Когда жизнь дает еще один шанс

- Гримо, дружище, чертовски рад тебя видеть, - Д’Артаньян едва удержался, чтобы не обнять в радостном порыве слугу своего друга. – А где Атос? - Господин граф с дочерью на прогулке, скоро вернутся, - важно проговорил Гримо. – Ему после болезни совсем недавно прогулки разрешили, тем паче, что сейчас солнышко. - Какой еще болезни? - насторожился лейтенант. - Его сиятельство Вам сам все расскажет. Вот и они, слышите? – на аллее показались двое всадников. Д’Артаньян напрягал зрение, чтобы разглядеть их, ждать пока всадники приблизятся, не хватало терпения. Когда ему удалось разглядеть ребенка, радость от встречи как-то померкла. Девочка была полной копией своей матери – женщины, причинившей ему слишком много боли и горя. Он с трудом удержал улыбку на губах, повторяя про себя, что это только ребенок, по сути, ни в чем неповинное дитя. - Д’Артаньян! Вот так сюрприз! – Атос спешился и заключил друга в объятия, едва не задушив его. - Это моя дочь Катрин, - представил граф девочку, выпустив мушкетера из объятий. – Катрин, познакомьтесь, мой старый, очень хороший друг Д’Артаньян, - девочка присела в реверансе, а потом быстро направилась в замок. Впрочем, отец на ее реакцию никакого внимания не обратил. – Пройдемте в дом, дорогой друг. Вы как раз к обеду. К обеду Рин не вышла, сославшись, как это часто делают женщины, на жуткую мигрень. Оливье встревоженно взглянул на мадам Маргариту, сообщившую о недомогании девочки. Женщина поспешила его успокоить. В отличие от Атоса, она заметила, что гость облегченно вздохнул, услышав, что Катрин присутствовать на обеде не станет. Неприязнь у обоих, похоже, была взаимной. - Так что привело Вас все-таки сюда? – поинтересовался Атос уже в кабинете, где он после обеда угощал друга малагой. - Рошфор постарался, - усмехнулся мушкетер, после двух дуэлей, имевших место по возвращении из-под Ла-Рошели, они стали друзьями. – Документы Вам привез, на дочь, - он достал бумаги и протянул их графу. - Вот спасибо, дорогой друг, - Оливье де Ла Фер пробежал содержимое документов глазами, убеждаясь, что там все, что нужно. – Как же я рад Вас видеть. - Атос, Гримо сказал, что Вы болели? – лейтенанта королевских мушкетеров тревожило какое-то нехорошее предчувствие. - Искупался неудачно, простудился, - граф поведал другу историю с купанием. – Я за дочь испугался тогда, испугался потерять ее навсегда. А потом сам заставил тревожиться ее только уже за мое здоровье. Такая вот веселая история вышла. - Она очень на нее похожа, - промолвил мужчина. – Одно лицо, у меня мурашки пробежали, когда ее увидел. Вы смогли с этим смириться? - Она и моя дочь, - Граф де Ла Фер будто бы считал необходимым оправдаться. – Не мог я ее бросить, это означало бы погубить ребенка, обречь на неизвестно какое будущее. Я не хочу, чтобы она повторила судьбу матери. Д’Артаньян, она ничего не знает об обстоятельствах ее гибели, о суде, о жизни со мной. Я прошу Вас молчать при ней об этом, придет время, я сам все расскажу ей. У нас отношения только начали налаживаться. Мушкетер кивнул. Он вообще не имел никакого желания общаться с девочкой, но говорить об этом другу не рискнул. Не хотел его обижать, заставлять делать выбор между дочерью и другом. В комнате повисло неловкое молчание. - Если Вы не против, покатаемся завтра все втроем? - Шарль согласно кивнул. Катрин с обеда ни с кем не разговаривала. Маргарита о причинах столь необычного поведения не допытывалась, решив дать воспитаннице время побыть одной. Утром девочка, как обычно, направилась в конюшню, к ее удивлению гость на этот раз должен был сопровождать их. Отказаться было невозможным, но Рин вдруг безумно захотелось досадить отцу. И она воспользовалась тем, что маршрут выбирать было предложено именно ей. За