Французская магия

Сириус встал с небольшой каменной скамейки на фамильном кладбище своей семьи. Мраморный ангел с обвисшими крыльями, небольшая эпитафия на постаменте — все, что осталось от одной из последних представительниц славного рода. «Ты ошибалась, — но ты осталась в нашей памяти», — надпись, не вырезанная, но выплавленная огнем в грубом граните основания памятника. — Да, дорогая? — лицо аристократа было непроницаемо. — Прибыли представители гоблинов, — взявшая на себя роль добровольного секретаря девушка мягко улыбнулась. — Хорошо, спасибо, что предупредила, — Сириус ласково погладил жену по волосам. В молчании они пошли к выходу с кладбища, аппарировать, нарушая покой умерших магией, считалось дурным тоном. — Тебе... не хватает её? — решилась на вопрос Алика, когда они уже выходили за ограду кладбища. — Я только недавно начал понимать всю ценность семьи. — Взгляд Сириуса потеплел, — А она до последнего боролась за идеалы Блеков... так, как она их понимала. Сириус глубоко вздохнул. — Я бы никогда не сумел переубедить её, и наш бой был неизбежностью, но... она остается моей сестрой. Взяв девушку за руку, маг аппарировал в свой особняк, мысленным приказом приподняв на мгновение стационарные щиты. — Грипхаук Стальной Молот, — Гринграсс-старший спокойно протянул руку главе делегации гоблинов, вышедшему ему навстречу. — Пусть в ваших пещерах никогда не угаснет звук молотов. — И пусть ваш род будет многочисленным и славным свершениями, — морщинистый гоблин в обильно украшенной золотом и камнями одежде, с висящим на поясе тяжелым стальным шестопером, поклонился. — Вы и ваши собратья получили мое письмо, — Марк жестом предложил гоблинам присаживаться и медленно опустился в свое кресло за круглым столом. Сириус занял место справа от Министра — Министр, — начал разговор Грипхаук, — мои собратья очень внимательно прочли ваше письмо. И совет Старейшин приказал мне задать вам всего лишь один вопрос: уверены ли вы, что вы, простите за такое слово, удержитесь на плаву, если начнете обещанные реформы? — Да. Когда война будет завершена, в ниших руках окажется самая мощная военная сила в стране, и мы не позволим прогнившим политикам продолжать все тот же самоубийственный курс в отношении разумных рас. К тому же... далеко не все консерваторы доживут до конца войны. — Я наслышан об экстренных выборах Министра магии, — склонил голову гоблин. — И о тех событиях, после которых малый состав Визенгамота не досчитался половины своих членов. — В войну не место милосердию, — сверкнул глазами Сириус. — Эти люди готовы были бросить страну под ноги кровожадному чудовищу. — Мы понимаем это... — протянул гоблин. — Как понимаем и то, какая участь была бы в итоге уготована нам, если бы победил потомок Слизерина. — Тем лучше. — Гринграсс пристально взглянул в глаза зеленокожему старому гоблину. — А теперь мне бы хотелось услышать, что гоблины готовы предложить в обмен на наш жест доброй воли. — Прежде всего, господин министр, — начал глава делегации, — мы бы хотели заключить договор не только с вами, как главой государства, но и с лордом Блеком. Гринграсс и Сириус переглянулись. — Лорд Блек, да простят господа волшебники мой цинизм, — хладнокровно продолжил гоблин, — уже, как и вы, отмечен многими достойными свершениями, однако его шансы дожить до конца войны несколько больше, чем у Министра, постоянно находящегося в окружении людей... в том числе и случайных. Раса гоблинов, подписав подобный договор, станет несколько... уязвима, если в стране резко изменится политический курс, а двойные гарантии от Министра и лидера сильнейшего политического альянса в стране — позволят нам избежать излишнего беспокойства. — Это... разумно, — наконец ответил Гринграсс после обмена взглядами с Блеком. — В таком случае мы подпишем договор втроём. Марк Григрасс развернул первый из пергаментов, взмахом палочки размножив его для всех сидящих за столом. Тонкие рунные символы