Две галки на клеверном поле

Практически весь следующий день Гарри проторчал в библиотеке. Белла ожила. Не просто ожила — она деятельно и довольно шумно демонстрировала свое присутствие по всему дому. Он слышал ее голос то с верхних этажей, выходя на лестницу, то из кухни в цоколе, когда выбирался в столовую перехватить что-то из еды. Она осматривала, оценивала, приглядывалась, ругала предыдущих хозяев, командовала Кричером, чихала от поднятой ею пыли и даже напевала что-то под нос. Несколько раз он сталкивался с нею в коридоре, она бросала ему что-нибудь вроде «а это ты, Поттер», «в доме нужно больше эльфов, Поттер», «почему кругом такая вонь, Поттер», «ты не в курсе, куда дели диадему Фиби Блэк, Поттер», словно бы не было никакого вчерашнего конфликта. Он был далек от мысли, что она поблагодарит его за то, что он отдал ей перстень, но, по крайней мере, она могла хотя бы не так явно демонстрировать свое желание прибрать здесь всё к рукам. «Интересно, сколько я еще смогу ее терпеть?» — подумал он, с невидящим взглядом перебрасывая страницы очередного древнего гримуара под странным названием «Пнакотические манускрипты». На сколько еще его хватит, чтобы снова не взорваться? Он думал… он вчера решил, что всё-таки что-то изменится. Что когда перстень главы рода перекочует на ее руку, это даст шанс на то, что она хоть немного начнет ему доверять. На то, что, возможно, расскажет хоть какие-то подробности, хотя бы намекнет. Но, похоже, всё было напрасно. Стало только хуже. От этой женщины невозможно было ничего добиться ни по-хорошему ни по-плохому. Когда наступил вечер, все книги с пола перекочевали на свои законные места, и с этим исчезла последняя возможность занять себя каким-то подобием дела. Он почувствовал, что ему уже, пожалуй, наплевать на самоконтроль и на опасность в лице упивающейся, бегающей по его дому. Ему просто необходимо было слегка расслабиться, чтобы отогнать наползающий приступ тоски. Он направился в столовую, решительно открыл сервант, вытащил оттуда начатую бутылку и высокий стакан и поставил их на обеденный стол. Несколько секунд он смотрел на них, как будто силясь разглядеть в этом нехитром натюрморте, сколько ему потребуется лет, чтобы превратиться в алкоголика, не мыслящего своего дня без бутылки огневиски, потом налил полстакана, сел на стул и отправил хмельную жидкость в рот, осушив стакан несколькими большими глотками. — Так это вино не пьют. Он вздрогнул, неожиданно обнаружив, что не один в этой большой, плохо освещенной столовой. Оказывается, Белла стояла в углу у окна и всё это время, сложив руки на груди, наблюдала за ним немигающим взглядом. — Что ты здесь делаешь? — Ждала, пока ты появишься, — она вышла из тени и медленной походкой направилась к нему, отчего стало как-то тревожно. — Не хотела мешать твоему рытью старых могил в библиотеке. Он вспомнил, что она действительно за весь день даже не заглянула в библиотеку, хотя все прочие комнаты облазила не по одному разу. — Нальешь? — она уселась на соседний стул, развернув его к Гарри, и закинула ногу на ногу. Внизу в разрезе халата белоснежная голень покачивалась в такт ее дыханию. На секунду он заколебался, стоит ли давать ей спиртное. — Ты меня боишься, Поттер? — Нет. Развернувшись на стуле, он вынул свою палочку и вытянул из серванта еще один стакан, приземлив его на стол перед собой. С какого-то момента он решил, что будет творить магию только своей палочкой, приберегая Старшую лишь для особых случаев. Он налил ей столько же, как и себе и двинул стакан по столу в ее направлении. — Почему ты меня не боишься? — Что ты мне сможешь сделать, Белла? — Например, воткнуть нож тебе в сердце, когда ты заснешь. На кухне много разных ножей. — Не выйдет. — Почему же? — Кричер, — просто ответил он. — Как бы он тебя ни боготворил, он не даст убить своего хозяина. — Молодец, — похвалила она его, — умный мальчик. А если я убегу? Летучий порох у тебя валяется где попало. — Нет, не убежишь. — Почему ты так уверен? — А куда тебе бежать? Большинство твоих сообщников убито или в Азкабане. Вся магическая Англия знает тебя в лицо, тебя выдаст первый же встречный. Не к магглам же тебе идти. Подашься в леса? Сильно сомневаюсь. Ты лучше умрешь, чем будешь прятаться как животное. — Ты прав. Она взяла бокал и сделала глоток, облизав губы кончиком языка. — Ммм, вино с виноградников французских Малфоев, ты в курсе, Поттер? Еще старые тетушкины запасы. — Мне по барабану. — Это потому что ты невежа. И воспитывался хрен знает где, хрен знает кем. Родственник называется! — У Блэков все магические роды в родственниках, так что ж теперь? Даже Уизли. — Пффф! — она зашипела и зафыркала, как разгневанная кошка. — Не смей даже упоминать этого имени! Предатели крови!.. Между прочим, Поттер, ящик такого вина стоит дороже, чем всё их имущество. По крайней мере, до войны. — Что ты имеешь в виду? — Не важно. Она выпила еще и, выставив на стол локоть, уперлась подбородком в подставленную ладонь, пристально глядя на Гарри. Перстень на ее пальце тускло переливался серебристыми отражениями. — Поттер? — произнесла она глубоким голосом. — А почему ты больше не приходишь меня лечить? — Ха, можно подумать, ты уже не послала куда подальше это лечение. — Представь себе, не послала. Я тут взглянула на пергамент. Твоя грязнокровка неплохо разбирается в колдомедицине. — Я же говорил, что это не… — Если берешься