Слизеринец

Лето было чудесным. Погода почти не подводила, одаривая парней теплым солнцем и прохладным ветром. С раннего утра до позднего вечера Сонгю и Ухён проводили время вместе. Родители дивились такой резкой перемене в их отношениях, ведь раньше они с неохотой виделись, а теперь подружились и часто просились на ночевку друг к другу. - Факультет Слизерин сближает, - важно заявлял мистер Ким, и мистер Нам согласно кивал в ответ. А Сонгю с Ухёном лишь хитро переглядывались за совместным ужином, и младший пальцами ног поглаживал пах сидящего напротив него хёна. Они многое узнали друг о друге. Оказалось, болтать обо всем на свете так просто и интересно, что, сидя на крыше дома, закутавшись в теплое одеяло, парни говорили и говорили: о страхах, о мечтах. О будущем и немного о прошлом. Ухён чувствовал вину перед Сонгю, за то, что терроризировал его все эти годы. Но Сонгю лишь качал головой и давал ему щелбаны. - Дурак, - говорил он, и Нам кусал его за щеку. - Это ты дурак, - обиженно тянул Ухен, но Ким лишь смеялся в ответ. Вечера, проведенные вместе, казались волшебными, особенно когда Сонгю колдовал. Это было запрещено, но они находились на территории домов волшебников, так что решались рискнуть. Сонгю выпускал патронус и вынуждал его рассыпаться фейерверками, создавая иллюзию падающих звезд. Ухён ловил блестящие искры, зачарованно глядя, как они растворяются у него в ладонях, а когда становилось совсем темно, Нам ощущал теплые губы хёна на своих губах. Ухён мечтал, чтобы подобные мгновения были вечными. Но лето заканчивалось, и все больше Нам замечал, как его хён нервно поглядывает в окно, ожидая совиную почту. Ведь именно по почте присылают значок и красивыми изумрудными чернилами пишут поздравление с новой должностью старосты школы. Родители Ухёна стали постепенно готовить сына к новому учебному году в Хогвартсе. А он сам больше думал о Сонгю - как тот себя чувствует, ожидая приговор, который для него был важен чуть ли не как собственная жизнь. За лето Ухён успел сильно привязаться к хёну и понять, как он ему важен, так что боль Сонгю стала и болью Ухёна. - Сынок, тебе письмо пришло, - прокричала мама, и Нам без особого интереса спустился на первый этаж. Серая сова держала в клюве конверт с печатью Хогвартсва и ухала, дожидаясь, пока парень заберет послание. Ухён поблагодарил ее кусочком мяса и аккуратно вскрыл конверт. Первым делом оттуда вывалилось что-то тяжелое, отливающее зеленым цветом, с гербом факультета и надписью «Слизерин». Вытаращив глаза и онемев от шока, Парень не находил этому никакого логичного объяснения. - Дорогой! - мама Ухена отреагировала быстрее и закричала на весь дом; это вытянуло парня из транса. - Нашего сына назначили старостой! - женщина продолжала радостно звать супруга, и в ее голосе слышались нескрываемая гордость и счастье. Из уст родителей слово «староста» звучало больше как приговор, нежели комплимент. - Нет, этого не может быть, - наконец-то сумел выдавить из себя Ухён, оставшись наедине с проклятым значком и письмом. Он понятия не имел, как скажет об этом Сонгю. Ведь старостами факультетов назначали мальчика и девочку, значит, Сонгю не выбрали, значит, и старостой школы ему не быть. Сейчас Ухён чувствовал себя предателем, хоть ничего и не сделал. Хотелось проснуться и понять, что это все - страшный сон. Но нет, все было реальным. Ухён достал аккуратно сложенную бумагу и принялся читать письмо, написанное знакомым ровным и красивым почерком. «Нам Ухён, поздравляю с назначением на должность старосты факультета. Очень надеюсь, вы будете смелым и справедливым, будете помогать ученикам школы и ни в чем им не отказывать. Ян Хенсок». Ухён издал жалобный писк и сполз со стула на кровать. Если это была шутка, то очень плохая. Но там действительно стояло его