***
- Капитан! Кажется, мы не в Зачарованном Лесу… – крикнул мистер Сми, с сомнением вглядываясь в незнакомые очертания таинственного берега, к которому неотвратимо приближался их корабль. - Сам вижу. Крюк привычным жестом развернул складную подзорную трубу, выигранную у одного торговца ещё в те дорогие сердцу времена, когда Мила была жива. «Мила, Мила… Чтобы ты сказала, увидев меня сейчас?» Он провёл в Неверленде так много лет, что и сам сбился со счёту. Год за годом Джонс представлял смерть ненавистного Крокодила, и лишь это давало ему надежду. Миг, когда он вонзит кинжал в прогнившее насквозь сердце Тёмного, стал будущим Киллиана. Смерть Милы и бескрайняя, иссушающая боль превратились в его единственное прошлое. Выполняя задания Питера Пэна, Крюк не думал о том, насколько это хорошо или правильно. У всех его действий и помыслов было лишь одно оправдание. Месть. День, когда хозяин Неверленда позволил ему покинуть остров, по странной случайности совпал с годовщиной смерти Милы. Джонс подумал, что это хороший знак. Точно его любимая сама благословила его для исполнения предначертанного. То, что убийство Румпельштильцхена – его долг и судьба, уже лет двести казалось Киллиану абсолютно очевидным. Осознание того, что они оказались не в Зачарованном Лесу, не на шутку разозлило капитана. Окончательно убедившись в невозможности ошибки, он развернулся вокруг собственной оси и внимательно оглядел подчинённых. - Так-так, Кривоногий, это ведь ты должен был отдраить палубу? - Я, – вперёд выступил невысокий мужчина, полностью оправдывавший своё неприглядное прозвище. - И почему она не блестит? – Крюк подошёл к незадачливому уборщику и от души пнул его по больной ноге, - какого чёрта она не блестит, Криворукий? - Я Кривоногий, - попытался поправить своего капитана скорчившийся от боли пират. - Для тебя оба варианта верны. И решив, что дальнейшее притеснение команды ни к чему хорошему не приведёт, Киллиан прошествовал в свою каюту. Необходимо было хорошенько поразмыслить. Берег приближался.***
Доски трапа лениво скрипнули, Крюк в последний раз взглянул на любимого друга, испытанного судьбой и временем «Весёлого Роджера». С собой в разведку он взял несколько верных, хорошо вооружённых людей, корабль же оставил на старпома. Генри-Мясник был отличным парнем, если не считать излишней жестокости и любви к изощрённым пыткам. Что ж, как говорится, у каждого свои недостатки… Незнакомая земля внешне мало отличалась от привычных для капитана и его людей пейзажей. Всё тот же бескрайний лес, небольшие ручейки и пожухлая листва вместо ковра под ногами… И только видневшийся далеко впереди замок, построенный не так, как принято в Зачарованном Лесу, напоминал Крюку о злобной шутке, которую сыграл с ними хозяин Неверленда. По мнению Джонса, в том, что они сбились с курса, был виноват именно Пэн. Крюк отлично помнил координаты родной земли. Он просто не мог ошибиться. Только вот, зачем всё это Питеру? - Капитан… - прошелестел у самого его уха обычно неразговорчивый Томас, безглазый верзила, о чьей силе ходили легенды во всех портах Зачарованного Леса. Впрочем, Джонса не нужно было предупреждать. Он уже и сам заметил, что за ними следят. Заняв оборонительную позицию, все трое почти синхронно достали оружие из-за кожаных поясов. И именно в этот момент Киллиана схватили. Он почувствовал, как чья-то узловатая рука сжала его левую ногу и, наклонившись, чтобы ударить противника, опешил: его держала длинная ветка. «Чертовы маги», - мысленно выругался Джонс и попытался рассечь побег, но он оказался на удивление прочным. Киллиан сопротивлялся изо всех сил, но все его попытки выбраться из тесных объятий деревянных воинов ни к чему не привели. Томасу и Лютому повезло не больше, чем их капитану. Прежде, чем один из корней резким ударом об землю заставил капитана погрузиться в вязкую тьму, Джонс заметил, как покраснели лица его подчинённых. Ветки обвивали их всё туже и туже…***