на языке гоблинов складывались в текст письма министра старейшинам подземного народа. — Ну, что ты думаешь, Марк, — после ухода делегации гоблинов два волшебника оставили церемонии. — Можно было выжать что-то еще из этой сделки? — Сложный вопрос, — Гринграсс внимательно изучал свитки с подписанными договорами. — Будь они действительно в безвыходном положении, они бы отдали новому министерству счета Пожирателей. — Хм, фактически, они отдали в наши руки самих Пожирателей, — усмехнулся Сириус. — Но при таких условиях, как ты выторговал, — покачал головой Марк, — никто не сможет упрекнуть гоблинов, которые останутся вроде бы в стороне. — Даже то, что завтра гоблинские банки объявят о запрете вывода денег с помощью векселей, расписок и других способов, кроме личного присутствия в банке — уже огромное преимущество, — Сириус откинулся в кресле и щелкнул пальцами, призывая к себе домовиков. — Трумпи, принеси нам вина и закуски. — Ты думаешь поставить несколько постов авроров на площади перед Гриннготсом? — понимающе ухмыльнулся Гринграсс. — Именно. — На лице Сириуса проступило нетерпение. — Пусть Браун выделит нам десятка два человек, разобьем их на четыре группы наблюдения. А дальше... Посмотрим, кто и когда побежит в банк за деньгами. — Не боишься, что их попросту сомнут? — Потер лоб Марк. — Сложный вопрос... — Сириус взялся за куриную ножку. — Если там завяжется бой — то какое-то время пять человек продержатся, а дальше уже подоспеют бойцы из дежурного отряда авроров и мы сами. — Кто знает, но идея неплоха. — Марк встал. — Лучше обсуждай это с Брауном и Киараном, а я вернусь в Министерство. «Великие маги тоже смертны. Сегодня, в пять часов утра в своей камере умер бывший директор Хогвартса, лишенный за свои военные и политические преступления должности директора, звания верховного чародея Визенгамота, членства в Международной конфедерации магов, а также иных должностей, званий и регалий, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, бывший кавалер ордена Мерлина и других высших орденов Англии. Альбус Дамблдор, со времен войны с Гриндевальдом, бывший символом светлой магии и недосягаемой для большинства приверженности идеалам добра, в последние годы резко сдал позиции. Неудавшаяся и раскрытая афёра с незаконно брошенным в Азкабан лордом Блеком, нарушенное завещание лорда Джеймса Поттера, неподтвержденные, но заставляющие задуматься обвинения в гибели лорда Чарльза и леди Дореи Поттеров, — всё это больно ударило по когда-то непогрешимому авторитету. А подтвержденные комиссией Визенгамота множественные и многолетние нарушения в управлении Хогвартсом и отсутствие должной заботы о безопасности детских жизней привело к потере и поста директора школы. Альбус Дамблдор, которого мы знали, как великого волшебника и победителя Гриндевальда, как было предельно четко продемонстрировано на заседании международного трибунала в прошлом году, далеко не являлся столь же уважаемым человеком для Европейских стран и волшебников ныне распавшейся Страны Советов. Волшебники к востоку от Ла-Манша предъявляли множество обвинений к светлому магу, не позволяя ему влиять на европейскую политику. Тело бывшего директора Хогвартса, — таков был последний из потерянных Альбусом Дамблдором постов, — было сегодня предано очистительному огню в Азкабане». — Ну, вот и всё, — Сириус отложил газету и поморщился от приступа головной боли, после ритуала у стен Хогвартса он обзавелся несколькими мелкими, но неприятными проблемами со здоровьем, которые обещали исчезнуть только со временем, не поддаваясь никакой магии. — Дамблдор мертв, Пожиратели жестко ограничены в возможностях финансировать своё движение. Рано или поздно им придется напасть либо на Хогвартс, либо на Гриннготс. Значит... Нам остается только собирать людей и ждать самого массового сражения. — Сириус, — сквозь камин вошел припорошенный пылью Филиус Флитвик, выглядевший слегка взволнованным. — Я обнаружил