Гроза

      Тихая музыка в машине и два часа молчания. Надоевшая дорога в другой город на один из обязательных семейных праздников. Кто придумал эту традицию? Мы могли бы остаться дома, провести вечер вдвоем и не было бы ничего. Не было бы этой бессмысленной ссоры из-за очередного пустяка. Ладно, ладно, я сама виновата, но настроение ни к черту, и желания мириться совсем нет.       Подтянув колени к груди, молча сижу на переднем сидении, уставившись в окно. Пустынная дорога и поля выглядят довольно зловеще в темно-сером свете на фоне собирающихся туч. Сегодня будет гроза, даже буря, первая за последние пару недель. Жара и засуха так надоели, что я ждала дождя как спасения от пыли и жаркого солнца, но мне совсем не хочется, чтобы гроза застала нас в дороге, когда ехать еще так далеко.       Нет, я не боюсь грозы, иногда она мне даже нравится. Но сейчас мне не по себе.       А ты спокоен. Уверенно ведешь машину, мурлыкая себе под нос песню, в унисон с работающим радио, пальцами отбивая ритм по рулю. Знаешь, я, кажется, уже готова полюбить эту надоедливую идиотскую песенку – в твоем исполнении она звучит гораздо более привлекательно и будто лично для меня. Тебе легко удается делать вид, будто ничего не случилось, ты всегда все понимаешь.       Закусив от досады губу, еле сдерживаюсь, чтобы не повернуться к тебе и не броситься с объятиями, рискуя вылететь с дороги, врезаться в дерево и умереть на месте. Да, я не могу сердиться на тебя дольше, чем пару часов. Смешно, но теперь я даже не понимаю, что сегодня произошло.       На горизонте вспыхивает первая молния, разбегаясь по небу сотнями мелких лучиков. По привычке я начала считать "один, два, три...", но тут слишком быстрый и слишком звучный раскат грома проносится по небу, и я невольно вздрагиваю. Ты это заметил, правда?       Сбавляешь скорость, но зачем? Всего лишь гром, на самом деле я его не боюсь, правда. Очередной раскат. Да чтоб его! Они просто слишком неожиданные.       - Ты в порядке?       Глушишь мотор прямо посреди дороги, выключая фары и погружая все вокруг во тьму. Что может быть лучше – застрять непонятно где в самый разгар сумасшедшей грозы, в полной темноте?       В машине слишком душно, и открытые окна совсем не спасают. Так всегда бывает перед грозой – воздух плотный – хоть ножом режь, и кругом напряжение, предчувствие чего-то грандиозного. И тишина, давящая на уши, прерываемая только нашим дыханием. Твоим размеренным и моим – слишком частым и прерывающимся.       Но вот первые тяжелые капли разбиваются о крышу, отстукивая свою собственную мелодию. Словно в такт им щелкают замки ремней безопасности, и ты притягиваешь меня к себе. Очередной раскат, отдающийся в голове гулким эхом – он опять напугал меня. Зажмурившись, я утыкаюсь в твое плечо, немного успокаиваясь. Дождь тем временем идет сильнее, четкий ритм сбивается, становится беспорядочным, прерываемым только новыми и новыми раскатами грома.       Я не хочу видеть, что там происходит, нет. Черт возьми, на самом деле я очень боюсь грозы, такой – неуправляемой, бешеной стихии, застигающей врасплох. Если бы мы были дома…       Ты успокаивающе гладишь меня по волосам, перебирая их пальцами, легко касаясь шеи и запуская по позвоночнику миллион мурашек. Приподнявшись, вглядываюсь в твое лицо. В такой темноте мало что различишь, но вспыхивающие молнии время от времени освещают тебя, вычерчивая светом линии скул и губ, зажигая в твоих глазах белые искорки. Завораживает.       Приблизившись к тебе, легко касаюсь губами твоих, одновременно расстегивая пару верхних пуговиц на рубашке…       Но дождь все испортил. Окна до сих пор открыты, и несколько капель дождя падают на сидение и на мои ноги. Несколько холодных капель. Много холодных капель! Кажется, я начинаю снова злиться, а упускать такой момент совсем не хочется.       Извернувшись как только можно, пытаюсь нащупать в темноте ключ, чтоб завести машину и закрыть эти чертовы окна. Наверняка это очень смешно выглядит. Тебе явно весело. А у меня ничего не выходит.       - Ты что делаешь? – Спрашиваешь, сдерживая смех. – Я, конечно, не против, но…       - Я хочу закрыть окна!       - Ладно, сейчас. – Кажется, ситуация веселит тебя все больше и больше.       Усадив меня обратно на сидение, стягиваешь неизменный пиджак, бросая его на заднее сидение, закатываешь рукава на рубашке.       - Ты чего?       Улыбнувшись и подмигнув мне, открываешь дверь и выскакиваешь из машины под ливень. Сумасшедший. Абсолютно ненормальный. Морщась от падающих на лицо и спину холодных капель, протягиваешь мне руку, приглашая идти за тобой.       - Неет, это без меня.       На минуту отворачиваешься, подставляя лицо падающим каплям. Дождь такой сильный, что ты уже насквозь мокрый – тонкая рубашка липнет к спине, вычерчивая линии плеч и лопаток.       Да, я уже начинаю сомневаться, борясь с желанием послать все к черту и выскочить к тебе под дождь. Неужели это правда так здорово? Судя по тому, как ты стоишь посреди дороги, раскинув руки и подставив лицо бушующему небу – это просто лучшая вещь на свете.       А черт с тобой!       Была не была!       Резко и быстро распахиваю дверь и, чтобы не успеть передумать, выскакиваю под дождь.       Холодная вода тут же обрушивается на меня, размывая так тщательно накладываемый макияж и ослепляя меня на пару мгновений. Не успеваю протереть глаза, безнадежно размазывая тушь по щекам, как ты, обхватив меня за талию, поднимаешь в воздух и начинаешь кружить. С громкими визгами я требую немедленно отпустить меня на землю, переставая, впрочем, понимать, где эта земля находится. Ты только смеешься и даже не думаешь прислушиваться к моим просьбам!       В конце концов, я сдаюсь и, обнимая тебя за шею, откидываю голову назад, подставляя лицо дождю. Платье уже совершенно мокрое, волосы липнут к лицу и плечам, и, возможно, стоит подумать что будет, когда мы в таком виде заявимся к твоим родителям. Но сейчас мне об этом заботиться совершенно не хочется.       Отпускаешь меня на асфальт, но, не дав мне даже опомниться и крепко встать на ноги, целуешь. Так, что голова идет кругом. Знаешь, было бы неплохо перестать так сходить с ума от поцелуев и простых прикосновений. Оторвавшись от моих губ, протягиваешь мне ладонь.       - Потанцуем?       Ты что, серьезно?       Однако через пару секунд мы уже кружимся на мокром асфальте в ритме стихийного вальса. Каблуки скользят так, что пару раз тебе приходится подхватывать меня, успевая буквально в последнюю секунду. Ооо, к черту туфли! Остановившись, быстро стаскиваю надоевшую обувь и забрасываю куда-то в поле, прыгая и радуясь так, будто забросила несколько трехочковых подряд. Теперь-то уж танцевать будет гораздо удобнее. Но, кажется, я позабыла все уроки танцев, что ты мне давал. И когда я в очередной раз наступаю тебе на ногу, ты так забавно кривишься, что я не удерживаюсь, и начинаю хохотать. Вот так, во весь голос, до слез.       Знаешь, кажется, сегодня все слишком. Слишком сильная и жуткая гроза, слишком безрассудно выпрыгивать из машины, слишком дорогие туфли улетели в неизвестном направлении, слишком волшебно – танцевать под дождем… И я слишком люблю тебя. Хотя нет, здесь не может быть никаких слишком. Но тогда почему так трудно дышать? Ты ведь знаешь, каково это? Пьянящая свобода, невозможная эйфория. Будто внутри – целый мир, огромный шар света, который заполняет все, каждую клеточку. Ощущение такого искреннего счастья, чувство, что в этом мире никого кроме нас нет. Может, все думают так в похожие моменты, но мне плевать. Единственное, чего мне сейчас хочется – всегда быть рядом с тобой. Обещаешь никогда меня не отпускать, что бы не случилось?       Давай вечно танцевать под этим дождем! С тобой мне совсем не холодно, и пусть он льет сколько угодно…       И тут я громко чихаю! И еще раз! Почему бы и не испортить такой момент?       Ты замираешь на месте, и я понимаю – все, танцам конец.       Через несколько минут мы уже снова едем по шоссе, подъезжая к городу. Я кутаюсь в плед, безнадежно пытаясь не чихать хотя бы пару минут. Теперь я рискую заявиться на семейное торжество растрепанной, мокрой, больной и в пижаме. Но я нисколько не сержусь, меня это забавляет. И ты, будто читая мои мысли, улыбаешься и спрашиваешь:       - А ведь оно того стоило, правда?