имя. Его, а не Сонгю. - Ухённи, к тебе пришел Сонгю! - послышалось из-за двери, и на Ухёна волной нахлынула такая паника, которая ему никогда и не снилась. Парень трясущимися руками спрятал значок старосты в карман, как раз в тот момент, когда дверь открылась и в нее просунулась огненная макушка. - Не спишь? - удивленно протянул Сонгю, глядя на потерянного и белого, как мел, младшего. - Твоя мама сказала, что тебе нездоровится. Да я уже и сам вижу, ты чего такой, будто Боггарта увидел, - Сонгю присел на стул, покрутился на нем и увидел письмо из Хогвартса. - О... мне такое же пришло сегодня, - грустно пробормотал он. Ухён, и без того растерянный и напуганный, рывком отобрал письмо из рук Кима и сунул его куда-то в стол. - Да там ничего интересного, список учебников, вещи, все как всегда. Носятся с этим Хогвартсом, да? - Нам постарался придать своему голосу побольше бодрости, но получалось как-то фальшиво. Хотя наивный Сонгю верил любому его слову. Отсюда становилось еще тяжелее на сердце. Обманывать его - не выход, ведь он все равно узнает. Надо сказать. Но как? Страшно и тяжело. - Я не получил значок старосты, - оповестил Сонгю, и Ухён попытался изобразить на лице искреннее удивление, будто этого не знал. - Как же так? Мне очень жаль, - но это он произнес действительно искренне, коснувшись руки хёна. - Ничего, надеюсь, старостой не Сынри стал, - горько улыбнулся Ким и, дернув младшего за руку, усадил к себе на колени. - Я соскучился, - прошептал он, утыкаясь носом в чужое плечо. Ухён обнял его вокруг шеи и коснулся губами красных волос. Он молчал, не совсем понимая, что же ему делать и как теперь быть. Он просто боялся потерять Сонгю, если расскажет правду. Он только обрел его и не готов был с ним расставаться. - Ты весь дрожишь, ты чего? Холодно? - непонимающе спросил хён, пытаясь заглянуть ему в глаза. Нам затравленно улыбнулся и помотал головой. - Нет, наверно, просто устал. Возобновилась тишина. Сонгю поглаживал тонсена по спине, а тот пытался взять себя в руки. За окном солнце постепенно пряталось за горизонт, окрашивая небо в грязно-оранжевый цвет из-за серых облаков. Ухёну уже не верилось, что все будет как прежде. Слишком все было хорошо. Но, как бы то ни было, он должен сказать Сонгю все как есть, прямо сейчас, пока не стало слишком поздно. Послышались шаги по лестнице, и по привычке Нам соскочил с чужих колен, присаживаясь на кровать, подальше от хёна. В комнату вошла мама Ухёна, со счастливо улыбкой на лице, и поставила поднос с тыквенным соком на стол. - Вот, приготовила вам, чтобы отпраздновать. - Что отпраздновать? - машинально поинтересовался Сонгю, и младший вновь побелел. - Твой приход, конечно, - поспешно ответил Ухён и подскочил с места, выпроваживая женщину из комнаты. - Иди, мам, мы сами справимся. - Хорошо, - удивилась мать, нехотя продвигаясь к выходу. - Только не забудь Сонгю показать свой значок, он такой красивый! Развлекайтесь. Дверь захлопнулась, а Ухён замер, боясь даже выдохнуть в присутствие хёна. Он стоял к нему спиной и не мог видеть его лица, но отчетливо представлял его в своем воображении в красках - этакая разочарованность и отрешенность. Повисшее в возухе напряжение чувствовалось каждой клеточкой кожи. Они молчали, наверно, минут пять, пока Сонгю не решился произнести хоть что-то. - Значок? Старосты? И как долго ты хотел от меня это скрывать? - сказал он, стараясь сделать голос равнодушным и фальшиво улыбаясь. Хотя кто бы знал, скольких сил ему это стоило! Ухён медленно повернулся к нему и виновато заглянул в глаза. - Не планировал совсем. Я… мне… - Знаешь, что, - не выдержав, Сонгю встал со стула и, потянувшись к тыквенному соку, залпом осушил стакан. - Скажешь матери, что сок мне очень понравился. Он стремительно направился к выходу, и Ухёна охватил