время совместных верховых прогулок дочь уяснила, что есть одно место в лесу, которое отец никогда не посещал и всегда старательно объезжал его. Причины девочка не знала, но сегодня решила прогуляться именно туда. - Хорошо, сударь, поезжайте за мной, - обратилась она к отцу. Когда Атос понял, куда Рин едет, остановить ее возможности не представлялось. Лошадь дочери была на полкорпуса впереди остальных всадников, да и как можно было объяснить ребенку, почему ему не нравится это поляна? Иногда Оливье охватывал ужас при мысли, что его дочь узнает все: что он повесил ее мать, что ее чудом выжившую после этого пятеро мужчин позже приговорили к смертной казни, о совершенных матерью злодеяниях. Как сможет Катрин выдержать все это? В какую сторону повернутся их едва налаженные отношения? Но в то же время было очевидным, что правда рано или поздно выплывет на поверхность, а избежать этого невозможно. Вот та дорога, поляна. Атос невидящим взглядом уставился на могучий ствол того самого дерева, невольно поежившись. В памяти мелькали обрывки воспоминаний жизни, которая, казалось, была не его. Тот граф Оливье умер, когда увидел цветок лилии на плече любимой жены. Гасконец взглянул на побледневшего и помрачневшего друга, по его виду было ясно, что это за место. Д’Артаньян вдруг спешился, лошадь казалась врагом. Всадник должен быть спокоен, готовый в любое мгновение подчинить своей воле благородное животное. Но именно этого мушкетер сейчас и не мог, оказавшись на земле, он вздохнул свободнее. Катрин и не предполагала, что за мысли терзают сопровождающих ее мужчин. В небо взмыла потревоженная лошадиным цокотом темная стая каких-то птиц, шумно захлопав крыльями. Молодая кобылка Рин, недовольно фыркнув, встала на дыбы, девочка едва удержалась в седле. Всадницу спасло разрешение поехать сегодня в мужском седле. Лошадь не успокаивалась, стараясь как можно скорее сбросить с себя хозяйку. Д’Артаньян, не раздумывая, бросился к ней. Одна из предпринятых попыток схватить лошадь под уздцы удалась. - Спрыгивайте, быстрее! – приказал он Катрин, но та и сама догадалась об этом. Лошадь, избавившись от наездника, тотчас же успокоилась, но гасконец продолжал ее удерживать. - Вы не пострадали? – Атос бегло оглядел дочь, та отрицательно покачала головой. – Д’Артаньян, я Ваш должник навеки. - Что это за место такое? – Рин испуганно озиралась по сторонам, казалось, деревья, что-то шептали, но разобрать ей не удавалось. – Малышка никогда не вела себя подобным образом, только здесь. Что это за место? - Обычная поляна, - быстро проговорил граф. – Лошадь птицы встревожили. Давайте-ка вернемся домой. Поедете со мной, Катрин! - Я на Малышке, она уже успокоилась, - Рин не намеривалась ехать вместе с отцом, да и ей захотелось в очередной раз пойти против Оливье. – По поляне я ее поведу, затем – верхом. - Так и поступим, - Атос согласился, дочь говорила весьма убедительно и, скорее всего, была права. Да и раньше подобного за кобылкой не наблюдалось. Обратный путь прошел без происшествий и в полнейшем молчании. Катрин казалась спокойной, даже безмятежной, отец терялся в догадках: показное это спокойствие или девочка на самом деле не осознала, чем ей грозила перебудораженная лошадь. На конюшне Рин, спрыгнув с кобылки, поспешно бросила поводья конюху и направилась в замок. - А поляна эта все же странная, ох странная, - она неожиданно обернулась и, прищурившись, взглянула на графа. – И я выясню, в чем ее эта странность и таинственность. - Может, следует ей рассказать правду? – гасконец нарушил царившее после ухода девочки молчание. - Не сейчас, не сегодня, - Атос пожал плечами, он еще находился во власти воспоминаний. Заниматься Рин впервые отказалась, наотрез. Обладающая острым умом и неуемной тягой к знаниям, без устали