Остров невезения.

ГЛАВА 6 Барт. Альфа. С чем нам не повезло, так это с погодой. Шторма бушевали каждые два-три дня, что значительно осложнило нам жизнь. Приходилось уходить вглубь острова, забирая все свои вещи, чтобы ветер не унес их в неизвестность. Потом каждый раз мне приходилось возвращать на место спасательные жилеты, но это – ерунда по сравнению с тем, что шторм отгонял от острова рыбу и крабов, а птицы прятались, так что есть приходилось найденные фрукты, которых скоро нам будет уже не хватать. Это тревожило меня все сильнее. Кроме того, меня с ума сводил омега. Я, как мог, пытался выразить свои чувства Кариану, но мою попытку подарить ему цветок в знак восхищения он воспринял совершенно неадекватно. Нет, я, конечно, испытывал некоторые неудобства, все-таки, дома я жил более активной половой жизнью, но это не значит, что я начну бросаться на первого попавшегося омегу, лишь бы погасить зуд в одном месте. Руки у меня имеются, так что с этой проблемой я себе и сам могу помочь! В результате я решил больше не общаться с Карианом. Выслушивать этого ехидного омегу – себе дороже. Он тоже не пытался со мной заговорить, хотя я и ловил на себе его взгляды. Понял, что перегнул палку, или проверяет меня на выдержку? В любом случае, я не собираюсь делать первый шаг к примирению. Он меня оскорбил, вот пусть сам прощения и просит, и гордость тут совсем ни при чем. За недолгое время общения со своим супругом я понял: дай при омеге слабину, так он тебе на шею залезет и ножки свесит, да еще и командовать начнет. Нет, это я уже проходил и второй раз на те же грабли наступать не собираюсь. Баста! Не знаю, сколько бы продлилось наше молчаливое противостояние, но начавшийся очередной шторм загнал нас под ненадежное укрытие в лесу. В этот раз было хуже, чем во все предыдущие. Если раньше ураган проносился над островом часов за шесть-десять, то сейчас он явно решил задержаться подольше. Нам пришлось провести в лесу больше суток, причем северный ветер продувал насквозь, а непрекращающийся дождь вымочил нас так, что у меня зуб на зуб не попадал, а вот омега – так тот вообще трясся, как осиновый лист. Развести костер в такую погоду нечего было и мечтать. И вообще, я благодарен, конечно, судьбе за то, что мы не болтаемся посреди океана и не пошли на корм рыбам, но этот остров определенно можно назвать «островом невезения», начиная от той проклятой змеи и заканчивая нынешним положением дел. Пока я раздумывал над сложившейся ситуацией, Кариан тихо сидел рядом, иногда вздыхая. Я делал вид, что не слышу, а он вдруг взял и пододвинулся вплотную ко мне, ища тепла. На несколько ударов сердца я замер, решая, как поступить, но оттолкнуть его у меня просто не поднялась рука. Я обнял замерзшего омегу и прижал плотнее к себе. Вдвоем действительно теплее, а что до нашей размолвки, так мы вполне можем продолжить ее, когда закончится все это погодное безобразие. Сидя рядом с Карианом, я не заметил, когда он уснул. Только когда его голова опустилась мне на плечо, а тело под моей ладонью расслабилось, я понял, в чем дело, и чуть подвинулся, чтобы ему было удобнее. И не надо мне говорить о том, что я хотел быть тверд. Это маленькая, ничего не значащая уступка. Завтра он о ней и не вспомнит. Размышляя так, я и сам заснул, а когда проснулся, вокруг царили тишина и покой. Небо было чистым, а сквозь ветки деревьев на нас лился лунный свет, погружая весь лес в таинственное мерцание. Почти сразу я понял, что это капли воды отражают лунный свет, но само зрелище было поистине волшебным и могло потрясти кого угодно. Тело затекло и ныло, так что я попытался немного пошевелиться, стараясь не разбудить омегу, но мне это не удалось. Он открыл свои сонные глаза, невинно хлопая ресницами, и я почувствовал, как волна желания покатилась по моему телу. Все-таки, у меня слишком долго никого не было. Молясь, чтобы он не заметил моего состояния, я встал, сказав, что пойду проверю, что там натворил ураган с нашим берегом. Не знаю, понял Кариан, зачем