Две галки на клеверном поле

Кингсли Шеклболт низко наклонился, чтобы не задеть головой за камин, и ступил на ковер гостиной, пригладив лысину привычным жестом. — Привет, Гарри! Проклятье, и почему я вечно вымазываюсь этим порошком?! — Привет, Кингсли! — он улыбнулся, помогая министру отряхивать его мантию. — Тут, я гляжу, ничего не изменилось. Всё тот же мрачный колорит. В этом доме не хватает хозяйки, Гарри, тебе так не кажется? — Кингсли, и ты туда же? Мало мне одной Гермионы с ее постоянными намеками. — Хорошо, хорошо, у тебя уйма времени впереди и полным-полно претенденток, так что не думаю, что это станет для тебя проблемой. — Присаживайся, или, если хочешь, пойдем в столовую? — Столовая слишком большая для такой скромной компании. — Я помню, ты любил там посидеть. — Скорее, я любил стряпню Молли, — Кингсли широко улыбнулся, — к тому же тогда там было полно народу, всегда можно было обменяться парочкой-другой новостей. Боюсь, сейчас там несколько пустовато. — Да, пожалуй, ты прав. Что-нибудь принести перекусить? Я пошлю Кричера. — Не стоит, Гарри, у нас не так много времени. Где Белла? — он непроизвольно огляделся. — Она наверху. Ты же не думаешь, что я позволяю ей шляться по дому где попало? — соврал он, сдерживая румянец. — Она выздоравливает? — Практически здорова. — Это хорошо. Ну, так как обстоят дела? Можешь меня чем-нибудь обрадовать? — Есть некоторая информация, но сперва я бы хотел обсудить общую обстановку. Прости, Кингсли, но мне кажется, что ты далеко не всё контролируешь. — Хм, Гарри, вообще-то я сам это уже понял. Сразу после моего назначения, я думал, что мне придется, засучив рукава, разгребать завалы, ожидая, что после полного контроля над Министерством людей Волдеморта дела окажутся в плачевном состоянии. Каково же было мое удивление, когда предоставленные отчеты показали, что почти все отделы работают в своем штатном режиме, полностью выполняя обязанности на них возложенные, как будто никакой войны и не было. Самый серьезный урон был нанесен Аврорату, который при прежнем министре — марионетке Волдеморта — фактически существовал только номинально. Все основные полицейские функции выполняли боевики из отрядов упивающихся. Поэтому я решил не трогать то, что работает. Я сменил начальников отделов, упразднил эту мерзкую комиссию по магглорожденным, отправив Амбридж и несколько наиболее одиозных личностей в Азкабан, и объявил срочный набор в Аврорат. Про принятые и отмененные законопроекты рассказывать не буду, это рутина, да ты и так всё должен знать из газет. Теперь я понимаю, что сильно ошибся, надо было вносить гораздо больше изменений. Эта машина живет какой-то своей жизнью, Гарри. Когда хочешь от нее чего-то добиться, возникает такое ощущение, что бьешься об упругую стену. Чем больше на нее давишь, тем сильнее она тебя отбрасывает. Мне следовало основательней подойти к кадровому вопросу. Теперь я вообще не знаю, кому доверять. Все те люди, кого я назначил, как будто сами стремительно превратились в части этой проклятой машины. — Понятно. Похоже, тебя специально запутывают, пользуясь тем, что ты не бюрократ, а бывший аврор. — Можно подумать, я до этого не видел, как это всё работает изнутри! Просто теперь даже те люди, которые раньше с готовностью шли на откровенность, молчат, как в рот воды набрали. Молчат и вежливо улыбаются. На бумаге всё, вроде бы, идет хорошо, но на деле я чувствую, что за моей спиной постоянно что-то происходит. Я ощущаю себя этаким свадебным генералом, который перемещается с одной церемонии на другую и произносит высокопарные речи о великой победе и прочие красивые слова. Он огорченно вздохнул и снова пригладил лысину. — На самом деле, — сказал Гарри, — всё обстоит намного хуже, чем ты даже себе представляешь, Кингсли! Ежедневно совершаются кровавые преступления, которым, кажется, нет конца. Белла только одна из жертв. Таких как она — сотни. — Ты имеешь в виду