страх, что вот сейчас он уйдет и не вернется. Никогда. Вероятно, это конец всего, к чему они так долго шли этим летом. И все из-за какого-то проклятого значка? - Не уходи, - прокричал он, цепляясь за рукав кофты старшего, - слушай, не знаю, как так вышло, мне не нужен был этот значок, - Ухён свободной рукой вытащил из кармана зеленую брошку, и Сонгю посмотрел на него еще более презрительно, чем пару секунд назад. - То есть ты даже не ценишь то, ради чего я старался и к чему стремился, как дурак? - Нет… я не про то, - Ухён совсем запутался, он понятия не имел, что же теперь ему делать, ведь, по сути, он до сих пор оставался тем же трусливым маленьким мальчиком. - Мне сообщили, что ты стал старостой, как только я зашел в дом. Все ждал, когда ты мне расскажешь. Но, видимо, я хочу от тебя слишком многого… - Нет, - еще более жалобно протянул младший, стараясь не заплакать. - По сути, я бы порадовался за тебя, если бы ты не врал мне в глаза… Год назад я бы не удивился, но после всего, что между нами было, как я могу теперь тебе доверять? - Да я не хотел быть старостой, не хотел, - громко прокричал Ухён, но Сонгю вырвал свою руку из его цепких пальцев. - Да разве важно, хотел или нет? Ты не стал мне рассказывать об этом, а это так мерзко. Думал долго скрывать это от меня? А как бы я себя чувствовал в Хогвартсе, услышав эту новость от директора? Мне пока не хочется тебя видеть, - Ким открыл дверь и, стараясь не слушать, что Ухён бормотал ему в след, вышел из комнаты. Несколько дней Ухён просидел в своей комнате, не совсем понимая, в чем он провинился перед Сонгю. Да, он бы все равно узнал, что Нам стал старостой, но Ухён просто испугался: как он мог сказать дорогому человеку, что все, что он делал, было напрасно? Сам же Сонгю аналогично проводил последние дни дома, находясь в весьма подавленном состоянии. Он не злился на Ухёна, как могло показаться изначально. Он злился на себя. Что бы он ни делал, он все равно оставался никчемным, бесполезным и ущербным на фоне Ухёна. Может быть, он и не пара ему вовсе. Теперь, когда Ухён стал старостой, у него будут другие друзья, а Сонгю вернет свой статус неудачника и белой вороны. Та розовая сказка, которую они так мило рисовали все лето, растаяла, толком не успев начаться. И действительно, Киму некого было винить, кроме себя самого. Поэтому самое лучшее решение в данной ситуации - просто отпустить Ухёна и дать ему свободно развиваться и расширять круг своих знакомств. Было больно. Тоскливо. Одиноко. Ухён каждый день думал о Сонгю, но ему не хватало смелости подойти и просто заговорить. Теперь он даже скучал по тем временам, когда мог с наглостью входить к нему в комнату, пинать его сумку и с пафосным видом говорить: «Оу, так ты живешь в этой комнате, а я думал, на помойке». По крайней мере, издеваясь подобным образом над хёном, он был с ним рядом, он говорил с ним. А сейчас полная изоляция казалась совсем невыносимой. Платформа девять и три четверти не приносила особой радости. Лица старых друзей тоже не радовали. Ухён высматривал красные волосы среди серо-черной толпы, но его постоянно отвлекали однокурсники с поздравлениями. Мать позаботилась о том, чтобы о его назначении на пост старосты факультета узнали все волшебники в округе. - Ты будешь отличным старостой, ты ведь всегда подавал пример любому слизеринцу, - восхищенно говорили ученики, и Ухён лишь устало улыбался. Ему бы хотелось быть хоть наполовину таким сильным, как Сонгю. Может, его хёну действительно достался неправильный факультет? Сонгю рассказывал, как ему снилось, будто он учится в Гриффиндоре и его сердце наполняет счастье, а на душе так спокойно, как никогда не было раньше. Ухён не разделял это чувство, ему всегда было комфортно на своем факультете, но сегодня… он впервые его понял. Сам же Сонгю