интересную вещь. В руках полугоблина была зажата изогнутая палочка с богато украшенной рукоятью, которая раньше принадлежала Дамблдору. — Хм, и что интересного в палочке бывшего директора, — и я, и Сириус с любопытством посмотрели на полученную Флитвиком в качестве трофея вещь. Вместо ответа Филиус ловко раскрыл зажатую под мышкой толстенную книгу в кожаном переплете, озаглавленную как: «Легенды и неподтвержденные сведения о великих артефактах». — Ничего не напоминает? — усмехнулся мужчина. — Дары смерти? — приподнял бровь Сириус. — Они действительно существуют? — Получается, да, — фыркнул полугоблин. — Когда я вспомнил, где я видел изображение этой палочки... А Дамблдор очень неохотно демонстрировал своё оружие даже самым доверенным людям, — видимо, сам он прекрасно знал, что попало ему в руки... Тогда я поискал и другие дары смерти... Флитвик перелестнул несколько страниц с краткой историей приключений известных владельцев Палочки и открыл изображение золотого кольца с лимонно-желтым граненым камнем. — Воскрешающий камень, один из даров смерти. Еще один ужасный артефакт, не приносивший владельцам ничего, кроме горя, поскольку никто из охотников за воскрешением мертвых так и не поверил, что камень всего лишь способен призвать душу умершего без сложного некромантического ритуала. Сириус, некоторое время присматривавшийся к рисунку, неожиданно хлопнул себя по лбу. — Это же кольцо, которое мы с Дамблдором сожгли в каморке, где Вольдеморт спрятал крестраж! Полугоблин разразился хохотом. — Один из подарков Смерти вернулся к своей истинной хозяйке. Лорд Блек, в легендах говорится, что вы теперь можете рассчитывать на особое покровительство Белой леди. — А третий из даров, мантия-невидимка, очень похож на хранящийся в твоем роду артефакт, Гарри, — насмешливо посмотрел на меня Флитвик. — Мантия-невидимка... — Я щелчком пальцев вызвал эльфа, приказав ему принести мантию, недавно возвращенную мне Невиллом, который наконец освоил дезиллюминационные чары в полном объеме. — Интересно, — Флитвик бережно расстелил тонкую ткань на столе, рассматривая немногочисленные метки на мантии. — Здесь есть вышитый символ даров, на изнанке, и монограмма первого владельца. — Думаете, это всё же третий артефакт из набора, полученного братьями Певереллами? — спросил Сириус, вместе с Флитвиком изучавший мантию. — Когда мантию носил Джеймс, мы не особо рассматривали её, главное, что она работала. — Похоже на то, — протянул уткнувшийся носом в ткань Филиус. — Честно говоря, я думаю отправить Бузинную палочку следом за Воскрешающим камнем... Она не приносит своим владельцам ничего, кроме проблем, а я предпочту свою верную малышку. Ладонь волшебника похлопала по наручным ножнам, где хранилась его собственная палисандровая палочка с сердцевиной из жил дракона и волос вейлы. — Думаешь обратить на себя особое внимание Смерти? — хмыкнул Сириус. — Не без того, — кивнул Флитвик, — но главная причина в том, что эта палочка слишком опасна. У меня будет вечный соблазн использовать этот артефакт, у других, — попытаться её отобрать, а я уже все-таки не столь молод, как во времена моего участия в дуэльных чемпионатах Европы. В чужих же руках эта палочка, если я правильно понимаю её свойства, работать не будет до тех пор, пока меня не победят в бою или не убьют те, кто желает её завладеть, так что я даже не смогу её подарить. — Существенная причина, — покачал головой крёстный. — Пожалуй, на твоем месте я бы тоже задумался, не избавиться ли от опасной и не слишком полезной игрушки. — Может быть, и мне тоже присоединиться к вашей традиции? — ехидно заметил я, обводя взглядом друзей. — Дезиллюминационными чарами я владею если и не в совершенстве, то хотя бы на хорошем уровне, а передавать эту вещь детям и провоцировать появление новых Мародеров... Тут Сириус захохотал, смаргивая выступившие на глазах слезы. — Да, эта мантия помогла нам впервые осознать своё призвание