Темнота Молчанова

#36. Dead Space «Тележка на ману, тележка на здоровье, эта едет… тоже на здоровье… некро на автокаст, и Увечье! Увечье! Ты! Куда пошёл? Круговая оборона! Фокусим! Хил от Артаса! Баньши, крик!» Горгулий в сражении не было. Вынырнув из безмолвной тьмы тумана войны прямо на базу, они вгрызлись в крестьян, прекращая добычу золота. Стайками по четыре штуки они убивали рабов с одного плевка, и экономика Орды пошатнулась. Юниты Нежити были слабее, но каждая смерть играла за последователей Нер`Зула, а каждый второй скелет был скелетом-магом, и зеленокожие бугаи, уязвимые для колдовских атак, начали разваливаться, каждым предсмертным криком приближая победу бесконечной тишины. Золота на восполнение потерь уже не хватало. Король Тауренов пал повторно. - ggwp, - написала Муравьёва. «Good game, Well Played». Ни фига подобного. То, что ты показала – это невероятно для человека, который играет пару недель. И я знаю, кто постарался». wonder Ant Поздравляю. the silent one ИМХО, «Wicked» было бы всё-таки лучше. wonder Ant Как это контрить?! Каждый труп – это два юнита для тебя! the silent One Нет, ну серьёзно Т_Т wonder Ant Рид точно говорил мне о чём-то таком! Забыла… the silent One Эх. :( Служители Предков или типа того. wonder Ant И что они? the silent One Диспелл. Что-то типа 400 урона по призванным существам. По площади. wonder Ant СЕРЬЁЗНО?! О_О the silent One Два таурен-шамана могли бы разложить половину моей армии на тёмную материю, бозоны Хиггса и Фрутеллу. wonder Ant Стоп. Но почему ты тогда сделал упор на некромантов? the silent One Потому что знал, что ты забудешь ^_^ wonder Ant Почему? the silent One Потому что ты играешь один-в-один как Риддик. Ты реализуешь свою стратегию. wonder Ant А ты? the silent One А я веселюсь. И… кроме того, на твоей базе была Тень, и я видел, что шаманской лачуги у тебя нет. Серьёзная ошибка. the silent one Что ты такого с ней сделал? Она играла почти как Грабби! riddick Почти ^_^ the silent one В неё все демоны ада вселились… Или хотя бы все те, которые ответственны за агрессию. riddick Не знаю, почему, но она почему-то очень хотела тебя победить. Спрашивала, как против тебя играть. Я сказал: «Агрессивно». the silent one Да уж… но всё равно играла она… сыровато. Баланса не хватало. riddick Ну так! #37. Синдром - Саша… скажи, а ты можешь написать и хорошо, и на «отлично»? Молчанов бросил на Муравьёву скептический взгляд. - Могу. - То есть ты, когда пишешь, понимаешь, что из… того, что ты пишешь, к чему приведёт? Саша замедлил шаг. - В этом разница между мной и Волченковым, который решил выпендриться и написал прямо противоположное тому, что требовала тема сочинения. Для меня… его сочинение и сочинение какой-нибудь Бушмановой – равнозначны… одинаковы, одинаково… бессмысленны? - Что ты имеешь в виду? - Я считаю, не так уж важно, что ты там делаешь. Важно, зачем. И в этом смысле… чем отличается лицемерное желание получить хорошую оценку от подросткового протеста? Они думают, что «придумали» это, но на самом деле всё это сделал спинной мозг. Сегодня Волченков написал революционное сочинение, завтра пойдёт пить пиво в подъезде, послезавтра – приставать к малолетним… ну ты поняла. И это будет суть одно и то же. - Откуда… как ты можешь так говорить? – в голосе Муравьёвой появилось её коронное возмущение: огненное, но беспредметное. – Мне кажется, ты много на себя берёшь. Молчанов усмехнулся. - Попробуй доказать, что я неправ. Инна вздохнула. - Неважно. Саша… научи меня писать сочинения. - Ты умеешь. - Плохо. - Нормально. - Этого мало! - Иногда даже хорошо… - Саша!.. Молчанов остановился. - Научи меня писать сочинения. Посмотрел ей в глаза. - Я могу. Но учти: ты пожалеешь об этом. Это не принесёт тебе ничего хорошего. Подумай хорошенько и скажи потом. - Саша, ты меня пугаешь, - Инна кривовато улыбнулась. - Надеюсь, что так, - Молчанов мотнул головой и сдвинулся с места. Облака метались по прозрачному небу, разбегаясь от предательски яркого солнца. Тени были широкими, и воздух шелестел. «И я знаю, что будет. Как всё будет. От звонка до звонка. Каждый звук. Я вижу, знаю – и не смогу изменить ничего». - О, мой автобус едет, - нарушила молчание Инна. - До завтра, - улыбнулся Молчанов. – Кстати… ты знаешь, кто такая Кассандра?.. #38. The Edge «И я знаю, что все нити, что я сплету, однажды