первым делом, как шагнул на платформу, забежал в вагон. Родители понимающе переглянулись: они знали, как их сын хотел быть старостой, но письмо со значком он так и не получил. Но, несмотря на всю ситуацию, они его любили и переживали за него, ведь для любых родителей их ребенок самый лучший, самый умный и особенный. Ким прошелся по коридору и выбрал купе, где никого не было. Ухён тщетно искал Сонгю на платформе, а потом и в вагоне, но не нашел, поэтому пришлось поехать с другими слизеринцами. Глядя на зеленые холмы за окном поезда и теребя в руках значок старосты, Ухён размышлял о том, что любовь не стоит этой славы. Но была ли эта любовь вообще, раз его так легко бросили? Получалось, Сонгю был нужнее статус старосты, а не сам Ухён, и от этих мыслей становилось невыносимо больно. Сонгю пришлось делить купе со студентами из Гриффиндора. Ребята дружно обсуждали, каким должен быть веселым пятый курс и сколько всего пришлось купить для начала учебного года. Ким улыбался, с завистью думая, как они дружны и как заботятся друг о друге. А он всегда был один, и никому не было до него дела… никому, кроме Ухёна. По сути, младший своими издевательствами делал жизнь Сонгю невыносимой, но в то же время Ким чувствовал себя особенным и нужным. Тогда он решительно встал с места и, не глядя на гриффиндорцев, вышел в коридор. Он думал о том, что должен попросить прощения у Ухёна, и это нельзя было откладывать до выхода на перрон. Проходя по коридору и открывая каждую дверь по очереди, он искал младшего. Не сразу, но нашел. Нам сидел, как обычно, около окна и грустно смотрел на улицу через стекло. Он был глубоко погружен в свои мысли и даже не заметил, как Сонгю ворвался в купе, из-за чего образовалась гробовая тишина. - Пошли, - сказал Ким и протянул ему руку. Ухён ошарашенно взглянул ему в глаза, но послушно поднялся, и Сонгю вывел его в коридор. Нам покорно шел за ним, пытаясь не запутаться в подоле мантии. Парни шли молча и почему-то спешили, пока не добрались до перехода между вагонами. Тогда Ким остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел на младшего. Нам продолжал молчать. - Мне было важно стать старостой школы, - сказал Сонгю и вздохнул. Это была последняя капля, последняя струна, когда можно было терпеть. Внутри у Ухёна что-то разорвалось, так болезненно и резко. Он всхлипнул, помотав головой. - Да не хотел я быть старостой, я откажусь, от всего откажусь, я вот прямо сейчас выкину этот проклятый значок, - он достал из кармана эмблему Слизерина и замахнулся, поворачиваясь к окну. - Стой, подожди, - Сонгю остановил его в последнее мгновение и обнял со спины. - Ну, ты чего такой, не дослушал меня до конца, м? - шепнул он Ухёну на ухо, слыша, как младший тяжело дышит. - Слушаю… - так же тихо прошептал Ухён, и Ким обнял его крепче. - Я хотел быть старостой. Благодаря этому я стал смелее. Но… разве нужен мне этот значок без тебя? В смысле, ты-то мне дороже любого звания, при любом раскладе. Ухён развернулся, неуверенно рассматривая лицо своего хёна: глаза, красные волосы, губы - все такое близкое и родное. Как же он по нему скучал все эти дни. - Правда? - Я расстроился, что ты не рассказал мне сразу, но теперь понимаю, почему. Правда. И я честно не хочу, чтобы ты отказывался от статуса, в свою очередь обещаю быть рядом и помогать тебе во всем. - Но я не хочу... - Если тебя выбрали, значит, есть причины. Ты заслужил, не стоит отказываться от такого шанса. А еще... - Еще? - удивился младший. - Еще я тебя люблю. Прости меня. Ухён продолжал удивленно таращиться на Сонгю и молчать, но, когда поезд подъехал на станцию, оба парня вышли счастливыми и держались за руки. Хогвартс, как и каждый год, открывал свои двери для новых и старых учеников. Первокурсники, согласно традиции, добирались до замка на