я на самом деле пошел, или нет, мне было безразлично. Мне надо было уединиться, и этим все сказано. Однако, выйдя на берег, я понял, что не только для нас это остров был невезучим. Поначалу мое внимание привлекла темная масса, блестевшая в лунном свете. Осторожно приблизившись, я опознал в ней дельфина. Первым делом я выругался, решив, что океан выбросил на берег дохлятину, однако животное оказалось живым. Это был не очень большой дельфин, видимо, еще довольно юный, отбившийся от стаи, иначе он не подплыл бы так близко к берегу. Я честно провозился с ним минут двадцать, пытаясь столкнуть в воду, но зверюга хоть и была не особо крупной, килограммов триста весила, так что я лишь напрасно потратил время. Пришлось бежать за Карианом и звать его на помощь, надеясь при этом, что он не сочтет меня психом из-за желания спасти дельфина. Мы работали несколько часов, не покладая рук, но сдвинуть тушу дельфина нам удалось всего на каких-то три метра. Его нос был уже в воде к моменту восхода солнца, однако дельфин – не тюлень, на ластах в воду сам не вползет, и мы продолжали пихать и тянуть его, используя палки в виде рычагов, потому как прокапывать песок в зоне прибоя – все равно, что воду решетом черпать. Набегающая волна, хоть и слабая, немедленно слизывала нашу работу, разглаживая песок. Чем выше поднималось солнце, тем тяжелее становилось работать, и дело не в усталости, хотя это тоже играло свою роль. Под жарким солнцем мокрый после дождя песок начал парить, так что нормально дышать было все сложнее. Поскользнувшись в очередной раз, Кариан упал в воду и выругался, а я вдруг понял, что если нам так тяжело, то каково же дельфину? – Кариан, быстро снимай с себя одежду и мою возьми, мочи ее в воде, только дальше от берега, а то мы тут весь песок перебаламутили, и накрывай дельфина, чтобы он не пересох. Дельфин шевелился все более вяло, и я чувствовал, что время на исходе. Мы не останавливались, хотя у меня все руки были уже изранены об острые ракушки, попадающиеся в песке, и заноз в них было немало. Думаю, у Кариана дело обстояло не лучше, но он упорно выполнял свою часть работы, и нам все же удалось спихнуть зверя в воду на достаточное расстояние. Там, где вода доходила нам до колена, дельфин немного ожил и, кажется, даже начал помогать, по крайней мере, так я оценил его движение хвостом. Еще немного усилий, и он уже смог опустить не только нос, но и всю голову под воду, выпустив небольшой фонтанчик брызг. Еще одно усилие, последний рывок, и дельфин поплыл, зато мы с Карианом дружно рухнули в воду, задыхаясь от пережитого и захлебываясь. Самым сложным оказалось выйти на берег. Ноги тряслись, как желе, не желая держать уставшее тело, да и руки болели знатно, и спина. Оглянувшись на Кариана, я увидел, что он выходит, таща за собой нашу мокрую одежду, и поспешил подхватить ее, потому как омега, едва шевелясь от усталости, уже уронил свои штаны в воду, не заметив этого, а теперь на очереди была моя рубашка. Из воды Кариан вышел сам, но далеко не ушел, а, сделав несколько шагов, рухнул на песок и, поджав колени к груди, сразу же заснул. Мне осталось только подивиться тому, как мило и беззащитно он выглядит, развесить наши вещи на кустах, чтобы просохли, и лечь позади него, обнимая чуть вздрогнувшее тело. Засыпал я, слыша далекий крик дельфинов. А ведь я не заметил, что стая спасенного нами дельфина не ушла, а держалась поблизости, пока все не закончилось. Надеюсь, с ним все будет хорошо. Обгореть на солнце – то еще удовольствие, а мы оба получили ожоги, столь неосмотрительно заснув на солнцепеке. Кариану повезло больше. Я частично прикрыл его собой, засыпая, а вот у меня спина, правое бедро, нога, а также правая щека и нос были такими красными, что любой помидор мог бы позавидовать. Кожу тянуло не только от «солнечной ласки», но и от соли, а хорошо промоченная одежда была грубой и задубевшей от песка и океанской воды. Покопавшись в рюкзаке, я достал запасную одежду, которую недавно стирал. Штаны взял