будут разорваны. Но будет поздно, потому что темнота уже возьмёт своё. Они все до последнего: каждый, каждая единая душонка, каждая затесавшаяся душа – будут принесены в жертву. И, что самое страшное, никто этого не заметит. От одной мысли об этом у меня перехватывает дыхание: они не соберут части Темноты, но будут разорваны Тьмой на части. Таков их удел. Они придут на праздник, но уйдут с похорон. Возможно, они будут лепить улыбки себе на лица, но многие из них сразу осознают, что внутри у них что-то изменилось, потому что не может не измениться, когда сталкиваешься с силой, настолько тебя превосходящей. И для кого-то из них это всю жизнь будет битым пикселем – досадной, но несущественной помехой: пока их не разобьют все те вещи, что уничтожают людей, превращая их в особей. Другие станут копать глубже, и вот их мне искренне жаль, потому что многие из них будут не готовы к тому, с чем им предстоит столкнуться. Тьма – это когда ты и выиграл, и проиграл одновременно. Тьма – это беспредельная, не поддающаяся классификации и измерению жестокость. Тьма – это знание вырванное, знание выгрызенное, знание отобранное – знание СВОЁ, а, значит, знание первозданное, хоть это и звучит как парадокс. И я увижу, кто из них уже мёртв, а кто недостоин даже этого, но всех их ждёт одно. Но нужно постараться. Мои силы, как бы ни были огромны, не бесконечны, и, конечно, иначе и быть не могло, именно сейчас их начали подтачивать. Но я, конечно, просто стану ещё сильнее, а завтра посмотрю на себя сегодняшнего с усмешкой. И нет этому конца, и не будет… если только у меня не появится более достойного противника» Отправить. fairy dragon. Что значит «знание отобранное… своё… первозданное»? Не понимаю. the silent one. Это значит, что отбирать знание нужно у самого себя. Добывать его в глубине себя самого. Изнутри. #39. Outrun Они бежали плохо. Почти все. Одни высоко задирали ноги, другие семенили, третьих шатало. Они пробегали один круг и шли пешком. - Слушай, Риддик… как так? Тут бежать пятьсот метров. - Для кого-то это много. - Но это же… соревнования. - Ну, наши тоже… Молчанов улыбнулся. Кастрюлька суетилась, а команда школы расселась под деревом. Подходил к концу первый забег. Дружин курил, Уткин грыз ногти, Вересов травил байки. Паршин плёлся к финишу трусцой. Не последний. - Ну, молодец, постарался, - приветствовала Ксения Аркадьевна. – Походи, потом посиди, попей. Паршин молча хлопнул по подставленным ладоням парней и ушёл в глубины сквера дышать. Неба не было: Урал показывал по нему свою любимую картинку, и Молчанов не знал картины лучше этой: клубящийся серый дым был низко, по-дружески близок, и не давил. Почти хлопал по плечу. - Рыжий, твой выход, - Вересов заметил движение у старта. – Покажи им там! Не показал, но прибежал не последним. Пятнадцатый из двадцати – бывает и хуже. Риддик кивнул Молчанову, спокойно поднялся и, на ходу разминаясь, пошёл в разномастную толпу. «Они прогуливают школу, чтобы не идти на контрольные. Другие – вон, например, тот, с НОГАМИ – из специализированной школы, он тут для того, чтобы соревноваться с такими же… а мы с Риддиком тут что забыли? То есть… не понимаю. Не понимаю, почему, но отчего-то я просто хочу пробежать эти проклятые пятьсот метров так, как не бежал никогда. И я знаю, что всё получится, если пойдёт дождь», - Молчанов внезапно понял, что улыбается. – «Звучит, как из глупого фэнтези. Звучит, как каменный век, звучит, как пляски шамана, но дождь – «спартаковская погода», дождь – моя погода. Но сейчас он ещё не пойдёт. Рано. Риддику он будет только мешать, а всё должно быть честно… Ведь я и Риддик – это те, кто будут бежать друг с другом на самом деле». Риддик бежал единственно правильным способом – он стартовал последним. Уже на середине первого круга толпа начала разваливаться, и Данил принялся давить их по очереди: мерно, спокойно, «в темпе», - оббегая незаметно, проскальзывая тенью, не обращая внимания на себя, не обращая внимания ни на кого. Госпожа Стрельникова хлопала в ладоши. - Четвёртый! Это прекрасный результат! Данилушка! Молодец! – она едва ли не плясала вокруг невозмутимо шагавшего к дереву каратиста. Молчанов протянул руку. - Хорош! – Риддик кивнул. «Что ж, он превзошёл мои ожидания… значит, мне предстоит всего лишь превзойти ожидания всех. Начиная со своих», - Молчанов