Short list

Исин приходит в себя и видит потолок их комнаты. Он чувствует, что лежит на кровати, чувствует тепло и едва ощутимый запах знакомого одеколона. Кто-то шевелится рядом и приподнимается на локте. Ифань. Его взволнованный взгляд впивается в лицо Исина и тот немного несмело, даже горько улыбается, но ничего не спрашивает. И так все понятно – он упал в обморок, скорее всего, от переутомления. От непривычки так много и упорно танцевать. Длинные пальцы оборотня скользят по его щеке, призывая посмотреть на старшего. Гладят нежно и ласково, что в горле встает комок и почти хочется плакать. Никогда прежде такого Исин не ощущал. Даже благодаря Крису, хотя последний, впрочем, вообще не особо прикасался к нему. А когда Ифань прижался теплой щекой к щеке Исина, тот вообще задрожал, испуганный подобным действием. - Тише, не пугайся, - шепотом попросил его старший. – Я не укушу. - Я знаю, - так же тихо ответил Исин.- Просто для меня это… ну, в новинку. - Я знаю, - ответили ему, но отодвигаться не спешили. – Ты меня напугал. - Я знаю… - Кажется, у нас заело пластинку, - прямо в шею Исину усмехнулся Ифань, этим вызывая у младшего мурашки по спине и плечам. – А теперь к делу. Ты как умудрился упасть в обморок, тренировочный маньяк? - Ну… - Перетрудился? - Наверно. У меня просто голова закружилась, я не удержался и упал на свою кровать, но ты… ты меня перетащил, да? - Я испугался за тебя, - честно признался Ифань, снова приподнимаясь на локте, так, чтобы видеть Исина, а точнее – его глаза. – Правда. - Я… верю. - А хотел сказать «Я знаю», - улыбнулся оборотень. – Я же зна-а-аю! - Все, хватит, прекрати меня смешить! Пожалуйста… - Не прекращу и все. Кто-то же должен тебя смешить. Так почему бы и не я? Ифань улыбнулся и лег на спину, одновременно с этим снова взъерошивая волосы Исина. - Спасибо, Ифань. - Не за что. Давай спать, обморочный ты мой. - Я… - Закрывай глазки, складывай ручки под щечку и засыпай. Ну, хочешь, я колыбельную спою? - Нет, спасибо, я так засну, - разулыбался Исин. Даже не смотря на то, что иногда Ифань мурлыкал своим басом особо понравившиеся песни, младший никак не мог привыкнуть к этому, поэтому от колыбельных отнекивался. Тем более что Ву все-таки волк, а не кошка. И мурлыкать ему как-то не к лицу. Он вспоминает ту ночь, когда сам, после кошмара, пришел к старшему, попросился под одеяло и, ничтоже сумняшеся, наслаждался теплом чужого тела, этим странным ощущением безопасности, полной и безоговорочной. То же самое было сейчас, и это радовало. Младший закрыл глаза и попытался уснуть, что у него получилось с легкостью. Ну, под одеялом же тепло и уютно. Под одеялом, может, тепло и уютно, но вот во снах – далеко не всегда. Исин оказывается в том доме, где прожил три года. Сидящим на кресле, а напротив, на диване, поджав длинные ноги, устроился Крис. Он смотрит пристально, из-под черной челки. На нем кожаные штаны и майка, подчеркивающая немного худощавое тело, по сравнению с Ифанем. Исин вздрагивает и страстно желает проснуться, но тут бугимэн скалится. Его алые глаза начинают пугать, а раньше такого не было. Он не хочет видеть эти красные зрачки, то, что ему действительно нужно, имеет теплый карий цвет, как гречишный мед, ну или волчьи желтые. Не эти… младший дрожит, обнимает себя руками за плечи, на него смотрят и ухмыляются. А потом Чжан чувствует теплые руки на плечах, ласкающе поглаживающие. Он подскакивает в кресле и силится обернуться, но… Отпусти меня… отпусти… Объятия становятся крепче, практически прижимая хрупкое тело парня к своему хозяину. Губы касаются макушки нежным поцелуем, а тихий шепот действует подобно лучшему из успокоительных. - Тише, маленький, это просто кошмар, ты здесь, со мной. - И… фань? - Ага. Это я. А это ты, - длинный палец щелкает его по кончику носа. – И мы оба в реальности. - Что… - Ты говорил во сне, маленький. Пытался оттолкнуться от Криса, как я понимаю, того самого, звал меня, говорил, что тебе страшно… - Я опять тебя напугал, да? - Не то, чтобы напугал… в общем, я за тебя поволновался сегодня. Думал, что ты