лодках, знакомясь с окрестностями. Старшекурсники же добирались быстрее на каретах с запряженными в них фестралами. Но Сонгю и Ухён никогда не представляли, как выглядят эти лошади, потому что волшебники, не видящие смерть, не смогут увидеть фестралов. Как только они добрались до Хогвартса, ученики сразу всей толпой направились в большой зал. Помещение было празднично украшено, а заколдованный потолок в точности отражал красивое звездное небо. Ухен и Сонгю не размыкали рук, потому что теперь поклялись себе быть всегда вместе. Многие из учеников смотрели на них круглыми от шока глазами. Ну, с одной стороны, их удивляло внезапное сближение тих двух парней: ребята, насколько все знали, не очень ладили до сегодняшнего дня. А с другой - такой откровенный жест был словно вызовом всем волшебникам, кто был причастен к гомосексуальным гонениям. Сынри тоже вошел в зал и обратил внимание, что парни теперь вместе. Его лицо, на удивление, ничего не выражало: ни презрения, ни радости. И это казалось подозрительным. И уж тем более парни никак не ожидали увидеть на Сынри значок старосты факультета. Они изумленно переглянулись, и Ким сочувственно похлопал Ухёна по плечу: год будет трудным, а противостояние - жестоким. Начался праздник, запел школьный хор, все ребята расселись за столы, и в зал пустили первокурсников. Маленькие одиннадцатилетние дети с восторженными взглядами шли мимо столов и не знали, чем восхищаться больше: летающими свечами, настоящим небом или красивым старым замком, так величественно открывшим им двери. - Добрый вечер, юные волшебники, - начал директор Хогвартса, когда первокурсники выстроились друг за другом перед столами и замерли. - Приветствую вас в стенах нашей школы, где многие столетия обучались самые великие маги. Здесь учились ваши мамы и папы, тети и дяди, дедушки и бабушки, теперь будете учиться и вы. Цените это время, пользуйтесь каждой минутой, проведенной в этом волшебном месте, и да прибудут с вами приключения! Зал одобрительно заапплодировал, но повисла пауза, когда Хёнсок поднял руку вверх. - Прежде чем мы начнем ежегодную церемонию распределения первокурсников по факультетам, я хотел бы представить новых учителей в нашей школе. Все затихли, с интересом прислушиваясь; особенно старшекурисникам было интересно, кто теперь будет принимать у них экзамены взамен тех учителей, что ушли на заслуженный отдых. - Теперь «Историю магии» будет преподавать наш выпускник из факультета Рейвенкло, Дон Ёнбэ, - из задней двери вышел низенький парень в черной мантии и поклонился ученикам. Хёнсок продолжил: - Не удивляйтесь, что он так молод, этот молодой человек очень умен и талантлив, и он обязательно научит вас всему, что знает сам. Дети похлопали новому преподавателю, и, смутившись, Ёнбе сел за стол к остальным учителям. - А предмет «Трансфигурация» теперь будет вести господин Квон Джиён, выпускник факультета Гриффиндор, похлопаем и ему. Этот волшебник еще в школе подавал большие надежды, и теперь его ничто не удерживает от саморазвития и открытия новых тайн вам, дорогие ученики. Джиён вышел из той же двери с лучезарной улыбкой на губах. Он поклонился ученикам, потом директору и другим преподавателям. - Большое спасибо, - сказал Квон и сел около Енбэ. - Обалдеть, можно сказать, с Трансфигурацией теперь все клево у нас, - шепнул Ухён на ухо Киму. - Ну, я бы не рассчитывал, Джиён строгий и требовательный, как к себе, так и к остальным, - ответил ему шепотом Сонгю. - Ну, и последний новый преподаватель - это выпускник факультета Хаффлпафф, Чхве Сынхён, он будет преподавать «Маггловедение». За два года он повидал много прекрасного в мире людей, и ему будет что вам рассказать. Сынхён, повзрослевший, явно в хорошем настроении вышел к ученикам. Он, смущаясь, кивнул им в знак приветствия, и