Made in China

- Красавец, нечего сказать! И где таких берут? - Места знать надо..., - улыбнулся Лави, подбрасывая в костер сухих веток. Там, на темной поляне, куда не доставал свет костра, воин уединился со своим мечом, подальше от искателей и их раздражающего трепа. Искатель кашлянул. Лави заржал мордой в колени - в этот вечер Юу был просто дико популярен. Искатели заглядывались на эту гибкую тень, словно в танце кружащую по темному лесу, и блеск лезвия в свете луны. Ну, только гляньте, как выгибается! Рыжему аж самому поплохело. Стервец! Жарко стало – скинул плащ, еще жарче – рубашку. И лыбится, садюга! Сквозь темноту, по движениям видно, что лыбится! От Лави не ускользало ничто: ни распущенные, словно по заказу, волосы, ни легкие повороты головы – знак того, что «зверь» смотрит в его сторону. Зовет. Смешно было наблюдать за тем, как искатели, не отрывая взгляда от темной фигуры, наблюдают за этим «шоу», устроенным не для них. Но как бы то ни было, все же столь явное внимание начинало раздражать. - Слюни подотрите… Все трое резко отдернули плащи и взгляды. В голове историка тут же промелькнула мысль, что с такой работой остаться натуралом крайне сложно. Настроение располагало к издевкам. Ужасно хотелось сорваться и «присоединиться к тренировке» где-нибудь за деревом в этом темном лесу. Но Юу еще не закончил. Он продолжал издеваться над воображением сидящих у костра, осознавая, какую реакцию вызывает его обычная тренировка. И прервать его – смерти подобно, а ждать - слюной захлебнуться нафиг. Лави выбрал первый вариант. Встав и отряхнувшись, историк направился во тьму, не забыв при этом, пусть и не со зла, шикнуть зардевшимся искателям: «развлекайтесь!» На какой-то миг он потерял Канду из виду, но тут же вновь обнаружил. Шею обдало холодом, дыхание участилось. Меч к горлу – любимый метод избавления от нежданных гостей, уже должен был стать привычным, но все еще вызывал трепет. Хриплое дыхание в шею – контраст холодного и горячего. Он стоит неподвижно, молча, все так же не убирая клинка. Подобные ситуации всегда забавляли историка. Близко и опасно. Интересно, их видят искатели? - Эй, Юу… - меч упирается сильнее, оставляя на шее легкий порез. Лави чувствует улыбку на его губах, - ты забыл, как дышать? - усмехается мечник. Если дышать он иногда забывал, то способность мыслить всегда оставалась при нем. Только острый ум и внимательность спасали книжника от положения «снизу». Вот и сейчас, почуяв, что мечник отвлекся, рыжий рывком освободился и тут же повалил «недоубийцу» в листья, уселся сверху и завел над головой руки. Обернулся: с освещенной пламенем костра поляны на них воззрились трое искателей. Видят все, засранцы… Хоть бы отвернулись! Пусть историк и был извращенцем, но лишние зрители его всегда раздражали. Недолго думая, Лави закинул свою жертву на плечо и потащил в неизвестном направлении. Жертва немного попиналась, но затем успокоилась, даже материться перестала. А темень в лесу – хоть глаз выколи. Так что далеко отходить не стали, разместились за ближайшими кустами у березы. Стянув с куртки пояс, историк ловко закрепил запястья второго экзорциста так, что на этой самой березе он был практически подвешен – едва касался ногами земли. Лави медленно провел пальцами по разгоряченной тренировкой коже. Канда дернулся и выдохнул. Все силы уходили на то, чтобы стоять. Юу был ниже на два сантиметра, но сейчас историку пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Целовался историк отменно, так, что крышу сносило даже у самой холодной «дамы». Обычно этого хватало, чтобы мечник полностью сдался. Сегодня «приглашение» поступило от него самого, и сопротивление с самого начала было чисто для вида. Игра у них такая, даже обычай – немного поломаться. Канда искренне считал, что всего в этой жизни надо добиваться, и это только усиливало желание. Хорошая драка перед сексом была у них в порядке вещей. Сегодня без драки. Это давало повод восполнить все, с силой прикусив губу, так что рыжий зашипел от боли. А потом слизывать кровь… медленно… Ласкать языком свежую ранку и снова прикусывать, на этот раз совсем чуть-чуть. Руки историка скользят по груди, спина упирается в ствол березы. Оставив в покое губы мечника, Лави опустился ниже, к шее и ключицам. Почему-то ему безумно нравились эти выпирающие косточки, он мог часами их целовать и проводить по ним пальцами. Ниже, к соскам. Дерзко. Сначала нежно обводя языком, немного посасывая, потом кусая до тихого стона, а потом снова нежно. Канда шумно дышит, все так же пытаясь устоять на ногах. Где-то на фоне раздаются стоны искателей – они уже начали. Дурацкая одежда ужасно мешает. Лави опускается на одно колено, расстегивает сапоги мечника, отправляя их куда подальше, целует под коленом. Канда еле держится, балансируя на одной ноге. Руки затекли, а в мыслях только одно – «быстрее». Щелкнула пряжка ремня, историк стянул штаны и теперь возиться со своими. На кой черт здесь столько пуговиц?! Наконец, с ними покончено. Закинув ноги мечника на бедра, рыжий медленно входит. Благо, не первый раз. Канда выгибается и охает. Голова кружится. Безумно хочется освободить руки и обнять этого рыжего засранца. Но они связаны. Лави покусывает шею и начинает двигаться. Он всегда делает это медленно, будто издеваясь, а под конец переходит на бешеный ритм. И сейчас, медленно и умело, историк делал свое дело, доводя японца до исступления и заставляя с силой подаваться вперед. Канда матерился. Он всегда матерится, когда на грани. Историк сбавляет скорость, и мечник шипит на него то ли с проклятием, то ли с мольбой. Лави ухмыляется. Быстрее и жестче, до глухого рыка, выполняя немую просьбу. Канда держался до последнего. Это как бой, в котором нет победителей, где смерть одного влечет за собой смерть другого. Они кончили почти одновременно: Лави глубоко внутрь мечника, а Канда – испачкав его рубашку. Следом за блаженством навалилась дикая усталость. Освободив самурая, рыжий историк упал на раскиданные по земле вещи, увлекая его за собой. Так и лежали – Лави на земле и Юу на нем, прикрыв глаза и тяжело дыша. - Эх, где же вас таких берут? - процитировал рыжий искателя. - В Азиатском… - мурлыкнул Канда, - ограниченный выпуск. - Получается, «made in China»? Мечник хохотнул: «получается…» - Странно так… - Это почему? - Слишком качественно. Тебя сложно сломать, - на момент в глазах историка мелькнула грусть. Он один из тех, кто знал о мечнике всю правду. - Ну, на самом деле я часто ломаюсь, - Канда привстал и посмотрел в глаза с полным серьезом, - …перед сексом, - и улыбнулся. Лави тоже заулыбался. Ну как тут не улыбнуться, глядя в эти честные глаза? - Идем, искатели, наверное, уже закончили. Поляна встретила их ласковым светом костра и отсутствием «этого быдла», как их величал Юу. Обнявшись и закутавшись в одеяло, парни уснули, слыша сквозь сон перешептывания вернувшихся искателей. В Ордене будет о чем поговорить.