Каникулы

День 3. Утро.       Около 10 часов утра двое американцев, нагруженные тремя большими стаканами кофе и бумажными пакетами с выпечкой из Панцеротти, вошли в квартиру на Корсо Умберто I. Их красные глаза говорили о том, что едва ли парни смогли поспать нынешней ночью хотя бы 3 часа. Спартак, напротив, сиял утренней свежестью, и даже чистый, хотя и криво наклеенный, пластырь на боку, говорил о том, что мужчина готов к приключениям нового дня. Кровоподтек на виске уже потерял свой интенсивный оттенок, а трехдневная щетина только добавляла брутальной привлекательности. Нил, забыв поставить кофе на стол, смотрел на обнаженный торс Спартака, не скрывая своего интереса. - Парни, знакомьтесь, это Спартак, он… из Восточной Европы. А это Нил, мой новый лучший друг, он согласился отвезти нас к своему коллеге, торговцу древностями, и по совместительству - профессору Мориарти. А еще он хочет купить твою сублигарию, Спартак, если она ему понравится. - Привет! – сказал Нил и протянул руку для рукопожатия. Спартак непонимающе посмотрел на руку, а Брайан пожал плечами в ответ на удивленный взгляд Нила: - Беженец. Нелегал. Брайан двумя пальцами принес из ванной комнаты сухой кусок полотна грубого плетения, который в нескольких местах был перехвачен кожаными ремешками, и разложил его на невысокой тумбе. Все трое, со стаканами кофе в руках, склонились над тряпкой. Нил кончиками пальцев прикасался к ткани и коже, потом достал из кармана связку ключей с брелоком в виде раздвижной лупы и долго разглядывал швы на полотне. Наконец, выпрямился и обратился к Брайану на английском языке: - Я покупаю. 5 тысяч евро тебя устроит? - Мне не нужны деньги. Ты можешь достать что-то для меня? - Конечно, что тебе нужно? - Наркотики, лекарственные препараты – сильное снотворное, транквилизаторы, стимуляторы, сильные антибиотики. А также оружие, возможно, хорошие армейские ножи. Простые взрывчатые вещества, возможно, гранаты. А еще неплохо бы серебряных монет… чтобы, например, расплачиваться с людьми, ценящими серебро. - Серебряные монеты стоят намного дороже, чем вес серебра, из которого они изготовлены. Это предметы коллекционирования. - Хорошо. Можно достать серебро по цене серебра? - Я подумаю. Зачем тебе это все? – в голосе Нила слышалось беспокойство. Брайан засмеялся, приобнял парня за плечи и ответил: - Это не мне. Спартак задумал провести в своей стране маленькую акцию возмездия. Его дело правое, надо ему помочь. А мне – может быть, капельку стимуляторов? И пояснил на итальянском Спартаку: - Поздравляю, Нилу понравилась твоя повязка и он предложил за нее хорошую цену. Когда он принесет плату, она тебя устроит, я обещаю. Пойдем переодеваться, нас ждет профессор.       Профессор Мориарти встретил гостей приветливо. Брайану и Спартаку он пожал руки в знак приветствия, и в этот раз Спартак понял, что от него требовалось, а Нила крепко обнял и поцеловал в губы. «Ну, конечно, как же я сразу не понял!». Черноволосый, черноглазый, с очень живой мимикой и типично итальянской жестикуляцией, профессор сразу же перешел к вопросу, который интересовал гостей: - Я начну издалека. Римляне боялись смерти. Боялись мертвецов, похоронных дел, причем, это был особенный страх. Будто они точно знали, что ждет человеческую душу за пределами земной жизни. Гладиаторы – единственная категория живых людей, которых римляне считали мертвецами. Нечто вроде зомби, которые уже мертвы, но еще не захоронены. Даже звучит страшно. Дело в том, что гладиаторов придумали не римляне, а этруски. Они тоже боялись мертвецов и тоже верили, что знают тайны загробного мира. Римляне считали этрусков колдунами и некромантами, и много заимствовали из этой древней