Рискнем?..

Очередной день в этом проклятом захолустье подходит к концу. Мертвенно-бледное солнце едва затрагивает горизонт, протягивая ослабевающие лучи навстречу людям, моля о спасении и помощи. Солнце. Огромное небесное светило. Оно не хочет умирать, покидать этот презренный мир, ровно как и все те, кто вынужден жить в этом забытым Богом уголке, борясь за свою мелкую, никчемную жизнь. Оно отчаянно сражается с ночью и луной изо дня в день, тщетно пытаясь выжить. Но каждый раз оно лихо и браво возрождается с каждым новым днем на рассвете, в отличие от тех, чья судьба пропитана запахом смерти. Я неспешно возвращался в свое пристанище, петляя по многолюдным, тесным улочкам Западного района, просчитывая всевозможные варианты проведения сегодняшнего вечера. Интересно, вернулся ли Сион вовремя, или мне снова придется наслаждаться ужином в обществе назойливых грызунов? Он говорил, что у него сегодня много работы, и он задержится. Одна из шавок Инукаси вот-вот должна ощениться, из-за чего я теряю возможность поужинать вместе с тобой. Удивительно, давно ли мне стало ненавистно одиночество? Хах, помнится, еще совсем недавно меня тяготило такое окружение, обременяло лишними, бестолковыми проблемами, целиком и полностью связанными с твоей безопасностью. Но ты изменился. Тебе больше не нужны мои наставления, ты сам свободно перемещаешься по этому затхлому городу, который кишит всякой нечистью. Ты стал независим. От меня. От моей поддержки. *** Резко распахиваю входную дверь, ненароком впуская холодный воздух в помещение. Внутри комнаты тепло, и я начинаю моментально согреваться. Вокруг тишина, лишь мыши изредка попискивают и скребутся в углах бесчисленных книжных полок. Наверное, ты еще не вернулся. Небрежно скидываю с ног сапоги, и, проходя вперед, аккуратно вешаю куртку и шарф на торчащую из стены петлю. Остановившись возле колоссального стеллажа с фолиантами, быстро проскальзываю глазами по корешкам книг. Вот, то, что нужно! С трудом выуживаю из объятий книг большой сборник стихотворений Гессе и не спеша пробираюсь к кровати, внимательно пролистывая засаленные страницы в поисках "Китайского мотива". Нужно вспомнить пару необходимых строк к завтрашнему дню, чтобы в театре не опозориться перед здешней разношерстной толпой. Дойдя до пункта назначения, обнаруживаю в своих покоях тихо посапывающего беловолосого чудика, задремавшего в обнимку с "Ромео и Джульеттой". Первой мыслью было - поддаться внезапно нахлынувшему яростному порыву и выпихнуть тебя из своей кровати, но гневное чувство, пришедшее довольно неожиданно, незамедлительно отступило. На смену ему пришло безразличие, сопровождаемое томным вздохом-выдохом. Так и быть, пощажу тебя, но только на этот раз. Спи. Осторожно разворачиваюсь и, ухмыляясь, делаю пару длинных шажков, устраиваясь на единственно свободном предмете мебели, когда за спиной еле слышно похрустывают старые пружины. - Недзуми? - энергично растираешь тыльной стороной ладони глаза, еще не до конца ожившие ото сна. - А кто еще это может быть, дурачье? - отвечаю язвительным вопросом на твой, не отрываясь от книги. - Просто я не думал, что ты сегодня вернешься пораньше, - нехотя поднимаешься на ноги и направляешься в мою сторону, поспешно скрывая вырвавшийся из уст зевок. - Я тоже на это не рассчитывал. А что насчет тебя, уже оказал безвозмездную помощь той грязной шавке? - Она родила щенков еще в полдень, поэтому задерживаться не пришлось, - улыбаешься открыто и искренне, радуясь такой несущественной мелочи. Сион, Сион. Почему в ответ на мои язвительные слова ты лишь продолжаешь лучезарно улыбаться? Одерни меня, поправь, как это было прежде. Неужели ты действительно привык к этому?.. - Я даже ужин приготовить успел. Хочешь? – и снова твой голос прерывает мой бесконечный поток мыслей. Быстро встаю, с хлопком закрывая сборник рифмованных слов, и не спеша иду на кухню, чувствуя, как в спину мне непонимающе глядят два рубиновых глаза. - Вставай. Будем ужинать. Ты ведь меня ждал? – добавляю