Никогда - это очень долго

- Где ты живешь? - Второй поворот направо, а дальше прямо до самого утра...

Сказка редко входит в нашу жизнь, ставшую совершенно заурядной. Но если подобное и случается, то она вряд ли деликатно постучит в дверь. Скорее, ворвется в окно, переворачивая все с ног на голову… Обычный вечер обычного дня. Родители ушли на очередной корпоратив, присутствие на котором обязательно настолько, насколько и обременительно, оставив на меня брата. Джон играл в детской, светлой комнате с большими окнами – гордостью нашей скромной квартиры. Именно из-за них в свои короткие приезды домой я ночевала вместе с братом, рассказывая ему на ночь сказки. Что-что, а фантазировать я всегда любила, получая от этого невыразимое удовольствие и неизменный восторг в глазах братишки. Разница в возрасте у нас была просто огромной для детей – целых шесть лет, так что когда ему исполнилось десять, я давно уже отметила сладкие шестнадцать. Но, не смотря ни на что, Джонни оставался моим самым лучшим другом и самым любимым братом, и никакие свидания и вечеринки не могли помешать нашим играм в пиратов или вечерам сказок под молоко с печеньем. Которое, кстати, уже заметно пахло из печки. Музыка в моем плеере приглушала посторонние звуки, и передвигалась я от плиты к столу только странной смесью дерганой лунной походки и резкими разворотами на носках. Вот уже три года, как я хожу на танцы, что весьма отражается на моей манере двигаться. После очередного па я вытащила из духовки противень с шоколадным печеньем, которое просто изумительно пахло, и приостановила песню, пролистывая плейлист в поисках следующей композиции. Именно тогда я обратила внимание на странную тишину в комнате брата, никак не свойственную времени суток и ситуации. Не поймите меня неправильно, Джонни воспитанный мальчик, который не сильно уж шумит, но когда родителей нет дома, а тебе – десять лет, вести себя спокойно – просто преступление. Я мотнула плечом, выдергивая наушник, и аккуратно ссыпала угощенье на поднос. Пусть большинство моих знакомых и даже родители уверены, что готовить я не умею, сладкое всегда было моей слабостью. Впрочем, это наш с Джонни секрет, так что никому, договорились? Я не успела еще как следует заволноваться, как из комнаты донесся жуткий грохот, словно упал шкаф с нашими книжками и тетрадями. Уже машинально засовывая плеер в карман широких, подвернутых, чтобы не мешали, штанин, я поправила отцовскую рубашку и почти побежала в комнату, выкрикивая имя брата. Молчание в ответ напугало меня даже больше, чем то, что я увидела, распахнув светлую дверь с еле заметными потеками краски. Джонни, мой маленький Джонни с вечно спутанными темно-каштановыми волосами, стоял одной ногой на подоконнике окна. И все бы ничего, я тоже в детстве испытывала странную слабость к возвышенным поверхностям, да только окно было распахнуто, и вторая нога уже была за пределами квартиры, которая, между прочим, находилась на последнем этаже многоэтажки! Мы всегда гордились замечательным видом из окон, но если я сейчас не успею поймать Джона, боюсь, смотреть на закат больше не смогу. - Джонни!- истошно завопила я, бросаясь к брату. Под ногами что-то хрустнуло, но я не обратила на это никакого внимания, оно все было приковано к футболке, за которую в отчаянном прыжке я умудрилась ухватиться, и теперь сжимала ее изо всех сил, перетягивая на себя. Только что-то мне мешало, что-то постороннее, ведь Джон обернулся и испуганно на меня смотрел. - Вот крюк,- отчетливо донесся звонкий мальчишеский голос, вероятно, считавший это ругательством. Одно но – донесся он с той, уличной стороны окна, где априори не может быть никаких звонких мальчишеских голосов! От испуга я шарахнулась назад, с силой дергая ткань, к счастью, крепкую, и вынуждая братишку шлепнуться на пол, точнее, на меня, рухнувшую на этот самый пол, и прижимающую его к себе. А в окне, освещаемый странно подвижным огоньком – каким-то сгустком света, если честно, появился мальчишка. Босые ступни уверенно опустились на широкий мрамор подоконника, руки, сложенные на груди, были обнажены по плечи, а вся одежда на нем была весьма и весьма драная. Нечесаные и явно давно немытые волосы грязно-русого оттенка с сиротливо застрявшим листиком косой, слегка вьющейся челкой падали на чумазое лицо, на котором прямо-таки сияли синие