Тайны корабля, известные лишь капитану.

Прохладный бриз, навеваемый шумными волнами, щедро одаряет солёной влагой свободно несущийся по волнам корабль. Улыбающийся назло всем «Весёлый Роджер» шумно трепещет под недружелюбным напором стихии. Неспешно шёл очередной день их путешествия, плавно приближающегося к логичному завершению. Солнце шпарило во всю, делая не только красивую картинку из кристально чистых небес и ярких лучей, но и заставляя корабль накаляться от жары. Киллиан привык, а вот остальные – не очень. Позднее утро, сопровождаемое духотой – не самое лучшее начало дня, да и настроению хорошему не способствует. Непривычно раздраженные Прекрасные не нашли беззащитную малюсенькую дочурку Эмму (пфф, подумаешь, Спаситель) в её каюте и начали бить тревогу на пустом месте. Они стали настойчиво (к нескрываемому удовольствию Киллиана) капать на мозги Голду, возящемуся с магическими штучками-дрючками под открытым небом. Джонс знал чуть больше остальных, поэтому для него это место было не совсем пустое. И от этого хотелось злорадно хихикать, словно тот самый злодей в парике из детского мультика про Питера Пэна, отсиживаясь в сторонке, наблюдая за комичным мини-спектаклем, но бросить товарища в беде – поступок, не достойный благородного пирата. Капитан всегда в курсе, что творится на его корабле. Они – единое целое, одна сплошная громада из дерева и костей, испещренная шрамами и покрытая трещинами, и когда в судне появляется пробоина, Крюк чувствует во рту медный привкус крови. Конечно, две одаренные нехилыми магическими способностями дамочки могут скрывать что-то от посторонних глаз, однако рано или поздно капитан ощутит, как в одной из кают, в одном из кусочков его плоти и крови, происходит нечто, о котором лучше не упоминать, когда на борту есть маленький мальчик и парочка крайне эмоционально неуравновешенных идиотов. Искусство шагать тихо-тихо, словно мышь, еле касаясь ступнями чуть влажных досок, доступно Крюку, и он не брезгует пользоваться своими навыками. Скользит к каюте Её Величества, степенно и важно, рисуя в голове жаркие насыщенные картины. На самодовольном лице всплывает пошлая ухмылочка. Половица чуть скрипит, но недостаточно громко, чтобы выдать крадущегося пирата. Облизнув губы кончиком языка, ожидая хлеба и зрелищ, Джонс стучит в дверь и без приглашения её отворяет. Они, разумеется, запирали её на замок заклинаниями, но это – его корабль, и никакая магия не способна преодолеть их прочную братскую связь. Дверь податливо открывается, являя Киллиану прожигающий взгляд хрустально-зелёных глаз. Он ухмыляется, вовремя прикусывая губу, чтобы не засмеяться во весь голос. Всё не так красочно и горячо, как он себе успел навоображать. Немного взлохмаченная Эмма одета полностью, но расстегнутая ширинка и тихо бряцающий при качке ремень, сброшенный в спешке на пол, выдают её с потрохами. Регина Миллс, погруженная глубоко в мир сновидений, не смотря на духоту, полностью завернута в тонкое одеяло. Мэр безмятежно лежит на груди Свон (чёрт, а он ей завидует), пока длинные пальцы белокурой девушки ласково поглаживают тёмные пряди. Эмма счастлива рядом с Региной, а Регина счастлива рядом с Эммой. Киллиан понимает это и полностью принимает решение бывшего объекта своих воздыханий, чего не скажешь о доброй половине остальных пассажиров корабля. Им лучше не знать. Он, значит, пришел оказать воркующим голубкам услугу, а Эмма ещё и недовольна. Как не стыдно. - Какого дьявола ты тут забыл? – сдавленно шипит Эмма, негромко вычерчивая каждое слово. – Тихо. Если разбудишь её – убью. - Вежливость… вот, что я люблю в тебе, Свон, - едко усмехается Киллиан. – И умение слушать. Успокойся, я пришел не просить