***
Тинкербелл приходит, как раз вовремя. В тот самый момент, когда Руби уже думает отправиться к Крюку и вместе с ним распить парочку бутылок отменного рома. В конце концов, как бы капитан не храбрился, его жизнь тоже закончилась у той черты. - Совсем плохо? – зеленая фея присаживается на лавку, которую только вчера смастерил добрый Джеппетто. Руби заучено улыбается: - Почему «плохо»? Джеппетто – мастер на все руки. Отличная лавка вышла. Тинкер отрицательно качает головой: - Я всё вижу, Руби. Все видят. - И что? – спокойствие моментально покидает Шапочку, - будешь утешать? Посоветуешь забыть? Потом спохватившись, девушка понижает голос: - Я не хочу быть грубой, Тинк. Просто… оставь меня. И всем скажи, чтобы оставили. Фея молчит и делает вид, что её крайне интересует резьба на входной двери, потом, оторвавшись всё-таки от затейливого рисунка, сообщает: - Хорошо. Я скажу, чтобы тебя больше не трогали. Но есть человек, Руби, которому сейчас гораздо хуже. И… мы уже несколько дней не можем найти её. Шапочка останавливается и глубоко вздыхает. Человек, которому сейчас приходится хуже, чем ей… Белль. Руби становится нестерпимо стыдно. Какая же она эгоистка! Нет, конечно, она заходила к Белль пару раз, но подруга была сдержано вежлива и предельно спокойна. Чересчур спокойна. Поглощённая борьбой с собственным горем, Шапочка утешала себя тем, что у Белль есть Нил. Смерть Тёмного, по мнению большинства, должна была сблизить этих двоих. И, кажется, это действительно произошло. - Белль пропала? - Да, - Тинк склоняет голову, будто здесь есть и её вина, - я не заходила к ней дня три или четыре. Сама знаешь, сейчас повсюду восстановительные работы. Многие до сих пор нуждаются в помощи…А сегодня, когда я пришла, мне никто не ответил. И Нил у неё тоже не был всё это время. Руби откидывает волосы назад и произносит решительно: - Не волнуйся, Тинк. Я найду её. - Может быть… - Не надо, - останавливает фею девушка, догадываясь, что та собирается предложить свою помощь. У Тинкербелл сейчас и без поисков Белль забот хватает. - Хорошо, - Тинкер кивает. Прежде чем выйти за дверь, Руби подходит к Тинк и кладёт руку на плечо феи: - В этом нет твоей вины, милая. «Если кто-то и виноват, то только я», - добавляет она про себя. На душе у Руби неспокойно.***
Три месяца прошло с тех пор, как Виктор в последний раз видел свою возлюбленную. Самому доктору Франкенштейну кажется, что минуло три тысячелетия. Он снова ищет способы оживить своего брата, и с каждой неудачной попыткой убеждается в том, что это невозможно. Впрочем, «невозможность» ещё никогда не была для него большой проблемой. По вечерам он мысленно беседует с Руби. Рассказывает ей обо всём, постепенно убеждаясь в том, что порывистая и мудрая волчица необходима ему. И нет никакого значения, где они поселятся в этом мрачном замке-лаборатории или в Зачарованном Лесу. Он готов даже переехать в Страну Чудес, лишь бы рядом была она. И слово «никогда» постепенно утрачивает свою гнетущую власть, теряет зловещий смысл. - Я должен вернуть тебя, Руби. Виктор Франкенштейн начинает новый эксперимент.***
Руби принюхивается к блузке красавицы, найденной у неё дома, и идёт по следу, стараясь не думать о том, что может найти. - Пожалуйста-пожалуйста… Будь живой, Белль. Не умирай, слышишь, - шепчет Шапочка вслух и сама не замечает этого. Она находит Белль у реки. Раздвигает кусты и видит лежащую на золотистом песке красавицу. Лицо Белль сероватого оттенка, руки сбиты в кровь. Она выглядит настолько измождённой и несчастной, что у Руби на глаза наворачиваются слёзы. Шапочка аккуратно приподнимает подругу. Нести Белль тяжело, но пока Руби слышит её слабое дыхание, на душе у волчицы становится гораздо спокойнее. Она приносит красавицу к себе домой, и бабушка, испуганно охая, бежит за необходимыми травами. - Виктор бы мигом привёл тебя в чувство, - произносит Руби, откидывая каштановый локон с щеки подруги. - Руби… - едва слышно откликается Белль. Шапочка сжимает её руку и улыбается: - Не говори ничего. Бабушка тебе поможет.***