культуры. Переняли они и способ защиты от страшных мертвецов – кровавое человеческое жертвоприношение. Единственный способ задобрить покойника, – пролить на его могиле свежую горячую кровь… подойдет и кровь барана, но предпочтительнее – человеческая. Многие народы совершали жертвоприношения, это было распространенное явление во многих культурах, но этруски первыми и единственными догадались обставить это страшное действие так, чтобы жертвы сами убивали друг друга перед открытой могилой. Так появились гладиаторы. Мориарти посмотрел на посетителей, пытаясь оценить произведенный его красноречием эффект. Спартак, внимательно слушавший лекцию, тихо спросил: - Но ведь убитые гладиаторы тоже становились покойниками, разве их не нужно было задабривать? - Нет, ведь у гладиаторов были другие боги, незнакомые этрускам и не имевшие над ними власти. А с душами чужаков пусть разбираются боги чужаков. Профессор встал и начал прохаживаться вдоль окна, от одной стены к другой и обратно: - Изначально эти жертвоприношения были частным делом каждой семьи, гладиаторов было мало, и бои устраивались в честь не всех покойников, а только самых выдающихся. Но в 105 году до н.э. римляне сделали этот погребальный обычай этрусков своим государственным делом. С этого времени бои начали проводиться на аренах, при большом стечении народа. Официальным лицам было вменено в обязанность регулярное проведение больших гладиаторских битв. Гладиаторов стало много, их убивают сотнями, тысячами… Так много жертв – а где же открытая могила? Кому приносятся кровавые жертвы? Кого хотят задобрить испуганные римляне? Три пары глаз смотрели на профессора, боясь упустить хоть слово. - Так вот… все эти жертвы, которые так щедро приносила Римская республика... Синезий писал: «Крикс и Спартак – люди из низких гладиаторов, предназначенные быть на арене цирка ОЧИСТИТЕЛЬНЫМИ ЖЕРТВАМИ за народ римский…» Вы понимаете? Услышав свое имя, Спартак сильно побледнел. Брайан положил руку ему на предплечье, успокаивая. Мориарти остановился и добавил: - Когда стало слишком много неупокоенных жертвенных душ, появились эти столы из черного мрамора. На них было принято класть умирающих гладиаторов - считалось, что в этот момент с умирающими разбираются их собственные боги, чужие для римлян. Иногда гладиаторы странным образом оживали на этих столах, а иногда - исчезали с этих столов бесследно. Но, как вы понимаете, не для каждого убитого гладиатора находился такой стол… Теперь вы знаете ответ на свой вопрос о том, что за интересный черный камень вы видели на руинах виллы ланисты Батиата. А вы знаете, что «ланиста» означает попросту «палач»?… - Профессор, а что вы можете сказать о трещинах на всех четырех стенах этого стола? Мне показалось, там что-то написано? – задал вопрос Брайан. - Вы не ошиблись. Это этрусские буквы. Этрусские надписи были непонятны уже римлянам, у них даже существовала пословица «Этрускум нон легитур», то есть, этрусское не читается. Сейчас несколько ученых пытаются расшифровать многочисленные надписи на этом утерянном языке, но, сами понимаете… Я – один из них. Кстати, подождите, у меня есть хорошие фотографии… - профессор начал шарить в ящике письменного стола и вытащил из его глубин несколько листов с действительно хорошо различимыми письменами – Можете взять себе, на память о посещении Италии. - Благодарю вас от всей души за такую прекрасную лекцию! Спасибо, спасибо, до свидания! – воскликнул Брайан, пожимая ладонь профессора Мориарти. А затем, быстро подхватив Спартака под локоть, Брайан буквально вынес ошарашенного гладиатора из кабинета. В пустом широком коридоре он притиснул Спартака к стене и спросил: - Что с тобой? Ну, что? - Я… - Спартак смотрел на Брайана широко раскрытыми глазами. – Я могу это прочитать. День 3. День.       