Трижды мёртвая

Хорруксы были сетью, но среди них не было главного, и каждый мог иметь своё мнение по данному вопросу. Также, помимо этого, каждый из них мог выуживать информацию из других без боли и принуждения, если был заключён в предмет, а не в живого человека. И некоторые этим пользовались. Первый хоррукс Тёмного Лорда Волдеморта, он же так и не найденный Золотым трио дневник Тома Реддла, задумчиво прошёлся от одной стене к другой. То есть, прошёлся, конечно, не дневник, а дух, который был в нём заключён, и у которого хотя бы теоретически могли быть ноги. С помощью Джинни Уизли (а также того, что она была женского пола), книг из Запретной Секции и просто собственной смекалки он уже вырастил себе новое, хорошее молодое тело, в которое мог бы вселиться по желанию левой пятки он сам и тот он, который вырос. Однако, чем больше он узнавал о том, что тот он натворил во взрослом состоянии от непосредственно творившего (он охотно делился с хорркусами информацией), тем меньше ему хотелось отдавать то, что он сделал собственным и не таким лёгким трудом в пользование выросшему себе. Именно поэтому он часто подумывал о том, чтобы провести ритуал Разрезающей Секиры - ритуал, который позволяет сделать из куска души одного человека полностью самостоятельную личность и душу. То, что сегодня рассказала ему Джинни, повергло его в дополнительный шок. Пусть это не было связано с ним напрямую, но про проклятие Камня Тьмы, которое, судя по всему, и наложили на Толстого монаха. По крайней мере, все признаки совпадали. А если в Хогвартсе находится то, что может накладывать такое заклинание - это очень плохо! С одной стороны. С другой стороны, это, во многом - его шанс показать то, что он - не тот Лорд, в которого он вырос. И хороший шанс начать абсолютно новую жизнь, которую он проживёт по-своему. - Иди и выспись, Джинни. Сегодня ночью мы проведём ритуал Разрезающей секиры. Впрочем, не сразу. Сначала добудь много мела - нам надо будет рисовать пять рунических кругов защиты. - это так, на всякий случай, чтобы точно никто не помешал проводимому ритуалу. Ни слишком светлый директор, ни он сам, ни его приспешники. ------------- Свеже... Недовозрождённый Лорд Волдеморт был в никаком настроении. Дело, правда, было не вечером, а в середине дня, но в Лестрендж-холле было скучно. До ритуала Возрождения надо было ждать ещё очень долго - Барти Крауч (естественно, младший) и Рабастан Лестрейндж, будучи опытными некромантами, говорили, что лучше всего ритуал будет провести поближе к Самайну (Хэллоуин проходит в то же день. Вернее, в ту же ночь), потому что именно в тот день сила некроманта становится максимальной, до этого очень эффективно накапливаясь. Конечно, те месяцы, что прошли с тех пор, как сбежавшие из Азкабана преступники добрались до поместья Рудольфуса, Рабастана и Беллы, они смогли восстановить свою силу. Однако, лишь этого не хватило бы для того, чтобы провести ритуал и не свалиться после этого замертво от упадка сил (и ещё один нужен был на подстраховке, потому что специфической болезнью некромантов была особая форма помешательства). Другой проблемой было то, что идеальное число выпадало на четверг. Следовательно, поймать хоть какого-нибудь завалящего врага именно в тот день было проблематично, потому было принято решение перенести дату ритуала на 27 октября, которое было субботой, и когда целый (ну, ладно, почти целый, если выкинуть Слизерин) Хогвартс врагов Лорда разгуливает по территории, прилежащей к Хогвартсу, и поймать кого-нибудь из них на обратном пути из деревушки было не так, чтобы сложно. Особенно хорошо для этой цели подходили какие-нибудь влюблённые старшекурсники. И чтобы один из них был с Гриффиндора. Совсем хорошо - если Уизли, которые были очень давними и очень лютыми врагами всех Пожирателей. Беллатриса Лестрейнж поставила колдографию в рамочке на каминную полку и улыбнулась. МакНейр и её с Рудольфусом дети получились потрясающе. Он кривлялся, Адарата (которая по какой-то причине фотографировалась в школьной форме) смеялась, а Эридан то и дело почитывал