Через неделю Белль уже может передвигаться по комнате и даже рвётся переехать к себе, но вдова Лукас, давно ставшая всеобщей бабушкой, сердито качает головой и в принудительном порядке оставляет красавицу у них на неопределённое время. О поступке, ставшем причиной её критического состояния, бабушка деликатно умалчивает. Впрочем, по негласному соглашению, так поступают все посетители, которые навещают Белль почти каждый день. В конце концов, вдова Лукас начинает выпроваживать всех гостей и доброжелателей, мотивируя это тем, что из-за них в доме постоянно грязно, и пыль стоит столбом. На самом же деле они с Руби уже не могут смотреть на вымученно милую улыбку Белль, которой она неизменно встречает обеспокоенных её состоянием друзей. Как-то раз Шапочка застаёт подругу за разглядыванием какой-то картинки. Увидев её, Белль смущённо улыбается и пытается сделать вид, что ничем особенным она тут не занималась. При взгляде на рисунок Руби сразу понимает в чём дело. Это портрет Виктора. Точнее – это попытка Шапочки нарисовать портрет возлюбленного. - Руби, я так виновата, - произносит Белль. В её голосе столько горечи и раскаяния, что Шапочка на мгновение замирает. - Ничего страшного… Это не слишком секретно. - Я не об этом. Руби… я не хотела жить. Понимаешь? Специально пошла к замку Румпеля, ничего не взяв с собой, чтобы умереть по дороге. Я позволила себе сдаться. И… - глаза Белль наполняются слезами, - я совсем забыла о тебе. Прости меня, если сможешь. Шапочка обнимает подругу, чувствуя слёзы на своих щеках. - Ты ни в чём не виновата, Белль… Это я. Упивалась своим горем и забыла о твоём. - Зато все остальные помнили, - грустно улыбается Белль. Немного успокоившись, они садятся за стол. Красавица разливает чай, вспоминая о своих первых днях в замке любимого. Как жаль, что её чашка осталась в Сторибруке. Впрочем, как и её любовь. - Никто из них не любил его, - Белль берёт кружку в руки, задумчиво смотрит на безмятежную гладь воды, - впрочем, он никогда не пытался заслужить их любовь. Ему нужен был только Бей. А он… Белфайер привык жить без отца. Он принял его жертву. А я… не смогла. Я оказалась слишком слабой для этого, Руби. Руби аккуратно накрывает опущенную на стол руку подруги своей узкой ладонью: - Ты сильная, Белль. Очень сильная. Поэтому он и полюбил тебя. - Знаешь, сегодня утром я смотрела, как солнце постепенно встаёт из-за гор, и вспомнила, как наблюдала за рассветом из окна своей комнаты в его замке. В первый раз. Я так боялась тогда. Волновалась. Грустила. И даже не догадывалась о том, как всё сложится… И я решила, Руби… - Белль замолкает, но затем продолжает вновь, - я больше не буду жалеть себя и жить прошлым. Я больше никогда не попытаюсь свести счёты с жизнью. Ради Румпеля. Ради того рассвета. Шапочка улыбается: - Это правильно. Ты такая молодец, милая… Лицо Белль неожиданно приобретает немного лукавое выражение: - Но со мной всё понятно, а ты почему сдалась? - Что? Не обращая внимания на удивление подруги, Белль продолжает: - Ты рано опустила руки, Руби. Перемещение из нашего мира в Чёрно-Белый вполне возможно. Почему ты не испробовала эту возможность? - Я не умею колдовать, феи не обладают подобной магией, а Румпельштильцхен… - Шапочка неловко замолкает. - Но ведь у нас всё ещё есть Реджина, - произносит Белль. - Зачем Реджине помогать нам с Виктором? - Не знаю, - красавица пожимает плечами, - но ведь никто не мешает тебе попробовать. Королева стала другим человеком, она ведь спасла нас… - Ага, и начала раздавать детям пряники и конфеты. - Просто подумай, Руби. Что ты теряешь? Шапочка делает несколько глотков остывающего напитка. - Спасибо, Белль. Завтра я пойду к Реджине. - Я с тобой. - Нет, - в голосе Шапочки решимость и спокойствие, - это я сделаю сама. Останься дома и жди меня.***
Построить машину, способную переправлять человека в другие миры, оказалось довольно сложно. Уже тридцатый образец сгорает на полу лаборатории. Виктор вытирает испарину со лба и достаёт бутылку коньяка. Алкоголь – единственное, что не позволяет ему сорваться окончательно. Не лучшее оправдание для постоянных возлияний, но пока рядом нет Руби, чтобы сделать ему замечание, какая разница? Чёрно-белый мир создан из тоски и сожалений. Так, по крайней мере, кажется Виктору. Он закрывает глаза и представляет свою неугомонную Шапочку. За окном полная луна светит преувеличенно ярко. «Издевается», - думает учёный и ложится неподалёку от своего неудавшегося изобретения. Пол холодный, но это не имеет значения. Виктору хочется заснуть и очнуться в Сторибруке. Очередная стопка отправляет его в мучительное забытье, лишённое света и сновидений.***
- Помочь тебе попасть в Чёрно-Белый мир… и почему, по-твоему, я должна это делать? Реджина смотрит на просительницу с нескрываемым любопытством. Её просьба кажется королеве донельзя дерзкой. Почему она должна тратить силы на эту девчонку? - Не знаю, - в улыбке Руби столько боли, что Реджина невольно вздрагивает, - но я готова заключить любую сделку. Помогите мне… ваше величество. Шапочке не нравится необходимость называть ведьму «величеством», но иного выхода нет. Она и так потеряла слишком много времени. Королева надкусывает кроваво-красное яблоко, которое держит в тонких белых пальцах, украшенных каменьями, и произносит куда холоднее, чем хочется: - Я не заключаю сделок. Но, возможно, мне понадобятся твои услуги. Будь готова. - Ты мне поможешь? – от радости Руби теряет всё напускное смирение. Реджина кривится: - Если перестанешь обращаться ко мне, как к равной, волчица. Шапочка улыбается. Всё-таки Белль была права.***
