Заложница из прошлого.

      Очередная остановка на пути за Ван Писом, словно это лишь следующая запятая в книге под названием "Жизнь капитана Кида", ведь он не оглядывается назад, живя сегодня и будущим, где верил, что будет тем, кто найдет Великое сокровище. Это лишь, еще один городок, что был погружен им в пучину хаоса и смерти. Ни любви, ни тоски, ни жалости... Никакой, самой малой малости... Он Капитан, не оставляющий в живых никого... - Мои руки по локоть в крови, но черт возьми, кто ты? - думает он, когда она протягивает ему руку из-за металлических прутьев, клетки. Он всматривался в эти белесо-голубые, словно летнее небо глаза в поисках ответа, которого не было. Никаких заложников, никогда, ни за что! Тогда почему эта девушка была в этой темной клетке из метала? Он не знал. Ответа не было. На секунду он забывается, делает шаг вперед, к ней на встречу, как-то неосознанно кончиками пальцев очеркивает металлический прут. Она же опускает взгляд, напевая мелодию колыбельной, еле шевеля пересохшими губами, вновь поднимает пустые глаза и своей рукой касается его пальцев. Ласково, как-то по теплому. - Не прикасайся, - грубым жестом в сопровождении с ударом откидывает ее руку. Он знал, что удар был болезненным, но агрессия трудно встает под контроль, особенно когда не понимаешь, почему не убил последнюю жительницу этого маленького островка. Она в свою очередь прижимает руку, что ныла от боли к груди, но ни стона, ни звука. Она не молила ее пощадить и тогда, в том кабаке, где пила команда пиратов Кида, там, где эта девушка играла на фортепиано в их первую встречу. Когда была брошена на пол, небрежно, словно вещь, она молчала. - Капитан, да она слепая! Убейте и дело с концом, - посоветовал ему в тот день Хит, но по никому, ни ведомым причинам Капитан, волосы которого были сравнимы цветом лишь с закатом солнца, этого не сделал. - Опаляющий, - тихо шепчет запертая в клетке, среди сырости и гнили, - Солнечный, - девушка в жизни которой все было серо и бесцветно вновь потянулась к тому самому яркому, словно вспышке, факелу в ночи, он манил ее как мотылька, который в первые видит этот свет. Слепые люди все видят и чувствуют по иному – это не оспоримый факт. - В детстве, когда я жила в городе другом, у меня был друг, недолго правда, но был. Он всегда, что-то конструировал, ремонтировал, вечно с гаечным ключом, он был таким же ярким как ты. Непоседа, хулиган, словно солнечный зайчик, ты мне так его напоминаешь, - Юстасс нервно сглатывает, узнавая себя в этих словах, не верит до последнего в услышанное. Вспоминает урывками детские года и понимает, что за странное чувство не позволяло все это время убить ее. Горло словно сжало тисками, все началось с тихого смеха, слегка сиплого. Но не было ему смешно на самом деле, все внутри в миг сжалось. – Ты ведь зрение потеряла тогда, да?- немой вопрос в его глазах, - Когда я нашел ту световую хрень, да? Точно, я же был в очках, а ты нет. Глупая. Его никто не вправе осудить за эти чувства, что как старые боевые раны ноют изнутри. - Юстасс, - брюнетка резко вскакивает на ноги и через прутья пытается его коснуться, но не дотягивается, - Юстасс, это ведь ты, - голос скрипит, а для него это словно по стеклу когтями, от чего на стену лезть хочется, - Я хочу тебя увидеть, подойди, пожалуйста, - шепчет она из последних сил. Не меньше двух суток сидя тут, в этой самой клетке из метала, она голодала. Девушка, что было не больше двадцати пяти на взгляд, была награждена. Кид подошел так, что ее руки коснулись его лица. Холодные кончики пальцев с неким трепетом скользили по коже, очеркивая губы, нос, веки, скулы. Потом ниже по шее, ключицам… В минуту слабости, под ласковыми руками, подцепляя пальцами рук ее лицо за подбородок, притягивает к себе, целует как то урывками, лишь слегка касаясь ее губ, словно прося прощения за то, что тогда, давно она пострадала из-за него. Такая красивая в воспоминаниях его, с небесно-голубыми глазами, улыбкой, что наполняла сердце радостью и смущением одновременно… Уходит быстро. Не оглядываясь. Отпускает её, через приказ Киллеру, обратно с высадкой на остров. Уплывает так же быстро. Словно желая остаться в ее памяти не убийцей, а как раньше, в детстве. Это было прошлое, с которым он попрощался, навсегда.