корпевшая над книгами и заданиями девочка обескуражила учителей своей категоричностью. Но все списали на усталость, и было решено дать воспитаннице отдохнуть. Отдыхать Катрин предпочла на берегу быстрой речки, в которой совсем недавно едва не утонула. И в одиночестве, чему гувернантка пыталась все же воспрепятствовать, но безуспешно. Единственное, о чем удалось договориться – Маргарита будет неподалеку, на почти вплотную прилегающей к реке кленовой аллее. - Деточка, милая, дозволь передохнуть старику, - Катрин вздрогнула и перевела взгляд с книги на стоящего пред нею старца, облаченного в темные лохмотья. Первой мыслью было позвать Марго или еще кого-нибудь. Но она взяла себя в руки. Странник, видя ее замешательство, поспешил успокоить. – Я волей случая забрел в ваши владения и верю, что визит мой пройдет незамеченным для его сиятельства. - Присядьте, дедушка, - девочка подвинулась, освобождая старику место на скамье. – Отдохните малость. Куда Вы путь держите? - Далеко, красавица, далеко, - вздохнул путник, - до Парижа добраться надобно. А ты, стало быть, дочка графа? - Дочь, - кивнула Рин, изумляясь и в то же время настораживаясь. - И на мать ты очень походишь. Сказывали тебе об этом? Да? – старик достал из котомки краюху хлеба и предложил кусочек Катрин, но та отказалась. – Я вырос в этих краях, знавал и твою матушку. Милейшая была девушка. Всегда нищим подавала, многим тем жизнь спасла. Жаль, с мужем не сложилось. - Что не сложилось? – не понимала девочка. - Так твой отец пытался убить твою мать, видать, люто ненавидел ее. Бедняжка чудом осталась жива и вырвалась из этих мест, - странник жевал и рассказывал, будто бы между прочим. – Ты не знала? Передохнул я, нужно идти дальше, да и не хочу, чтобы граф прознал – жену не пощадил, а меня и подавно, - он поднялся и тихонько побрел прочь. - Куда Вы, подождите! – но старик и не оглянулся даже. – Подождите! Подождите же! – на глазах выступили слезы. Рассказ казался чем-то невероятным, неправдоподобным. Но маленький червячок в глубине души подсказывал, что все так и было или почти так. Рин опустилась на скамейку и уронила голову на руки, ей было нестерпимо больно. Человек, которого она считала своим отцом, которому училась доверять, пытался лишить жизни самого дорогого для нее человека – матери. А возможно это именно он и убил Миледи несколько месяцев назад, довел дело до конца. - Катрин, что с Вами такое? – Маргарита быстро приближалась, озабоченная удрученным состоянием воспитанницы. Старика она, к несчастью, не видела. - Я хочу одна побыть, - вскричала Рин. – Оставьте меня! Я никому не верю! - Но, Катрин, - женщина попыталась привлечь ребенка к себе, но девочка оттолкнула ее и бросилась бежать. – Катрин! Катрин! – догнать подопечную ей было не под силу. Рин бежала, разбирая дороги, цепляясь одеждой за кусты, царапая ветками лицо. Она бежала и бежала, пока не зацепилась ступней за камень и не упала. - Не ушиблись, мадемуазель? – участливо спросил ее мужской голос. - Нет, - Катрин подняла голову, граф де Бросс протянул ей руку, намериваясь помочь подняться, но помощь принята не была. – Откуда Вы здесь и чего Вы хотите? - Помочь, только помочь, а может и спасти Вашу жизнь, - Франсуа поклонился. - Вам сегодня встретился один человек, верно? Я готов подтвердить его слова. Анна, Ваша матушка, была вздернута собственным мужем на дереве. Когда я вынул ее из петли, она была еще жива. Позже я помог ей покинуть пределы Берри. Если захотите, я покажу место несостоявшейся казни. Катрин смотрела на него своими голубыми не по-детски серьезными глазами. Смотрела долго, молча, от этого взгляда де Бросс невольно напрягся. - Хочу, и сейчас же, - зачем ей это, Рин и сама толком не понимала. Не осознавала она и последствий своего поступка.