поспишь и станет легче, но… не стало, - оборотень провел пальцем по побагровевшим со временем шрамам младшего. – Знал бы ты, как меня это злит… ты такой маленький и хрупкий, так почему именно на твои плечи упала вся эта ерунда? - Я… не знаю. - А несколько часов назад мы с тобой все знали, - усмехнулся задорно Ифань. – Ладно, давай я тебя обниму покрепче, хорошо? И постараюсь не отпускать вообще, чтобы ни один сон плохой к тебе не пришел. - Мама мне всегда рассказывала сказку, когда я не мог уснуть, - задумчиво протянул Исин, откидываясь на плечо старшего. Тот хмыкнул. - Предлагаешь мне рассказать тебе сказку? - Ну… если ты хочешь? Юмор ситуации со сказкой в том был, что во время рассказа уснул и сам Ифань, крепко прижав к себе худенькое тело младшего. Вот тебе и вся сила сказок, хе-хе. - Ты поедешь со мной в полнолуние? За город. Оно через два дня. - А ты меня не съешь? - Ты вот сейчас издеваешься? Я, между прочим, нашел тебя именно в полнолуние! - А, так это ты меня… облизывал? – Исин опасно приподнимается и тут даже почти двухметровый Ифань слегка стушевался, понимая, что сейчас его будут бить, невзирая на прошлые заслуги перед отечеством… тьфу, перед Исином. - Ну… - Говори честно! - Я. - Ты!.. ты!.. - Ты выглядишь как маленький пыхтящий чайничек, - смеется Ифань, взъерошивая волосы Чжана. – Хватит злиться на меня, я же лапочка. - Ага, лапочка! Особенно когда меня облизывал! Да я же думал, что мне показалось! - Ой, ну извини. Когда я волк, то всегда так делаю. - Когда ты волк… - Исин отвернулся, сложив руки на груди. Теплые ладони старшего легли на плечи, пытаясь развернуть, но младший упирался. - Эй, маленький, ну хватит дуться. Ты же знаешь, я не могу видеть тебя обиженным. И злым тоже не могу. И когда тебе больно, тоже не могу… - А каким ты меня вообще можешь видеть? – заинтересовался Исин, оборачиваясь через плечо. Ифань сделал вид, что задумался, а потом ответил. - Счастливым. Улыбающимся и особенно с этой ямочкой, - палец прошелся легким касанием по щеке, вызывая искомую изюминку младшего. - Я даже плачущим тебя видеть могу, но только от смеха или от счастья. - Ну, спасибо. - А ты… - старший заметно замялся, усаживая Исина на свою кровать, сам устроившись на полу и смотря снизу вверх. - Спрашивай, а то лопнешь от любопытства. - Исин, ты… ты на самом деле любил Криса? Ну, или любишь… - Знаешь, - Чжан вздохнул и поджал под себя ноги. – Я думал об этом еще в Гуанчжоу. Думал, как же мне вообще захотелось уходить от него, от человека… или не-человека… которого я люблю. И тут понимаю, что это была не любовь, Ифань. Не знаю, было ли у тебя когда-нибудь так… ну, знаешь, когда привязываешься к человеку. Дети так привязываются, а потом забывают, вырастая. Так вот, я как именно такой ребенок, привязавшийся к существу, которое обо мне заботилось. Ну, или делало вид, что заботилось. Так что я не думаю, что любил его, Ифань. Скорее, просто привязался к нему и все. - А я? Ко мне ты тоже просто привязался? На какой-то миг Исин уловил в голосе старшего что-то, похожее на печаль. И что ответить ему? Как не обидеть единственного родного человека, который стал ему очень близок, который даровал ему новую жизнь, впустил в свой мир и ничего за это не требовал? Чжан не знал, что сказать Ифаню, поэтому просто соскользнул с кровати на пол рядом с ним и обнял за плечи. Несмело коснулись его плеч чужие руки, прижимая чуть крепче. - Я в твоей стае, - улыбнулся смущенно Исин, выдыхая эти слова в ухо оборотню. – А ты вожак, знаешь? - Вожак… - старший посмаковал новый «титул» на языке. – Красиво звучит. Но ты все же не оборотень. - Не имеет значения. Если захочешь, я в это полнолуние оденусь во что-нибудь бросовое и буду бегать по лесу вместе с тобой. - Дурачок ты, маленький. - А почему ты вечно меня так зовешь? Это из-за роста, да? - Не-ет, это потому что ты волчонок еще! – хохотнул Крис, легонько кусая Исина за ухо. Кажется, их отношения перешли на новый уровень. Еще не romantic, но уже что-то. Лес прекрасен. Исин всегда любил гулять по лесу, но в прошлом у него это не всегда