Простуда

Напев флейты льется, журчит, переливаясь, как быстрые речушки в лесах рядом с родным домом. В лесах безопасных, где нет пауков, липкой смердящей грязи под ногами, где нет власти королю средиземских лесов. Бильбо вздрогнув, выходит из полудремы. -Ты так здорово играешь,- с трудом произносит он. Бофур усмехается, что ни говори, а хоббиты-удивительный народец. Этот вон, еле дышит, а все равно старается быть учтивым, поддерживать беседу. Эх, не уберегли тщедушного господина взломщика, перекупался в холодной речной воде. Все на праздник убежали, Торина чествуют, бургомистр как про золото услышал - сразу за дорогими гостями как собачка стал бегать. Бофур, отвлекшись на дурные мысли, перестал играть. Внимательно взглянув на Бильбо, который под кучей одеял едва мог дышать, гном налил еще отвара в глиняную кружку. -Выпей, должно стать полегче. Гора одеял зашевелилась, послышалось слабое мычание, наконец, появился хоббит. Мутным взглядом посмотрел на протянутую ему кружку. -Нет, Бофур, я не могу. Дори в меня уже целый кувшин влил. От одного воспоминания о всех тех средствах, которыми его взялись лечить гномы, хоббиту стало еще хуже. Первые признаки простуды обнаружила старшая дочь Барда, которая заметила нездоровый румянец полурослика. Как Бильбо не отнекивался, уверяя что дома в таких случаях он просто выпивал на ночь кружечку подогретого вина, его все равно уложили в постель, пытаясь вылечить всеми известными способами. Ори настаивал на прогревании, Бомбур уверял что лучшее средство от всех болезней- жирный мясной бульон, братья-принцы принесли целую бочку эля, заявив, что это ничуть не хуже подогретого вина. Даже предводитель отряда, который прежде не проявлял к захворавшему полурослику никакого интереса, вскользь упомянул, что его лечили отваром белокопытника. Карьера вора могла закончиться для Бильбо не начавшись вовсе, если бы Сигрид как настоящая хозяйка не выгнала всю ораву бывалых воинов за дверь, оставив хоббита наедине с отваром и Бофуром, который вызвался посидеть с больным. Гном, проигнорировав позеленевшее лицо взломщика, неумолимо протягивал ему чашку с напитком. -Дори сказал, что это прогонит болезнь и дурные мысли. Хоббит тяжело вздохнул. Зажмурившись и задержав дыхание, опустошил чашку в два глотка и снова обвалился в подушки. -Да, от болезни в самый раз. А вот насчет дурных мыслей я сомневаюсь, - помолчав, сказал он. Бофур мельком взглянул на полурослика. -Все еще хочешь домой? -Ты можешь еще немного поиграть?- вместо ответа произнес он, уставившись в огонь. Гном кивнул, и из незатейливого инструмента снова полилась мелодия, зовущая, увлекающая, только Бильбо никак не мог понять, куда же она звала, в родной Шир, или же прочь, вслед за бездомными гномами-скитальцами. Дома он мог бы сесть у камина, выпить вина, потом укутаться в чистое одеяло, которое никогда в жизни не пахло тиной и рыбой, и спокойно уснуть. Совсем один. Без шумной горланящей компании, без угрюмого предводителя, без солнца в горах и свежего озорного ветра в зеленых лугах незнакомой земли. Во сне мелодия флейты Бофура казалась Бильбо дорогой, он шел по ней уверенно, не ведая, что будет в конце, но точно зная, что он выбрал правильный путь. Дыхание хоббита выравнялось, он понемногу переставал дрожать от озноба. Бофур перестал играть, всматриваясь в лицо полурослика. Так, глядишь, и поправится к утру.