Сжигая мосты

— Давай просто прогуляемся, — холодно предложил Джейкоб, припарковав машину на пляже Ла-Пуш, а я мысленно поблагодарила себя за то, что, будучи выбитой из колеи внезапным вторжением Каллена, поленилась надеть что-то элегантнее бридж и футболки. Я вылезла из машины, ощущая исходящий от Блэка негатив, и зашагала за ним в сторону океана, наблюдая, как опустились его могучие плечи и как небрежно его огромные руки забрались в карманы джинсов. Из-за того, что мой рост был намного меньше роста Джейкоба, я едва поспевала за ним, но не хотела ничего говорить, боясь вызвать новую волну агрессии, и лишь часто шагала ему вслед. Наконец, он остановился возле старого поваленного грозой дерева и устало сел на ствол, уставив свой взгляд на океан, который был на удивление спокойным, в отличие от Джейкоба. Парень выглядел так, словно ему приходится держать на своих плечах непосильную ношу, которая его раздражала. Я встала рядом, чтобы лучше видеть своего спутника и иметь возможность замечать реакцию на его лице во время предстоящего разговора, от возможного содержания которого меня слегка передёргивало. — Белла, ты знаешь, я люблю тебя слишком сильно, — произнёс Джейкоб как-то отстранённо, не поворачивая головы в мою сторону, немного поведя плечами, словно в попытке скинуть давящий на них груз, — и только чтобы быть с тобою, я бы смог смириться с тем, что ты всего лишь позволяешь себя любить, если бы был уверен, что это имеет какой-то смысл, если бы только я знал, что твоё отношение к нашему бракосочетанию родилось не по определённой причине, имя которой мне не хочется произносить. Джейкоб не смотрел на меня, но я и без прямого взгляда в его глаза могла бы с уверенностью сказать, что ему невыносимо больно и трудно говорить мне эти слова. По сути это было признание в готовности растоптать собственную гордость, признание в слабости и неуверенности в себе. Я прекрасно знала, что он имеет в виду, и меня немного покоробили его предположения, задели моё самолюбие так, что в первые секунды мне не хотелось даже оправдываться. Но наблюдая страдания на лице своего Джейкоба, я не смогла так поступить с ним и дать ему плыть по течению неправильных догадок и предположений, которые совсем не имели под собой никакой почвы. Да, я могла признаться себе, что не хотела прямо сейчас выходить замуж в принципе и Блэк тут был не причём, но то, что Джейкоб видел в моём нежелании другие мотивы – оскорбляло меня. Ещё неприятнее было осознавать, что чувства ко мне делают его уязвимым и податливым, готовым на всё, даже на то, чтобы перешагнуть через самого себя. — Джейкоб, мне странно слышать подобные сомнения с твоей стороны, — тихо начала я попытку прояснить ситуацию с кольцом, — возможно, это как-то не так выглядит, но я согласилась выйти за тебя и пока не собираюсь брать своё слово обратно, подобное поведение не входит в мои привычки, но твой взгляд на моё отношение к браку меня задевает. Знаешь, мне даже как-то обидно знать, что ты сделал мне предложение из-за боязни не просто потерять, а снова проиграть Каллену. На последней фразе Джейкоб кинул на меня грозный взгляд, от которого противные мурашки пробежались по моему телу. Было неприятно, но, кажется, я уже начала привыкать к подобной реакции своего тела на раздражение Блэка и спокойно продолжила: — Наши отношения с Калленом давно в прошлом, ты знаешь об этом. Я с тобой, я люблю тебя, ты любишь меня, я собираюсь выйти за тебя, куда сюда ещё Каллена приписать? Пойми, он отец Ренесми и всегда будет вертеться рядом – это неизбежно, тебе нужно смириться с этим и начать, наконец, доверять мне. — Я доверяю тебе, я не доверяю ему, — процедил Блэк. — И вообще всем мужчинам на планете, — продолжила я его мысль. – Джейкоб, я не знаю, какие тебе ещё нужны доказательства моих чувств, кроме тех, что я уже тебе дала. — Просто посмотри мне в глаза и скажи, что это не из-за него ты сняла кольцо, — сказал он, и я