просто необходимой, и старательно пытается уловить первые ассоциации к картинкам с чернильными пятнами, которые ей показывают уже на протяжении пятнадцати минут. Она невероятно устала, а выпитые еще с утра антидепрессанты неумолимо клонят ее в сон, что лишает всякой возможности сосредоточиться на тесте и, как следствие, ужасно раздражает. - Послушайте, доктор Морисон, можем ли мы продолжить завтра? Психолог говорит о чем-то, но Саре уже нет до этого никакого дела. Ей вдруг начинает казаться, будто кто-то невидимый наблюдает за ней, заставляя ее нервно озираться по сторонам. Только сейчас она замечает, что здесь все, вплоть до расположения мебели, похоже на кабинет ее лечащего врача, за исключением того, что на стенах висят какие-то рисунки с изображением различных животных, явно нарисованных детской рукой. Ощущение беспокойства, вызванное кем-то незримым, исчезает так же резко, как и появилось, вытесняясь чувством невероятного раздражения. «Опять Он!» - мысленно взывает Сара и в следующее же мгновение слышит властный голос короля гоблинов, звучащий в ее голове: «Нет смысла убегать от неизбежного, Сара. Призови меня, стань моей, и я сделаю тебя своей королевой». Сара отказывается отвечать. Джарет словно бы вознамерился свести ее с ума. Он перебирает мысли в ее голове и, будучи уязвленным впечатлением, которое сложилось у Сары о нем, безжалостно высмеивает ее воспоминания. Он до смерти пугает ее: она боится его невероятной силы, его навязчивого незримого присутствия, ощущаемого практически постоянно. Но больше всего на свете девушка страшится силы его любви, которая может сравниться, разве что, с силой его неутолимого гнева. Почему он не может быть менее настойчивым? Почему так сильно давит на нее, не позволяя разобраться в собственных чувствах? «Призови меня, Сара! Я уже устал ждать…» - Я не могу, - тихо шепчет она, оправдываясь перед тем, кого не в силах увидеть, но кто жадно внимает каждому ее слову. – Я больше не могу этого терпеть… Доктор Морисон, видя значительные перемены в поведении своей пациентки, спешит поинтересоваться: - Сара, с тобой все в порядке? - Да, - поспешно отвечает Сара и даже пытается улыбнуться, но в следующую секунду уголки ее губ начинают дрожать, и она прикрывает глаза рукой, в безуспешной попытке скрыть внезапно накатившиеся слезы, - все просто отлично.***
Внутренность магического шара заволакивает голубоватой дымкой, сквозь которую Джарет наблюдает за тем, как пожилая медсестра помогает Саре добраться до больничной палаты. Девушку, которую он хотел сделать своей королевой, теперь пробивает нервная дрожь, унять которую не в состоянии даже принятые лекарства. - Ваше Величество, а не слишком ли это жестоко? – подает голос один из гоблинов. Большинство обитателей замка активно помогали своему королю в обустройстве города и теперь, пользуясь относительными привилегиями, имели право вместе с ним наблюдать за тем, что твориться вне их мира. – Эта девушка очень страдает. - Слишком ли это жестоко? – задумчиво повторяет Джаред, вращая в руках магический шар. Он закрывает глаза и думает о том, что уже тысячу раз приходило к нему в голову: став рабом собственного нетерпения, не заигрался ли он, переходя за грани дозволенного? С помощью магии король гоблинов имел возможность видеть воспоминания Сары. Он знает все ее мысли, все ее мечты, которые, в большинстве своем, так или иначе связаны с ним, Джаретом. Она любила его еще до того момента, как решилась призвать в свой мир. И чем больше он углубляется в ее мысли, тем решительнее не понимает того завидного упрямства, с которым Сара постоянно ему отказывает. Словно бы в оправдание она говорит о своем страхе вновь стать узницей Лабиринта. Девушка понимает, что покинув привычный для нее мир и став полноправной жительницей Андеграунда, она больше никогда не сможет вернуться назад до тех пор, пока кто-нибудь другой