Сонгю отметил, что волосы у хёна стали светлее, а оправа очков еще больше. В отличие от других преподавателей, Сынхён был одет не в мантию, а в маггловские вещи: костюм в серую клетку и желтая рубашка, а в завершение - черная, но элегантная бабочка. - Я бы хотел сделать заявление, - робко попросил Чхве и встал около директора. - Мой друг и так же выпускник Хаффлпаффа, Кан Дэсон, открыл магазин сладостей и кафе в Хогсмиде, называется «Вишневый пудинг». Он попросил передать вам, что будет рад видеть всех учеников Хогвартса, а так же учителей, и в честь открытия всем посетителям - вишневый пунш за счет заведения. Приходите, вам понравится, - Сынхён поклонился под аплодисменты и, застегнув пиджак на все пуговицы, присел около Джиёна. Киму показалось, что они взялись за руки под столом, как это делали в данный момент они с Ухёном. Ученики хлопали всем новым молодым учителям, они были так взволнованы и удивлены такими переменами, что казалось, будто воздух наэлектризовался. - Хочу напомнить, что только старшеклассники могут посещать Хогсмид, - директор заботливо поубавил пыл младшеклассников, и послышалось разочарованное «ооо». - Зато летом вы сможете туда попасть вместе с родителями! - прокричал Сынхён с места и рассмеялся. Джи смущенно хихикнул и толкнул его в бок, призывая вести себя прилично. Но ученики все равно были рады, всему и сразу, особенно это было видно по первокурсникам, непоседливо переминавшимся с ноги на ногу. Когда началось распределение и шляпа важно произносила названия факультетов, все радостно хлопали и приветствовали пополнение. Сонгю обеспокоенно смотрел на Ухёна, а тот в свою очередь поглядывал на Сынри. На удивление, сам Сынри спокойно сидел за столом, улыбался и хлопал новичкам. Не кривлялся, не хихикал, не болтал без остановки. Это был совсем другой Сынри, и это смотрелось дико. Хотя новый Сонгю рядом с новым Ухёном тоже смотрелись дико, так что вопросов особо не возникало: летом что-то случилось, раз Сынри так резко поменялся. Когда распределение закончилось, старост попросили подняться к директорской трибуне. От всех факультетов были представлены по два старшекурсника: девочка и мальчик. И только от Слизерина было два мальчика: Ухён и Сынри. Директор снова произнес долгую речь о том, что стоит слушаться старших, уточнил, какие имеют старосты полномочия, что они могут помочь другим в учебе и дружбе между собой. - И самое главное, - добавил Ян Хёнсок, поправляя седую бороду, - старосты покажут первокурсникам, как добраться до гостиных своих факультетов и скажут вам пароль! Но, - остановил он вставших заранее учеников, поднимая палец вверх, - мы еще не выбрали старосту школы. Человека, который будет контролировать не только учеников, но и других старост. Это очень важный пост в Хогвартсе, староста школы имеет право участвовать в собраниях вместе с учителями. В прошлом году старостой школы был Квон Джиён, с которым все успели уже познакомиться. В этом году, нужно выбрать нового старосту. Джиён, подойди, пожалуйста. Квон встал из-за стола и, обойдя преподавательский стол, подошел к старостам факультетов и директору. Джи поклонился и повернулся к ученикам, говоря громко, четко и спокойно: - Мне было четырнадцать, когда я стал старостой школы. Я был самым молодым старостой и занимал пост дольше всех в истории Хогвартса. В меня поверили, потому что для меня самым важным в жизни было помогать школе и быть для нее нужным. Это был смысл моей жизни. Но когда я стал старше, смысл жизни оказался лишь иллюзией, а мечты зашли в тупик. В то время я встретил одного особенного человека. Ему чужды были законы, правила, ему было все равно, что о нем подумают. Он просто наслаждался жизнью и хотел, чтобы все вокруг него смеялись и радовались. Так я понял, что в жизни не все зависит от