Они сидели на открытой веранде университетского кафе, укрытые от солнца широким голубым тентом, и пили кофе. На столе лежала стопочка фотографий. Спартак был спокоен, более того, у него было отличное настроение: - Я знаю, почему вчера у меня не получилось вернуться домой. Сегодня я все сделаю правильно - я должен умереть на этом столе, а ты должен мне помочь. - Хочешь, чтобы я тебя убил? - Не совсем. Я был бы благодарен, если бы ты ударил меня настолько сильно, чтобы я потерял сознание, но не настолько, чтобы я умер. - Я не смогу этого сделать, Спартак. Бить людей – претит моей натуре. Спартак озадаченно молчал. Брайан же о чем-то размышлял: - Знаешь, в наше время есть много менее жестоких способов потерять сознание. Обкуриться, например… Упиться виски, да мало ли… - Мертвецки напиться! Ты думаешь, это сработает? - Откуда мне знать? Зачем тебе Древний Рим? Посмотри, как здесь хорошо. - Ты знаешь, зачем мне Древний Рим. - В смысле? - Брайан, ты знаешь, кто я такой? - Знаю. Я не сказал тебе сразу, но я знаю, кто такой легендарный Спартак. - Тогда ты знаешь, зачем я должен вернуться. - Но ты-то этого не знаешь! - Я и не хочу знать! И не пытайся мне рассказать. Мне достаточно знать, что спустя две тысячи лет люди помнят мое имя. Ночью я хочу лечь на камень и вернуться в свое время. - Ночью-то почему?! По ночам уже холодно. - Чтобы охрана лудуса меня не поймала – улыбнулся гладиатор.       В этот день американец и фракиец долго гуляли по городу. Они неспешно шли в сторону дома, иногда останавливаясь поесть мороженого, или постоять у фонтана, или послушать уличных музыкантов. Иногда Брайан доставал телефон и делал несколько снимков улыбающегося Спартака, потом показывал ему и радовался его удивлению. И почти постоянно Брайан прокручивал в своей голове вчерашнюю сцену на балконе. Если бы все случилось сегодня – Брайан не стал бы лгать о том, что он всегда сверху. А вот Спартак наверняка не солгал… - Я жалею, что вчера ушел. Брайан никогда, никогда не заводил такие разговоры с парнями. Это было лишнее в тех отношениях, которые он себе позволял. Да и сожаления о прошлом он считал бесполезной тратой сил. Но этот мужчина был другим… Первоначальное сочувствие сменялось уважением и желанием познавать. От сегодняшнего Спартака исходило удивительное ощущение внутренней силы, чистоты и правоты. Он так свободно улыбался и разговаривал, так стремительно шагал в толпе, что Брайан любовался им и старался запомнить великого солдата именно таким. И чувствуя, как неумолимо утекает время («Это всего лишь время?»), Брайан хотел быть открытым для Спартака: - И я соврал, что всегда сверху. - Это не имеет значения. - Но ты мне не соврал. - Но я и всей правды не сказал. - И какова же вся правда? Спартак остановился, всем телом развернулся к Брайану и негромко сказал: - Я трахал римских патрициев обоего пола по приказу своего хозяина. А правда в том, что единственный мужчина, которого я захотел сам для себя – это ты.       Телефон Брайана просигналил о полученной смс. Прочитав сообщение, Брайан сказал Спартаку, что плата за антикварные трусы ждет их в книжном магазине, и они ускорили шаг. Нил встретил их приветливо, попенял на то, что парни исчезли из Университета и, оставив Спартака за прилавком, увлек Брайана в подсобку. Едва они вошли, Нил прижал заулыбавшегося Брайана к стене, налег всем телом и начал медленно целовать его лицо. Брайан улыбался, отворачивался и, наконец, мягко вывернулся из объятий своего ночного любовника, не отказывая себе в удовольствии напоследок потереться своими бедрами о стояк Нила. В