не призовет ее с помощью магических слов. Но разве это важно? Джарет неустанно трудился над созданием невероятной иллюзии, которая уже преобразила его королевство до неузнаваемости. Лабиринт сейчас похож на человеческий город – и это только начало! Он изменит все, вплоть до последнего камня, если только Сара попросит об этом. И после всего этого он жесток? Нет, он невероятно щедр! Следующие полчаса Джарет молча наблюдает за тем, как девушка, к ногам которой он был готов преподнести целое королевство, медленно, но необратимо лишается рассудка: она обессиленно падает на кровать и, ворочаясь из стороны в сторону, плачет навзрыд, до тех пор, пока выпитое успокоительное не начинает действовать, нагоняя невероятную по силе сонливость. Сара погружается в беспокойный сон, а свет в магическом шаре короля гоблинов гаснет, лишая его возможности видеть, что происходит дальше. Джарет поднимается с трона. «Я готов предоставить к твоим ногам целый мир! Но ты предпочитаешь сойти с ума…» - разочарованно вздыхает он и в следующую секунду, поддавшись новой вспышке гнева, швыряет в стену потухший магический шар. Гоблины, понимая, что король находится в бешенстве, решают не гневить его своим присутствием и спешат покинуть тронный зал. Будучи вовлеченным в собственные раздумья, Джарет, казалось, и не замечает, что находится в полном одиночестве. «Я был так щедр!» - король гоблинов закрывает глаза, пытаясь вызвать иллюзию Сары, такую, какой он запомнил ее на балу. Нежный образ девушки, сотканный из тумана и света, предстает перед ним спустя мгновение, и, глядя на нее, он понимает, как сильно обезумел. Та, что сейчас одаривает его улыбкой - обман и иллюзия, на воплощение которой уходят последние магические силы. - Что прикажет мой король? - взгляд девушки полон нежности, что в очередной раз напоминает королю гоблинов о нереальности происходящего. Ведь будь она настоящей, то никогда бы не посмотрела на него подобным образом. «Я и сам схожу с ума!» - мысленно усмехается Джарет, но вслух произносит совсем иное: - Бойся меня, люби меня, делай как я велю — и я буду твоим рабом, - он обнимает созданную иллюзию, вовлекая ее в танец. Слишком много магии было использовано, и король гоблинов начинает ощущать непреодолимую слабость, но он продолжает кружиться в танце, зная, что Сара исчезнет, стоит ему только открыть глаза. Эта девушка - обман, однако, на какой-то момент, Джарету начинает казаться, что он может уловить аромат ее волос.***
Тук. Тук. Тук. Молли, двадцатидвухлетняя шизофреничка, живущая в соседней палате, без устали стучит кулаком в стену и смеется так дико, что у Сары невольно пробегают мурашки по телу. Она лежит на кровати и, прикрыв голову подушкой, пытается не замечать раздражающего шума и поспать хотя бы несколько часов. Невыносимо. Тук. Тук. Тук. Сара, понимая, что не сможет уснуть при подобных обстоятельствах, поднимается с постели, включает свет и несколько минут перебирает содержимое выдвижных полок комода, пытаясь найти свой затерявшийся кассетный плеер. По прибытии в клинику она была слишком угнетена и не обратила внимание на то, что закинула его в одну из шуфлядок вперемешку со сменной одеждой или прочими вещами, привезенными из дома. В плеер как раз была вставлена кассета Рика Эстли, песни которого, по мнению девушки, были способны ее отвлечь. Но всякие мысли о музыке перестают иметь хоть какое-то значение, когда она, роясь в полке, отведенной для всяких безделушек – журналов с комиксами, ручек и бумаги для рисунков - обнаруживает книгу в переплете из красной кожи. Тук. Тук. Тук. Она уже ничего не слышит и замирает в нерешительности: "Как эта книга оказалась здесь?» Сара точно помнит, что оставляла ее дома. Не ведая о том, что ее отец, решив, будто чтение детских сказок сможет ускорить ее выздоровление, подложил «Лабиринт» в одну из полок, Сара подумала, что это очередная попытка короля гоблинов напомнить ей о себе. Мнимая настойчивость Джарета приводит ее в бешенство, но, поддавшись волшебству, которое хранил в себе сказочный текст, девушка подносит книгу к губам и невесомым, безвинным поцелуем касается ее переплета.***
