Tell me, who are you?

Что подвергло Триш на то, чтобы пойти против приказа Создателя и нарушить все мыслимые и немыслимые законы — женщина и сама не знала. Простая прихоть, а быть может и собственное неосознанное желание, куча противоречий и естественно душа, которую Мундус совершенно случайно поместил в оболочку, предназначенную лишь для того, чтобы завлечь и уничтожить. Но, так или иначе, поступок она совершила, а вслед за постепенным осознанием собственных действий, пришли еще и бесконечные метания. Хотя случались эти «приступы» довольно редко. Раз в месяц, иногда и того реже. Самокопание, вообще, в неумелых руках – штука опасная и до добра не доводит, если не уметь вовремя остановиться. Хотя, суть не в этом. Начало весны в Портленде выдалось прохладным, даже чуточку холодным. Хотя, у демонессы сложилось стойкое понятие о том, что создания Ада мерзнуть не должны, ситуация складывалась с точностью до наоборот. Кутаясь в любимейший мягкий плед из теплой шерсти, женщина прошла к окну, но, толком и разглядеть ничего не смогла - стекло запотело. Проведя по холодной поверхности ладонью, Триш невольно вздрогнула, когда по коже от кончиков пальцев и далее, распространяясь по руке, вплоть до пят, пробежала дрожь. В прозрачном пятне она смогла увидеть лишь верхушку невысокого каштана и пустынную, в данный момент, дорогу, поверхность которой покрывало большое количество мелких луж. А мгновением позже мимо пронесся маленький «Шевроле» разбрызгав в разные стороны маслянистую воду. Затем снова все успокоилось. Мрачность пейзажу также придавал и приглушенный свет. Точнее свет этот горел в уютной спальне, что ютилась в самой дальней части квартиры. Остальное же пространство было погружено в полумрак и только из кухни доносились едва различимые звуки радиоприемника, из колонок которого лилось веселое бормотание диктора, часто прерываемое музыкой в стиле джаз и кантри. Темный коридор сразу же вел в просторную гостиную, а небольшое ответвление - в ванную. Все это вышеописанное пространство было погружено в полумрак, а единственным источником света служило солнце, лучам которого изредка удавалось пробиться сквозь тонкие щели жалюзи, отбрасывая на пол причудливые блики, но происходило это довольно редко. Во всяком случае, в этот день о солнечной погоде можно было забыть, ибо земное светило чаще всего проводило свое время, прячась среди серых дождливых туч, что изредка обрушивали на землю скупые капли, тем самым подпитывая лужи. Резким движением руки Триш провернула оконную ручку и захлопнула его с негромким скрежетом, тем самым отгораживая себя от посторонних звуков, долетающих с улицы. Квартира погрузилась в тишину. Босыми ступнями, ступая по паркетному полу, женщина добралась до кухни и, заварив себе кружку белого чая с мелиссой, отправилась в спальню. До наступления ночи оставалось чуть больше пяти часов, торопиться некуда, да и работы никакой на ближайшую неделю явно не намечалось. «Будто Мундус и компания выходной взяли», - мысленно проговорила Триш сама себе, размешивая в кружке сахар.«Смешно». Прошмыгнув в спальню и оставив дверь приоткрытой, женщина забралась в постель, накрывая ноги одеялом. На резном ночном столике из тяжелого дуба стояло бра и небрежно лежала книга с неаккуратно загнутой страницей: столь своеобразным образом Триш делала закладки. Устроившись в прохладной постели как можно удобнее, дочь Мундуса принялась за чтение, а вскоре, поглощенная столь увлекательным занятием, так и уснула, откинув голову на множество подушек. Сколько лет Данте был знаком с ней? Много. Почти пять лет. Точно. В марте как раз пять. И все это время он не видел Триш веселой, точнее не наблюдал ее искренней веселости. На довольное и даже чуточку отстраненное лицо во время боя с ордами противников неестественного происхождения насмотрелся, даже запомнить до мельчайших подробностей пытался. А веселого, нет. Так и не увидел. Странное это дело. Неправильное. Он сотни раз пытался пригласить Триш даже в кафе на обычную порцию клубничного мороженого, но в ответ получал скупую вымученную полуулыбку и неразборчивое бормотание про огромнейшее количество неотложных дел, которые, если бросить, то непременно приведут к очередному концу света. Будучи уж чересчур прямолинейным и открытым, как и в словах, так и в эмоциях, Данте недоумевал и лишь покорно пожимал плечами, провожая