Event Reborn

The decisions you make and the way you treat others have more impact than you may ever realize ©

      Проснувшись, Том не сразу понял, где находился. Осознание медленно приходило к нему, и лишь через несколько мгновений он вспомнил, что случилось.       Все же, он не удержался и прочел свой дневник. Наплевав на все предупреждения, вторгся в течение времени. Попытка вспомнить последние события не привела ни к чему хорошему. В голову тут же вонзились кинжалы боли, только в этот раз было по другому. Прежде, в два первых возвращения, не было ничего серьезного, так, легкое недомогание. Теперь же мозг разрывался, а перед глазами мелькал водоворот красок, звуков и запахов, сменяющихся и превращающихся в бурю хаотичных, разрозненных воспоминаний. С большой скоростью они сменяли друг друга в памяти, словно короткие видеоклипы.       Детский смех, Билл гоняется за Бастером, который улепетывает от него по яркой весенней лужайке. Билл, Том и Симона сидят дома, уплетая вкусный домашний ужин и Билл рисует свои картины. Том раскачивает его на своих сделанных из автомобильной покрышки качелях.       Поток образов не останавливался, наоборот, становился все интенсивнее, причем некоторые из них казались незнакомыми, как будто появились впервые.       Затем новые картины. Повернувшийся к копу в полиции Тайлер. Пронзительная боль, когда автомобиль срывается в кювет. Снова мама, заводящая машину, чтобы уезжать в аэропорт.       А затем что-то новое. Снова Билл, на пороге дома МакГратов, со своим рюкзаком, опускает руки и говорит, что проехал автостопом через все штаты, не в силах жить там, где нет его лучшего друга. Говорит, что он следовал за своим сердцем. Больные расширившиеся глаза. Том увидел себя, налетающего на хрупкого брюнета с объятиями. Ультиматум матери сбежать из дома, если она не позволит Биллу остаться.       Гордость, расцветающая в душе, когда Билл вышел из школы изящных искусств, куда его зачислили без разговоров, лишь просмотрев его работы.       Движущееся горячее тело в темноте, глаза в глаза, и руки, переплетенные вместе.       Последствия измененных событий сталкивались с настоящим ошеломляющей волной. Том снова видел солнечного, улыбающегося друга в своих воспоминаниях, он был такой беззаботный и счастливой, без всякого следа неуверенности и беззащитности, которые присутствовали в его лице раньше.       Затем появился пикник в лодке, солнце плещется в воде. Губы на губах под огнями фейерверков на День Независимости. Билл, обалденный, как суперзвезда, появляется на вечеринке, посвященной зачислению в Гарвард, и сразу приковывает к себе все взгляды.       Поток воспоминаний внезапно прервался от какого-то внутреннего удара, и тело Тома сжалось. Он застонал от судорожной боли, пронизывающей его с ног до головы, почувствовал, что его верхняя губа стала мокрой. Парень потянулся к ней. Из ноздрей потоком лилась кровь. Когда тошнотворное кружение, наконец, прекратилось, Том, все же открыл мутные глаза.       Сказать, что он чувствовал свое тело было очень сложно — вместо него он ощущал мягкую вату, которая не могла отвечать на команды разума. Было сложно пошевелить рукой или ногой. Только перед глазами, плоский и блеклый, висел потолок.       Ряд новых воспоминаний прекратил мелькать. Теперь все стало ровно и спокойно — просто слабость и страшное головокружение. — Чтоб тебя, — Том со стоном сел на кровати, вытирая тыльной стороной руки кровь, — в прошлые разы не было так отвратительно. — О чем ты? — раздался рядом сонный шепот.       Том замер. Он расслышал это слишком отчетливо, чтобы ошибиться. Повернув голову, парень кубарем скатился с кровати.       Это была не та мрачноватая каморка, что он делил с Тревором, и уж точно, это не Тревор смотрел на него сейчас из постели, сонный и растрепанный спросонок.       