Солнца Луч.

Сольвейг Эванс уверенно и спокойно шла по коридору, ведущему прямо к комнате Принца Армина. Я шел рядом, чтобы проследить за гостьей, и внимательно наблюдал за каждым ее движением: за все это время, что мы шли, Сольвейг ни разу не опустила взора и гордо поднятой головы. Весь облик девушки источал необыкновенное благородство и чувство собственного достоинства, но самое удивительное, что я не заметил ни тени печали или огорчения на ее лице, будто бы и не было разрыва с возлюбленным. Незаметно для себя, я все чаще начал бросать взгляды на Сольвейг, пока, наконец, окончательно не устремил свой взор на лицо девушки, более не отрываясь от него ни на секунду. Казалось, я наблюдал за ней вечность, изучив каждый сантиметр внешности гостьи, и не мог больше спокойно двигаться дальше: на языке отчаянно вертелся один вопрос… - Спрашивайте, - раздался холодный голос, и я от неожиданности опешил: неужели, девушка прочла мои мысли?! - Не пугайтесь, - ухмыльнулась Сольвейг, и мороз пробежал по моей коже. – У вас на лице все написано. «Странно, - подумал я, - ведь она даже не взглянула на меня за все это время.» - Госпожа, вы не жалеете, что бросили мистера Бовари и согласились спасти господина Армина? – смакуя каждое слово, вежливо спросил я, пользуясь данным мне разрешением. - А разве вы оставили мистера Бовари в живых, если бы я не сделала этого? – раздался резкий ответ, и Сольвейг, повернувшись ко мне, бросила на меня свой ядовитый, полный злости и презрения, взгляд. Эти глаза прожгли мою душу насквозь: я практически почувствовал ненависть девушки, будто бы эмоция Сольвейг, подкрепленная силой ее Сирены, коснулась моего сердца, сковав его страхом и заставив на мгновение остановиться. Действительно, я бы убил парня, даже не задумавшись, если бы Сольвейг отказалась помочь Принцу. Не в силах больше смотреть на собеседницу, я отвел глаза в сторону. Девушка, слегка поджав губы, едва прищурилась и снова устремила свой взор впереди себя, и я в это мгновение почувствовал, как аура Сольвейг усилилась, подкрепившись невероятной ненавистью и злостью. Но здесь был подвох: я уверен, такую мощную отрицательную энергию девушка чувствовала не ко мне… так на кого же она злилась? На Принца Армина? На мистера Бовари?... Больше мы не разговаривали. Дойдя до конца коридора, я открыл дверь в спальню Господина, и дождавшись, когда госпожа Эванс войдет в комнату, закрыл за ней дверь.