снова почувствовала неуверенность и мольбу в его голосе. И хотя меня раздражала вся эта ситуация, я хотела успокоить Блэка. Радовало только одно - врать мне действительно не пришлось, Каллен был тут абсолютно ни при чем: — Не из-за него! – твёрдо произнесла я, смотря прямо в карие глаза Джейкоба. В его взгляде в ту же секунду заиграли солнечные блики, которые всегда дарили мне душевное тепло. — Хорошо, — примирительно произнёс Джейкоб. – Надень его, — упрямо повторил он, отчего я почувствовала небольшой прилив ярости. — Чёрт, Блэк, неужели это так важно для тебя? Или ты пытаешься пометить территорию? Меня начинают раздражать твои волчьи замашки! — Да, это важно для меня! – Джейкоб вскочил с дерева и приблизился ко мне вплотную, нависая надо мной всем своим огромным ростом. – Важно, Белла, — повторил он более мягким голосом, гипнотизируя меня своим тёплым взглядом, — пожалуйста. Последнее слов было произнесено так, словно от моего ответа зависела чья-то жизнь. Джейкоб всего лишь просил меня надеть символ нашей помолвки, но я на самом деле ощутила, насколько это было важно для него. Если бы только все мои сомнения рассеивались таким простым способом, я бы надела кольца на все пальцы рук и ног, но, в отличие от Джейкоба, для моего спокойствия требовалось нечто большее, что-то, чего я сама до конца не понимала. — Я всего лишь сняла его с пальца, Джейкоб, — проговорила я, оттягивая ворот футболки вниз и извлекая из-под ткани цепочку. Джейкоб смотрел на подвеску в виде кольца, и лицо его светлело на глазах, превращаясь из хмурого в радостное и счастливое. — Так ты не сняла его? — Сняла с пальца, я же сказала, просто оно мешало мне рабо… Я не успела договорить, как оказалась в объятьях огромных рук. Джейкоб страстно поцеловал меня, стискивая сильнее, а я подумала, как мало нужно одному конкретному человеку для счастья. *** Остаток вечера мы с Джейкобом провели в его доме, готовили ужин и просто смотрели телевизор вместе, завершив встречу занятием любовью. Из-за этого инцидента с кольцом я совсем забыла о всех вопросах, которые хотела обсудить с Блэком, и когда вернулась домой к спящей Ренесми, пообещала себе, что непременно всё выясню в следующее свидание, которое из-за моей загруженности могло состояться только в следующее воскресенье. Джейкоб больше не просил меня надеть кольцо именно на палец, а я осталась довольна тем, что оно не будет мне мешать, занимая место на моей груди. Во вторник мне пришлось ехать в Сиэтл на выполнение заказа молодожёнов, которые не хотели проводить фотосессию непосредственно в день свадьбы и решили сделать это уже после торжества, на природе, не торопясь. Мне нравились подобные подходы к делу потому, что я сама всегда чувствовала себя неуютно, отвлекая брачующихся на постановочные кадры и отнимая их тем самым у гостей, которые непременно требовали их внимания. Первую половину дня мы с заказчиками провели на свежем воздухе за городом, радуясь, что погода позволяет сделать хорошие снимки, и я с грустью думала, что с наступлением осени фотосессии на природе станут проблематичными. После того, как постановочные кадры были нащёлканы, заказчики выдали мне предоплату и мы попрощались. Я пообещала, что фотографии будут готовы через неделю, мне предстояло их отредактировать и отретушировать, у невесты были некоторые проблемы с кожей на лице и она попросила убрать их на снимках, так что я точно знала, что основная работа по этому заказу ещё впереди. Я изрядно проголодалась, обедать в одиночку в большом городе не хотелось, поэтому я набрала Элис в надежде, что она где-нибудь недалеко занимается своим излюбленным занятием – шоппингом. Маленькая Каллен долго досадовала на то, что я заранее не предупредила её о приезде в Сиэтл и что она сейчас занята и не сможет составить мне компанию, но посоветовала мне неплохое местечко, где, по её словам, отменно готовят. Я тоже немного расстроилась перспективе поглощать пищу