Корица

Тихое утро. На улицах Синдрии царил мир и покой: многочисленные улочки ещё не начали заполняться неугомонными горожанами, солнце не пекло, дул лёгкий ветерок, и каждому проснувшемуся в этот ранний час слышался умиротворяющий звук моря, словно разливающегося где-то внутри его самого. Первые магазинчики уже начали открываться, дабы пораньше начать "ловлю" покупателей. Как правило, своим сном пренебрегали только владельцы маленьких угловых магазинчиков, или небольших лавочек, чьи убытки не покрывались выручкой, и в которых работа кипела даже ночью. Одним из таких магазинов была булочная - "Каждому своё". Не смотря на то, что это была любимая булочная жителей Синдрии, в которую покупатели выстраивались в длиннющую очередь, деньги хозяевам требовались постоянно. А всё потому, что хозяевами были пожилые супруги, слишком добрые, чтобы вести бизнес. Они ставили минимальные цены на свою выпечку, а самым бедным людям давали бесплатно. Чтобы как-то покрыть расходы на дорогие ингредиенты и их изобилие (К слову, выбор в "Каждому своё" был поистине огромный. Повара и поварята работали не переставая целые сутки, чтобы успеть всё испечь для ненасытных покупателей), в повара принимались пожилые люди, готовы работать за доброе слово, а в поварята - дети, желающие усердно трудиться ради общего блага. Одним из таких поварят был Джафар. Просто Джафар. Никто не знал, откуда он пришёл, кто он, и вообще - что делает в Синдрии. Но и вопросов тоже никто не задавал. Маленький тощий мальчик, с непослушными белыми волосами, оказался невероятно талантлив и трудолюбив. Он пёк так, словно прожил всю жизнь, и даже не одну, за готовкой. Каждая булочка всегда отличалась от другой, но все они были невероятно воздушными, красивыми и вкусными. Любимой же пряностью мальчика была корица. Что бы они готовил, даже если в самой булочке не было корицы, от Джафара обязательно ею пахло. И от этого запаха так хотелось уснуть, лечь и вдыхать этот запах полной грудью, так от него веяло чем-то родным и далёким. Не влюбиться в этого мальчишку было просто невозможно. Все покупатели обязательно одаривали мальчика нежным взглядом, добрым словом; молодые девушки целовали его в щёку, а взрослые женщины за неё же нежно дёргали и трепали по волосам. Пожилые люди дарили разные вкусности, и приглашали его в свободное время на чашку чая. Если уж по-честному - пусть и в чужой стране, мальчик не бедствовал и вовсе не грустил. Его любили все, его знали все. Для него были открыты все двери Синдрии, и везде мальчишку ждали. Так случилось, что молодой король Синдрии, Синдбад, узнал про этого маленького гения, и в силу своего подросткового бунтарства, решил сбежать из дворца, и притворившись сельским пареньком наведаться в булочную. Так и случилось этим тихим утром. Стража дворца и бесчисленная прислуга видела в своих кроватях сны, в то время как маленькая темноволосая тень, одетая в лохмотья, пробралась через чёрный ход на рынок. Этот шаг стал для Синдбада решающим для всей его жизни. Шагая по аккуратным улочкам, он заглядывался на только-только открывшиеся лавки, из которых божественно вкусно пахло свежими фруктами, на магазинчики, продававшие табак, терпкий аромат которого бил в ноздри неожиданно, и так же неожиданно пропадал. Он засматривался на лавки с тканями, пестрившие то тут, то там по всему городу, на дома бедных и богатых, на чистое небо, казавшееся здесь каким-то особенным, не таким как во дворце. Заглядевшись на всю это завораживавшую, живую картину, Синдбад сам не заметил, как ноги принесли его к именитой булочной. Подойдя к витрине, он прижался носом к стеклу, рассматривая всё это разнообразие булочек, крендельков, пирогов, пирожных, и всего того, что ему, почему-то, никогда не давали. Аромат свежей выпечки, и, что свойственно для "Каждому своё", корицы, свёл желудок ребёнка, пробудил такой зверский аппетит, что он, наверное, съел бы всё содержимое прилавка. Простояв пару минут возле двери, он всё-таки решился войти. Внутри запах стал только сильнее, и общая атмосфера изменилась - наступило чувство сильной эйфории, сменяемой ностальгией, и пропитанный всем этим воздух сам буд-то тянул войти. Пройдя в кухню, Синдабад заметил копающуюся в кладовке девочку. Меленькая, тощая, она была так мила, как ни одна из танцовщиц его дворца. От неё веяло теплом и нежностью, и она словно задавала атмосферу всей булочной. Не долго думая, и осознав, что такой шанс бывает только один раз, Синдбад подошёл к ней, и, аккуратно обхватив за талию, и приобняв, тихо прошептал - - Мне никогда больше не выпадет такой шанс, могу я тебя поцеловать? - Голос Синдбада дрожал от неуверенности и смущения, и на глаза начали непроизвольно наворачиваться слёзы, как вдруг - - Дда. - Тихо шепнула девочка, голос которой дрогнул то ли от смущения, то ли от страха, и она вся словно сжалась в один хрупкий белобрысый комок. Всё происходило так стремительно и спонтанно, что только одно чувство проявилось сразу же, не заставляя себя ждать - любовь. Детская, чистая, наивная, с первого взгляда. Она как электрический ток просочилась между маленьким королём девочкой, когда Синдбад повернул её к себе лицом, и так же нежно обнимая, прижал к себе и поцеловал. Она начала всхлипывать, но ответила. Уже много лет Синдбад не может разгадать эту маленькую тайну - от чего же она всхлипнула? Этот короткий поцелуй, словно гравировка на сердце - маленький лучик надежды и счастья на многие года, в самое мрачное время, всегда. Два сердца, одна любовь, ни одного шанса забыть... Прошли годы, многие годы спустя этого поцелуя. Конечно, на следующий день Синдбад узнал, что он поцеловал мальчика, того самого поварёнка, из-за которого и пошёл в город, но больше он не возвращался. Не потому, что его любовью стал маленький мальчик, нет. Просто ему было страшно, он избрал путь наблюдателя: спонсировал булочную, помог им расшириться, и такими, казалось, далёкими от романтики поступками, он хотел передать Джафару свою заботу, любовь, которые ему бы не дали проявить в открытую. Он следил за каждым обновлением в меню, заказывал во дворец выпечку маленького гения, втихую молился о мальчике, желал ему успехов, тихой жизни без этой безумной, невозможной любви. Синдбад постоянно думал об этом стойком запахе корицы, пучок которой он даже успел выхватить в тот день в булочной, и теперь, он всегда его носил с собой. Там, где ему было положено быть - у сердца...