***

- Сольвейг, Соля, Соль … - шептал господин, и его голос с каждым разом становился все слабее, и слабее. За все это время, что принц Армин лежал в постели, я ни разу не отходил от него, и казалось, выплакал все глаза от горя. Мой мальчик… мой родной мальчик, он на глазах таял, словно восковая свеча, сраженная адским пламенем, дотла сжигающим и доставляющим ужасные муки. Каждую ночь господин Армин кричал, словно его душу терзала невероятная боль, а тело настолько ослабело, что господин был не в силах даже шевельнуть рукой. Я с болью взглянул на некогда прекрасное лицо моего принца, с трудом сдерживаясь, чтобы не закрыть глаза: передо мной лежал скелет, обтянутый кожей, а вздувшиеся вены, синеющие из-под ставшей абсолютно прозрачной кожей, так явно проступили на теле господина, что казалось, они могут лопнуть от невесомого касания или дуновения ветра. Я был в ужасе и давно потерял возможность засыпать: лицо моего принца так сильно отпечаталось в моей памяти, что мне уже было никогда не уснуть. Король с Королевой не отходили от постели сына, и Король несколько минут назад вывел жену прогуляться: бедная женщина трое суток сидела у изголовья кровати господина Армина, ни разу не сомкнув глаз, и в конец так ослабела, что Король почти силком заставил ее подышать свежим воздухом. Я намочил губку и преподнес ее к губам принца: юноша едва сделал глоток, и я забеспокоился: Армин выпил слишком мало воды за последнее время, и это только усугубляло его ситуацию. Внезапно, будто бы в подтверждение моих слов, у господина снова началась агония. Собрав все свои последние силы, господин Армин изогнулся в дуге, и схватившись за простыни, отчаянно закричал так, что у меня кровь застыла в жилах: я задрожал от ужаса, и, не выдержав, упал на колени рядом с господином. Наверное, я сошел с ума, но мой принц, несмотря на свое уродство, именно в это мгновение, стал похож на ангела. Он кричал, кричал так, будто его сердце разрывалось на куски, заливая черной, от горя, кровью, израненную отчаянной болью душу. Я больше не мог выдерживать такого, мне нужно было срочно позвать стражу: господин Армин умирал. Я едва встал с колен и собрал все свои силы, чтобы добраться до кресла, где лежал колокольчик. Едва я достиг цели, как вдруг дверь комнаты распахнулась, и внутрь вошла девушка. Сольвейг Эванс быстро подошла к кровати господина, и увидев его изуродованное исхудавшее тело, вздрогнула и замерла на месте. Ее глаза медленно расширились от ужаса и заледенели, потеряв свой живой блеск за одно мгновение. Казалось, девушка забыла, как дышать. Не в силах сделать и шага, Сольвейг схватилась за сердце, а другую руку положила на живот, будто бы хотела тем самым поддержать себя и не упасть от ужаса, мгновенно и до костей ее сразившего. Слабо шевелящиеся губы, окрасившиеся в синий цвет, начали исступленно что-то шептать, и вскоре голос, обретя мощь, стал настолько громким, что я услышал слова девушки: - Голос… этот голос… «Так это ты звал меня, Армин. Это твоя боль сжигала меня изнутри.» Господин внезапно затих, и судорожно вздохнув… перестал дышать. Кожа, до этого достигнувшая молочной белизны и синеющая из-за вен, начала обретать зеленый оттенок. Мое сердце оборвалось и куда-то провалилось, я застыл в немом ужасе, не в силах пошевелиться, а горло так сильно сдавило рыданием, что перекрыло доступ к кислороду. Не может быть… Принц Десятого измерения не дышал. - Армин! – воскликнула Сольвейг и бросилась к кровати юноши. – Армин!! – вскричала она громче и, присев у изголовья, положила свою голову на грудь господина. Не услышав сердцебиения, девушка побледнела, словно полотно, и все ее тело задрожало, как от сильного озноба. - Ты не умрешь, - скрипя зубами, гневно прошептала Сольвейг. – Не посмеешь!! Не уйдешь!! В этот момент я увидел глаза девушки: они горели таким ярким изумрудным цветом, что, казалось, это были не глаза, а драгоценные камни. Мне стало страшно: передо мной больше не было человека, передо мной сияло Солнце. Я почувствовал мощную Энергию, исходящую от Сольвейг: свет вокруг нее начал приобретать золотой оттенок, и с каждым разом я ощущал эту Силу все сильнее: она проникала в каждую клеточку моего тела, заставляя меня дышать и обретать жизненную энергию. - Это я виновата, это я виновата, - в исступлении шептала девушка, и от ее слов, Энергия разрасталась еще больше. – Это моя Сирена отравила тебя… это я, это я… - шептала девушка. Казалось, она не видела и не слышала ничего вокруг, все внимание было обращено только к господину Армину. Медленно подняв руку, Сольвейг легким движением дотронулась до выемки на своей шее, и едва коснувшись тонкими пальцами до кожи, ее рука вспыхнула ярким огненно - золотым светом. - Сирена, отравившая тебя, да и исцелит, - молвила девушка и положила свою ладонь на сердце господина. Едва она это сделала, как яркий огненный свет из ее руки начал вливаться в грудь принца Армина, через его сердце и кровь разливаясь по всему телу. Кожа Армина начала обретать здоровый оттенок, в отличии от Сольвейг, которая, наоборот, стремительно бледнела. Я замер, завороженный зрелищем, представшим передо мной. Языки огненной энергии, разливавшиеся по телу Армина, исцеляли юношу, и спустя несколько мгновений, он открыл глаза. - Сольвейг, - прошептал Армин и, лучезарно улыбнувшись, посмотрел в глаза девушке. Та прямо посмотрела на юношу и устало ухмыльнулась, немного покачиваясь от слабости: она отдала слишком много энергии, но явно была рада увидеть юношу улыбающимся и… живым. - Сольвейг! – Еще радостней повторил Армин, и схватив девушку за плечи, с силой обнял ее и снова рухнул на подушку. – Ты пришла. Я счастлив.