Сердце билось уже в районе копчика. Том вцепился ногтями в пол, в надежде удержать реальность, хотя она упорно ускользала от него.       Билл выглядел удивленно. Черные волосы с вплетёнными в них белыми дредами, рассыпались по его плечам. На лице возникло выражение полного непонимания — его друг выглядел как-то странно, был белый, как стены госпиталя и забился чуть ли не в угол комнаты. По лбу его стекали капли прозрачного пота. — Том, ты чего? — еще раз опасливо спросил Билл, откидывая одеяло. — Тебе опять снился кошмар? Я думал, они давно закончились!       Оказалось, на нем нет абсолютно никакой одежды. Вертикальная складочка залегла между его бровей, и он обеспокоенно хлопнул черными выразительными ресницами, бросавшими на его щеки длинную тень.       Минута молчания заставила Билла снова предпринять попытку к разговору. — Ты хоть слово можешь сказать?       Том прикрыл ладонью рот.       Такой красивый, ни следа горечи на лице, взлохмаченные со сна волосы — те самые, что он так любил перебирать в детстве. Глаза в которые он мечтал взглянуть в те дни, где Билл еще был жив, как сейчас — красивый, мягкий. Принадлежащий только ему. — Билл, — Том медленно заговорил. — Этого не может происходить на самом деле. — Чего не может происходить? Я говорил тебе вчера, не бери еще коктейль. Видишь? Я оказался прав! Тебе опять плохо!       Том не помнил ничего из этого. Как бы он ни напрягал память, словно черная дыра поглотила все воспоминания о произошедшем. Все, кроме одного. Измененное воспоминание. Нет, дело тут вовсе не в алкоголе.       Дрожа, парень поднялся на ноги. — Билл, какое сегодня число? Скажи мне, мне очень нужно знать. — Девятое февраля, неужели ты не помнишь?       Девятое февраля. Девятое, та же самая дата, что после похорон. Том посмотрел на часы. Он вернулся из Эверетта только два часа назад! — Я изменил поток времени… — едва слышно прошептал он.       Воздуха стало резко не хватать.       Тем временем Биллу все же надоело наблюдать комедию, он опасливо спустил стройные ноги с кровати. — Так, Том. У тебя интоксикация. Давай-ка теперь отведем тебя в медкабинет, пусть они тебя посмотрят и…       Договорить он не успел. Том медленной походкой двинулся в его сторону и осторожно присел на краешек кровати, заставив друга замолчать одним взглядом. Том казался испуганным, словно за ним гонялись стаи демонов. А затем (на это Тому понадобилась целая секунда) он приподнял руку. Преодолевая расстояние с трудом, словно это стоило ему всей выдержки, парень потянулся и коснулся пальцами скулы Билла.       Он боялся, что тот растворится словно призрак под его ладонью, что это бурное воображение играет с ним злые шутки. Том вздрогнул, когда ощутил его кожу пальцами — Биилл не просто казался реальным. Он был живым.       Ком подступил к горлу. В следующую секунду мощный рывок сбил брюнета навзничь, впечатав в кровать лопатками. Тяжелый парень навалился сверху, стискивая его, в жестких, очень твердых объятиях. — Билл, — прошептал ломающийся, охрипший голос.       Том дрожал. Он не мог не трястись от осознания — план сработал. Его самый лучший друг не умирал. Это было просто невероятно. Новые воспоминания. Новая жизнь. Счастливая. — Отвечай на мой вопрос! — Том прижал руки Мерфи к кровати, когда справился с собой. — Я уезжал из Эверетта? — Что? Эверетт? — парень казался удивленным таким вопросом. — Том, это ведь было шесть лет назад, с чего ты спросил? — Как ты оказался тут? Почему ты здесь? — В смысле почему… Я тут живу! Том, мне это не нравится, давай-ка я все же дойду до врача? — брови брюнета снова начали ползти к переносице. — Отвечай на мой вопрос, просто ответь, хорошо? Пожалуйста, Билли, пожалуйста, мне очень нужно знать!       