в одиночестве, но чувство голода быстро заслонило собой грусть. Зайдя в небольшой ресторанчик недалеко от центра города, я заказала для себя обед и пока ждала его, обдумывала, как бы организовать работу в зимнее время без ущерба декорациям, и в голову не приходило ничего лучше, чем арендовать свою собственную студию, где и оборудовать всё необходимое для съёмок. До окончания моей выставки оставалось два дня, и я, пользуясь случаем, решила навестить галерею Сары и посмотреть, как идут дела. Заказ пришлось ждать довольно долго, но он того стоил. Аромат еды был настолько восхитительным, что я немедленно приступила к её поглощению, наслаждаясь вкусом, и не сразу заметила вновь вошедшего посетителя. Я поняла кто это только тогда, когда он подошёл к моему столику и поздоровался. — Здравствуй, Белла, — раздался бархатный баритон прямо над моей склонённой над тарелкой головой, — не ожидал тебя здесь увидеть. Могу я составить тебе компанию? От неожиданности у меня кусок застрял в горле, и я закашлялась, прикрывая рот рукой. Таких совпадений не бывает и я сразу же поставила себе галочку придушить Элис при первой же встрече за насоветованный ресторан, где, судя по всему, всегда обедал Каллен. — Я уже почти закончила, но если хочешь, садись, — ответила я, пытаясь справиться с яростью на Элис и раздражением на Каллена одновременно. Подумать над тем, для чего Элис так настойчиво сталкивает меня с Эдвардом, я решила позже. Эдвард сел напротив и жестом подозвал официанта, чтобы сделать заказ, а я невольно наблюдала за его действиями, отмечая, как элегантно он выглядит в деловом костюме. Меня всегда поражало то, что этот небрежный беспорядок на голове моего бывшего мужа прекрасно сочетался с его деловым стилем и ни капли не портил общий образ. — Могу я спросить о причине твоего появления в Сиэтле? – вежливо поинтересовался Каллен, закончив делать заказ. Он сидел прямо напротив меня, в нескольких десятков сантиметров, и между нашими взглядами не было никаких преград. Этот факт, впрочем, сильно меня раздражал, потому что я не имела ни единой возможности скрыться от пронзительного взгляда Эдварда и не могла не смотреть на него в ответ, чтобы это не выглядело глупо. — Можешь, — ответила я, приступая к десерту, хотя руки у меня немного дрожали. – У меня был заказ на работу здесь. Эдвард молчал, видимо, ожидая продолжения, но я не считала правильным рассказывать ему о моём увлечении, которое плавно перетекло в работу. Пялиться в блюдце со штруделем дольше двух минут было глупо, и я подняла взгляд на Каллена. Он молча рассматривал меня своими прекрасными глазами, и я невольно залюбовалась его длинными ресницами, густыми бровями, необычной формы разрезами глаз, прямым носом, чётко очерченными губами. Сердце по привычке перестало биться, когда он моргнул и перевёл свой взгляд на мои губы и обратно на глаза. Каллен просто сидел рядом и молча рассматривал меня, а мои ладони предательски потели, выдавая моё волнение. Дурацкое, непонятное, необоснованное, беспричинное волнение, которое раздражало меня. Неловкое молчание нарушил официант, принёсший обед Каллена, и тот приступил к его поглощению так непринуждённо, будто бы вовсе и не ослеплял меня всего секунду назад своим фирменным взглядом. Через несколько минут он вновь попытался заговорить: — Не посчитай меня сплетником, но Элис моя сестра, мы с недавних пор живём в одном доме и она кое-что рассказала мне о твоём новом занятии. Я очень рад за тебя, Белла. В этом одном предложении было столько информации, что в моей голове родилась целая свора вопросов. Элис живёт в нашем доме, значит, Каллен теперь тоже там живёт со своей блондинкой. От этого мне стало тошно, он всё же решился притащить её в наш дом, растоптав тем самым память о нашем прошлом. Осознание этого мгновенно породило во мне волну жёсткой неприязни к нему и раздражения. — Мне нет никакого дела до твоих чувств, Каллен, — грубо ответила я, — зачем