после недолгой заминки немного наигранным тоном, чтобы слова произвели подобающий эффект. Так и думал, вот оно. Смущение. - Вот еще, - еле слышно бурчишь себе под нос, пряча глаза под густыми белыми прядями. *** - Сион, - за прошедшие долгие тридцать минут я так и не смог заснуть, - заканчивай читать и туши свет. - Сейчас-сейчас. Еще пару строк. - Вот уж не знал, что ты поклонник дядюшки Уильяма, - переворачиваюсь на правый бок, крепче сжимая подушку в тугих объятиях. - Недзуми... - твой голос звучит не совсем уверенно, - а что для тебя любовь? Меня настораживает такого характера внезапный вопрос, поэтому, во избежание пагубных последствий, интересуюсь: - Зачем тебе? - Любопытно. У каждого свои понятия на этот счет и... - Тебе интересно мое мнение? - не выдерживаю твоей вялой болтовни и заканчиваю фразу сам, глаза начинают слипаться, сознание постепенно отпускает реальность, готовясь погрузиться в сон. - Любовь - это риск, - и почему ты задаешь свои философские пытливые вопросы так не вовремя? Да еще о любви. С утра обязательно припрячу эту умную книжонку подальше от твоих цепких рук, - а теперь гаси свет и ложись спать. Тусклый свет мгновенно потух, а ты тихо заерзал, устраиваясь поудобней, наверное, понял, что я не настроен на подобного рода беседу перед сном. Но я уверен, завтра я ни за какие коврижки от тебя не отвяжусь. *** Я проснулся посреди ночи в холодном поту. Маленькие капли судорожно скользили по телу, будоражили естество и наполняли его вязким чувством. Страха. Порой я частенько видел этот жуткий сон, но я и думать не смею о том, что ты станешь главным героем столь ненавистного мне кошмара. Я отчаянно притягиваю тебя ближе к себе, чтобы передать хоть малейшую часть тепла, которое хотя бы на миг согреет твое, покидающее жизнь, тело. Из бреши в боку льются теплые струйки крови, дающие мне понять всю тяжесть возникшей ныне ситуации. Это конец. Надежды нет. Твои глаза постепенно покидает жаждущий жизни огонек, они блекнут, а ты постепенно погружаешься во тьму. В неизвестность. Я бьюсь в безнадежной истерике, проклиная этот чертов мир и всех тех, кто повинен в случившемся горе. Я лишь крепче сжимаю твою ледяную ладошку в ответ, когда ко мне приходит осознание собственной беспомощности, твои губы затрагивает безмятежная улыбка, и они поспешно сообщают мне твою последнюю просьбу. Тело бьет крупная дрожь, в сознание смешиваются противоборствующие друг друга чувства, но я решаюсь. Торопясь, наклоняюсь вперед и припадаю к твоим желанным, похолодевшим губам... Я в очередной раз рывком сел в кровати и провел горячими пальцами по влажным губам. Знобило, хотелось почувствовать хоть немного тепла в прожигающей душу мгле. Но я был один, лишь луна, насмехаясь, наблюдала за моими мучениями. Боль. Что же так сильно болит в груди? Неужто ты, трепещущее сердце? Я отчаянно-горько усмехнулся во тьме, когда чей-то голос нарушил ночную тишину: - Недзуми, - недалеко послышалось шуршание простыней, - ты не спишь? Я ничего не смог ответить на твой обеспокоенный тон. Нужен ли нам этот риск, Сион?.. Что если операция пойдет коту под хвост?! Я чертовски не хочу ощущать это зябкое чувство потери еще и наяву. - Недзуми, - нежно сжимаешь мою руку и пытаешься заглянуть мне прямо в лицо, - Ты в порядке? Ты весь дрожишь. - Холодно, - выдыхаю. - Согрей меня, Сион. - С-согреть? - тебя явно озадачила эта просьба, но ты все равно выполняешь ее; медленно придвигаешься ко мне поближе и легонько приобнимаешь, утыкаясь носом в шею. - Сион, - обжигающее дыхание щекочет твое ушко, - согрей мою израненную душу. Ты молчишь, только крепче обнимаешь меня за шею. Интересно, известен ли тебе чудодейственный способ вывести мое сознание из глубин отчаянья? Ухмыляюсь, когда твои руки неуверенно, слегка дрожа, впиваются мне в плечи. Я четко слышу твое взволнованное дыхание. И тут ты совсем неожиданно задаешь мне сбивающий с толку вопрос: - Рискнем?.. Это последнее, что я слышу, соприкасаясь с твоими губами в жарком поцелуе.