пустить меня в вашу нагретую постельку, хотя я бы не отказался от такого предложения. – От детской ярости на лице Эммы, пирату всё сложнее было сдерживать смех. – Нет? Хорошо-хорошо… Слушай, я пришел предупредить вас кое о чём… - Быстрее к делу, - торопит его Свон. - Твои родители так обеспокоены отсутствием своей малютки. Мамочка уже места от страха не находит, на нервной почве того и гляди братика или сестрёнку тебе родит. Это – последнее место, где тебя будут искать, но вот если они найдут… Пират улыбнулся шире, с научным интересом вглядываясь в лицо Свон. Эмоции сменяли одна другую с космической скоростью, создавая сонный танец морщинок на лбу и сдвигающихся бровей. - Я поняла. Можешь идти, - сказала она, опуская печальный взгляд на спящую королеву. Киллиану стало неловко. – Спасибо, Крюк. - Да не за что, - ответил он, насмешливо вычурно отдав честь, после чего аккуратно закрыл за собой скрипучую деревянную дверь. – Служу Её Величеству и очаровательному Спасителю, - раздался из коридора голос Джонса. Терпеливо выждав, пока шаги Крюка не послышатся вдалеке, а потом утихнут насовсем, Эмма начала шевелить шестерёнками, принимая нелёгкое решение. Разбудить Регину – значит обречь себя на нестерпимые муки, но и уйти не попрощавшись равносильно нескольким дням королевской обиды и равнодушия, сравнимых по холодности разве что со льдами северного полюса. Мда, в жизни Свон бывали дилеммы и поприятнее. Ровное дыхание Регины ласкает кожу; запах её волос дурманит голову; вид мирно спящей, беззащитной королевы до дрожи умиляет. Их отношения начались внезапно и при этом всё же постепенно, и ощущение неправильности происходящего давно ушло, оставляя ненужные сомнения позади. Всё казалось правильным, естественным, будто ничто не могло случиться иначе. Эмма бережно, почти не задевая, касается любимого лица, вглядываясь в родные черты, ещё недавно бывшие такими недоступными, но не менее желанными, чем сейчас, когда дотронуться, поцеловать, погладить не составит ни малейшего труда. Решение навязалось само. Лучше пережить быстрый, но буйный шторм, чем несколько невозможно длинных дней страдать от штиля и зноя. Эмма тянется к манящим пухлым устам, чуть приоткрытым, будто в ожидании заветного поцелуя. Если уж будить королеву, то делать это приятно, подумала Спасительница. Как же удивилась блондинка, аж широко распахнув глаза, когда «спящий» мэр жадно ответила на поцелуй, переплетая их языки, с азартом покусывая чувствительную кожу губ, а руки Миллс вырывались из плена одеяла, властно ощупывая доступное для прикосновений тело Свон. Блондинка выпускает хриплый сладкий стон, позволяя королеве поймать его. Приятное тепло внизу живота недвусмысленно дало понять – если они не остановятся прямо сейчас, то не остановятся вовсе. Ласковыми, но уверенными движениями, Эмма отстранилась от сонного мэра, не разрывая жарких(а в такую погоду просто обжигающих) объятий. Регина разочарованно охнула, но возражать не стала. - Ты всё слышала? – мягко спросил белокурый шериф. Взгляд Эммы неотрывно рассматривал полные губы мэра. Регина, подметив этот факт, хищно улыбнулась. - Да, конечно, мой маленький Спаситель. Снежка отругает тебя за плохое поведение, - с легким уколом издёвки в низком голосе произносит она, однако исправляет надменные королевские замашки нежным поцелуем в щеку. – Я всё понимаю, Эмма. Будь хорошей девочкой – и в постельку сегодня укладывать тебя будет не она, а я. - Ты же знаешь, что я уже жду вечера? – изнывая от накатившей страсти выдыхает Эмма. - Заткнись, Свон, иначе я никогда тебя отсюда не выпущу, - игриво мурлычет королева. С Региной Миллс надо всегда быть начеку: стоило девушке чуть расслабиться, как проворные