ты сейчас сидишь тут и пытаешься мило болтать со мной? Меня от этого тошнит. Я говорила правду, меня тошнило от самой себя, от моей реакции на Эдварда Каллена, оттого, что я не могу не любоваться им, что у меня до сих пор замирает сердце в его присутствии, оттого, что он говорит мне о какой-то радости, кувыркаясь со своей пассией в нашей кровати. Лицо Эдварда изменилось от моих слов, но мне не хотелось разбираться в причинах этой перемены. Я достала из сумочки кошелёк, положила на стол несколько купюр и встала, намереваясь покинуть ресторан и отправиться в галерею. — Подожди, — отчётливо произнёс он, откладывая почти полную тарелку и быстро вставая из-за стола, преграждая мне тем самым путь к выходу, — ты задала вопрос и даже не собираешься выслушать ответ? Мы стояли возле столика посреди ресторана и на нас пялились все посетители. Мне стало неловко за то, что я неожиданно превратилась в объект всеобщего внимания, и я передумала грубить Эдварду, хоть и очень хотелось. Я поддалась его напору и снова села за стол, зло сверля Каллена взглядом, он сел следом, а я с облегчением подметила, что посетители вновь вернулись к своим занятиям. — Так вот, — невозмутимо продолжил Эдвард, вернувшись к недоеденному блюду, — я сижу здесь сейчас, потому что всегда обедаю в этом заведении, когда выдаётся возможность, а мило болтаю с тобой, потому что мне приятно это делать, вот и всё. Каллен снова смотрел прямо мне в лицо, а я ещё больше раздражалась его спокойствию и самоуверенности. Мне нечего было ему ответить. — Я закончила и меня ещё ждут дела, так что с твоего позволения и уйду, — только и процедила я. — Это невежливо вставать из-за стола, когда другие ещё поглощают пищу. Составь мне компанию, пожалуйста, а я обещаю рассказать тебе какую-нибудь увлекательную историю. Он едва заметно подмигнул мне, и левый уголок его прекрасного рта слегка поднялся вверх, а я не смогла найти хоть одну причину отказать ему. К чему греха таить, мне тоже приятно было с ним болтать, хоть я и старалась не признаваться в этом даже самой себе. В конце концов, что плохого в том, что я проведу немного времени в обществе отца своего ребёнка? *** По дороге в галерею я не могла выкинуть из головы мысли о нашем обеде с Эдвардом. Это было так странно, необычно и даже неправдоподобно. Мы сидели за одним столом, Эдвард пытался вести себя вежливо, словно мы просто старые приятели, и мне приходилось поддерживать заданный им тон. Странно потому, что мы, по сути, были чужими людьми, ничего не знающими о жизни друг друга в последние два года, но и одновременно родными. Нас крепко связывало общее прошлое, в котором мы были счастливы до определённого момента, и сейчас это прошлое ненароком влияло на моё поведение. Проведя с Калленом наедине сорок минут, я поняла, что он изменился, хотя привычка взъерошивать волосы и ослеплять меня своим взглядом остались на месте. Каллен стал более сдержанным, хотя куда ещё сдержанней, аристократичность, заложенная в его крови, кажется, утроилась, а в глазах появился какой-то странный отблеск, говорящий о полном взрослении его обладателя. Все эти перемены делали Эдварда в моих глазах ещё более чужим и далёким, но одновременно и притягивали меня своей загадочностью. Мне стало любопытно, что же повлияло на все эти перемены, что произошло в его жизни за эти недолгие годы, но я не чувствовала в себе потребности расспрашивать, потому что совсем не ощущала между нами дружественных отношений, которые могли бы стать основанием для взаимного излияния душ. Каллен, как и обещал, не давал мне заскучать, рассказывая мне о стране, в которой он прожил почти год, а я с неподдельным интересом слушала его, невольно любуясь его красотой. Приходилось несколько раз одёргивать себя, напоминая, кто именно сидит передо мной и что он сделал с моей жизнью, стирая с лица глупую улыбку и натягивая маску отчуждённости и холодности. В целом можно было признать, что