удавалось. Да и вообще, благодаря Ифаню он познал жизнь с нормальной ее стороны, обрел новый ее смысл. А сейчас он идет за оборотнем – еще в человеческом облике, - и старается не отставать. На нем бросовые джинсы и рубашка, удобные ботинки, теплая курточка – гулять-то ему придется с волком всю ночь, да еще и рюкзак таскать с вещами и едой. - Ты только не обижайся, если я тебе буду зверье таскать, чтобы покормить, - предупреждает Ифань, не оборачиваясь, но прекрасно слыша, что от него не отстают. - Спасибо, не надо, - со смешком отвечает Исин и запинается ногой о корягу, но его ловят крепкие руки. Перед полнолунием глаза Ифаня стали волчьими, немного светились в темноте. А то, что физическая сила у него значительно возросла по сравнению с обычными днями – это так, частности. Исину просто хочется идти рядом с ним, возможно, даже держать за руку и не отпускать в темноте. И Ифань это вроде как чувствует, потому что бережно сжимает в руке хрупкую ладошку младшего. Они все дальше углубляются в лес, наконец выходя на небольшую полянку. Пока оборотень раздевается – до полуночи осталось всего 10 минут, Чжан обустраивает себе временное ложе. Несколько теплых одеял, теплый плед (чтобы в него кутаться), термос с горячим чаем, бутерброды (обязательно с колбасой), фонарик и телефон – вот и весь нехитрый скарб младшего. Когда он заканчивает, на его плечи ложатся лихорадочно горячие ладони. Теплое дыхание обжигает ухо. - Я буду рядом, слышишь? – тихо говорит Ифань, не позволяя Исину обернуться. – Но сейчас тебе лучше сидеть здесь. Я сам выйду. Вместо ответа Чжан кивает и тепло пропадает. Оборотень уходит. Поначалу Исин действительно собирается ждать его на своем «ложе», но неожиданное и жалобное поскуливание не позволяет. Парень идет в те кусты, куда ушел Ифань. И находит его там, прямо посередине превращения. Волчьи глаза смотрят с человеческого лица, человеческое тело покрывается шерстью, но еще сохраняет свою структуру, однако по сморщившемуся лицу парня понятно, что ему больно. Исин тянет руки, гладит по волосатым плечам, потом, ненадолго задумавшись, притягивает оборотня на свои колени. И все это время гладит, не переставая. Успокаивая Ифаня. Он что-то негромко поет, как колыбельную, и это помогает. Вскоре с его колен поднимается серый волк, встряхивается и благодарно лижет в щеку. Исин смеется и подставляет лицо под шершавый язык зверя. - Ну, все, иди на свою охоту, - он мягко подталкивает волка в сторону леса. – Я никуда не уйду. Ифань уходит, совсем по-собачьи помахивая хвостом. Под его лапами хрустят ветки, а Исин возвращается на свое «место», кутается в плед и просто сидит, успокаивая бешено бьющееся сердце. Он, хоть и не особо боялся Криса, все же никогда не рисковал вот так, как рискнул, подойдя к оборотню и обнимая его, гладя. Безумство? Возможно, но чему он только не научился, живя с Ифанем. За ожиданием время потекло медленно и Чжан задремал, свесив голову на грудь, а потом вообще уснул, привалившись к дереву. Обжигающая, алая кровь бежит по запястьям. Крис скалится, а потом встает на колени и лижет, лижет израненные запястья Исина. Младший хочет закричать, но звук застревает в горле, вызывая только хрип. Парень силится отойти, стряхнуть с себя оцепенение, вернуться в реальность и осознать, что он в лесу, а рядом бродит Ифань, но… не может. Бугимэн вцепляется в бедра Исина и тянет его вниз, одновременно с этим стягивая штаны. И тут Чжан кричит, захлебывается криком, пытается отбиваться, но держат его крепко. А потом встряхивают. - Исин! – Ифань сам почти кричит, чувствуя страх за своего маленького. Его не смущает собственная нагота, важнее состояние младшего. И тот наконец распахивает глаза, полные слез, вцепляется в руки Ву и пытается отшатнуться, но стукается головой о ствол дерева. - Тише, маленький, это я, Ифань, - уже тише говорит Ифань и позволяет глазам пожелтеть. – Я не Крис. Тише, маленький… Слезы бегут по щекам Исина, тот узнает его и жмется ближе, что-то сбивчиво шепчет и старший различает «почему он меня не отпускает?» «я опять вижу кошмары с