какую-то книгу (обложку он старательно прятал от взоров других). - Они замечательны. Руди, Басти, вы согласны со мной? - она повернулась к сидевшим на диване братьям. Она была самой высокой как среди своих сетёр, так и среди женщин-Пожирателей (которых, правда, было всего две: она и Алекто Кэрроу, дама весьма невысокого роста). Годы Азкабана почти не испортили её, только усилили худобу (как она сама шутила, в тюрьме была лучшая диета из всех, что она пробовала в своей жизни) и посеребрили кусок волос с левой стороны головы. Так она вовсе не выглядела на свой возраст, будучи почти той же красавицей, что и до заключения в тюрьму. - Да, ребята отличные. Только вот, не знаю, как ты к этому отнесёшься, но учатся они не на Слизерине, а на Райвенкло. - сказал Рабастан, затягиваясь дымом от сигареты и блаженно откидываясь на спинку дивана. Он был такой же рыжий, как и его брат до Азкабана(хотя их оттенок волос отличался от цвета волос нынешних Уизли в сторону большей кровавости цвета, выражая очень кровожадный характер обоих братьев), хотя, в отличии от Рудольфуса, носил короткие, почти всегда встрёпанные волосы. Глаза у них с братом были одного цвета - серо-зелёные (этот цвет напоминал цвет щупалец Дэйви Джонса из "Пиратов карибского моря", если не вдаваться в особую патетику). Они с братом в принципе были очень похожи, но черты лица у Рабастана всё же были более мужскими, чем у его брата, которого до Азкабана иногда даже путали с женщиной (за что, правда, неизменно получали по самые гланды, но потом этот опыт повторяли другие, не знакомые с первыми личности). Конечно, с тех пор, как они попаи в тюрьму, он изменился. Несколько неудачно сросшихся переломов костей лицевой части черепа не делали его красавцем, но от своего отражения он не шарахался. - Ну, и что в этом такого? - спросила она, усаживаясь на диван рядом со своим мужем. - Не самый плохой факультет. Рудольфуса Лестрейнджа Азкабан изменил сильно. Длинные рыжие волосы потускнели до цвета семьи Уизли (чему он очень огорчался, когда осознал), прибавилось шрамов (иногда их выводили на "прогулки" - сажали на пару дней в одну камеру с другими преступниками. Драки были там частым делом, хотя Пожирателей, которых сажали парами на всю камерную ораву, побаивались). Также в ходе побега он потерял левый глаз, место нахождения которого сейчас прикрывала повязка, с которой он напоминал не то пирата, не то пародию на одного русского генерала ещё эпохи Российской Империи (на эту тему зубоскалил Долохов, которого за шуточки порой хотелось прибить). - Не зря я тогда доверился Уолдену. Он не подвёл нас. - сказал он, положив письмо на стол. - Вороны - не львы. Насколько я помню, этот факультет заканчивал Барти. Басти, ты же с ним учился. Не помнишь? Я как-то забыл за давностью лет. - Да, он учился на Райвенкло и был там не самым худшим. Матери в их семье доставалось особенно сильно. Отец же, как он мне рассказывал, был, да и есть садист едва ли не покруче Лорда. ------------- Барти Каруч глубоко вздохнул и залпом выпил Оборотное зелье с волосом МайНейра (который, как клялся в письме сам шотландец, он обрезал у себя с груди). Конспирация была просто жизненно необходима, потому как из-за беспомощного состояния Лорда он не мог себе позволить раскрыть инкогнито перед отцом - мать, помимо того, что неплохо владела окклюменцией, просто не стала бы выдавать никому единственного и любимого сына. Стиль одежды Уолдена ему никогда не нравился - то дурацкие килты, то обтягивающие джинсы. В этот раз достался килт, и ветер даже сквозь трусы неприятно охлаждал мужские половые органы и всё, что находится в том районе. К тому же, затяжной дождь кончился только вчера, и сырость проникала сквозь лёгкую одежду (за такую холодотерпимость Долохов почему-то прозвал шотландца медведем). Мужчина зябко поёжился. Погода этой осенью была в принципе очень плохой. На стук вначале никто не откликнулся, но спустя 5 минут дверь открыла Винки. За эти годы эльфийка почти не изменилась, может, только добавилось ещё немного седых волос. Хотелось улыбнуться