усмехнулся и встал. Начинался забег Вересова, но сидеть не хотелось совершенно. Макс тоже не был последним, хотя это далось ему с трудом. - Красавец! – Саша хлопнул приятеля по спине и направился к старту. «Это смешно. Это всё-таки смешно. Это Урал, весна, это небо такое, каким оно должно быть, и я это, я, стою под ним, и чем это назвать, если не молитвой? Нет, не так. Я не могу молиться. Я могу говорить. И я знаю, что произойдёт дальше, потому что есть чудеса, которые просто не могут не произойти» Молчанов стоял посреди переминающейся толпы, сложив руки перед грудью. Его глаза были закрыты. Выстрел стартового пистолета прозвучал через мгновение после того, как на тяжёлый, мутно-серый асфальт упали первые капли. Он бежал последним. Он слышал мысленно удивлённые «Как же так?» из-под дерева и спокойный ответ Риддика «Всё нормально. Ему некуда торопиться». Полкруга – семнадцатый. Круга – четырнадца… тринадцатый. И нужно было почувствовать этот момент – когда шаг становится шире, дыхание глубже и чётче, и где-то под ногами исчезают первые из них. Боковым зрением Молчанов видел удивление на их лицах: откуда… так? Молчанов закрыл глаза и снова их открыл. Шаг стал стремительнее и короче, и Саша ускорился почти в два раза. - Эй! Ты! Стой! Стооой! Стоять, кому говорят! – это кричали чьи-то болельщики, когда Молчанов проходил седьмого. Шестой и пятый уже что-то слышали и пытались ускориться, но все их силы остались де-то там, в середине. Сто метров и один противник. Он умел бегать. Времени было предостаточно. Длинноногие уже выяснили, кто из них самый был лучшим атлетом, а все те, чьи пропитые печени и пробитые головы маячили туманом на старте, остались в истории. «И их с тобой, последний, роднит вот что: летать вы не умеете» Обогнав последнего, Молчанов на мгновение обернулся и улыбнулся тому. «Безысходность… едва ли всё могло сложиться лучше» - Третий! ТРЕТИЙ! – Кастрюлька ликовала. - Не так важно место, - отмахнулся Молчанов, слабо улыбнувшись. – Как время. Протянутая рука Риддика была, как всегда, запредельно крепка и спокойна. #40. Follow Молчанов смеялся. - Саша? С тобой всё в порядке? - Более чем, - он поднял глаза и увидел изумление. – Результаты соревнования вывесили. - И что там? - Сходи и посмотри. - А ты, что, не можешь сам мне сказать? - Могу, - Молчанов чуть успокоился. – Но, поверь, если я скажу, тебе всё равно захочется пойти и убедиться самой. - Да..? Ладно…. Вернулась она быстро. - Саша, это же… - её изумление достигло ионосферы и всерьёз собиралось выйти на орбиту. - Тысячные, - аккуратно подсказал Молчанов. - О чём разговор? – Риддик был бодр и готов к подвигам. - О нашей беготне. Результаты есть. - Что там? - У нас с тобой одинаковое время, с точностью до тысячной секунды. - И сколько? - Минута и две тысячные. - Не дотянули, - Риддик недовольно цокнул языком и пробежался пальцами по столешнице. - Вы о чём? – не поняла Муравьёва. - Мы собирались выбежать из минуты. - Но вы и так лучшие в школе, - заметила Инна. – У следующего результата полминуты отставания. - Ну и что? – удивился Данил. Молчанов покачал головой. - Бег – это время, расстояние и ты. Всё остальное значения не имеет. Если я всех первоклашек обгоню, мне этим тоже гордиться? - Нет, но… - Что, Молчанов опять выпендривается? – Дружин, подкравшийся сзади, лихо запрыгнул на парту, прямо в центр компании. – А вы к игре готовитесь? - С точностью до тысячных, - ухмыльнулся Саша. – И где, спрашивается, носит Инженера? - Да, и Леночки тоже нет, - Риддик хищно усмехнулся. – Так-так… Данил и Антон сорвались с места. - Я подумала, Саша, - аккуратно осмотревшись, Инна опустилась на место Инженера. - И решила рискнуть. - Да. - Естественно. Что ж, у меня есть для тебя два задания. Первое – это принести мне сочинения… или хотя бы черновики за последний год. Или полгода. Штук десять, не меньше. Муравьёва кивнула. - А второе? - Напиши сочинение… по «Алисе в Стране Чудес». - По детской сказке? - Нет, по «Алисе в Стране Чудес». - Не понимаю. Ну… ладно. На какую тему? - Дай подумать… вот тебе на выбор. «Образ Белого Кролика», «Съешь меня» и «Вы всего лишь колода карт». - И когда сдать? – Инна странно улыбнулась. - После игры. У тебя есть время подумать. - Да, учитель. «Снова это странное выражение лица. И если это то, что я думаю, то добром это не кончится».