Через неделю Руби получает весточку от Реджины. Стражники приносят конверт, скрепленный королевской печатью, и нечто плоское, завёрнутое в бумагу. Пока Белль распаковывает неизвестный предмет, Шапочка читает письмо. «Это зеркало – портал. Воспользоваться им можно всего один раз, так что хорошенько подумай, прежде чем сделать это». - Тебе придётся оставить Зачарованный Лес, - произносит красавица. - Да, - кивает Руби, но затем перечитывает записку и улыбается, - однако… я ещё вернусь. - Почему? Здесь ведь написано, что зеркало можно использовать всего один раз. - Да, - хитро прищуривается Шапочка, - но здесь не написано, что это зеркало – единственное в своём роде. К тому же я обещала Реджине оказать ей услугу при случае, так что… - Понимаю. Это вселяет надежду. - Но попрощаться со всеми всё равно надо, - говорит Руби, размышляя о том, как отнесётся королева к приглашению на банкет.***
Виктор уверен, что на этот раз всё сработает. Решение задачи кажется ему простым и гениальным одновременно: зеркало. Заряженное с помощью специального аппарата оно сможет стать отличным проходом между мирами. Мысль о том, что они с Руби скоро увидятся, заставляет его работать с удвоенной скоростью. И коньяк теперь ни к чему. Белая луна благосклонно улыбается находчивому учёному.***
Руки Руби слегка трясутся, когда она освобождает тонкое зеркало в изящной резной раме от ткани, которой на всякий случай обмотала его во время вчерашнего праздника. Она уже попрощалась с друзьями, и пусть ей всё ещё немного грустно, Красная Шапочка уверена, что в скором времени увидит Белоснежку, Принца, Белль и, прежде всего, любимую бабушку. Та, как раз заглядывает в комнату, подходит к внучке, крепко обнимает её и шепчет: - Если сыграете свадьбу без меня, обижусь смертельно. Руби смеётся и целует бабушку в обе щеки: - Я так люблю тебя. - И я, родная. Вдова Лукас выпускает внучку из объятий и выходит из комнаты, осторожно прикрывая дверь. Руби достаёт зеркало и, думая о Викторе, как посоветовала ей всё-таки посетившая проводы Реджина, дотрагивается до стекла. Оно начинает мерцать, цветные волны проходят по его глади, и Шапочка протягивает руку дальше. - Я иду, - шепчет она, прикрывая глаза.***
Доктор испытывает очередное зеркало, когда один из ещё не использованных образцов начинает светиться. Виктор смотрит на предмет с подозрением и думает, что же могло вызвать подобную реакцию, когда лаборатория неожиданно заливается цветным мерцанием, и уже через несколько секунд барон Франкенштейн замечает знакомый силуэт. Чудесное видение подходит к нему и, уткнувшись в испачканный реактивами жилет, произносит: - Виктор… Он вздрагивает, постепенно осознавая, что это не сон и не галлюцинация. Лихорадочно гладит её по волосам и пытается произнести хоть что-нибудь, но выходит лишь слабое, прерывистое: - Ру…би… Шапочка смеётся так, как не смеялась уже целую вечность, и обвивает его шею руками: - Мы вместе. Ты веришь? Вместо ответа он целует её нежно и жадно, будто пытаясь убедиться, что она всё ещё принадлежит ему и больше никому. Оторвавшись, наконец, от губ возлюбленной, он кружит её по комнате, сбивая на ходу парочку склянок: - Теперь верю.***
- Мы смогли, - произносит Руби, доверчиво облокотившись на плечо своего любимого доктора, - ты знаешь… я так счастлива, Виктор. Мне кажется, что моим счастьем можно затопить целый мир. Он бережно прижимает её к себе: - А моим – вселенную. - Я добралась к тебе с помощью зеркала. Мне помогла Реджина. Правда, это странно… Виктор вспоминает о той роли, которую он когда-то сыграл в судьбе королевы, и ему становится не по себе. - Реджина сильно изменилась. - Я знаю. Они молчат некоторое время, а затем доктор Франкенштейн подхватывает Руби на руки: - Устрою тебе экскурсию по замку… баронесса. - Баронесса? – Руби целует его в уголок губ. - Конечно… И знаешь, я тоже хотел использовать зеркало. Шапочка долго и внимательно смотрит на того, кто изменил её жизнь бесповоротно и навсегда. Она не знает, что будет дальше. Возможно, ей вскоре придётся вернуться. Может быть, им трудно будет ужиться вместе… В одном Руби уверена наверняка: сколько бы разлук их не ждало впереди, она всегда будет возвращаться к своему доктору. И это неизменно.