Он пришёл в себя от резкого удара по лицу и, ещё не открыв глаза, как-то отрешённо подумал о том, что за последние несколько часов его били слишком часто. Дурная традиция. - Просыпайся же! – кто-то ещё раз от души приложился своей ладонью к его щеке, и Крюк, порядком разозлившись, вцепился в ладонь негостеприимного хозяина. Ручка оказалась женской. Правда, на редкость холодной. Почти ледяной. Неприятная мысль поразила капитана: «А что если он попал в гости к какой-нибудь мёртвой ведьме?» Открыв глаза, он обнаружил, что на краю его постели, почти склонившись над ним, сидит бледная женщина с чёрными спутанными волосами. - Отпусти мою руку, пират! Киллиан улыбнулся: - Как пожелаешь, ведьма. Он разжал пальцы, и женщина, одарив его взглядом полным презрения, встала: - Не распускай язык, а то я его отрежу. - Вы так любезны, мадам… Может быть, представитесь? – Джонс приподнялся, оглядывая серое помещение, почти лишённое окон. - Моргана, - бросила она, прислонившись к стене. - И зачем же я вам понадобился, Моргана? Её губы скривились в подобии улыбки: - Ты ведь хочешь попасть в Зачарованный Лес, Крюк. - Так, тебе всё известно? Она нахмурилась: - Никто не разрешал называть меня на «ты». - Я в разрешениях не нуждаюсь, - откликнулся капитан «Весёлого Роджера». Моргана посмотрела на него с интересом. - Даже так, - протянула она, будто осознав что-то, - с тобой, как я вижу, можно говорить о делах. - Разумеется. - Значит, Пэн меня не обманул… Крюк с досадой скрипнул зубами: - Всё-таки этот дьявол… - Не обессудь, - она картинно развела руками, - ему нужно было передать мне кое-что. С этими словами Моргана достала небольшой свиток из складок тяжёлого чёрного плаща, который был наброшен на её плечи. - Ты привёз эту чудную вещицу в кармане своего сюртука, даже не подозревая об этом. Правда, забавно, пират? Киллиан с ненавистью посмотрел на ведьму. Его использовали. Как же это мерзко… - И ты хочешь чего-то ещё, верно? - Да, - ведьма подошла к нему, докоснулась до подбородка, провела по щеке, - ты забавный, пиратишка. И ты поможешь мне достать вторую часть проклятья. Мне нужен твой корабль, Джонс… А потом я обещаю отпустить тебя на все четыре стороны. - Мне нужно в Зачарованный Лес, - глухо произнёс Киллиан, стараясь подавить невероятно сильное желание убить её на месте. - Хоть в преисподнюю. Она направилась к двери, но затем остановилась, точно вспомнив о чём-то: - Как насчёт ужина, пират? Я ведь гостеприимная хозяйка. Немного помедлив, Джонс кивнул и вышел вслед за ней. Если ветер меняет своё направление, необходимо подстроиться под него. Другого выхода нет.***
Они плыли по синему, одинаковому во всех мирах, морю четвёртые сутки подряд. Берега пока видно не было, и Крюк сидел у себя в каюте, предоставив управление кораблём старпому. Киллиану не хотелось лишний раз сталкиваться с похожей на ледяное изваяние Морганой. Эта женщина, как не противно было сознавать это, пугала его. Правда, он ещё не понял, в чём именно скрывалась причина подобного расклада. Стук в дверь прервал его размышления. А потом, не дожидаясь приглашения, в каюту вошла ведьма. Чёрное платье, волосы, связанные в неопрятный узел. Ничего нового. - Могла бы хоть раз сделать нормальную причёску, - заметил Джонс, прекрасно понимая, что выгнать её из каюты у него всё равно не получится. - Как же ты не учтив. - Ну, так я не рыцарь круглого стола. Он узнал о её прошлом от тех двоих, которых она держала вместо слуг и подопытных кроликов одновременно. Жестокая женщина. Моргана чуть приподняла брови и присела на его кровать: - Всё знаешь? - Нет. Только частично. Она взяла со стола лист пергамента и принялась крутить его в руках: - Тогда мы квиты. Это ведь Мила? Крюк только сейчас понял, что за листок случайно попал в руки ведьмы. - Чёрт… Отдай сейчас же! Моргана улыбнулась, рассматривая портрет: - А она была красивой. Пэн сказал, что Румпельштильцхен вырвал ей сердце… У тебя на глазах. - Смакуешь? - Сочувствую, - она внезапно разжала пальцы, позволяя ему забрать листок, - мне тоже в какой-то мере вырвали сердце. Крюк не знал, что ответить на эту внезапную откровенность. В голосе ведьмы слышалась боль, горечь, сжигающая изнутри, заставляющая забыть обо всём, кроме одного. Мести. Немного поразмыслив, пират достал фляжку с ромом и протянул её непрошеной гостье. Моргана поморщилась, но сделала большой глоток. Ведьма закашлялась, и Киллиан улыбнулся почти дружелюбно: - Не дружишь с алкоголем? - В отличие от тебя, - парировала его собеседница. Они молчали, медленно распивая ром из общей фляги. Джонсу казалось, что время застыло, и это липкое ощущение напомнило пирату о Неверленде. - Почему именно мой корабль? Разве в вашем мире проблемы с... - он помолчал, подыскивая верное слово, - водным транспортом? - У твоего корабля, - голос ведьмы слегка дрожал. Видно, сказывалось количество выпитого: - У твоего корабля, - повторила она, - особая аура. Пэн постарался. Он невидим для тех, кто не обладает магическим даром. Крюк нагнулся к ней. Расстояние между ними было пугающе маленьким, а её губы казались такими нежными, манящими… Он отвернулся. Вероятно, ром затуманил и его разум. - Что вас связывает с Пэном? Моргана поднялась. Потом пошатнулась и, грязно выругавшись, одарила капитана осуждающим взглядом: - Напоил меня, грязный пират… Киллиан встал со стула и поддержал девушку: - Ложись сегодня здесь. - Я дойду до своей каюты. Он покачал головой: - Не стоит тебе показываться на палубе в таком состоянии. - С чего это ты такой добрый? Джонс улыбнулся, помогая ей лечь: - Считай, что тебе просто повезло. Уже через несколько минут она спала, слабо постанывая во сне. Странно, сейчас могущественная ведьма казалась Киллиану беззащитной и слабой девушкой. Почти девочкой. Он вздохнул. Всё это не имеет значения. У него есть цель. И это главное.***