В ту же секунду Джарет закрывает глаза, явственно ощущая на своих губах взволнованное дыхание Сары. Книга – проводник магии, связывающий два абсолютно непохожих друг на друга мира – ее и его. Беря книгу в руки - девушка словно обнимает короля гоблинов, листая страницы - она как будто проводит ладонью по его лицу, а, поцеловав книжный переплет… Джарет зубами стягивает перчатку с левой руки и, ухмыляясь, проводит пальцем вдоль линии рта, будучи абсолютно уверенным, что Сара почувствует его прикосновение на своих губах. И спустя мгновение, та, которой предписано стать его королевой, испытывает непередаваемый ужас. Вскрикнув, она отбрасывает книгу в угол больничной палаты и, взволнованно и громко дыша, зачем-то оглядывается по сторонам. - Готов ждать еще вечность для того, чтобы ты решилась коснуться меня так по-настоящему, - со смехом произносит король гоблинов и с видом довольным, даже чуть безумным, наблюдает за тем, как, находясь в своем мире, Сара сходит с ума от охватившего ее смущения и злости. «Я хочу, чтобы ты навсегда оставил меня в покое, слышишь меня, Джарет?» – кричит девушка, хотя и ловит себя на мысли о том, что отчаянно не хочет осуществления собственных слов.***
- Дитя, сейчас три часа ночи. Почему ты не в палате? – удивленно произносит Долорес Нориен, пожилая медсестра. Коротая ночное дежурство за чтением какого-то детектива, она не сразу заметила подкравшуюся к ней пациентку. - Не могу заснуть, - откровенно врет Сара и даже прикрывает наигранный зевок ладонью для особой убедительности. – Молли из соседней палаты опять стучится в стенку. Она что-то невразумительно кричит, а когда я попыталась к ней зайти, то обнаружила дверь закрытой. Я попыталась достучаться до нее, но она не открывала, лишь кричала… очень громко. - Ох, от нее столько проблем! – восклицает миссис Нориен, раздосадованная тем, что увлекательное чтение придется отложить на неопределенный срок. – Пойду посмотрю, в чем там дело. Возвращайся в палату, Сара, я постараюсь успокоить твою соседку. - Да, конечно. Только заскочу в уборную, - мило улыбается девушка. Она вела себя примерно и пользовалась хорошей репутацией среди персонала, поэтому была уверена в том, что ее план осуществится без каких-либо помех. Только вот руки ее опять трясутся от невероятного волнения. Неужели она готова пойти на подобный шаг? Прошел уже месяц с тех пор, как Сара приказала королю гоблинов никогда больше не появляться в ее жизни и он, устав от ее постоянного упрямства, внял этим словам. Она не ощущала его присутствия, не слышала его голоса в своей голове, и первое время девушке казалось, будто она наконец-то обрела свободу. Но, спустя неделю опьяняющего счастья, появилось похмелье – невероятная, животная тоска по тому, чью любовь она так долго отвергала. И нет сил терпеть. Медсестра покидает приемный пост и, держась за ноющую поясницу рукой, идет вдоль узкого коридора больницы, направляясь к палате буйной пациентки. У Сары есть не более минуты! Она заходит на пост и лихорадочным взглядом пробегает по специальным ячейкам для хранения ключей, пытаясь отыскать на них «№796», номер кабинета доктора Элистон. «Боже, неужели я делаю это?» - панически думает она, и внезапно подступившие слезы заметно осложняют для нее задачу. Она пыталась призвать Джарета: кричала слова заклинания, что было сил, а по ночам, изнемогая от одиночества и отчаяния, долгими часами звала его по имени, но с того вечера, когда она прогнала короля гоблинов, девушка больше не смогла ощутить его присутствия. Она слишком многое воспринимала как должное. Несколько секунд промедления – и ключ найден. Сара достает его