родственников бывших упивающихся? — Так ты знаешь об этом? — Видишь ли, до меня всё время доходит информация о том, что значительные доли собственности постоянно переходят из рук в руки. Если я пытаюсь это проверить, мне предоставляют документы о том, что имущество конфисковано полностью по закону. Когда я подписывал указ о компенсации пострадавшим, я и думать не мог, что это превратится в настоящий конвейер по отбору средств. — Конвейер, ты сказал? Я уже слышал это слово недавно. Так вот, Кингсли, все эти документы выбиты под пытками. И законного в них ровно столько же, сколько в решениях распущенной тобой комиссии под руководством Амбридж. — Я подозревал, что дело тут нечисто. Похоже, Аврорат стали использовать как биту для бладжеров. — Точнее и не скажешь! — Но у меня связаны руки. Нет ни одного основания, чтобы назначить судебное разбирательство, так как никто не жалуется на произвол. Именно поэтому мне до зарезу нужны показания Беллатрисы. — Никто не жалуется, потому что жаловаться некому. Обобранных попросту убивают, а оставшиеся в живых до смерти напуганы. Учитывай еще, что из газет постоянно льется пропаганда о зверствах упивающихся, и вся магическая публика настроена к ним враждебно. Есть только один способ, как это остановить. Нужно переловить нескольких особо зарвавшихся чиновников, которые занимаются отбором средств, и прекратить преследование всех бывших скрывающихся сторонников Волдеморта, объявив амнистию, при условии, что они отрекутся от своих убеждений. Вот тогда у тебя появится сразу масса свидетелей. — Амнистия? Это довольно смелый шаг. Ты меня в очередной раз поражаешь, Гарри! По идее, ты должен был быть последним человеком, кто такое предложит. Сколько же в тебе великодушия?! — Оставь это, Кингсли! Дело не в великодушии. Я просто не желаю жить в мире, в котором позволено жестоко расправляться с кем бы то ни было. Какая разница — родственники они упивающихся или магглорожденные? За что же мы тогда сражались? Получается, эти люди украли нашу с тобой победу, Кингсли! Я не могу этого просто так оставить, не могу! — Прекрасно, Гарри, твоя поддержка для меня как глоток свежего воздуха, но надо же с чего-то начать. Мы же не будем сами прокрадываться в ночи к тем, кого мы подозреваем, и расправляться с ними без суда. — Честное слово, Кингсли, если не сработает наш план, как бы нам снова не пришлось переходить на партизанские методы борьбы! — Ну-ну, не драматизируй так, Гарри. У меня, пока еще, есть достаточно полномочий, ты — общепризнанный герой магического мира, так что… — И при всём этом мы остаемся всего лишь двумя волшебниками с парой палочек. — Иногда и один волшебник способен всё изменить. Так я не ослышался, ты что-то сказал про какой-то план? Даже прозвучало слово «наш»? — Не ослышался. Оказывается, Белла может дать показания. Да еще какие показания! Но для этого надо выполнить несколько условий. — Ну, я и не сомневался, что так просто всё не пройдет. И что же ей нужно? — Не ей, а всем нам. Погоди, сейчас я ее приведу сюда, и мы всё обсудим. Пока посиди, я скажу Кричеру, чтобы приготовил тебе чаю. . — Белла, пожалуйста!.. Белла, надень другое платье! — Отвянь, Поттер! — Белла, я тебя прошу… это… — Не трогай меня, отвали. — Пожалуйста, Белла, у тебя практически вся грудь наружу, я не хочу, чтобы Кингсли видел тебя в таком виде! — Плевать, что ты не хочешь, мне нравится! — Белла, надень другое… черт, это же важный разговор… я тебя умоляю, Белла! — Отпусти мои руки, Поттер! Я должна выглядеть сногсшибательно перед министром. — Ты выглядишь вызывающе! Белла, я тебя прошу, не усложняй! — Он такой видный мужчина… — Ну что ты несешь! — Ты ревнуешь, Поттер? — Белла… — Ты, ревнуешь! Признайся, Поттер! — Белла, ну хватит этого бреда! Пожалуйста, у нас совсем мало времени. — Признайся, что ты ревнуешь, Поттер! — Белла! — Признайся! — Я… — Признавайся, иначе будет хуже. — Нет, я не