no smoking

- С нашим мальчиком всё утряслось. - Какая радость, в самом деле? - Да, сегодня утром он повесился на кухне. (с)

Фонари на улице Прогре гаснут постепенно – один за другим, словно кто-то выключает их щелчком пальцев. Короткая, потерянная, с вытертыми от времени рисунками на стенах, она не вселяет спокойствия, страха или чего-то особенного - улица Прогре просто есть, как сотни других неизвестных улиц в Париже. Кибом уходит от наступающей за ним темноты и думает, что эта улица похожа на человека. Случайного – в метро (в шляпе из серого фетра), в кафе (с дешевыми запонками на манжетах), на перекрестке (такого неприметного, что он едва ли сможет потом присниться). Кибом думает, что эта улица похожа на него. В свои двадцать два он носит в голове тонны информационного мусора, среди которого уже не отыскать - даже если бы он там был - правильного ответа всего на один вопрос. Где же находится выключатель, который перевернет все раз и навсегда, изменит, поставив с ног на голову. Может, это тот же рубильник, что управляет фонарями на улице Прогре? Но тогда это уже два вопроса. Июльские вечера в этой части Парижа наполнены случайными звуками и, порой, не самыми приятными запахами – но это все же лучше, чем неделю назад. Когда Кибом остался без работы и возможности повеситься на кухне - по причине недостатка силы воли. Бабушка всегда твердила ему в детстве: «Кибоми, ты должен быть сильней, тогда соседские дети перестанут тебя обижать». Она умерла пять лет назад, а Кибом так и не выполнил её наказа. Ничего не изменилось, разве что детей больше не было – они давно выросли. Дома по обочинам белеют, как листы бумаги, и кажется, что они вот-вот сомкнутся над головой куполом. Почему-то сегодня всё немного необычно и чувствуется острей. Возможно, именно поэтому Кибом стоит посреди дороги и ждет – через минуту начнут гаснуть фонари, прямо за его спиной. - Эй, хочешь закурить? – эту фразу он слышит откуда-то сзади ровно за пятнадцать секунд до. Кибом за всю жизнь не выкурил ни одной сигареты, даже когда был подростком. И, может, стоило начать. Тогда бы стул под ногами сто семьдесят девять часов назад не устоял на месте. - Почему бы и нет. (Он бы упал на пол с глухим, металлическим звуком – и кто знает, через сколько дней нашли бы потом тело). У Кибома нет друзей, кроме себя, хотя и с этим можно поспорить. Желтая пачка сигарет искрится в свете фонаря, как и волосы её владельца. Кибом хочет их коснуться, и ему разрешают. Это глупо, но тактильно необходимо, как в детстве. Чёлка под пальцами жесткая, а лицо под ней – угловатое от игры фонарных лучей. Минута давно истекла, а они продолжают светить. - Ким Джонхён, - говорит обладатель желтой пачки сигарет, и Кибом убирает руку. Ему кажется, что где-то наверху с мягким щелчком срабатывает выключатель – старый, истертый, как в маленьком коридоре его такого же крошечного дома. Кибом не знает ничего об этом Ким Джонхёне, кроме того, что его сигареты отдают черносливом, а руки – очень холодные. Он переплетает пальцы, вспоминая, как бабушка вставляла в поседевшие волосы деревянный гребень – простой, но очень красивый. Он вспоминает её слова наконец-то, когда идет за Джонхёном по освещенной фонарями улице Прогре. Через пару сотен метров она превратится в бульвар Марсо - и, может быть, там, на пересечении, под рёбрами окажется лезвие армейского ножа. Кибом не знает, но отчетливо понимает, что это лучше, чем балансировать на кромке стула, цепляясь за скользкую веревку. И, в конце концов, удержать равновесие. Возможно, Джонхён научит его смеяться над неуклюжими официантками и туристами, зарывшимися по уши в свои разговорники. Научит курить одну за одной и долго целоваться после, так, чтобы горчило на языке. Стонать, наплевав на соседей, собственный стыд и предрассудки. Научит его жить. *** Возможно, именно Джонхён обнаружит провисевшее на кухне тело - никому не нужное двадцать два года и одну неделю. Целый рой этих «возможно» сводится лишь к одному. К тем семи дням ранее, когда Джонхён поднимется из-за столика в кафе, чтобы подойти к давным-давно понравившемуся официанту (на бейджике которого криво написано «Ким Кибом»). - Эй, привет, - скажет Джонхён, - выйдем покурить?