Стеклянные сны

      Власть – это, в первую очередь, ответственность. Но почему-то вспоминаешь об этом только тогда, когда всё переиграть и сбыть этот геморрой кому-то другому уже не получится. А ведь хочется! Власть – она как тот чемодан. Который без ручки – и нести тяжело, и бросить жалко.       Особенно, если эта власть – над разорённой двумя гражданскими войнами подряд страной, ты – диктатор и тиран, силой захвативший власть, а в подчинении у тебя – толпа магов, половина из которых – сумасшедшие, а половина – идиоты.       Но, как говаривал в своё время Долохов: «Назвался груздём – полезай в кузов»       ***       Ты лежишь, смежив веки, головой на чьих-то коленях. Где-то рядом камин – ты чувствуешь тепло и слышишь тихий треск огня, но открывать глаза, чтобы посмотреть, ты не собираешься – в них будто песка насыпали. В добавок к этому – у тебя стучит в висках, болят плечи и сводит мышцы спины. Переработал, с раздражением констатируешь ты.       Над головой раздаётся мягкий смешок и чьи-то тёплые пальцы начинают массировать кожу головы. Так приятно…       Ты медленно засыпаешь, точно зная, что здесь ты в безопасности. Наконец-то.       ***       В какой-то момент Волдеморт, неожиданно для себя, обнаружил, что ему снятся сны. Он их почти никогда не запоминал, но сам факт! Ведь сны ему не снились с момента создания первого кресстража – ибо потерявшая целостность душа потеряла саму возможность покоя, равновесия. А тут…       И сны приятные – после них даже раздражающий Поттер-из-зеркала уже не казался таким раздражающим. Волдеморт даже соизволял в такие моменты почти по-дружески с ним беседовать. Хорошее настроение обычно не длилось долго – ибо окружающие его идиоты никуда не девались – но даже так – это уже было почти чудом.       Хотя, справедливости ради, Поттер перестал раздражать его несколько раньше снов. Собственно – как только Волдеморт к нему привык.       А потом начались сны.       Совпадение? Вряд ли.       ***       Всё так же, всё там же. Голова на чьих-то коленях, разожжённый камин. Глаза закрыты.       Стоит открыть глаза и посмотреть. Подтвердить догадки или опровергнуть их.       Светлый потолок – это видно даже в полумраке комнаты. Ты лежишь на ковре. На ковре из чьей-то шкуры. На ощупь не понятно, а присматриваться лениво.       Знакомый мягкий смешок и в поле зрения появляется голова. Тоже знакомая. Поттер. Гарри.       – Это всё же ты, – констатация факта, ничего более.       Гарри улыбается:       – Ты ждал кого-то ещё?       Ты пожимаешь плечами. Ждал, не ждал… Какая разница?       – Почему?       – Почему я тебе снюсь? Почему тебе снюсь именно я? Почему тебе вообще что-то снится?       – Первое.       – Всё просто: я так хочу.       Ты закрываешь глаза. И правда – всё просто.       ***       Волдеморт, с упорством, достойным лучшего применения, ищет причины. Снов, слов, поступков. Своих и Поттера. А Поттер – поганец этакий – только ухмыляется и уходит от ответа. Иногда – буквально, исчезая из отражений и не появляясь часами.       У Волдеморта полно дел. Но даже занимаясь ими – он не может не думать о Поттере. Он не понимает его, и это бесит. Бесит тем сильнее, чем яснее он понимает, что… привязался к мальчишке.       Что, вольно или не вольно, прослеживает глазами его жесты, подмечает выражение лица.       Смотрит ему в глаза.       Это не могло остаться без последствий.       ***       Ты всё так же лежишь на его коленях. Его руки массируют твои виски – осторожно, почти нежно. Разглаживают морщинки на лбу, проходятся по надбровным дугам, прослеживают линию носа и ты – вдруг, без причины, без предупреждения – улавливаешь запах. Базилик и полынь.       Его запах.       А дальше – будто кто-то щёлкает рубильником, будто ломается ограничитель, будто сгорает предохранитель.       Мир вокруг смазывается, превращаясь в калейдоскоп картинок и образов и ты не в силах его задержать.       Тёмные изумруды, в которых нет ни неприятия, ни отторжения – только удивление… неожиданно твёрдые губы, отдающие базиликом… твои длинные, когтистые, серо-зелёные пальцы, на коже цвета мёда и золота выглядящие чужеродно, почти преступно… его язык, без стеснения отвечающий твоему языку… и имя, ТВОЁ имя, которое он шепчет не переставая…       К этому всё и шло, в конце-концов.       ***       Секс есть секс. Просто желание физиологической разрядки. И ничего более. Втолковывая это зазеркальному Поттеру Волдеморт изо всех сил старался не замечать ни засосов на его шее, ни припухших губ, ни отвратительно понимающей усмешки.       Но это не мешало ему снова и снова целовать Поттера – Гарри! – во сне, слизывать с его кожи блики каминного огня, перебирать мягкие чёрные прядки…       С каждым разом на утро убеждать – не Поттера даже, самого себя – в том, что это просто секс было всё труднее.       А Поттер – зараза! – по прежнему ухмылялся, отметая этой своей ухмылкой любые объяснения.       Так не могло продолжаться долго.       ***       Роли поменялись. Теперь его голова лежит на твоих коленях, а ты бережно перебираешь прядки. Ему это нравится – он жмурится от удовольствия, как большой кот. Он выглядит так… так… просто ТАК, что ты не выдерживаешь:       – Почему?       Ты не уточняешь – знаешь, что вопрос будет понят правильно.       – Ты… стоишь того, чтобы тебя любить.       Пальцы в волосах замирают на мгновение, и вместе с ними замирают дыхание, сердце, мысли. Но мгновение проходит и ты снова можешь говорить. И ты знаешь, что сказать.       – Ты тоже, Гарри.       Он только улыбается. Понимающе и немного грустно.       Он знает.       ***       На утро в зеркале Волдеморт видит только своё отражение.