и почесать её за ухом (она почему-то любила, когда так делали), но он смог сдержать себя. - Ах, Уолден! - всплеснула руками мать, выходя из гостиной. - Как же я рада вас видеть. Что же Вы стоите на пороге? Проходите внутрь. Сегодня такая плохая погода. - но когда дверь за ним закрылась, она улыбнулась по-особенному, как она улыбалась только ему. - Барти, мальчик мой. Хоть прими для мамы свой настоящий облик. Я же так давно тебя не видела. - такого поворота дел он не ожидал, а потому в удивлении застыл с одной поднятой ногой (изначально он просто собирался снять сапог). - Миссис Крауч... - Ах, Барти, не пытайся обмануть свою мать. Я тебя под любым Оборотным зельем узнаю. У тебя, когда ты волнуешься, подбородок слегка дрожит. Я ведь чувствовала, что ты сегодня навестишь свою маму, поэтому попросила Винки приготовить твои любимые пирожки. - в желудке предательски заурчало при одном упоминании выпечки. - Мама, я тебя люблю. - ласково произнёс он. - Только в грязных сапогах я тебя дальше прихожей не пущу! - тут же строго сказала она. Но именно такая мама очень любила своего сына и не отказалась от него после того, как от него отрёкся его родной отец и как она сама поняла, что он стал Пожирателем Смерти. ------------- - Я много думал, когда сидел в одиночестве. Но, наверное, самое сильное удивление испытал, когда за меня заступился Сириус Блэк. Мы с ним в одно время заканчивали Хогвартс, хотя и были во многом врагами. Он учился на Гриффиндоре и был одним из ярых последователей Дамблдора. Ну, я тебе про него много рассказывал. - она кивнула. - Так как его осудили тоже как приспешника Лорда, то нас однажды посадили в одну многоместную камеру вместе. Я там никак не мог наесться, хотя старался двигаться меньше. В итоге стал ослабевать, чем пользовались мои временные сокамерники. Этим грязным тварям нравилось ощущать свою власть над кем-то. Я же, из-за своей слабости, да и потом я где-то подхватил обсыпной лишай, - мать громко ахнула и схватилась за сердце, - так что сопротивляться не мог. В тот раз нас посадили туда вместе с Сириусом. Представляешь, каково было моё удивление, когда он защитил меня от их нападок? Более того, он, как выяснилось, пользовался у них авторитетом, так как уважал многое маггловское. Не могу сказать, что ни именно спасли меня, но кризис болезни был у меня именно в той камере. И он помог мне преодолеть его. Потом мы ещё много общались, благо держали нас в соседних камерах. Помнишь, я ещё тогда тебе говорил, что он не был Пожирателем? Теперь я точно знаю, что Сириус Блэк никогда не был Пожирателем и не поддерживал наши идеи. Поттеров предал кое-кто другой. Он-то как раз принимал Метку, и смог тогда скрыться от правосудия. Блэк, кстати, оказался анимагом, что и спасало его от дементоров. Я от нечего делать тоже стал учиться этому виду магии. Особенно долго разбирался с формой. Оказался, внезапно, циветой. Это такой мелкий хищник. Они похожи на кошек и куниц одновременно. Милые, но кусачие животные. По крайней мере, после того, как я ради смеха поймал себя в своей форме за хвост, было больно. - Бедный мой. - Мам, это было давно. - рассмеялся он. - Зато я понял, что зубы у меня очень хорошие и острые. А вы как живёте? А то я всё о себе рассказываю, да о себе. - женщина стала очень мрачной и грустной. - Постой, не хочешь же ты сказать, что он до сих пор издевается над тобой? - взволнованным голосом спросил он. - Ты всё правильно понял, мой мальчик. Но его, похоже, никто от этого не излечит. О, нет! Он же хотел сегодня прийти пораньше. Барти, тебе пора... И возьми с собой Винки. - Ну, ма-а-ам. - он рассмеялся, глядя на сердитую миссис Крауч. - Отцу тоже надо готовить. - Барти, это не обсуждается. К тому же, я сама готовить умею. А вам она пригодится, потому что тебе сейчас нельзя появляться двже в окрестностях Хогвартса. А её за то, что она заманит их к вам, никто не осудит. Очутившись с Винки стазу в прихожей Лестрейндж-холла, он ясно осознал, что первым делом, как только они захватят власть, он отдаст своего отца на растерзание дементорам.