Rock and roll night

      – Ты меня любишь? – внезапно спросила Свон, устремив на пирата расфокусированный взгляд через толстое стекло дна стакана. Джонс, приподнявшись над поверхностью стола, еле смог найти в себе силы изогнуть левую бровь (бровь изгибаться с первого раза никак не желала, поэтому Крюку пришлось помочь себе рукой).       – О чём ты, лапочка? – пробормотал он, не отрывая глаз от раскрасневшейся женщины. Найти Эмму в местном захолустном баре было сродни чуду, но мужчине сегодня отчаянно повезло. Свон на момент обнаружения была уже в нужной кондиции, чтобы махнуть ему на соседнее сиденье, а не вскочить и убежать, отговорившись непонятными делами. Крюк не знал, что привело её сюда именно сегодня вечером, но решил воспользоваться по максимуму этой возможностью.       – О тебе и обо мне, – серьезно кивнула головой Эмма. Женщина бы заплатила немалую сумму тому, кто объяснил бы ей, почему она, вместо семейного вечера перед телевизором, уложила Генри спать и отправилась в одиночку посидеть в каком-то странном баре без вывески, не пользовавшемся популярностью у сторибрукцев, который однажды ей показала Руби. В противовес пафосной «Кроличьей норе» этот бар имел небольшой зал, в котором царил приятный для глаза и нетрезвой головы полумрак, играла её любимая музыка, а бармен подливал виски, не прося с неё денег. И почему она только не обнаружила его раньше? В общем, женщина уже не жалела, что вышла из дома. – Тебе же вроде всегда было не до меня и моих чувств, – улыбнулся Крюк, снеся со стола перечницу неловким движением руки. Эта полупустая бутылка, стоящая между ними, была не первой, и поэтому речь пирата, как и его координация, звучала заторможенно, однако не менее заторможенная Свон вроде бы ничего не замечала. Вспомнив, как до этого они чуть было не разнесли этот уютный трактир, Джонс ухмыльнулся.       Примерно после третьего стакана Эмме надоело молча сидеть и напиваться в его компании, поэтому она внезапно едко пошутила про его плащ. Крюк бы не припомнил в точности смысла шутки, но с готовностью ухватился за повод развить разговор. И тут уж Эмма оторвалась: она спросила у него и про подводку, и про ром, и про корабль. Ехидные фразочки женщины не достигали цели, ведь Киллиан даже не думал обижаться на неё. Когда Свон моргнула, и от движения её длиннющих ресниц (Джонс даже не замечал раньше, какие они пышные и красивые) в её зрачках заплескался виски, мужчина понял, что сейчас что-то произойдёт. Так и вышло: Эмма, покачивающая головой в такт любимой песни, прервала их взаимную пикировку, резко вскочив из-за стола, и на полном серьёзе предложила обучить пирата стрельбе из пистолета. Джонс презрительно фыркнул и объяснил несведущей блондинке, что он был лейтенантом флота, а значит прекрасно может справиться с любым огнестрельным оружием. Свон, которая будто только этого и ждала, предложила ему проверить, сможет ли она его уделать.       – Спорим, Джонс, что я стреляю лучше тебя! – нетрезвый голос блондинки дрожал от сдерживаемого смеха. Эмма не знала, что подтолкнуло её на безумства этой ночью, но решила по максимуму воспользоваться этой возможностью.       – Я обожаю вызовы, Свон, так что не думай, что я откажусь! – пират тут же встал из-за стола и еле нагнал Эмму.       – Я бы разочаровалась, если бы ты отказался, – бросила через плечо Свон и с предвкушением оглянулась по сторонам, подыскивая подходящую цель. Почему-то самым оптимальным выбором для неё показался фонарь над крыльцом дома мэра, который приглашающе светил издалека (да, четыре дома для Эммы на тот момент казались непреодолимым расстоянием). Вдвоём бежать по сонной улице Сторибрука было так нелепо, что и Джонс, и Свон еле сдерживали смех, то и дело не выдерживая и прыская.       На месте Эмма, которая долго примеривалась к мишени, не желая ударить в грязь лицом перед пиратом и прищуривая то один, то другой глаз, в итоге так и не выстрелила: в магазине пистолета почему-то не оказалось патронов.       – Ну вот, что будем делать? – искренне огорчилась Свон. Джонс деловито предложил разбить так насоливший ей фонарь камнем, но Эмма, подумав и заинтересованно покосившись на предложенный обломок кирпича, с сожалением отказалась.       В итоге, спустя примерно сорок минут, парочка ввалилась в недавно покинутый ими бар, давясь хохотом и хлопая друг друга по одежде, туша дымок: мадам мэр почему-то не понравилась их идея звонить во входную дверь и убегать. На пятый раз Регина заметила мелькнувшую красную куртку и кожаный черный плащ, поэтому с ругательствами запустила вдогонку шутникам по паре файерболлов.       – Нет, ты её лицо видел? – Эмма покраснела, пытаясь отсмеяться: живот уже сводило от бесплодных попыток остановиться. Пират смог только кивнуть и продолжил громогласно хохотать. Невозмутимый бармен просто обновил им напитки и сделал музыку погромче. В этот раз Свон, залив в себя очередную порцию алкоголя, усидеть на месте уже не смогла:       – Эй, а ты танцевать умеешь? – поинтересовалась она у Джонса, вытиравшего слёзы смеха.       – Я лучше всех танцевал мазурку при дворе! – надулся Крюк. Эмма закатила глаза и переспросила:       – Нет, я имею в виду настоящие танцы? Ай, да что я тебе объясняю, пойдём, я покажу! – растолкав народ, толпившийся возле динамиков, Свон заняла себе место и приглашающе махнула Крюку.       – И что ты предлагаешь мне делать, лапочка? – хитро прищурившись, спросил он, подойдя к ней поближе. Эмма, подпевая звучащей песне, просто положила его руки себе на талию и начала хаотично двигаться под звучащий ритм.       Вскоре Джонс понял основной принцип и даже смог сделать пару движений, за который Эмма ему одобрительно кивнула. Поправляя постоянно сползающую ей на зад ладонь пирата (Джонс делал удивлённые глаза и отвечал, что не имеет не малейшего понятия, почему это происходит), Свон закрыла глаза и просто отключила голову. Рычащие рифы бас-гитары ввинчивались в мозг, ритмичные удары барабанной установки и бубна заводили, заставляя трясти головой и подпевать во всё горло. Губы мужчины были где-то рядом, Эмма чувствовала, как его дыхание обжигает ей шею, но, заметив, что он не торопится с поцелуями, она почувствовала к нему настоящую благодарность: даже пьяным Крюк оставался джентльменом. Смех Джонса, алкоголь в венах, хорошая музыка и вся эта странная, удивительная ночь заставили Эмму на краткое мгновение почувствовать себя вновь беззаботной и счастливой.       Ближе к рассвету большая часть народа разошлась по домам, и они с Крюком уселись за свой столик в дальнем углу. Виски вновь пошёл в ход, правда на сей раз вызывая желание не проказничать, а разговаривать на откровенные темы.       – Ну так что? – переспросила Эмма, еле сладив с заплетающимся языком.       – А ты как думаешь? – Крюку действительно стало интересно мнение женщины. Свон нахмурилась и поставила стакан на стол, отчего и бутылка, и мужчина, удобно устроившийся на столешнице, немного подпрыгнули.       – Знаешь, иногда ты меня просто бесишь, – призналась Эмма. – Иногда – удивляешь, раз за разом заставляя посмотреть на тебя с новой стороны.       – И какая сторона у меня лучше? – пошутил Джонс, предоставив на оценку Эмме то правый, то левый профиль поочередно.       – Та, которую я только начала узнавать. Сторона искреннего, честного мужчины, на которого можно положиться в любой ситуации, – выпалила Свон и решительно допила виски, оставшийся в стакане у опешившего Крюка.       – Так как ты думаешь, Эмма Свон, люблю ли я тебя? – перегнувшись через дерево столешницы, протянул Крюк со своей фирменной очаровывающей интонацией. Будь Эмма обычной женщиной, наверняка она бы уже сдалась под напором пирата, но даже мертвецки пьяной Свон оставалась собой: с вызовом вскинув голову вверх и открыто встретив его насмешливый взгляд, она улыбнулась и ответила:       – Лучше скажи мне, Киллиан Джонс, люблю ли я тебя?       – Думаю, да, – кивнул Крюк, улыбаясь и приблизившись к ней ещё ближе. – Просто ещё не осознала этого.       – Ага, а ты, значит, всем своим надоедливым флиртом всячески помогаешь мне это сделать? – фыркнула Эмма, опасно качнувшись на краешке стула.       – Я уже помог тебе осознать это, душа моя, – рассмеялся Крюк. – И ведь тебе нечего возразить, верно?       – Пошёл ты, Джонс, – беззлобно отмахнулась Эмма, встав и пошатнувшись. – Я иду домой. Не надо меня провожать, я сама.       – Как пожелаешь, – Крюк отвесил ей шутливый полупоклон, и Свон снова фыркнула от смеха. Махнув ему на прощание, она неровно зашагала к дому Чармингов, какой-то странной улыбкой встречая первые лучи солнца нового дня. Настроение было прекрасным, внутри словно поселился выводок пушистых котят, и Эмма не смогла бы назвать ни одной внятной причины для несвойственного ей настроя.       Кроме той, что возразить этому чертовому пирату ей было действительно нечего.