Немного напуганный Мёрфи не прекращал вглядываться в его лицо. Он молчал. — Что произошло, когда я уехал? — Я поехал за тобой через месяц. Ты же знаешь! — быстрый, настороженный ответ. — Ты поехал за мной. Ты работал когда-нибудь у Ларри? — Том, у Ларри? В этой дешевой забегаловке на центральной улице? Ты что с ума сошел? — в зрачках Билла плясало разгорающееся беспокойство. — Я даже ел-то там с трудом. Откуда все эти вопросы? — Мы с тобой вместе? Скажи мне Билл. Просто скажи мне, что мы вместе! Скажи мне, что мы вместе… — Том наклонился к нему, прислоняясь лбом к его лбу так что стало больно им обоим. — Мы вместе, Том! Всегда были и всегда будем. Пожалуйста, дай мне встать? Я беспокоюсь за тебя!       Мы вместе, Том. Всегда были и всегда будем.       Мы вместе, Том. Всегда были и всегда будем.       Мы вместе, Том. Всегда были и всегда будем.       Повторив это про себя двадцать раз, Том всхлипнул. Рыдания снова начали подкатывать к горлу. Его пальцы ослабли, так что Билл все-таки получил долгожданную свободу. К его удивлению, Том рухнул ему на грудь, словно подкошенный. — Я так рад, что ты жив. Господи, Билл. Я чуть с ума не сошел!       Его руки тут же сжали брюнета в объятиях. Влажные и теплые ладони путешествовали везде, где только могли проникнуть, поцелуи покрывали шею — дрожащие, нетерпеливые. Билл застыл, ощущая, как по его животу и груди бегут слезы. — Том, сейчас же посмотри на меня, — он поднял его подбородок двумя пальцами. — Пожалуйста, расскажи, что тебе снилось? — Я люблю тебя, Билл, — Том словно не слышал его. Он вытер мокрые щеки ладонью, останавливая бегущие слезы. — Я люблю тебя, пожалуйста дослушай меня. Я не успел тебе этого сказать. Я хотел! Я всегда хотел! Прости меня за то, что я не приехал. Прости меня за то, что я оставил тебя одного. Я больше никогда тебя не оставлю, даже на минутку. Ты веришь мне? Пожалуйста скажи, что ты простил меня. Пожалуйста!       А слезы все катились из его глаз. Билл выглядел совершенно серьезным. — Том. Ты никогда не бросал меня! О чем ты говоришь, я разве только в туалет от тебя иногда отлучаюсь, все остальное время мы постоянно вдвоем! Я с тобой с тех пор как ты в Эверетт переехал, да и потом, где бы мы ни были, мы всегда рядом! Ты — моя вторая половина! Как я могу остаться без тебя?       Моя вторая половина.       Том вытер последние дорожки слез. После этого он взял его лицо в ладони и сделал то, о чем так мечтал. Он нашел губы парня и приник к ним, вторгся в его рот поцелуем от которого у Билла моментом ушло дыхание. Том был словно пьяный — он дрожал, как лист на осеннем ветру, ласково кусался, его язык творил невероятные вещи, и Билл лишь тихо застонал, пока отвечал на это внезапное проявление чувств. Сейчас он мог только отплачивать той же монетой — выбора у него не оставалось. Он кусал в ответ губы, которые и без того мучили его всю предыдущую ночь, встречался с кончиком его языка вбирая его в себя, выпивая дыхание Тома. Это заводило обоих до дрожи, и Том потерял всякое управление. — Билли, — тихо дышал он в шею теплому, как воск, брюнету. Его руки беспорядочно шарили по его груди. — Я так по тебе скучал! Ты не можешь себе представить!       Подумав о чем-то, Том схватил его за руку и уткнулся в ладонь, целуя и покрывая влагой пальцы. Он вдохнул запах какого-то увлажняющего крема, которыми Билл всегда пользовался с избытком. — Твоя рука. Она работает… — Она работает, я ведь рисую ей, глупый. Ты сам помогал мне с терапией!       Том крепко зажмурился. Происходящее — реальность, Том убеждался в этом все больше и больше. — Ты расскажешь мне, что с тобой? — обеспокоенно прошептал Билл, проводя кончиками пальцев по брейдам парня. — В тебя словно демон вселился! — Ты в меня вселился.       Том порывисто приподнялся и откинул одеяло. Билл не изменился — Том запомнил их последний раз до мельчайших подробностей, тот раз, когда они были еще подростками. Он жадно осматривал его живот и бедра — эта картина казалось ему самой желанной на всем свете, он сейчас был готов абсолютно на все и не отвечал за горячность своих поступков.       