ответ на обиженно-вопросительный взгляд парня он состроил еще более вопросительную мину и спросил: - Ну, чем ты меня порадуешь? Нил потер переносицу, проглотил описание того, чем он хотел бы порадовать Брайана, и подошел к столу, на котором среди высоких стопок книг лежал большой раскрытый рюкзак: - Это все, что мне удалось собрать. Десять связок динамитных шашек, умеешь пользоваться? Кладешь, куда тебе надо, поджигаешь кабель, через 20-30 секунд горения срабатывает подрывной капсюль. Бах! 20 ножей КаБар, состоят на вооружении морской пехоты США со времен Второй Мировой. 5 сигнальных ракет, запускаются рывком шнура. Из наркотиков – только пакет марихуаны и марки с ЛСД. Снотворное Амбиен 100 таблеток в банке, алкоголь усиливает действие. И антибиотики тетрациклиновой группы, тоже сотня таблеток. Брайан восхищенно смотрел на Нила, который по-деловому перечислял оружие и лекарства, выкладывая их из рюкзака. - Ах, да, а это – Нил двумя руками вытащил со дна рюкзака тяжелую жестяную коробку из-под сахарного печенья – А это серебро пробы 999,9 в слитках. Каждый слиток весит 50 грамм. Один грамм стоит сейчас 60 евроцентов, 50-граммовый слиток – 30 евро. Здесь 200 слитков на общую сумму 6 тысяч евро… Брайан взял пальцами один слиток, размером с тонкую дольку шоколада, взвесил ее в ладони и бросил обратно в коробку: - Ты платишь больше, чем обещал. - Я продам твой товар дороже, чем думал - я получил консультацию Мориарти. Это уникальная вещь. Я не спрашиваю, откуда ты ее достал. «Если бы Нил знал, чьи легендарные бедра опоясывала эта повязка, то он продал бы эту вещь за космическую сумму» - подумал Брайан, вздохнул и обнял Нила: - Спасибо. Ты очень мне помог. - Я еще увижу тебя? – в глазах Нила плескалось желание. - Конечно. Я знаю, где тебя найти.       С опасным грузом в рюкзаке, Брайан и Спартак поспешили домой. Торжественно водрузив рюкзак на обеденный стол, Брайан попытался воспроизвести представление Нила – а вот это динамит, а вот это ножички, а вот это слиточки. Спартак непонимающе смотрел на появляющиеся перед ним богатства. - Спартак, эти вещи ты возьмешь с собой, тебе это нужно. Это оружие, наркотики, серебро. Когда твои ребята начнут штурмовать… - Я ничего не хочу знать о своем будущем. – перебил Спартак. - Но это стальные ножи морской пехоты США. Стальные! - Разве не ты вчера просил меня довериться своей судьбе? Если боги меня ведут, то они не оставят в тяжелый момент. Я должен научиться доверять им. - Блядь, Спартак! Ты не прав! Ты даже свой атлас не возьмешь? Это ведь мой подарок. – Брайан попытался надавить на слабость Спартака к географическим картам. - Пойми, я не хочу пытаться переиграть судьбу. Ты говорил, что я УЖЕ стал легендой - без стальных ножей и твоего чудесного атласа. Брайан увидел такую непреклонную решимость на лице гладиатора, что у него не осталось сил настаивать. - Могу я тебе хоть чем-то помочь? - Чем в ваше время мужчины бреются? Мне необходимо подготовить свое тело. День 3. Вечер.       После быстрого ужина, который состоял из пасты с пармезаном, Спартак уединился с новым Жилеттом в ванной комнате. Дверь он снова оставил распахнутой. На третий день общения с человеком из Древнего Рима, Брайан уже начал понимать его поведение. Он видел в интернете реконструкции римских терм. Десятки мужчин проводили бок о бок долгие часы - в мраморных ваннах и бассейнах, на массажных столах, за приятной беседой во время того, как мальчики-рабы умащали их кожу маслами. Брайану даже попались фотографии общественного сортира, где 20 мужчин могли сидеть в ряд, справлять свои нужды и общаться с остальными прохожими. В те времена понятие стыда не распространялось на такие вещи, как помывка, бритье или отправление естественных потребностей.       