проницательным взглядом удаляющуюся блондинку, а дальше рев мотора и мотоцикл, что уносил прочь раньше, чем полудемон успевал хоть как-то опровергнуть ранее принятое решение. Почему Данте позволял женщине собою командовать и почему не осмеливался ослушаться ее слова, он и сам не понимал. Наверно все дело во взгляде: проницательном, пронизывающем насквозь и видящем все самые тайные потуги души, что захватывал и не отпускал более, если хотя бы раз удавалось ненадолго установить с ними зрительный контакт. Вот тогда и наступало то самое оцепенение, от которого и дышать-то удавалось через раз и дело вовсе не в том, что Триш была копией Евы, нет, не в этом. Хотя внешне они и были на одно лицо, все же были разными, совершенно непохожими. В свободное от работы время сын Спарды очень часто сравнивал их и с каждым разом все больше и больше убеждался в своей правоте. Затхлый воздух конторы смешался с морозным воздухом улицы. Распахнув окно впервые за несколько недель, Данте сощурился, когда сквозь грязное стекло просочились солнечные лучи. Но длилось это совсем немного. Затем мужчина увалился обратно на излюбленное место, предпочитая притвориться деталью интерьера. В помещение царил беспорядок, словно недавно по всему пространству прошлось несколько цунами, смерчей и землетрясений. Запыленная мебель, грязные полы, на которых валялось множество коробок из-под съеденной пиццы, разбросанные журналы, множество деталей от испорченной техники, бутылки из-под виски, ликера, датской водки и излюбленного красного «Бароло» пятнадцатилетней выдержки. Радио, издававшее до этого неприятные хрипы, оказалось чуть позже варварски расстрелянным. Покосившаяся дверь, ведущая в кухню, держалась на единственной петле, едва различимо поскрипывала, норовя вот-вот сорваться и с грохотом обрушиться на пол, подняв вверх столб пыли. Лампа в углу лестницы, ведущей на второй этаж, часто подмигивала, каждый день, делаясь все более и более тусклой. Закинув ноги на стол, подложив руки под голову, полулежа на диване и по привычке скрывая лицо под раскрытым журналом, посапывал хозяин сего хаоса. Точнее, Данте делал вид, что посапывал. Взгляд его был устремлен пространство, что ограничивалось затемненными страницами. Однако, оцепенение это длилось недолго. Резко вскочив, пошатываясь, сын Спарды побрел в ванную. Послышался шум воды и вскоре полудемон выглядел вполне приемлемо. Выражение усталости сменилось привычной расслабленностью, взгляд светло-голубых глаз прояснился, появились знакомые огоньки, даже патлы цвета серебра лежали в относительном порядке. Смущала разве что щетина, но ее мужчина предпочел оставить, прекрасно осведомленный о собственной криворукости. Нахлобучив первую попавшуюся рубашку и набросив на плечи плащ, мужчина покинул контору, предпочитая развеяться. Рев мотоцикла себя так же не заставил ждать. Настроен охотник на демонов был явно решительно, не взирая даже на тот факт, что в голове не до конца все встало на свои места. Холодный ветер, бьющий прямо в лицо, бодрил. Решительный взгляд и множество мыслей, сменяемых постоянно, в бесконечном потоке. Множество вопросов, на которые не было ответа. И все эти вопросы были обращены лишь к одной личности. К личности, что оказалась самой таинственной и неприступной, странной и в то же время понятной. Полная противоречий, в которых он так хотел разобраться, от чего путался еще больше, от чего возникало недопонимание и от этого потерянность, опустошенность. Всякий раз уходящая от ответа Триш и упрямый остолоп. Странное сочетание. Даже сам Данте так считал. Цифры электронного будильника показывали 23:18, когда в квартире раздался оглушительный стук, не услышать который может разве что лишь мертвый. Взъерошенная, резко разбуженная Триш, ежась от холода и поправляя на ходу лямку майки, дошла до двери и собиралась отпереть, но рука замерла в нерешительности. Настойчивый стук повторился. Выбора не оставалось и женщина приоткрыла дверь, ожидая увидеть кого угодно, но не… - Ты? – Скорее это был не вопрос, а возглас, несколько удивленный, озадаченный.