Билл разглядывал его немигающим взглядом. Том слегка нагнулся и тяжело выдохнул. Он подсунул под него руки, сжимая ладони на его бедрах и заставляя парня слегка податься вперед. Он ткнулся носом в теплый плоский живот, с удовольствием втягивая такой знакомый терпкий запах от которого он терял голову. Язык прошелся по коже брюнета, оставляя влажные дорожки. — Тооом… — мягко простонал Билл, чувствуя его горячие губы на себе, его язык влажно скользнувший по стволу до самого основания. — Я хочу тебя, Билл, — хриплым голосом отозвался ему Том.       Ему просто нужен был он. Даже если сон вот-вот растает, Том надеялся получить хотя бы десять минут положенного ему счастья.       Голова брюнета метнулась в сторону по подушке, черные волосы каскадом рассыпались по белой ткани. Вертикальная складочка между нахмуренных бровей стала отчетливее. Руки Тома держали Билла под поясницу, погружая низ живота брюнета в горячую влагу. Теряя сознание, Билл сумбурно прошептал: — Смазка… Под подушкой…       Бессвязный шепот дал понять, что он согласен на все уже через минуту движений горячим ртом. Ему хотелось посмотреть, как Том потеряет контроль, еще больше и еще сильнее, как будет крепко сжимать его тело и делать с ним все, что угодно. Ощущение, рождённое всего лишь мыслью о том, что его кожа коснется кожи Тома, возбуждало нервную систему до такой степени, что во всем теле появлялось оцепенение, которое вскоре превращалось в тупую боль.       Том поднялся на руках, нависая прямо над брюнетом. Он рассматривал Билла с жадностью, прижимаясь пахом к его животу. За всю ту боль, что они оба пережили, Том намеревался взять свое — он хотел сделать так, чтобы Биллу с ним было хорошо так, как никогда в жизни. После всего, он, как никто другой, заслужил это.       Он вошел в него сразу же, глубоко и сильно, вырвав из его груди хриплый стон. Он двигался в нем, не отрывая глаз от его лица и наслаждаясь каждой секундой, его выдохами и стонами, которые становились все громче и стекали с губ подобно сладкой мелодии. — Ты мой лучший друг, — Том сделал глубокий толчок вперед. — Я хочу, что бы был со мной рядом вечно, — еще один толчок. — Я не выпущу тебя сегодня из постели, ты понял? — Не выпускай, Том, пожалуйста… Пожалуйста… — донесся до парня сдавленный, еле слышный ответ. — Какой ты горячий. Боже…       Том развел руками его бедра, открывая их для себя и входя в него, влажно и медленно. Он так давно мечтал снова ощутить, каково это — быть с тем, кого ты так сильно чувствуешь. На самом деле, пусть даже и понимание этого далось так непросто. Но больше Том не хотел терять свою возможность. Он собирался быть с ним, пока жизнь еще бежит по его венам.       Прикосновения действовали на нервы, распаляя лишь сильнее, сопротивление тела Билла ослабло. Тому казалось, что он плывет, растворяется в нем, достигает самого дна омута своих желаний. Билл мягко дышал, обнимая его плечи. Том чувствовал, как шрамы на его сердце затягиваются и становится легче с каждым толчком, с каждым скольжением по его коже. Он не оставлял в покое губы парня, прижимал его к постели всем весом. Глубокий и хриплый стон Билла пролетел стайкой бабочек по всему телу, задевая нежными крылышками нервные окончания. — Да, Том… — протяжно и сквозь зубы прошептал брюнет, выгибаясь в пояснице.       Том окинул его под собой безумными глазами. Он даже не дал Биллу времени привыкнуть к его присутствию — просто делал это с ним, подтягивая на себя его бедра и посылая импульсы жгучего, глубокого удовольствия им обоим. Его жесткие толчки пробивали низ живота волной взрывного кайфа. — Я мог только мечтать о таком, — соскользнуло с губ Тома самое заветное и горячее желание, которое сбывалось сейчас. — Забавно, мы ведь с тобой так давно вместе, мммм… — глухо сказал Билл, обхватывая длинными ногами талию своего партнера.       