Брайан оперся плечом на косяк двери в ванную и закурил. Спартак брил свое тело, ловко орудуя бритвой. Он начал с икр, потом побрил бедра, руки от кистей до плеч, живот, грудь и подмышки. Брайан заметил, что рана на боку затянулась и выглядела как свежий шрам. Затем Спартак быстро и аккуратно избавился от растительности в промежности и на лобке. По его сноровке было очевидно, что он регулярно это проделывает. Затем Спартак сдвинул створку душевой кабины, попросил наблюдающего Брайана побрить ему спину и повернулся задом. Брайан выбросил окурок в унитаз и, встряхнув баллон с пеной, нанес белую струю на загорелую мускулистую спину. Он брил спину гладиатора, а левой рукой придерживался за гладкие влажные бедра. В этом не было необходимости, но Брайан был так сильно возбужден, что не мог отказаться от прикосновений. - Это какой-то ритуал – брить все тело? - Это чтобы противнику было труднее произвести захват, – ответил Спартак, выходя из душа и вытираясь. Брайан обратил внимание, что гладиатор не был возбужден. Его член потяжелел и наполнился кровью, но это было всего лишь эффект от горячего душа, это не была эрекция. Брайан снова был растерян. Он никогда раньше не имел дела с парнями, к которым он прикасался в душе, и которые выходили бы из него без хорошего такого стояка. И лицо, выражение которого Брайан никак не может прочитать. При этом Спартак три часа назад открыто сказал, что хочет его - «единственный мужчина, которого я захотел» - в ушах Брайана до сих пор слышались эти слова… - Тогда я тоже помоюсь и побреюсь, а то вдруг кто-нибудь пожелает меня захватить… - пробурчал Брайан.       Он действительно устроил себе сеанс мытья и бритья по полной программе. Он почему-то злился на Спартака, хотел его до ломоты в стоящем члене и злился за то, что гладиатор не проявляет инициативу, или хотя бы не подает Брайану внятных сигналов. А проявлять инициативу самому Брайану не хотелось. То есть, он обязательно начал бы первым – если бы планировал быть сверху. Но так как вопрос о том, кто в их паре будет сверху, решился не в пользу Брайана, он не считал возможным просить Спартака его трахнуть. Когда Брайан вышел из ванной, Спартак сидел на стуле, одетый в утренние джинсы и футболку. Он был спокоен и собран, но в глубине его синих глазах можно было уловить радостное нетерпение и предвкушение. Брайан начинал понимать, почему за этим мужчиной пойдут легионы в сто тысяч солдат… - Взошла луна, нам пора выезжать. День 3. Ночь.       Чувствуя себя Дебби Новотны, Брайан попытался навязать Спартаку шерстяной свитер, но тот наотрез отказался – «Я сам знаю, что для меня лучше». Поэтому Брайан надел куртку, рассовал по карманам мобильник, бумажник, пачку сигарет, читалку, упаковку конфет Хершиз, фонарик – помня о том, что в прошлый раз Спартак лежал на камне в ожидании чуда не один час, на этот раз Брайан собирался поосновательнее. Кроме того, он захватил литровую бутылку виски для погружения Спартака в состояние потери сознания и большой шерстяной плед, в который завернул рюкзак Нила. Пояснил Спартаку: «Мало ли, всякое может случиться». И они вышли из дома. Дороги, ведущие из города, были свободны. Брайан вел Дукати по знакомому маршруту и очень остро чувствовал бедра и руки мужчины, сидящего позади него. Крепкое молодое тело. Личность, чью харизму он только начал ощущать. Легенда, вошедшая в историю. Сидит сзади него, сжимает сильными руками, планирует свои великие дела.       