себе, потому как мой «низ» пострадал меньше, чем спина, и надеть рубашку было бы для меня сущим мучением. А вот у омеги все было наоборот. У него больше обгорели ноги, причем обе, так что ему досталась рубашка. После распределения одежды мне достался благодарный кивок и «спасибо», сказанное немного хриплым голосом. Не знаю, почему, но от этого единственного слова меня снова окатило возбуждением, хотя ничего сексуального в нем не было, если, конечно, не считать таковой легкую хрипотцу. Пришлось сослаться на голод и быстро уходить в лес, пока он не заметил, что со мной творится. Когда я вернулся, принеся с собой кое-что из съедобной растительности острова, Кариан сидел на песке так же, как было перед моим уходом. Это меня немного встревожило, но я решил пока не лезть к нему с расспросами, а заняться местом для костра и прикрутить заново нашу сигналку для спасателей. Делая все это, я следил за омегой. Он сидел на песке с закрытыми глазами, чуть нагнувшись вперед и держась обеими руками за живот. С каждой минутой мне это нравилось все меньше и меньше. Если у него приступ аппендицита… Додумывать такую мысль мне совсем не хотелось, так что я поспешил к Кариану, желая поскорее развеять свои опасения. – Кариан, что случилось? Где болит? – я опустился рядом с ним на колени, положив ладонь ему на плечо и стараясь заглянуть в его глаза. – Живот, – тихо выдохнул он, и я почувствовал, как волосы на голове зашевелились. – А где именно? Боль острая? Подумав минуту, он отрицательно покачал головой. – Сильная, но тупая. Внизу. Словно спазм. И в спину отдает иногда. Наверное, я простудил мочевой пузырь ночью, а потом еще и надорвался, когда мы дельфина в воду спихивали. Пройдет. Может, и пройдет, вот только в голосе его я не слышу уверенности. Зато у меня самого чуть не вырвался вздох облегчения от того, что это точно не аппендицит. – Давай-ка я отнесу тебя к костру, и ты там посидишь, пока я все приготовлю. Поразмыслив над проблемой, я нагрел в кружке воды и перелил ее в пластиковую бутылку, чтобы нагреть новую порцию. Когда три кружки воды заполнили бутылку, я завернул ее в маленькое вафельное полотенце, выуженное со дна рюкзака. Сам не знаю, зачем сложил его со всеми вещами, когда собирался, а вот пригодилось. – На, приложи к животу, может, тепло поможет снять спазм? Благодарно кивнув, Кариан взял мою самодельную грелку, а я занялся поисками еды для нас. Порезы на руках подали мне одну мысль. Устриц я не люблю, но поскольку другой еды поблизости не наблюдалось, придется жрать эту гадость или идти за личинками. Что тоже не особо вкусно, хоть и питательно. Вскоре Кариан почувствовал себя лучше. Подойдя ко мне, пока я проводил раскопки в песке, он понаблюдал за тем, что я делаю, а потом присоединился к поискам. Вскоре на берегу находилась небольшая кучка устричных раковин, которые мы и употребили в пищу, поджарив на углях. Так прошел день. Ночью мы с Карианом спали рядом. Обнявшись. Само так получилось. Мы не разговаривали ни о чем таком. Просто когда я приготовился лечь, омега подошел ко мне и лег рядом, спиной ко мне. Я обнял его все так же молча и прижал к себе, невольно вдыхая аромат омеги, отдающий корицей. Утром я проснулся, испытывая весьма болезненное возбуждение. Вокруг меня витал слабый запах течки. Его было достаточно, чтобы мозги затуманила страсть, напрочь отбивая все мысли, кроме одной, вернее двух: найти и трахнуть. Омеги рядом со мной не было. Оглянувшись, я увидел Кариана, сидевшего на мелководье. Меня к нему словно магнитом потянуло, но стоило мне приблизиться к омеге на несколько шагов, как он оглянулся. В глазах его были паника и страх, что немного отрезвило меня, зато он, кажется, испугался еще больше. Губы его раздвинулись, обнажая зубы в подобии оскала, и все тело напряглось, словно он готов был вот-вот кинуться на меня. Или от меня. Даже не знаю, что было бы хуже. Поднимаю ладони вверх, демонстрируя этим жестом свои мирные намеренья, и делаю несколько шагов назад. – Кариан, что происходит?