- Проходи. Отступив в сторону и шире распахнув двери, Триш отступила в глубину коридора, пропуская охотника на демонов. Данте молчал. Молчал не потому что не знал, что сказать. Просто все слова, которые он продумывал, в миг улетучились, словно он и не знал их никогда. В место этого дерганый кивок. Возвышаясь над демонессой чуть ли не на две головы, мужчина смотрел на нее, молча. Изучал. Заново. С чистого листа. Будто открывал новые грани, доселе невиданные. В свою очередь дочь Мундуса так же не сводила внимательного взора с лица полудемона. Просто не могла оторвать взгляд, словно намертво была прикована к нему, хотя и пыталась, несколько раз, но в какой-то момент оставила попытки. Бесполезно. С его пытливым взглядом она бороться не могла. Не смогла тогда, будучи предательницей, не могла и сейчас. Но в двух этих ситуациях причины были разными. Всегда стараясь объяснить себе свои же ощущения, женщина искала им научное определение, и в итоге все заканчивалось полнейшей неразберихой в мыслях, эмоциях, сознании. С белесых волос Данте медленно стекала холодная вода, все же мужчина умудрился попасть под моросящий дождь. Капли падали на пол с тихим звуком, скатываясь и срываясь с полов алого плаща. Стараясь придать ситуации хоть какую-то привычную толику, сын Спарды склонил голову на бок. - Можно вопрос? Самому мужчине голос показался не родным, каким-то напряженным. Ему не свойственным и от этого чересчур резковатым. В ответ сдержанный кивок, отчего пряди цвета пшеницы спадают на лицо, скрывая его на мгновение и прерывая зрительный контакт, который, казалось, переносить удавалось обоим с трудом. - Кто ты? - Триш. Охотница на демонов. В прошлом предательница. Плоть от плоти Мундуса. Некогда та, кто должна была тебя убить. Копия Евы. Возможно твой друг. Возможно и злейший враг в будущем. Понимай и считай той, как тебе угодно. – В ответ последовала скупая улыбка. – Это все, что тебя интересует? Данте смотрит. Снова. Испытующе. Исподлобья. Приближается и Триш понимает, что отступать ей особо некуда. Она загнана в угол. Он сжимает пальцами аккуратный подбородок, заставляя поднять голову. - Ответ неверный. – Теперь тон голоса Данте звучит тише, нет той требовательности, что присутствовала ранее. – Повторяю еще раз, кто ты? Женщина крепко сжимает его запястье. Нет ни страха, ни боязни. Просто от чего-то, когда полудемон так близко, сердце напрочь сбивается с нормального ритма, дыхания не хватает и вдох, столь необходимый, удается сделать с невероятным трудом, будто на грудь давит что-то неимоверно тяжелое. Проходит практически минута, прежде чем Триш находит в себе силы заговорить вновь. - Я не хочу повторять очевидных вещей. Ты не глуп, чтобы и самому все понять. - Значит, ты отказываешься говорить? – Переспрашивает он. - Значит, ты меня не слышал? – Ответив вопросом на вопрос, демонесса попыталась выскользнуть, но не вышло. Хотя, если бы она хотела, то давно оказалась на свободе. Но хотела ли?- Отпусти меня. В ответ молчание. Еще более длительное, чем предыдущее. Нет, он не пытался подобрать слова, не пытался сейчас вообще что-либо делать. Он просто не отпускал. Не собирался. Не слушался более. И более не будет. В конце концов, если все время бегать от очевидностей, то и смысла нет так жить. Медленно. Данте приблизился к лицу Триш, взгляд ее метался из стороны в сторону и в итоге замер, вглядываясь в глаза мужчины. Поцелуй. Пробный. Плотно сжатые губы отвечают, но с легкой заминкой, но затем поддаются. - Ты пьян. – Слова эти звучат не иначе как утверждение. – Значит, все это не по твоей воле. Следовательно, ты забудешь. Так? Триш на миг отстраняется, чтобы вновь заглянуть в бесконечные омуты глаз полудемона, но те оказались ясными и спокойными, и спокойствие это передалось самой женщине. Очередной поцелуй. Отстранив ладонь от лица, прижал к себе, резко, не позволяя более отстраниться. Грубо, тем самым демонстрируя свое несогласие со всеми ее правилами и моральными устоями, совершенно ненужными в данный момент. - Дан…хм…! Она пыталась что-то произнести, но он не дал ей возможности прервать поцелуй. И все-таки с трудом, но она выговорила более или менее разборчиво: - Дверь… Она указала рукой на развороченный дверной проем, поняв, что ничего другого ей не остается. Триш так и не смогла понять, как ей пришло это в голову, но она совершенно точно знала, что не хотела бы иметь неожиданных свидетелей, особенно в такой момент. Данте ни на мгновения не оставляя ее губы, взмахом руки толкнул дверь. Щелчок замка свидетельствовал о том, что та надежно заперта и тревожить никто не станет. Руку женщины вернул обратно себе на плечи, пальцы которой сдавили их еще