глаза. Настолько синие, что к ним со спокойной совестью можно было применить сравнение с небом – ясным июльским небом, которое ближе к вечеру становится того самого насыщенно синего, ультрамаринового цвета. Я нервно сглотнула, когда пришедший (прилетевший?) улыбнулся. Немного ехидно и невероятно мило. Честно говоря, единственная моя слабость – мальчишечьи улыбки. Так вот данная тянула на безоговорочное первое место, настолько милой и задорной она была. А образовавшиеся почти треугольные ямочки меня просто добили. Я с трудом захлопнула открывшийся рот и только крепче прижала к себе брата, хлопая ресницами. Не отдам его этому демону-искусителю. Тьфу, узнать бы, хоть кто он. - Леди?- слегка насмешливо протянул влетевший (вошедший?), вынуждая меня недоверчиво мотнуть головой. Джон чихнул, когда мои волосы мазнули его по лицу. Я рассеяно пожелала ему здоровья, прикидывая в уме, сколько лет этому странному парню, и кем он может быть. На вид – столько, сколько мне, но где сейчас встретишь такую странную одежду и, черт возьми, никто из моих знакомых еще не называл меня леди! Я покраснела, не отводя настороженного взгляда от ухмыляющегося, словно специально, мальчишки. Ей-богу, если он сейчас не перестанет, я вообще потеряю способность соображать! - Питер, скажи ей!- заканючил брат, полностью лишая меня остатков здравого смысла и логики. Питер? - Пен?- выдохнула я, недоверчиво наклоняя голову. Джонни, все так же цепко удерживаемый мною, опять чихнул, вызывая почти синхронное пожелание здоровья от нас двоих. - Спасибо,- Джон шмыгнул носом, порываясь выскользнуть из моих объятий, что и вынудило меня очнуться. - А ну стоять,- прошипела я ему на ухо, поудобней перехватывая за запястье. Мальчишка в окне все с той же ехидной ухмылкой следил за нашей перепалкой. Светлячок над его плечом дергался из стороны в сторону, и, кажется, возмущенно пищал. Я вновь помотала головой, отвлекаясь от странной парочки, и вернулась к провинившемуся брату. - Ну, Венди, пусти,- заныл тот, дергая руку. - На кухню, живо,- я развернула его, шлепком по спине отправляя в вышеуказанном направлении. Тот для острастки поморгал, пытаясь состроить умильное лицо, но, осознав тщетность своих попыток, покорно вышел, не забыв громко и трагично вздохнуть напоследок. Я медленно обернулась к окну. Зимой рано темнеет, вот и сейчас на часах еще не было и десяти, а огромная масляная луна уже висела в ночном небе, заливая комнату молочно-белым светом. Мальчишка шагнул внутрь, плавно опускаясь по воздуху. Не спрыгнул, не сошел, а именно спустился, словно законы гравитации его совершенно не касались. - Как тебя зовут?- ляпнула я первое, что пришло в голову, нервно заправляя прядь волос за ухо. Дурацкая привычка, никак не могу от нее избавиться. - Питер Пен,- опять улыбнулся тот, повергая меня в ступор. Кажется, у меня задергалась щека, в любом случае, это неважно, ибо я просто расхохоталась. Конечно, Питер Пен, герой детских сказок, фильмов и мультиков собственной персоной. Да я бы скорее поверила, что это Карлсон, который живет на крыше, или, что гораздо более вероятно – просто глупый розыгрыш и мое буйное воображение, помноженное на очарование ночи. Парень обиженно надулся, а огонек вновь дернулся и оказался у меня перед лицом. В свете золотистой пыльцы, пахнущей ванилью и немножко корицей, размахивала руками и крыльями маленькая фея, с мою ладонь величиной. Волосы цвета липового меда, нет, солнца, как бы банально это не прозвучало, платье из зеленого листка, прошитого тончайшей паутинкой. Прозрачные крылышки подрагивали в такт возмущенным жестам. Я судорожно припоминала подходящие, желательно цензурные эпитеты в ответ на гневную речь, содержание которой я понимала лишь приблизительно, когда над моей головой раздался голос. - Тинк, перестань ругаться, это невежливо,- я задрала подбородок и охнула. Если плавный спуск с подоконника еще можно было списать на «показалось», то парящий в воздухе в перевернутой позе лотоса Питер никак под это определение не подходил. Несколько бесконечно долгих секунд я смотрела в лучистые глаза, тщетно пытаясь сказать что-то умное, но в итоге выдавила из себя только приглашение отведать печенья. Да-да, именно «отведать», похоже, его это насмешило, по крайней мере улыбка стала еще шире. Парень опустился на грешную землю, то есть на пол, и