Спартак отказался от фонарика и уверенно зашагал по развалинам виллы Батиата прямо к столу из черного мрамора. Света от луны и звезд было достаточно, но Брайан порадовался, что захватил фонарик. Возвращаться к мотоциклу ему придется в одиночестве. Не то, чтобы Брайан боялся темноты, он просто не хотел сломать ногу. Около стола Спартак попросил Брайана достать из рюкзака армейский нож. Брайан, не задавая вопросов, выполнил просьбу гладиатора. Тот наклонился и начал рыть землю в каком-то, будто ему одному известном месте. Через пару минут энергичного копания Спартак протянул на ладони что-то маленькое и грязное. Брайан взял предмет, начал тереть его пальцами, стряхивая налипшую землю, и скоро понял, что это старая монета: - И что? Это монета. - Посмотри, какая это монета. Брайану пришлось-таки включить свой маленький фонарик и рассмотреть монету внимательнее. Вдруг он ощутил, как волоски на его спине встали дыбом. Это была сильно антикварная на вид монета достоинством 2 евро, 2000 года выпуска. - Что это значит? Как это возможно? - Я закопал эту монету, когда вернулся домой. Она две тысячи лет пролежала в земле, пока я не откопал ее сегодня. Это доказательство того, что у меня получится вернуться в свое время. - Понятно, – протянул Брайан, хотя ему не очень было понятно. – Где ты взял 2 евро? - Ты мне дал. - Когда? - Сейчас. Давай. Брайан засунул руку в карман и достал единственную монету, которая у него была с собой – 2 евро, 2000 года выпуска. Спартак взял новенькую монету, аккуратно засунул ее в маленький карман джинсов и сказал: - Первое, что я сделаю, вернувшись домой – закопаю твою монету, чтобы мы могли найти её сегодня. – Спартак весело улыбался. Теперь он абсолютно был уверен, что благополучно вернется туда, где его ждут грозные и славные свершения. Брайан решил позже обдумать приключения своей монеты. Он забрался с ногами на стол, подложив под задницу плед, и достал из бумажника туго набитый косяк. - Еще одна маленькая радость? – рассмеялся Спартак, тоже забираясь на стол и усаживаясь по-турецки напротив Брайана. - Мне необходимо! Эти твои фокусы… - Мне нужно было убедиться. Ты смеялся бы надо мной , если бы я второй раз провалялся здесь без результата. - Я бы не посмел! – Брайан затянулся и протянул косяк Спартаку, но тот отказался и жестом показал на свой рот – Ты просишь снова тебе вдуть?       Брайан с удовольствием вдул струйку дыма в рот Спартака и, пока тот не дышал, позволил себе целовать жесткие губы, сминая их и облизывая влажным языком. Член мгновенно встал, а в анусе запульсировало. Брайан стыдился этой стороны своей сексуальности. Нет, не стыдился - это приводило его в замешательство и смущало. Он привык думать о себе, как о 100%-ном топе, и, хотя он изредка позволял себе анальный секс, Брайан крайне редко по-настоящему хотел удовольствий такого рода. Скулы загорелись румянцем. Бешеное желание секса вызывало потребность лечь на живот, как вчерашний торговец книгами, и подставить свою задницу под чужой член. Спартак выдохнул дым. Молчание. Еще несколько затяжек и несколько жестких поцелуев. Спартак только смотрел и улыбался, поблескивая зубами и глазами в лунном свете. Ночь уже не казалась прохладной, но Брайана потряхивало от возбуждения и напряжения. - Чего ты ждешь? Трахни меня.       Спартак наклонился и прошептал на ухо Брайану, будто боялся, что кто-то их услышит: «У меня нет масла, я боюсь причинить тебе боль». Он уже не выглядел бесстрастным – от его тела исходил ощутимый жар, дыхание было прерывистым. Запах марихуаны все еще витал над ними. Брайан ответил тоже шёпотом в самое ухо: «Тебе оно не понадобится, я подготовился». Спартак снял с Брайана куртку и кинул ее в изголовье. Сверху на нее упали свитер и брюки. Затем гладиатор ласковым напором рук опрокинул голого Брайана на спину и поставил его ноги по обеим сторонам от себя. Он так уверенно вёл, что Брайан постарался расслабиться и довериться. Разве не в этом удовольствие быть снизу? Спартак быстро снял с себя одежду и сел на колени, расположив на них широко разведенные бедра Брайана.       