обед был мне не в тягость, хоть и особого удовольствия я не получила, постоянно ощущая волнение, контролируя своё сердце и пытаясь вести себя непринуждённо. Я не знала, прикладывал ли Эдвард какие-то усилия, чтобы вежливо и спокойно общаться со мной, сама я прикладывала и довольно ощутимые. Мне трудно было понять, что заставляет его сидеть рядом со мной и мило беседовать, что сподвигнуло его на попытку наладить со мной контакт вот так неожиданно. В то, что ему просто приятно общение со мной, мне верилось с трудом и единственным правдоподобным объяснением его поведения мне виделось его желание сблизиться с Ренесми, а для этого ему нужны были сносные отношения с её матерью. Каллен был галантен, но я уверенно отказала ему в просьбе оплатить мой обед. Мы расстались у выхода из ресторана, холодно и отчуждённо, но я остро ощущала на себе его взгляд всё время, пока шла в сторону своей машины. У меня не хватило смелости обернуться и убедиться, что он так и стоит, провожая меня взглядом, в то время как моё сердце билось в такт моим быстрым шагам. В галерее всё шло замечательно, со стен ушло ещё несколько фотографий и Сара сообщила, что некоторые посетители интересовались моей занятостью и обзавелись моими визитками для связи со мной в ближайшее время. По дороге из Сиэтла в Форкс я испытывала разные чувства. С одной стороны, я радовалась большому количеству новых клиентов, но одновременно с этим пресловутый Каллен никак не хотел покидать мои мысли. Мне не давали покоя причины перемен в его поведении по отношению ко мне. Казалось, он присматривается и пытается найти какие-то ответы на незаданные вопросы. Он так разглядывал меня, что можно было подумать, впервые видит, хотя, надо признать, его внимание ласкало моё самолюбие и доставляло некое удовольствие, которое обычно испытывают женщины при оказании им знаков внимания красивым мужчиной. Эдвард же был не просто красивым, он был неотразимым и успешным одновременно, и сочетание подобных качеств делали его лакомым куском для любой красотки. С другой стороны, я тоже вполне могла назвать себя успешной и привлекательной, во всяком случае, я почти с уверенностью могла похвастаться обилием восхищённых мужских взглядов, стоило мне нанести макияж, надеть покороче юбку и повыше каблуки. Так что в кои-то веки я могла робко предположить, что сейчас мы с Калленом на равных. Мысль о том, что перемены во мне смогли привлечь внимание Каллена, проскальзывала в моём сознании, заставляя меня внутренне улыбнуться. Однако я не разрешала себе дать этой мысли почвы для разрастания, я точно знала, что подобные предположения могут сгубить меня, а в условиях моей невероятной занятости и соответственного роста дохода, подобный исход меня никак не устраивал. Я только-только начала по-настоящему наслаждаться жизнью, наслаждаться своей самостоятельностью, своей значимостью, что оказаться вновь у чьих-то ног не входило в мои планы. *** В субботу Эдвард вновь приехал, чтобы забрать Ренесми на прогулку, а я была слишком занята работой, чтобы позволить себе долго обращать внимание на то, как потрясающе он выглядел в тонком бежевом свитере и тёмно-синих джинсах, плотно обтягивающих его ягодицы. Ещё более странным мне казалось моё поведение в тот день. С самого утра я начала волноваться без особых на то причин, зачем-то нанесла лёгкий макияж, надела блузку и юбку вместо привычной домашней одежды и всеми силами старалась выглядеть непринуждённо, когда он появился на пороге дома Свон. Последнее мне, впрочем, удавалось с трудом, мне пришлось потратить немало усилий, чтобы холодно, но вежливо поприветствовать Эдварда, выдержав при этом его пронизывающий до кончиков ногтей взгляд, а затем гордо удалиться за рабочий стол, не споткнувшись о собственные ноги и продемонстрировав все навыки умения ходить на каблуках. Когда же дверь за ними закрылась, я вдруг испугалась самой себе. Неужели я пыталась соблазнить Каллена? Зачем я