ревную. — Ревнуешь. — Нет. — Ревнуешь. — Нет, Белла, я… — Признавайся. — Да! Да! ДА!!! — Хорошо, я надену другое платье. — И сними драгоценности. — Хорошо. — И спрячь палочку. — Как скажешь, Поттер! Умм, милашка! — О, Мерлин! . — Мм-э, Кингсли, прости, она сейчас выйдет. Некоторая заминка. Пей чай, — сказал он сконфуженно. Вряд ли их крики были слышны внизу, но Белла легко могла и кроме этого еще чего-нибудь выкинуть. — Я так понимаю, тебе с ней приходится туго, да, Гарри? — Нелегко. — Не могу себе представить, как ты вообще справляешься. Сначала ухаживал за ней как нянька, теперь, когда она выздоровела, наверное, еще больше проблем. — Гермиона тебе всё рассказала? — Ну да, мы с ней беседовали пару раз. Эта история ее, конечно, удручает. Похоже, она была сильно шокирована, что такие вещи происходили прямо под боком у нее и ее жениха. — Как там Рон? — Почему бы тебе не навестить их? Сейчас, когда ты вроде бы вылез из своей раковины, отправляйся к ним в «Нору», посиди, развейся немного. А то у тебя, наверное, от Беллатрисы постоянная головная боль. — Сейчас, вроде как, уже ничего. Мы с ней… нашли общий… язык. — Вот даже как! Это поражает, Гарри! — улыбнулся Кингсли во весь рот. — Не думал, что ты еще и мозголекарь. — Мне кажется, она испытывает ко мне своеобразное уважение. Как к сильному, который пересилил самого сильного, по ее мнению. Поэтому слушается. Иногда. — А мне кажется, что какая бы она ни была, она невольно должна чувствовать хоть немного благодарности за то, что ты ее спас. Гермиона показывала мне список ее ранений. Гарри, если честно, мне бы очень хотелось посмотреть в глаза тем, кто способен на такое. — Боюсь, Шеклболт, у тебя глаз не хватит, чтобы на всех посмотреть! — заявила Белла, вплывая в гостиную расхлябанной походкой. Кингсли тут же напрягся, распрямившись в кресле, как пружина. — Беллатриса! — Миссис Лестрейндж для тебя, Шеклболт! — Ага, черта с два! Она тихонько обошла его кресло с наглой ухмылкой, наблюдая, как он не выпускает ее из виду, и приземлилась на диван, недалеко от Гарри. — О чем болтаете, мальчики? — Как раз начали говорить о нашем плане, — поспешно сказал Гарри, чтобы снять возникшее напряжение. — «Нашем»! Смотри-ка, как он быстро присвоил себе мой план! — Белла! — Поттер, это была моя идея, признай это. — Идея твоя, но план мы разрабатывали вместе. — Не примазывайся, твой умишко не приспособлен для таких вещей. — Может, кто-нибудь всё-таки поделится со мной, что именно за план? «Да запросто!» «Да», — сказали они одновременно и уставились друг на друга. — Гарри, рассказывай, — обратился к нему Кингсли. — Нет, пускай вначале Белла. Изначально это было ее идеей. — Тогда начнем с моего сейфа… Они обсуждали все детали примерно с полчаса. Под конец Кингсли даже сказал, что у него такое ощущение, что он участвует в заговоре. Как будто они собирались не навести порядок, а наоборот его свергнуть. — Так ты уверен, Гарри, что хочешь вынести решение о компенсации на рассмотрение Визенгамота? Я мог бы сам его подписать, это в моей компетенции. — Нет, Кингсли, пускай они всё сделают собственными руками. — Так будет даже смешнее, — добавила Белла ухмыляясь. — Итак, что ж, если это всё… — начал Кингсли, вставая. — Еще один момент, — остановил его Гарри. — Нам нужна поддержка прессы. — Не волнуйся, Гарри, «Ежедневный пророк» — официальный орган Министерства, он выдаст полную информацию о заседании. — Нет, нет, нам нужен, как бы, независимый взгляд, этакая держащая читателей в напряжении история, с оттенком жареного, чтобы привлечь как можно больше внимания к нашим действиям. — И что ты предлагаешь? — Есть на примете одна кандидатура, в данный момент без основного заработка, но как раз подходящая для такого дела. Но тебе нужно будет ее аккредитовать завтра на разбирательстве. Догадываешься, о ком я говорю? — Скитер? — удивился Кингсли. — Скитер, — утвердительно кивнул Гарри. — Скитер, — мяукнула Белла.