Сначала осторожные пальцы коснулись плоского живота. Это вызвало дрожь во всем теле Брайана. Легкие, едва ощутимые, касания сплетались в сложный узор, будто существовал какой-то алгоритм для этих движений. Иногда теплая ладонь мягко надавливала на самый низ живота, из-за чего член упруго дергался, иногда ребрами двух ладоней Спартак проводил по обеим сторонам мошонки. Он продолжал этот своеобразный массаж так умело, что Брайан потерялся в ощущениях. Ему казалось, что его ласкает десяток рук, он перестал чувствовать, где есть прикосновения, а где их нет. Плавные движения, словно волны, накатывающие одна за другой, двигались по животу, массировали, разогревали и расслабляли. Это было такое эйфорическое состояние, что когда обе ладони Спартака сомкнулись вокруг яиц Брайана, тот вздрогнул и внезапно ощутил внутри себя член. Он пропустил момент проникновения, это и поражало, и пугало. - Как давно ты вошел в меня? - Я входил в тебя все это время. Просто это было медленно. Брайан привстал, попытался привлечь к себе Спартака, но его руки были пойманы и прижаты к столу: - Получай удовольствие, Брайан.       И тут он наконец почувствовал легкие толчки внутри себя. До этого Спартак не позволял себе никаких движений, кроме максимально медленного и неощутимого продвижения вперед. А сейчас он совершал небольшие толчки, не погружая член более, чем наполовину. С каждым толчком немного меняя угол вхождения, он наблюдал за реакцией Брайана. Когда Брайан застонал и откинулся назад, Спартак уловил направление и начал равномерно бить головкой своего члена в простату Брайана. Снова пошли в ход руки. Они завладели членом Брайана, сняли каплю смазки и мягко размазали ее по уздечке. Пальцы сплетались вокруг напряженной плоти, нежно сдавливали и скользили вверх и вниз по стволу. Иногда руки размыкались, и тогда Брайан чувствовал, как одна ласкает его промежность, а вторая ладонью будто полирует головку. Этот секс определенно занимал первое место в рейтинге самых необычных трахов Брайана. Брайан глухо стонал, приподнимал бедра, закидывал руки себе на лицо и пытался глубже насадиться на член. От непрерывной стимуляции простаты сознание Брайана уплывало, и он неумолимо приближался к оргазму. В какой-то момент Брайан осознал, что движения внутри и снаружи синхронизировались. Фрикции стали быстрыми, а член Спартака погружался чуть глубже и чуть резче. Крепкой ладонью Спартак умело дрочил член Брайана. На самом краю оргазма Брайан поднял голову и посмотрел на Спартака. Гладиатор, весь блестящий от пота, прерывисто дышащий, жестко контролирующий каждое свое движение, не позволяющий себе расслабиться ни на секунду – что же это за секс такой?! «Это не секс, это сервис какой-то». И тут Брайана унесло в оргазм – он чувствовал, что горячая сперма поднимается по уретре, миллиметр за миллиметром вдоль всего его девятидюймового члена, что она изливается так медленно и так долго, как никогда раньше. Он чувствовал все новые толчки, и это было как в замедленной съемке, и это было совершенно невыносимо, и почти физически больно. Брайан потерял ориентацию, и только краем сознания вдруг услышал звуки сильного дождя, и еще удивился, почему на него не капает.       Когда он наконец открыл глаза, он увидел, что находится в помещении, освещаемом чадящим масляным факелом, а с соседнего стола на него ошарашенно смотрит какой-то грязный парень в набедренной повязке и с перебинтованной грудью. В открытом дверном проеме хлестал дождь.