Когда Моргана вернулась на борт «Весёлого Роджера» с белым пергаментом в руке, Джонс протянул ей фляжку с ромом: - Отметим? - Спасибо, но я предпочитаю трезвость, - ответила она, оттолкнув его руку. - Трезвость – это скучно, - произнёс Джонс, закрывая за ведьмой дверь своей каюты. - Зря ты не пошёл со мной, Крюк. Киллиан пожал плечами: - Ты и сама хорошенько их проучила. Хотя судя по тому пепелищу, которое он увидел в свою любимую подзорную трубу, она не просто «проучила их». Она их уничтожила. Несчастные. - Ты жестока, Моргана. - И ты не святой, - откликнулась она, расположившись на его кровати. Крюк хмыкнул. Красивая женщина у него в каюте, вольготно раскинувшаяся на белой простыне… Неплохой конец дня. - О чём задумался? – окликнула его ведьма, рассматривая добытый огнём и мечом листок. - О тебе, жестокая женщина. Она приподнялась на локтях: - Знаешь, почему я доверилась тебе? - А ты мне доверилась? Моргана предпочла не отвечать на вопрос, продолжая собственную мысль: - У нас есть что-то общее, Крюк. Ты ненавидишь Румпельштильцхена. Я ненавижу Артура. Ты отражение моего отчаяния. Я заметила это ещё тогда, когда корни принесли тебя ко мне в замок. Киллиан молчал. Он знал, что она права. Чувствовал. Её серые глаза – зеркало для его голубых. Он опустился на край кровати, провёл по её руке. Моргана не ответила, но и руки не отвела. Ещё секунда на размышления, а затем его губы – к её. И дыхание, сбивчивое, резкое. Потому что это единственный раз, и дальше только пустота. Все слова сейчас – ложь, а оправдания – ерунда. Кто поверит им завтра утром? Ничего не нужно. Совсем ничего. У миражей не бывает названий.***
Они попрощались через несколько дней в той самой комнате, в которой Крюк впервые её увидел. - Ты хорошо мне послужил, пират, - она улыбнулась почти искренне. - Я надеюсь, ты ответишь мне тем же, ведьма. Моргана кивнула: - Я всё устрою. Ты окажешься в Зачарованном Лесу, а дальше… дальше дело твоё. Ему показалось, или её голос дрогнул, точно струна неизвестной скрипки? Говорят, скрипка – самый правдивый инструмент. - Благодарю. Помедлив, ведьма достала из воздуха чёрную ленту. Протянула её Джонсу: - Если моя месть увенчается успехом, лента обязательно станет красной, а если… - Слушай, - перебил её пират, - не нужно говорить о том, чему не бывать. Ты не можешь проиграть… Моргана. Её имя как последнее прости. Лёгкое, точно поцелуй. Нежное, как объятие. Он ушёл, осознавая, что теперь всё зависит лишь от него. Отныне между ним и долгожданной местью нет весомых преград. Киллиан не сомневался в правильности своего выбора. И, пожалуй, только на следующее утро, когда Крюк нашёл на своей подушке длинный чёрный волос, он понял, что оставил на земле рыцарей и драконов что-то важное…***
Крюк ждёт ещё несколько секунд. Может быть, лента всё-таки станет красной? Но завороженный Морганой кусок ткани не желает менять цвет. Он лишь внезапно начинает уменьшаться, а затем рассыпается серым пеплом по ладони пирата. Киллиан не вспоминал о ведьме долгие годы. Сейчас ему кажется, что она стоит перед ним, так отчётливо он может её представить: всё те же спутанные тяжёлые волосы цвета вороного крыла, серые глаза, в которых столько льда, что и представить страшно, насколько сильно замёрзло сердце этой женщины. В те далёкие дни, когда они только расстались, Джонс был уверен, что всё могло бы сложиться иначе. Но эти мысли быстро растаяли под влиянием других забот. Месть. Именно она заполняла его существование, предавала ему смысл. Сейчас, вспомнив благодаря Свон, всю силу истинного чувства, он уже не сомневается: Моргана была миражом. Поэтому он оставил её тогда. И она это понимала. - Прости, ведьма. Мы бы всё равно не смогли спасти друг друга, - говорит Киллиан Джонс, обращаясь к пеплу на своей ладони. И ему кажется, что где-то совсем рядом раздаётся хорошо знакомый голос: - Ты прав, пират. Но у тебя-то ещё есть шанс… - Есть, - соглашается с невидимым собеседником Киллиан и, ссыпав пепел на землю, отправляется к лагерю. Нужно как можно скорее рассказать о том, что Белфайер жив.