ним», « он меня во сне… насиловал… и лизал кровь…». Ифань крепко прижимает его к себе. - Все хорошо, я не отдам тебя ему, Исин. Не отдам… Он целует взъерошенную макушку, а потом отпускает Исина. - Собирай свое ложе, мы едем домой. И все. Больше ни слова. Исин молчит, Ифань молчит, в машине виснет тишина, и так вплоть до самого дома. Впрочем, там тоже разговора не происходит. Ву заводит младшего в комнату, скидывает с плеча рюкзак и начинает собираться. Чжан следит за ним немного напряженно. И неожиданно старший присаживается перед ним на колени, гладит по щеке и смотрит нежно-нежно. - Я скоро вернусь, Исин. Жди меня и никуда не выходи, - просит Ву и уходит. Он не говорит, куда собрался, и это незнание причиняет боль. Такого не было никогда. Исин неожиданно для самого себя горько плачет. Ифаня нет ровно двое суток. Забытье – оно намного лучше, чем сон, потому что в нем нет Криса и его страшной улыбки. Исин выныривает из этого состояния, когда негромко хлопает входная дверь. Он не знает, кто это, не поднимает голову от подушки, а потом его гладят. На него смотрит Ифань. Под глазами у старшего круги, видимо, он плохо спал. Но – улыбается. И это радует. - Ты плакал, - утвердительно говорит Ву, усаживаясь на край кровати. – Все эти два дня. - Ты мне… ты мне ничего не сказал. - Я не хотел, чтобы ты меня останавливал, - вздыхает старший. – Потому что я должен был съездить туда намного раньше. - Куда? - К Крису. Исина почти что подкидывает на кровати, он скидывает с себя одеяло. - Куда?! - К Крису. Я едва тот дом нашел, там давно никого не было. - Ты… - Он до сих пор там живет. Сидит без света, скучает по тебе… по крайней мере, я так заметил. - Да мне плевать на него! – неожиданно срывается на крик Исин. – Почему ты мне не сказал?! Я два дня не знал, куда деваться от волнения! - Маленький, успокойся, - просит Ифань, обнимая его за плечи. – Я тебе сейчас все расскажу. - Ифань, хватит! Я устал! Объятия становится крепче. Он делает то, чего никогда не делал Крис – он просто не отпускает. - Выслушай меня, - твердо говорит он. – А потом будешь кричать, хорошо? Эти твои сны, в которых ты просишь отпустить и называешь имя человека, которого об этом просишь… Крис. Это не в первый раз, и не во второй, Исин. Раз, наверно, пятый или шестой. Я поначалу старался не придавать значения, думал, это просто ты переживаешь прошлое, что пройдет время и тебе станет лучше, но… в полнолуние все стало намного хуже. Ты плакал так, как я прежде никогда не видел. И, знаешь, я подумал, что Крис тут явно замешан. Поэтому поехал туда. Там, у местных, выспросил, где раньше жила семья Чжан и приехал. Заблудился немного, но пришел. Вхожу, а он сидит в гостиной и свет вдруг включается. Ифань переводит дыхание, а Исин слушает биение его сердца. Сильное, спокойное сердцебиение. То, что успокоит его, то, чего ему не хватало эти дни. Боже, как же он скучал… - Крис был шокирован тем, как мы похожи, знаешь ли, - со смешком говорит Ифань и моментально становится серьезным. – И согласился со мной разговаривать. И, знаешь, я не ошибся. - Что… - Он ходит в твои сны, Исин. Ходил, по крайней мере. Теперь не будет. - Почему? - Ну… боюсь, если я скажу тебе, ты меня возненавидишь. - И…фань… - шепчет тихо-тихо Исин, кладя ладошки на щеки старшего и заставляя его смотреть прямо в глаза. – Скажи. Скажи, пожалуйста. - Я сказал… я сказал, что ты мой. Что у него больше нет, - да никогда и не было, - шанса быть с тобой. Я сказал, что не отдам тебя ему ни в реальности, ни во снах. Что сотру его из твоей памяти навсегда, что ты никогда больше не вспомнишь этого имени и не станешь кричать по ночам, чтобы он отпустил тебя. Я. Не. Отдам. Тебя. Слышишь? Никому. Он смотрит прямо в глаза и Исин верит. Верит, потому что причин врать у старшего просто нет. Лжи нет в глазах цвета гречишного меда. Только уверенность в словах. Он действительно может сделать так, как сказал бугимэну. - Мой, - выдыхает Ифань, а потом целует Исина в губы, прижимается своими к его. И длинными пальцами вцепляется в волосы на чужом затылке. Не отпуская.