из ячейки и бежит к лестнице, решая, что пользование лифтом сможет выдать место ее направление. Из своего отделения она преодолевает расстояние в пять пролетов и, как и предполагала ранее, обнаруживает, что этаж, занятый в основном под лечебные кабинеты, никем не охраняется. В полной темноте она крадется вдоль по коридору, стараясь не создавать лишнего шума, но слезы текут против ее воли, и с каждой секундой становится все труднее сдержаться от того, чтобы не зарыдать в голос. Она едва ли не пропускает нужный ей кабинет, но вовремя останавливается. В темноте Сара не сразу находит дверной замок и, даже обнаружив его, некоторое время возится с тем, чтобы повернуть ключ в нужную сторону. «Я запуталась во всех возможных лабиринтах…» - она поворачивает ключ и решительно открывает дверь. Лихорадочно осматриваясь, она находит выключатель, нажав на который, включает свет в кабинете своего лечащего врача, а дальше все происходит словно в тумане: не проявляя никаких эмоций, она подходит к окну, открывает его и забирается на подоконник. «Я слишком многое воспринимала как должное», - холодный январский ветер забирается под тонкую ткань пижамы, но Сара уже ничего не ощущает, совершая решительный прыжок вниз.***
- О, Боже! – кричит Сара, просыпаясь в своей постели. Несколько мгновений она лежит, не двигаясь, в безуспешной попытке выровнять сбившееся в панике дыхание. – Это был сон? «Конечно же, Сара. Неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе совершить подобное в реальной жизни?» - голос короля гоблинов звучит в ее голове несколько обиженно, но девушка не может сдержать улыбки. Он здесь, он говорит с ней - и это более чем реально. - Скажи еще что-нибудь, пожалуйста. «Теперь ты призовешь меня?» - Да, - все, от чего она так долго бежала, теперь казалось таким незначительным, что Сара даже рассмеялась. – Да! Нет смысла убегать от неизбежного.***
Близилась полночь. Девушка в растерянности бродит по палате, то и дело, бросая взгляд на часы. На душе было слегка тоскливо от того, что она не смогла провести этот день так, как запланировала в начале. Еще с утра Сара позвонила своему отцу и попросила его приехать в клинику, для того, чтобы он подписал все необходимые документы, разрешающие ей вернуться домой хотя бы на одну ночь. Но доктор Элистон отказала выпускать свою пациентку из-под наблюдения, за что ее никто не посмел винить. Родители приехали к ней только под вечер, и Сара, пряча свою тоску перед скорой разлукой, расцеловала отца и даже обняла свою мачеху, словно родную мать. Своему сводному брату Тоби она подарила книгу «Лабиринт» в надежде на то, что когда-нибудь, он сможет призвать ее в свой мир, если не перестанет верить в сказки. «Полночь уже скоро. Поторопись», - произносит Джарет, что заставляет Сару обреченно вздохнуть. Спустя считанные минуты она должна призвать короля гоблинов, но она так и не может придумать прощальной записки для родителей, текст которой в полной мере смог бы оправдать ее неожиданное исчезновение. - Я не знаю, что написать! – в отчаянии произносит она, понимая, что до полуночи осталось совсем немного времени. «Я отправляюсь к Джарету, королю гоблинов, моей любви навеки. Прощайте! Я ни о чем не сожалею», - произносит ее невидимый собеседник. И хотя Сара не может видеть его лица, она готова поклясться, что в этот момент он улыбается. Девушка едва подавляет смешок. В этих словах нет ни капли лжи, но что станет с ее родителями, если они прочитают подобное? Плевать. Они всегда смогут призвать ее, если будут верить в волшебство «Лабиринта», а уж она непременно попросит Джарета помочь им в этом. До полуночи осталась минута. Второпях, Сара достает ручку и бумажный лист и пишет всего одно предложение: «Знайте, сказки – более чем реальность». Поймут ли они? Конечно, поймут и призовут ее, когда придет время, но это, как говорится, уже совсем другая история…