сильнее. Триш уже начала задыхаться от недостатка воздуха, когда Данте оторвался от ее губ, понимая, что ей необходимо восстановить дыхание, но полностью оставить ее он не смог и стал покрывать мелкими и жарким поцелуями ее подбородок и шею. Окинув голову назад, Триш на мгновения позволила себе прикрыть глаза. Просто не могла держаться так долго. - Данте… Спальня… Не здесь… Постепенно отступая назад, пара бесноватых достигла спальни. И вскоре Триш смогла ощутить под собой прохладу и шелк простыней, что на мгновение остудили тело. Голова кружилась, и все казалось иллюзорным, выпавшим из реальности. Ритм собственного сердца оглушал подобно звукам сотен барабанов, в кои молотили без устали. Руки проскользнувшие под свободную майку, приятно касались бархатной кожи, от чего по всему телу разносилось ощущение дрожи. А позже белая ткань скользнула вверх, открывая взору красивое тело женщины: выступающие ключицы, полная, высоко вздымающаяся после каждого вдоха грудь с розоватыми ореолами и отвердевшими камушками сосков, узковатую талию и плоский живот. В этот момент Триш замерла. Ее впервые видели такой. И почему-то от этого ощущения внизу живота образовалась приятная тяжесть. Сам Данте за это время быстро освободился от своих плаща, пиджака и рубашки, оставшись обнаженным по пояс. В какой-то момент она запустила пальцы в растрепанные пряди, принимаясь их медленно перебирать, иногда подергивая, но не причиняя боли. Быстро пройдя дорожкой из поцелуев от ее губ до ключиц, где задержался на короткие секунды, а после позволил себе на мгновения оторваться. Далее, медленно продолжил свой путь к ее груди и, наконец, ее терпение было вознаграждено, когда он втянул в рот вершинку одной из них, прихватывая то губами, в какие-то моменты подключая зубы, начиная покусывать и потягивать немного вверх, раздразнивая, чередуя, неожиданно переходя на другую вершинку и так несколько раз. Тогда-то мужчина и услышал первый в своей жизни стон возлюбленной. Триш приподняла голову, но принятая поза болью отдавала в шею, и ей пришлось вновь откинуться на подушки, хаотично разбросанные по постели. Ее рука в его волосах сжалась, как и та, что лежала на его плече. Застонав вновь, она сильнее прижала его голову к своей груди. Еще немного этой сладкой пытки и она уже не могла ждать. Она опустила свои руки к его штанам, попытавшись снять их, но не смогла даже найти пуговицу. Демонесса раздраженно заворчала, а Данте позволил себе скупую улыбку. Наконец ей удалось ее разыскать и расстегнуть, молния последовала за ней мгновенно. Она опустила их настолько низко, на сколько смогла, и, затем, он сам их сбросил. Его руки в тоже время избавляли ее от коротких шорт и нижнего белья, правда, с гораздо большим успехом. Теперь, целиком раздевшись, Триш, казалось, полностью потеряла терпение. Она притянула его голову к своему лицу и жадно прильнув к губам, обвила ногами его талию, сильнее прижав к себе, тем самым настойчиво подталкивая действовать дальше. Истинная демоница проснулась в женщине и теперь она перестала ее сдерживать, уступая, постепенно, но все же сдавая позиции. Прервав поцелуй, он посмотрел на нее. - Ты знаешь, что будет больно? – Прошептал он у самого уха, не переставая касаться бледной кожи губами, ближе к плечу. Ее взгляд начал медленно затуманиваться, и поняв, что говорить не в состоянии Триш лишь слабо кивнула, закрывая глаза, дабы хоть как-то восстановить окончательно сбившееся дыхание. Коснувшись губами закрытых век, Данте чуть шире развел упругие бедра, позволяя себе рассмотреть благоухающий бутон плоти, уже влажный и потому, особо не раздумывая более и не желая томить возлюбленную, вошел в лоно, медленно, заполняя полностью, подобно тому, как вино заполняет сосуд. Сын Спарды видел, как она зажмурилась и прикусила нижнюю губу чуть ли не до крови. Как повернула голову в сторону, хватая непослушными губами столь необходимый воздух. В момент, когда он ощутил внутри тепло, Данте и сам не устоял, издав тихий стон удовольствия, зажмурился. Открыв глаза через какое-то время, внимательно присмотрелся к женщине, что билась на постели, соблазнительно прогибаясь в спине. Мужчина легким движением руки смахнул с лица жемчужно-платиновые прядки, неспешно приблизился к лицу, вглядываясь в затуманенные глаза. Реакция со стороны Триш оказалась самой лучшей наградой. Очередной поцелуй, но совершенно