статуса, который ты занимаешь. Главное, что у тебя на сердце и в душе. Выбирая нового старосту школы, я хотел, чтобы это был волшебник, которому чужды желание власти и контроля. Кто знает, что такое справедливость и честь. Кто будет относится одинаково к волшебнику и магглу, к инвалиду и здоровому. И не будет осуждать за его ориентацию. В зале стояла тишина, но, когда Джиён произнес последние слова, поднялась волна взволнованных шепотков. Сонгю сжимал кулаки, не сводя взгляда с Ухёна: младший нервничал, стоя рядом с Сынри, и так же поглядывал на Кима, чуть заметно улыбаясь. Еще Сонгю заметил, что когда Квон стал описывать «его человека», Сынхён поменялся в лице, и это было едва уловимое их общее счастье. Трудно было объяснить, наверно, это волны притяжения, и их нельзя увидеть, лишь почувствовать, и хоть Джиён стоял к Чхве спиной, они оба излучали одинаковую энергетику и были в тот момент одним целым. Это восхищало Сонгю, а еще он был благодарен им за то, что эта парочка помогла понять, как же сильно он нуждается в одном маленьком и противном мальчике по имени Нам Ухён. - Ким Сонгю, будь добр, подойди, - послышался голос Джиёна, и Гю вздрогнул от неожиданности. Все затихли и посмотрели на него - кто-то с интересом, кто-то с недоверием. Сам же Ким не понимал, что именно он прослушал? Возникла неловкая пауза, и Квон пояснил: - Сонгю, мне нужно отдать тебе кое-что. Иди сюда. Ким сглотнул, медленно вставая, перелез через скамейку и, спотыкаясь, пошел в направлении преподавательского стола. Каждый из волшебников провожал его взглядом, а некоторые позволяли себе и перешептываться, особенно молоденькие девушки. Сонгю подошел к Джиёну и натянуто улыбнулся, незаметно переводя взгляд на Ухёна. Тот словно превратился в статую - ни одной эмоции на лице. Просто стоял и смотрел. Сонгю всегда поражала и восхищала эта его способность, сам Ким так не умел, поэтому на его лице ясно читалось недоумение и растерянность. - Хочу представить вам нового старосту школы, - торжественно начал Джиён и положил руку на плечо Сонгю. - Надеюсь, он будет заботиться о вас достойно. Слизеринцы отреагировали первыми, посвистывая и хлопая в ладоши. Дальше присоединились и все остальные ребята с факультета, вот только Сонгю замер как вкопанный и пытался осознать, что это говорили про него, а не другого Ким Сонгю. Он ведь так к этому стремился, так мечтал, и что, получается, получил все, что хотел? - Но как? - недоуменно пробормотал он, хлопая глазами. - Я же не получил письмо и значок… - И не должен был, - довольно пояснил Джиён. - Все это время значок был у меня. Джи протянул руку, и на его ладони действительно лежал значок с изображением четырех гербов факультетов. Сонгю посмотрел на него, как на самый дорогой и красивый алмаз, который ему приходилось видеть. - Я ничего не понимаю. Старосты Слизерина: Ухён и Сынри. Я не могу быть третьим старостой с этого факультета. Ведь старосту школы выбирают из старост факультетов! - Можешь, - пожал Квон плечами. - Если я был старостой много лет, ты сможешь быть третьим старостой с факультета. Почему нет? Ты тот, кто подарит школе что-то новое. Научит не судить по факультету, научит верить в свои желания, чтобы они сбывались, и - помнишь? Остановить слизеринца может только более смелый слизеринец, - Джиён улыбнулся и с нежностью посмотрел на Сынхёна. А тот ему едва заметно подмигнул. - Но почему вы не сказали сразу? К чему был весь этот цирк, - фыркнул Ухён, мистическим образом вдруг оказавшись рядом с Сонгю. Джи хитро прищурился, азартно сверкая глазами. - Потому что это была проверка. Что для Сонгю окажется важнее: власть или друзья. И он сделал правильный выбор. Киму не верилось, и на ум не приходили нужные слова. К его мантии Квон прикрепил значок, и все радостно заапплодировали новому старосте