руки спихнули её с и без того тесной койки. Зад шумно плюхнулся о негостепреимную поверхность пола. Эмма выругалась, пополнив словарь Регины на пару весьма занятных словечек. Что ж, зато про ремень вспомнила, не то заметь Снежка его отсутствие – и прощай, жестокий мир. Корабль спокойно покачивается на вольных водах Нэверленда, убаюкивая, отчего уходить хочется всё меньше и меньше. Свон всерьез подумывала плюхнуться назад, но далекий вскрик матери, весьма напоминающий пожарную тревогу, не оставил шанса поддаться соблазну. Виноватый взгляд мадам мэр был милее целой корзинки пушистых котят, поэтому Эмма не сердилась. В последний раз накрыв нежным поцелуем уста королевы, Спасительница идет усмирять дракона. Снежка в гневе того и гляди к чертям спалит судно, а значит времени уже в обрез. Регина никогда не говорит «я люблю тебя», но ласковые прикосновения и блеск в тёмных глазах способны передать всё, что есть между ними, лучше избитых слов. С тяжелым сердцем Эмма проскользнула в свою каюту, чтобы причесаться и навести хоть какой-то марафет. Снежка врывается, подобно буре, сметающей на своём пути города и реки, и желание положить на всё и выпрыгнуть в окно каюты уже не кажется совсем безумным. Лучшая альтернатива нотациям. И Мэри-Маргарет отчитывает её, отчитывает, а Дэвид стоит в сторонке, аккуратно стараясь не навлечь часть огня, рвущегося из пасти дракона, на себя. Спаситель его не винит – обычно весь удар принимает принц, так что в этот раз её очередь нести вахту. Их Снежка в последнее время стала совсем раздражительной. Видимо, поездка подкосила её нервы больше, чем многолетняя вражда с Региной. Эта мысль повеселила Эмму. Она рассмеялась, и только потом с ужасом поняла, что наделала. - Ты меня вообще слушаешь, Эмма?! – голос Снежки звенел не хуже огромного колокола. И шарманка играет, посыпая взрослую самостоятельную девушку (ох, а Регина бы поспорила с этим) новыми наставлениями, а Джонс и Голд, недавно собиравшиеся порвать друг друга, стоят поодаль и смеются, прикрывая рты ладонями. Эмма осторожно заглядывает в коридор через напряженные плечи матери. Приглядевшись к потешающемуся Румпелю, она замечает странный огонёк в заслезившихся от смеха глазах. Он явно знает больше, чем следует. Или ей кажется. Голова болит от громкого голоса матери, поэтому сейчас ей может казаться вообще что угодно, например летающие единороги... - Нет, ну посмотри на неё, Дэвид! А Регина наверняка уже встала, чтобы провести время с Генри. Только с ним она такая же беззащитная как во время сна, но при этом сильная. Львица, готовая ценой жизни защитить детёныша. Их детёныша. Маленького, хорошенького, но всё равно засранца. К группе зрителей присоединяются Нил и Тинкербелл. Отлично, скоро можно будет продавать билеты. Тинк с радостью разделила всеобщий смех, когда серьезное выражения лица Нила настораживало. Лучше бы уж хихикал в сторонке вместе с остальной группой «школьников от ста лет и старше». Его настороженность выбивала Эмму из колеи чуть ли не сильнее надрывных замечаний бушующей Снежки. - Я всё поняла, - спокойно отвечает белокурая девушка, глупо улыбаясь. И Мэри-Маргарет явно не осталась довольна таким ответом, но языку требуется отдых, ведь вечно говорить не может никто. Даже Снежка. Даже в гневе. Ну и слава богам. Они уходят, оставляя публику полностью удовлетворенной увиденным представлением. В голове у Эммы не отпечаталось ни слова из тех, что вышли изо рта матери, как и пламя драконье когда-то давно обошло Спасителя стороной. Сейчас она мысленно была вместе с Региной, сжимая в руке тёплую ладонь королевы и молча наслаждаясь этим. Эмма временно недоступна, перезвоните позже или оставьте своё сообщение.