врать, Поттер, хотя бы делай это не так топорно. Там на одной странице четыре раза упомянуто твое имя. — Да, действительно глупо, — он сделал большой глоток. — Так что я лечусь, Поттер. Я хочу быть полностью здоровой. На все сто процентов. И потом… мне совсем не нравятся те следы, которые так неэстетично на мне выглядят. Она раздвинула халат на груди и заглянула туда, как бы удостоверяясь, что следов уже нет. — Так что закончи начатое, Поттер. Она развернулась спиной и слегка приспустила халат с плеч, демонстрируя тонкие белые полоски на гладкой коже. Он сглотнул. Сердце застучало с бешеной скоростью. — Чего ты добиваешься, Белла? — Ничего, — она снова закуталась в халат, пожимая плечами. На лице появилось совершенно невинное выражение. — Ты чего-то боишься, Поттер? — Нет. — Тогда пойдем. Она встала и медленно двинулась в сторону лестницы своей обычной слегка вихляющей походкой. Он допил вино и отправился вслед, с некоторым недоумением на лице. Почти совсем стемнело, и он достал палочку, чтобы как обычно запустить над собой люмос. Но она остановила его, поймав за руку. — Не надо, Поттер, думаю, ты и так найдешь всё, что надо. На ощупь. — Но я же должен хотя бы увидеть название… — запротестовал он. — Вот! — она взяла со столика флакон и вложила в ладонь. — Закончи то, что начал, Поттер. Означали ли ее слова, что он, наконец, получит от нее то, что он хотел, когда закончит лечение, или она подразумевала что-то другое? Он не знал. Он знал только, что в этот раз всё как-то по-другому, когда она скинула свой халат и легла на живот перед ним. В этот раз он не был возбужден, он был напуган. В груди разливалось какое-то тягучее предчувствие, сковывающее все его движения. Оставалось утешать себя тем, что сегодня, по крайней мере, всё закончится, так или иначе. Он открутил крышку, набрал в ладонь немного маслянистого зелья и медленными круговыми движениями начал втирать его в ее кожу. — У тебя отличные руки, Поттер, — сказала Белла, издавая что-то похожее на урчание довольной рыси. — Я не ослышался? Ты сделала мне комплимент? Она сдула локоны, свалившиеся на лицо, и искоса взглянула на него. — Ничего не могу с собой поделать, но ты его заслужил. Его страх рос всё сильнее. Как и его скованность. Она похвалила его руки, но они, казалось, ничего больше не чувствовали. Сейчас он готов был даже вернуть то сумасшедшее влечение, которое возникало у него в прежние разы. По крайней мере, он знал, как с ним справляться. Теперешний же страх отличался в худшую сторону еще и тем, что был совершенно непонятной природы. Всё, вроде бы, было точно таким же, но в воздухе словно присутствовал неведомый газ, искажавший все ощущения. Он смутно догадывался, что это как-то связано с Беллой, с ее сегодняшним довольно странным поведением, но даже если она и заигрывала — чего ему бояться? «И ведь это после двух стаканов вина», — подумал он укоризненно. Вместо расслабления какое-то сплошное одеревенение. Впрочем, привычные уже действия слегка привели его в чувства. Ее кожа была такой приятной на ощупь, что он слегка потерялся, ушел в эти ощущения и довольно быстро снова возбудился. «Если бы кто-то сейчас посмотрел со стороны на то, что я делаю…» И вправду, на что это было похоже? Мужчина ласкает обнаженную женщину. Мерлин всемогущий, ему, наверное, еще много лет потом не будет давать заснуть это «лечение». Внезапно, он вспомнил, что это в последний раз. Больше уже ему не представится такой возможности. Тогда он отпустил собственное желание на волю, не стал вызывать призрак Снейпа в своем подсознании. Вот теперь вино дало о себе знать чувством легчайшей эйфории, где-то на самой границе ощущения, запуская в мышцы ручеек истомы, давая возможность бездумно впитывать наслаждение от прикосновений ладоней к гладкой женской коже. И в этот момент он осознал, что уже действительно ласкает ее, что его руки гладят ее исключительно для собственного его удовольствия, и сосредоточился на этом удовольствии, словно вор, стремящийся засунуть за пазуху побольше украденного золота, пока есть такая возможность. Сейчас ему хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Наплевать на член, явственно вздыбивший его штаны, всё равно в этой полутьме, она не заметит его возбуждения. — Чудо, что за руки! Он бы просто посчитал это за признак ободрения с ее стороны, если бы не прерывистое дыхание, с которым эта фраза была произнесена. Только сейчас он обратил внимание, как часто она дышит. Неужели она тоже… Она вдруг перевернулась, и у него разом перехватило дыхание. Несмотря на полутьму, ее белоснежная кожа давала возможность явственно рассмотреть всё. В этот раз он наплевал на любую сдержанность и пожирал глазами ее тело, каждый его изгиб, каждую складочку, его глаза сами словно стали осязательным органом, настолько сильно действовало каждое зрительное ощущение. До такой степени, что кожа на ладонях как будто частично участвовала в них. Он не выдержал и провел правой ладонью по ее бедру, поднимаясь выше, мизинцем задев треугольник внизу живота, с которого она снова удалила подросшие волосы, погладил ее живот — гладкий, с небольшим холмиком прямо под пупком, потом еще выше — охватил ребра и легонько провел по ним пальцами… — Поттер? — позвала она шепотом. Он прервал свое движения и наклонился к ней, чувствуя, как горячее дыхание буквально рвется из нее. — Какого хуя ты ждешь, Поттер? Трахни меня!