Ресницы его трепетали от жара и лицо приняло мучительно-сладкое выражение — Том боялся, что его может вырубить от кайфа. Врач всегда говорил ему про стресс — нельзя было нервничать, пугаться или переживать чтобы не вызвать очередную вспышку беспамятства. Как справляться в такой ситуации?       Том сейчас и так был в беспамятстве — забирать, всасывать каждой клеточкой кожи всего Билла было неприлично приятно. Он не мог передать словами, как ему хотелось бесконечно видеть его закатывающиеся глаза и сжатые челюсти. — Том, поцелуй меня, — очень тихо прошелестел Билл и без того припухшими от поцелуев губами.       Том немедленно полез по нему вверх — выполнять его желание. Он припадал губами к его изогнутым в улыбке уголкам рта, исследуя языком каждый миллиметр его губ, ряд его ровных белых зубов.       Билл приоткрыл веки и медовые глаза, подернутые вуалью возбужденного безумия и заглянули прямо Тому в душу, безошибочно узнавая все потаенные секреты, все его надломленности и сколы. Под ладонями брюнета они все исчезали, зашлифовывались и не были такими острыми и неприятными, под его пальцами хотелось растворяться, как шипучей таблетке аспирина, чем Том и занимался, вдавливаясь в него бедрами и меня угол так, чтобы найти ту самую точку при прикосновении к которой Билл стонал еще громче, переходя почти в рык.       Когда он стал таким раскрепощенным? Том помнил его разным, но такой Билл определенно доставал его очень сильно. Он помнил его робкие взгляды из-под опущенных ресниц, как он скользил по жизни, тихий, похожий на тень. Но он был не такой сейчас. От его встречных толчков у Тома непроизвольно поднимались короткие волоски на руках и мышцы сокращались сами собой. — Билл, не сжимайся так, иначе я кончу раньше тебя. Пожалуйста, расслабься… — Том с трудом боролся с собой, чтобы это все не прекратилось слишком быстро. — Да, Том. Я хочу, чтобы ты сделал это, прямо в меня, — выдохнул Билл, вырывая этими дыхание парня. Том едва не заскулил.       Его пробило мощной волной, накрыв с такой силой, что сердце чуть не остановилось. Он захлебывался, инстинктивно двигаясь прямо внутри Билла, закусив от удовольствия губу так, что остались следы. Брюнет застонал и оставил на спине Тома лунки от ногтей. Том понял, что довел его до конца всего лишь своими движениями. Било видно, что Билл удивлен, это стало заметно после того, как выражение болезненного наслаждения сошло с его лица. Некоторое время оба парня не шевелились. Тому показалось, что он снова переместился, так его накрыло. Он вытер бегущую по виску слезу. Билл посмотрел на него — его щеки раскраснелись, дыхание сбилось, а черные волосы волной соскользнули с плеч. — Ты такой красивый, — язык Тома прилип к гортани, — это был самый лучший секс в моей жизни. — Ты всегда так говоришь. — Билл потерся носом о его шею, мягко поцеловав в щеку. Он помолчал немного, собираясь с мыслями. – Ну, мистер никому-ничего-не скажу. Теперь-то, когда ты закончил с изнасилованием меня — ты поделишься тем, что вселилось в тебя? — Плохой сон. Просто плохой сон, — Том обнял Билла крепко и потерся щекой о его грудную клетку, задевая носом кружок соска. — Ты так приятно пахнешь. — Серьезно Том, у тебя кровь шла носом. У тебя такое бывало только когда начинались приступы. Но их нет уже много лет! — Да, их нет. Билл можно сегодня никаких слов начинающихся на букву «П» и кончающихся на нее же? Не хочу вспоминать. Ничего не хочу, кроме тебя. — И часто ты вспоминаешь? У тебя уже лет шесть их нет… — Ну и слава богу. — Но кровь…       Губы, накрывшие рот Билла заставили его замолчать. — Пожалуйста, Билл. Я не хочу о плохом. — Ты так говоришь, будто что-то случилось. — Ничего не случилось. Ничего. Боже...       