главных... возмутителей спокойствия Хогвартса... Не буду говорить «главных шалунов и весельчаков», как мы тогда себя называли, — с расстояния прожитых лет это выглядит совсем иначе, чем когда мы были подростками. — Вообще, если рассуждать трезво, — не поддержал шутки полугоблин, — то смысл в этом есть... Вам еще предстоит бой с одним из сильнейших магов современности, так что никакая дополнительная поддержка не окажется излишней... — Я... подумаю над этим, — помедлив, ответил я. — В конце-концов, эта мантия хранилась предками много поколений, не покидая членов рода. — Подумай, — кивнул Флитвик, — а я сегодня попытаюсь отыскать, каким образом можно вернуть палочку её создательнице. Темно-серые своды крошечной крипты, окутанные мягким саваном сгустившихся сумерек и тумана, озарил первый крошечный отблеск пламени. За первым язычком огня на сложенных «домиком» дровах последовал и другой, — огонь дозволялось разжигать только с помощью огнива, что делало процесс воспламенения долгим и неприятным. Кристоф с облегченным вздохом отбросил в сторону остатки трута, кремень и огниво, когда пламенем занялись сначала тонкие щепки, сложенные с одного из углов, а следом за ними — и основные, более толстые дрова. На воткнутой прямо в каменный пол огромной треноге стоял солидных размеров котел, в котором, наверное, мог бы искупаться даже человек. В треноге уже плескалась серебристая жидкость, чем-то похожая на ртуть, а в дальнем углу крипты лежала целая гора бутылочек, бутыльков и банальных магловских канистр, в которых волшебник приволок отдельные компоненты для зелья. — Приступим, — Кристоф сбросил куртку, закатал рукава рубашки и взялся за рукоять меча, торчавшего в центре крипты из гранитного валуна. Фигура волшебника на секунду окуталась крошечными молниями, однако защита, поставленная бывшим директором Хогвартса, пропустила верного помошника своего создателя. С вызывающим зубную боль скрежетом меч освободился от своих импровизированных ножен, а взмокший Кристоф отправил клинок в котел. — Кость отца, без согласия взятая, возроди своего сына, — с глухим плеском в котел упала вытащенная из с большим трудом найденном могилы старшего Дамблдора берцовая кость. Чтобы найти могилу похороненного в Азкабане волшебника, Кристофу пришлось повозиться. — Плоть слуги, добровольно данная, помоги своему господину, — домовой эльф Дамблдоров хладнокровно отсёк себе ухо, бросив его в котел, и потом, щелчком пальцев остановив кровь, снова жадным взглядом уставился на поднимающийся из котла пар, ставший багрово-красным. — Кровь врага, силой отнятая, воскреси своего противника. — В котел, вылитая из небольшого флакона, отправилась кровь, собранная Кристофом из тела впоследствии убитого им пожирателя смерти. Крипта наполнилась дымом, рассеявшимся спустя несколько минут. — Передай мне мою одежду, — скрипучий старческий голос разрушил воцарившуюся тишину. — Хозяин! — взвизгнул от радости домовой эльф, щелчком пальцев отправляя на плечи бывшему великому магу белоснежную мантию. — Мастер Дамблдор, — Кристоф направил палочку на своего лидера, скороговоркой произнеся несколько заклинаний. — Ваше тело создано полноценным, насколько я вижу. — Спасибо, Кристоф, — хмыкнул Дамблдор, выбравшись из котла. — Где моя палочка? — К сожалению, ваша палочка взята в качестве трофея новым директором Хогвартса, Филиусом Флитвиком. — Маленькая мразь, — прошипел светлый волшебник. — Он еще поплатится за это. — Есть и другие проблемы, — невозмутимо ответил Кристоф. — С этого дня любые переводы денег и снятие со счетов возможны только при личном появлении владельца денег в Гриннготсе, а там — застава авроров. — Хорошо, — подумав, ответил директор, пока наёмник тушил огонь и устранял следы ритуала. — Деньги на первое время у меня есть, а потом найдется и способ пробраться к гоблинам в обход постов. Кристоф вытащил из котла почерневший кусок металла и скривился: бесценный артефакт был уничтожен.