школы. Сонгю глупо улыбался и испуганно смотрел на ребят. Некоторых он знал, некоторых нет. Вдруг возникли мысли, а справится ли он вообще? Когда старосты закончили проводить первокурсникам экскурсии, Ухён, улыбаясь, подошел к Сонгю и поцеловал его в щеку. - И как, чувствуешь себя особенным? Сонгю прищурился, довольно поглаживая мантию младшего, и только теперь начинал ощущать всю реальность и прелесть происходящего. - Рядом с тобой - определенно. Ухён не успел ответить на столь ловкий комплимент, потому что за спиной послышался до неприятного знакомый голос: - Поздравляю, очень мило было выбрать именно тебя, Джиён такой предсказуемый… - хмыкнул Сынри, добродушно улыбаясь. Парни, повернувшись, поменялись в лице: они в первый раз видели такого Сынри. Он вообще способен был улыбаться без змеиного яда? - И тебя поздравляю, мы оба добились своего, как я вижу, - осторожно сказал Сонгю, заметно напрягаясь. Сынри фыркнул, закатывая глаза. Сделал шаг вперед и протянул руку. - Я хочу сказать... Извини, что в прошлом году много раз говорил тебе гадости. Мне жаль. Немая пауза. Ухён и Сонгю вновь переглянулись, как болванчики, и Ким решился пожать протянутую ему руку. - Ты чего вдруг? Задумал что? Ты смотри, со мной твои штуки не… - Ничего я не задумал. Просто я извинился уже перед Сынхёном и Джиёном. Вот теперь извиняюсь перед тобой. Я переосмыслил этим летом свою жизнь. Я хочу измениться, - признался Сынри. И это выглядело вполне искренне и честно. Он действительно выглядел каким-то другим, это парни заметили еще в зале. Так что ему хотелось верить. - Но что случилось? - изумленно спросил Ухён. Сынри снисходительно посмотрел на него и улыбнулся. - Может быть, я когда-нибудь расскажу об этом, - и, не дожидаясь ответа, загадочно махнул мантией и вышел из гостиной. Ребята еще долго обсуждали разговор с третьим старостой Слизерина и никак не могли понять, что стало толчком к такой смене отношения к волшебникам и жизни? Но потом, одним будничным днем, Сонгю выглянет из окна библиотеки и, хихикнув, попросит Ухёна тоже посмотреть. Вид из того окна открывается на ботанический сад, где преподаватель истории Дон Ёнбэ и староста Слизерина Ли Сынри о чем-то мило беседуют, стараясь не касаться друг друга. Потом Тэян отдает собеседнику какую-то книгу, и тот, благодарно поклонившись, поспешно уходит прочь. - Кажется, я знаю, кто перевоспитал этого змееныша, - смеется Сонгю и, приобнимая Ухёна, целует его в щеку. - Да оставь ты его в покое. Это ведь совсем другая история. Не про нас, - говорит Ухён с очень умным видом. Ким хохочет. - А наша история - она разве не закончилась? - Она только начинается, - отвечает ему Нам и толкает груду учебников. - С песней и к знаниям. Сонгю берет огромную кипу книг и вздыхает. - Вот она, ноша любви. Ухён, конечно, делает вид, что оскорбляется. Потом Сонгю будет весь вечер заглаживать вину, пока сам не разозлится на младшего, но, несмотря на это, они будут чувствовать себя самыми счастливыми, потому что они есть друг у друга. Джиён и Сынхён в полной мере будут наслаждаться друг другом. Теперь они исполнили свою мечту. Они вновь вернулись в стены Хогвартса, где были так счастливы, но только теперь все по-другому, они не боятся, что их неправильно поймут или накажут. Теперь они в силе наказывать сами каждого, кто покусится на их любовь. А директор Ян по-прежнему ест свои любимые дольки и хохочет, когда какие-нибудь ученики начинают шалить в стенах школы. Сынри же часто вечерами перечитывает книгу про Румынию, которую дал ему Ёнбэ. Летом они отдыхали там вместе и летали на драконах, но пока это должно оставаться в секрете, потому что никто не должен знать, что между старостой и преподавателем есть одна очень особенная история, которую когда-нибудь Сынри расскажет. Когда придет время.