стараюсь хорошо выглядеть в его присутствии? Что я хочу ему доказать? Успокаивающая мысль тут же пришла мне на помощь, подкинув моему разуму вполне правдоподобное объяснение – я изменилась, мне нравится хорошо выглядеть и для этого не обязательно ждать случая выхода из дома. Что греха таить, восхищение и любопытство во взгляде моего бывшего мужа тешили моё самолюбие, я получала моральное удовлетворение оттого, что вполне способна привлечь его внимание, если только захочу. Загвоздка заключалась в том, что мне сейчас не нужно было его внимание, но мысль о том, что я могу составить конкуренцию его грудастой блондинке, поднимала мою уже и так вполне высокую самооценку до невероятных высот. Огромный объём работы ждал меня с распростёртыми объятьями, поэтому я потратила на его выполнение всю субботу, как и планировала, оставив для свидания с Джейкобом лишь воскресенье. Ренесми осталась в доме Калленов на ночь, а я, поужинав наскоро приготовленной едой, вновь засела за работу. Моё занятие доставляло мне невероятное удовольствие, поэтому я очнулась только тогда, когда на часах показывало половина третьего ночи. Я быстро почистила зубы, приняла короткий душ и нырнула в постель, ощущая приятную усталость и удовлетворение от большого объёма выполненной работы. Не успела я окончательно погрузиться в сон, как внизу послышался звук открывающейся входной двери и я отметила про себя, что Чарли запозднился сегодня. Но когда по лестнице послышались редкие шаги, быстро приближающие их обладателя к двери моей спальни, во мне начали зарождаться сомнения в том, что они принадлежали именно Чарли. Все мои сомнения подтвердились, когда дверь распахнулась и на пороге возник Эдвард Каллен собственной персоной. В комнате было темно и единственным источником света служила полная луна, нагло нависшая прямо над моим окном. Я задохнулась от возмущения и неожиданности, но так и не смогла выговорить ни слова, молча наблюдая, как он закрывает за собой дверь. Всё моё раздражение испарилось, когда я осознала причину его появления в этой комнате, отчего мышцы внизу живота свело приятной судорогой, а в горле как-то резко пересохло. Каллен бесцеремонно рассматривал меня, пока я пыталась собраться с мыслями. Его наглость вернула мне самообладание и я, наконец, выдала не самый важный в тот момент для меня, но самый подходящий для всей этой ситуации вопрос: — Что ты здесь делаешь? — Сам не знаю, — ответил он своим чарующим низким голосом, одновременно снимая через голову свитер. От вида его обнажённой груди в тусклом свете луны у меня перехватило дыхание. Когда же его невероятно длинные пальцы коснулись металлической пряжки ремня джинсов, я и вовсе почувствовала прилив дикого возбуждения, отдававшегося пульсацией внизу живота. Руки Эдварда медленно расстёгивали «молнию» облегающих джинсов, а я словно парализованная молча смотрела за его действиями, не имея ни единого желания остановить его. Когда же Каллен ловко стянул плотную ткань со своих стройных бёдер вместе с нижним бельём, я и вовсе потеряла остаток разума, стыдливо рассматривая его эрегированный член. Если бы кто-то сказал мне, что я буду вести себя словно безвольная кукла в присутствии обнажённого Каллена ещё несколько недель назад, я бы рассмеялась этому человеку в лицо, но теперь, наблюдая, как Эдвард заползает в мою постель, мне было не до смеха. Я предприняла отчаянную попытку справиться с собственным возбуждением и выгнать наглеца из постели, но словам этим не суждено было прозвучать в воздухе, потому что они потерялись в глубинах рта моего соблазнителя. Я невольно застонала, чувствуя страстные движения горячего языка Эдварда, требующие моих ответных действий. Между ног моментально стало влажно и горячо, а последние мысли испарились, стоило его длинным пальцам пройтись вдоль моего тела. — Я так скучал по тебе, детка, — произнёс мужчина. От последнего слова меня словно пронзило молнией, что-то было не так…