галантно подал мне руку. Я не менее галантно ее приняла (точнее, я была в таком ступоре, что с трудом соображала), и мы прошествовали на кухню, где, естественно, запасы печенья стремительно подходили к концу. - О, Питев,- прочавкал Джон, подзывая приятеля. Тот вновь взлетел, приземляясь уже на высоком табурете. Следующие несколько минут мальчики ели, а я судорожно пыталась восстановить дыхание. Питер Пен. Мальчик из сказок. Почему-то, я представляла его совсем другим. Совсем, хотя, нет…именно таким. С такой вот задорной улыбкой и невероятными глазами. О Боже, я сижу на кухне с Питером Пеном! Кажется, мой блаженный вид привлек ненужное внимание, ибо брат кинул в меня салфетку, возвращая в реальность. Я дернулась, растерянно рассматривая усыпанный крошками поднос, и понимающе направилась к холодильнику. «А, может, он на самом деле Карлсон?»- подумалось мне, глядя на старательно уничтожавшего запасы парня. Впрочем, Джон от него не сильно отставал. - И что теперь?- робко спросила я, когда мальчики в третий раз кинули тоскливый взгляд на дверь в коридор. Ясно же, что не терпится уйти, да только мне тоже. Не терпится. - Джон летит со мной в Неверленд,- пожал плечами Пен, и фея согласно запищала со дна кружки. Кажется, там был мед. Или сливки. Я молчала и кусала губы. - А можно она с нами?- тихо спросил Джонни, в очередной раз радуя меня несказанно. Питер наклонил голову на плечо, воспаряя над табуреткой. Я заворожено следила за его полетом, когда он неожиданно щелкнул пальцами и улыбнулся. - Можно! Только предупреждаю,- он сделал «страшные глаза» и прошептал мне на ухо,- там много немытых и голодных мальчиков, и они все хотят слушать сказки!- Тинк рассмеялась, хватаясь за живот, а братишка уже утащил приятеля обратно в комнату. Я очнулась, стерла глупую улыбку с лица и бросилась их догонять. - Что нужно сделать?- слегка нервничая, спросила я. Да что там слегка, можно подумать меня каждый день летать учат, я просто с ума сходила от нервов. Питер с глубокомысленным видом (я была уверена – он притворялся) расхаживал передо мной и Джоном, замершим на вытяжку. Я принялась раскачиваться на пятках. - Подумайте о хорошем,- вполне ожидаемо изрек парень, поднимаясь в воздух. Я зажмурилась, воображение-то у меня всегда отлично работало. Так, хорошее, значит? Номер с видом на море, уютная комната. Образы так и мелькали у меня перед глазами, когда сбоку послышался смех брата. - Я лечу,- хихикал он, а я еще сильнее зажмурила глаза. Только бы не видеть, как он летит, пока я тут стою без малейшей надежды на парение. - Ты не о том думаешь,- легонько прошептал мне в ухо Пен. Где-то раздраженно пискнула Тинк, а я почти физически ощущала, как вокруг меня летает мальчишка с самой замечательной на свете улыбкой. Такие милые ямочки, такое невероятное выражение лица. Как в сказках. Что-то почти невесомо опустилось на мои волосы, сразу же запахшие ванилью. Я улыбнулась, я поняла: не о том думала. Не номер в отеле, а море. Море с солеными брызгами в лицо и песком, мокрым, холодным, который щекочет пальцы босых ног, пока волны белой пеной оседают на ступнях. - Открой глаза,- посоветовал Питер, и я послушно разлепила веки. Он был совсем рядом, я даже могла различить пятнышки другого оттенка на его радужке. Я сглотнула, когда он кивком головы указал вниз. - Я лечу,- ошарашено выдохнула я, машинально хватаясь за ухмыляющегося парня. Фея раздраженно дернула меня за волосы, но я только счастливо отмахнулась, радуясь воплощению детских снов. - Ну что, в Неверленд?- уточнил Пен, придерживая створки окна. Джон, хохоча от радости, выплыл на улицу, подхватив игрушечную саблю, почти не отличимую от настоящей. А я внезапно пребольно стукнулась пятками о пол. Что скажут родители? Они скоро должны вернуться. То есть как скоро, через пару дней, но звонить-то им надо! Я затравленно обернулась на дверь, разрываясь от противоречий. В сказке, которую я читала, время в Неверленде идет так же, неделя там, неделя здесь. Сомневаюсь, что в волшебной стране есть телефонные вышки и мобильная связь. - Никогда не сомневайся,- тихо посоветовал Питер, осторожно беря меня за руку. Я словно завороженная шагнула следом, уже не замечая, как поднимаюсь в воздух, пронизанный морозной свежестью. Вокруг меня было плотное облако ванили, лунный свет и звезды стремительно приближались.