В голове Тома в геометрической прогрессии множились идеи о том, чем он хотел заняться сегодня, чтобы заставить Билла замолчать, чтобы слушать лишь его бессвязный шепот. Так и не остыв, он захотел повторить — столько раз, чтобы они оба вымотались и снова уснули без сил.       Билл улыбнулся, поняв, что его тянут наверх. Он удобно устроился на бедрах Тома, рассматривая того сверху. Том плавился от его движений и от теплоты тела, которое погружало его в обволакивающий жар. Глаза брюнета светились янтарным блеском, и он с улыбкой смотрел на Тома, поставив руки по обе стороны его плеч. От его движений хотелось кричать. Том был в нирване, он протянул руки и взялся за талию брюнета, помогая ему двигаться глубже и сильнее. Кончики его пальцев опустились и легли Биллу на живот, затем спустились ниже, скользнув по всей длине его ствола. Том размазал теплую капельку выступившей смазки по блестящей головке. Он не прекращал двигать рукой, пока Билл не простонал низко и хрипло, и от этого движения ладонь Тома покрылась влагой. Брюнет не выдержал, сильно двинувшись и опадая вниз с протяжным и расслабленным стоном.       Том хватал ртом воздух. Он освободился прямо в Билла, в теплое и тесное пространство, получая от этого невероятный кайф и облегчение, такое душевное спокойствие, которого он не испытывал уже давно.       Это было все, чего ему не хватало. Быть с ним. Он знал это всегда.       Том улыбался, покрывая его кожу поцелуями. — Это невероятно, — Том откинулся на лопатки. Он вытер слезу, которая скатилась из уголка его глаза. — Билл, еще раз. Давай еще раз. — Маньяк, — с нежностью в голосе сказал Билл.       В этот день они не пошли никуда, хотя пару часов спустя Мёрфи вяло пробормотал что-то про пары, художественную школу, несданный проект и конец света, который устроит ему ведущий преподаватель в случае неявки. Том и слушать не хотел про раздражающие внешние факторы, которые могли бы хоть на минуту вырвать друга из его рук. — Ты уверен, что хочешь от меня уйти? — прошептал он Биллу прямо в ухо, отодвигая блестящие пряди волос с его шеи. — Я никогда не уверен, когда ты спрашиваешь так, — ответил ему не остывающий Билл. — Тогда побудь со мной сегодня. Я сделаю так, что ты не пожалеешь.       Билл не жалел. Том вымещал на нем всю накопившуюся нежность, потому что хотел наверстать все шесть лет упущенных шансов, когда не имел доступа к этому телу и дико боялся, что наваждение развеется.       Но оно не уходило.       Том сделал все, чтобы загонять Билла до бессознательного состояния. У него получилось — под конец темноволосый парень не мог уже даже стонать, он только лежал, смотрел на Тома, а голова его ритмично подрагивала в такт возвратно-поступательным движениям, прошивающим его насквозь сумасшедшим удовольствием.       Билл не припомнил, чтобы Том когда-либо обращался с ним так. Словно что-то новое вселилось в него, изменились его поцелуи, прикосновения, то, как он двигался, входя резкими быстрыми движениями. Он задевал самые чувствительные точки и заставлял стонать и выворачиваться, потому, что больше сделать в такой ситуации ничего было нельзя.       Его глаза смотрели прямо в душу, Билл терялся в ощущениях — терялся в нем, слипаясь с ним в единое целое, хотя он не до конца понимал, что нашло на его вторую половину.       Они остыли только под вечер, когда предметы в комнате стали отбрасывать на пол длинные тени.       Билл заснул — не выдержал такой гормональной встряски. На губах его играла приятная расслабленная улыбка, о которую Том потерся носом. Он не спал, он смотрел на брюнета — такого счастливого и мягкого, такого, каким он хотел бы его видеть всегда.       Шесть лет мучений без его присутствия наконец-то кончились. Том не знал, что ждет его в этой реальности, но именно в этот момент, он подумал, что никогда не чувствовал себя счастливее.