другой. Медоточивый, глубокий, дикий. Этот поцелуй являлся лекарством от боли и нес в себе все наслаждения мира. Сильнее вцепившись в плечи полудемона, Дикарка кивнула, требуя продолжения не обращая внимания на боль, сходившую постепенно на нет. Обязав себя вести себя с возлюбленой нежнее и увереннее, подчинился. Движения поначалу неловкие, постепенно становились более глубокими, плавными и с каждой секундой приносили все больше удовольствия. Вскоре неровное и прерывистое дыхание Триш переросло в страстные стоны, сквозь которые то и дело можно было разобрать тихое «люблю». Руки вновь сжались на плечах мужчины, однако, ладони позже скользнули по спине, изучая рельеф мышц, каждую черточку, впадинку, словно запоминали, изучали. Триш нравилось, она с ума сходила. Дочь Мундуса подавалась бедрами навстречу, даже в столь откровенные моменты близости ей не хватало Данте, а мужчина, будто, только этого и добивался. Ускорив темп, знал, что ее боль уходит и от этого распалялся еще больше, подстегиваемый издаваемыми возлюбленной стонами. Он никогда не видел Триш столь раскрепощенной и…настоящей и ему было приятно, что он – единственный, видевший все это великолепие. Данте прижался губами к шее бесноватой, оставив после своеобразное клеймо. Ладонь, пробежавшая по всему телу женщины, спустилась вниз от ягодицы, проскальзывая далее на бедро, вернулась обратно на талию. Бесноватая подняла руку и громко вскрикнула. Прикусила губу, что бы сдержать вырывающиеся крики наслаждения от накатывающего волнами удовольствия, но бесполезно. Не в силах сдерживать себя, демонесса попыталась найти опору для освободившейся руки. Поиски были безрезультатны, пока пальцы не наткнулись на столбик кровати, ухватившись за него, женщина издала очередной полустон. Все плыло, двоилось, и понимание реальности давно растворилось в потоке удовольствия, доселе неизведанном, но теперь доступном. Истома внизу живота не давала покоя, а истертые стенки лона уже начали сокращаться, извещая о скором финале. А Данте же не переставала одаривать водопадами из самых невероятных ощущений, с каждым движением бедер проникая все глубже, чередуя, совершая несколько частых и неглубоких толчков, вызывая томление, а затем совершая несколько глубоких проникновений, вознаграждая за терпение. Сам сын Спарды держался из последних сил, стараясь всеми силами отдалить пик удовольствия, но видя, что Триш себя не сдерживает, решил так же отдаться этому безудержному порыву. Из огня, да в полымя. Триш жадно хватала ртом воздух, потому как в последние минуты задерживала дыхание, предвкушая сладостную агонию. Оргазм оказался неожиданным. Стройное тело Баловницы изогнулось и мужчина с трудом удержал метающуюся по постели возлюбленную. Мгновениями позже разрядка наступила и для него. Лоно заполняло густое теплое семя. Триш подняла на мужчину испуганный взгляд, но потом, слабо двинула бедрами навстречу, позволяя вязкой субстанции проникнуть как можно глубже. Совершив пару последних движений, Данте покинул столь манящую своим теплом глубину лона и лег на постель рядом, смотря помутнившимся взором в потолок, но так же бережно прижимал к себе Триш, голова которой покоилась на плече. Перебирая длинные пряди, охотник на демонов старался подобрать слова, а с учетом произошедшего, сделать это оказалось не так просто. - Триш… Я… Ну… Будь моей… Женщиной… - Чуть слышно прошептал он, целуя возлюбленную в висок, немного сконфузившись. В ответ молчание. Триш приподнялась и облокотившись на локоть, повернулась к мужчине, более уделяя внимание глазам. Спустя пару минут она все же осмелилась заговорить. - Я восприму твои слова как предложение. – Ответила она с толикой лукавства. - И твой ответ? – Выжидающий тон выдавал волнение мужчины с головой, но поделать, увы, с этим Данте ничего не мог. - Думаю, произошедшее только что можно считать моим ответом… Ничего более не говоря, Триш повернулась на бок спиной к мужчине, и запустив руку под одеяло, накрыла ладонью низ своего живота. Новое желание согревало, но пока женщина не спешила его озвучивать. Данте и сам все понимал. Без слов. Ему хватило легчайшей полуулыбки, чтобы все осознать без слов. Накрыв своей ладонью ладонь теперь уже будущей супруги поверх живота, мужчина улыбнулся, правда, незаметно. А утомленная Триш, уже спала. Скоро новый день. Скоро и новая жизнь. Действительно новая.